цо говорило много больше того,  что  заключалось в
словах.
     - Не знаю. Просто я не хочу туда идти. И все.
     -  Что  ж, возможно ты и  права. Если хочешь, пойду  я.  Это никого  не
удивит, мы же были знакомы и...
     - А зачем? - довольно бесцеремонно перебила ее я
     - Ну... Не знаю. Чтобы посмотреть, как там все будет, и вообще...
     - Что вообще?
     - Вообще, я хотела бы проститься с Егором...
     - От нас двоих, ты это хочешь сказать?
     - Ну, в общем, да. Хотя, звучит, наверное, странно.
     -  Да нет. Много происходит странного,  так  что это  вполне нормальное
желание. Иди, конечно, если  хочешь.  В  конце концов, ты  же  действительно
знала его, и вовсе не должна спрашивать у меня разрешения.
     - Нет, но я не хочу делать что-то, что будет неприятно тебе
     -  Да  нет же,  говорю  тебе.  Почему  мне должно быть неприятно?  Иди.
Честное  слово,  я  совершенно  нормально к  этому  отношусь. Это завтра.  В
двенадцать - отпевание, потом - похороны. Потом. наверное, поминки в каком -
ни - будь ресторане из крутых.
     - Ну ладно, мы еще поговорим об этом вечером, а то я уже опаздываю.
     - Счастливо. - желаю я Мусе совершенно искренне и испытываю облегчение,
когда дверь моей квартиры, наконец, закрывается за ней.

     Телефонным звонкам  сегодня,  видно, определено судьбой, играть  в моей
жизни самые фатальные роли.
     Очередная трель настигает меня на кухне, где я вяло пытаюсь завтракать.
     На том конце провода  - снова женский голос, но на  этот раз совершенно
точно, мне незнакомый, молодой и приветливый.
     Барышня называет мое имя и  уточняет, по  прежнему ли  этот  телефонный
номер принадлежит мне.
     Я подтверждаю и то, и другое.
     Тогда  совсем  уже  весело,  словно  оба  эти  обстоятельства очень  ее
обрадовали, невидимая собеседница сообщает:

     -  Вас  беспокоит  компания  " Инфорс". Меня зовут Людмила,  я менеджер
службы  сервиса. Мы  получили  ваше сообщение о  возобновлении  контракта  и
подтверждение о  переводе денег на наш счет, и рады  снова быть вам полезны.
Подключение уже состоялось, и я звоню сообщить вам об этом. Если вы захотите
изменить  какие-то параметры  того договора, который был подписан вами ранее
или реквизиты своего почтового ящика в системе электронной почты, то сделать
это  можно  самостоятельно,  зайдя  с  нашей  главной  страницы  на   сервер
статистики любое время. Если у вас возникнут еще какие - ни будь вопросы, то
их можно адресовать  службе сервиса,  к  нам на сервер  тоже  можно зайти  с
главной страницы - бодрый молодой голос  звучал так, словно  моя собеседница
читала текст  инструкции, лежащий перед ее  глазами или выученный  наизусть,
что, вероятнее всего, так и было.
     Перебить  ее,  чтобы  задать   вопрос  или  вставить  реплику  казалось
невозможным,   так  механически  четко  и  безостановочно  выговаривала  она
положенные слова.
     Я  решила дослушать их до конца, хотя вопросов  у меня возникло великое
множество.
     Собственно, вопрос был один, поскольку все остальное стало мне ясно уже
на  второй фразе,  которую  весело пробубнила  сотрудница службы сервиса  по
имени Людмила.
     " Инфорс"  был крупнейшим  интернетовским провайдером, по крайней мере,
года три  назад, когда Егор,  шагая  в  ногу  со  временем,  увлекся дебрями
всемирной паутины.
     Именно  тогда  все  компьютеры, имеющиеся  в  нашем доме,  включая  мой
персональный,   были   подключены   к  интернету,  мы   обзавелись  десятком
электронных адресов, одни из которых был закреплен лично за мной.
     И погружение в виртуальный мир началось.
     Откровенно  говоря,  поначалу   паутина  затянула  меня  в  свои   сети
достаточно крепко, и я часами просиживала за компьютером, осваивая все новые
и новые пространства и возможности
     Более  всего увлекли меня виртуальные покупки, и совершенно обалдевшая,
с красными как у  кролика глазами, я вскакивала с постели ночью и  мчалась к
компьютеру, что бы во время сделать ставку в интернет  - аукционе и выиграть
в  острой  борьбе  какой-  ни-  будь  антикварный  кувшинчик  у   собирателя
древностей из Санкт - Петербурга.
     Некоторое  время  я  развлекалась,  посещая  интернетовские  "чаты"   -
странички, на которых народ общался друг с другом на прямую, в интернете это
красиво называлось " в режиме on-lain ".
     Штука был на первый взгляд захватывающая.
     Ты  был  невидим,  неслышим  и, следовательно,  мог, представляясь, кем
угодно,  общаться  с  огромным количеством людей, находящихся в самых разных
концах планеты.
     Люди эти, естественно, также как и ты, могли называть себя как угодно и
что угодно про себя рассказывать.
     Особая  прелесть была  в том,  что никто ни  про кого не знал правды  и
никогда не смог бы узнать.
     Поэтому позволить себе можно было все.
     И позволяли.
     Довольно быстро я убедилась,  что добрая половина  "чатов", чему бы они
изначально не посвящались, сводиться к банальному " сексу по интернету", где
каждый пытался реализовать свои сексуальные фантазии, подыскивая подходящего
партнера.
     Наверное,  для людей  имеющих  проблемы с плотскими  забавами,  это был
блестящий и самый оптимальный выход.
     Я  даже прочитала  где-то,  что "чаты", по - русски говоря -  болталки,
остановили   не   одного  маньяка,  удерживая   его  в   паутине  уникальной
возможностью подробно сообщать всему миру о том, что он хотел бы совершить в
действительности,  обнаруживая  при  этом  еще  и  виртуальных  партнеров  -
единомышленников.
     Вероятно, все это было так.
     Но меня пара экспериментов  в части виртуального общения со  слишком уж
навязчивыми  партнерами,  один из которых  в  финале  признался,  что  он  -
женщина,  как-то  не  вдохновили,  напротив.,  вызвали  довольно  брезгливое
чувство и желание немедленно принять ванну.
     Постепенно  мне наскучила  фантасмагория,  где все обманывают всех, и я
стала обходить "чаты" стороной, находя для себя в паутине новые развлечения.
     Что  же  касается  электронной  почты,  то  ей,  в  отличие  от  Егора,
составившего даже некую классификацию своих корреспондентов,  в соответствии
с  которой  каждой  категории  был  известен электронный  адрес,  заведенный
специально для общения с ней, я своим почтовым ящиком пользовалась нечасто.
     В основном  " мылили " ( то есть слали сообщения, e-mail, а по-русски -
" мыло" ) в него партнеры по интернет - шопингу.
     Друзья же мои в ту пору еще не были настолько продвинуты, и предложение
переслать мне  что-  ни- будь  электронной почтой прозвучало  бы  для них  в
лучшем случае малопонятно, в худшем же - просто оскорбительно.
     Однако, все  эти воспоминания не  имели  ни  малейшего отношения ко дню
сегодняшнему.
     Сразу же после того, как мы расстались с Егором, я сообщила провайдеру,
что более не нуждаюсь в его услугах и, само  собой,  с той поры не заплатила
за них ни копейки.
     Очевидно, что  и  Егор не  стал платить за меня в рамках  общего своего
контракта с фирмой. И моя связь с виртуальным миром прекратилась.
     Теперешний звонок  бойкой  представительницы компании, мог быть  только
ошибкой,  о  чем я и собиралась  сообщить  ей,  как только  она  отбарабанит
заученный текст.
     Наконец, это свершилось, голос на том конце провода облегченно вздохнул
и с чувством выполненного долга затих, ожидая ответной реакции
     -  Боюсь, что произошла какая-то ошибка - начала я как можно  любезнее.
Но энергия службы сервиса, похоже, была неисчерпаема
     - Никакой  ошибки.  Я проверила все реквизиты  по прошлому контракту. И
деньги поступили  на счет. Везде указано ваше имя и даже домашний телефон на
случай, если возникнут вопросы  с подключением. Это ведь ваш телефон, не так
ли?
     - Телефон  мой, но я не писала никаких писем и уж  тем более не платила
денег.
     -  Но  тогда,  возможно, это  сделал кто-то от вашего  имени?  - службу
сервиса не так-то легко было сбить с толку.
     - Не поставив меня в известность?
     - А почему - нет?  Может, вам хотели сделать сюрприз? - она определенно
не  намерена  была сдаваться и  признавать,  что  кем-то  в их замечательной
компании  была допущена ошибка. Молодец,  девчонка, она начинала определенно
мне  нравится!  Кроме того,  в  словах ее  была некоторая  логика. А вдруг и
вправду  кто-то  решил порадовать  или  удивить меня.  Возможно,  разыграть?
Вокруг сейчас творилось столько странностей! И я сдалась.
     - Ну, хорошо. Что сейчас требуется от меня?
     - Абсолютно ничего! Включайте  компьютер и развлекайтесь в  виртуальном
пространстве.  Спасибо,  что  воспользовались  услугами  нашей  компании.  -
последние  слова  она  снова  проговорила  совершенно механическим  голосом,
словно энергичную, слегка  настырную девицу на том  конце провода быстренько
заменили стандартным  роботом - автоответчиком,  из  тех, что доводят вас до
белого каления самой любимой своей фразой: " Ждите ответа...! "

     Мне же теперь ждать  было нечего - напротив, нежданно - негаданно предо
мною раскинулось поле деятельности, при желании, весьма активной.
     Кто бы ни сыграл со мною эту  шутку, он совершил это с какой-то  целью,
и, следовательно, рано или поздно проявит себя.
     Впрочем, наступления  этого  времени можно было  не  ждать, а  заняться
поисками анонимного благодетеля немедленно  -  вот тебе  и  занятие,  причем
довольно нетривиальное.
     Я  поспешила в  гостиную, служившую мне одновременно и кабинетом,  в ту
пору, когда необходимость в кабинете у меня была.
     Там,  под ворохом старых  газет и  журналов,  пылилась  моя  старенькая
"Сонька", теперь уже  допотопной  модели, потому что  приобретена была еще в
бытность  мою  телевизионной   дивой.  Однако,  полагаю,  верная  "  Сонька"
пребывала все еще  в рабочем  состоянии,  потому что  полгода назад, когда я
забирала ее из того дома, вместе со своими книгами, рукописями, фотографиями
и прочим кабинетным хламом, работала исправно.
     А с  той  поры  ничья  рука  не тревожила  ее  потрепанной  клавиатуры,
половина  русских  букв  на  которой благополучно  отклеилась  и потерялась,
отчего печатая текст или  трепясь с кем - ни- будь в интернетовской болталке
я постоянно смешивала русские буквы с латинскими,  и слова выходили смешными
уродцами.
     Компьютер оказался на месте и  приветливо пискнул, радуясь,  что о  его
существовании вдруг вспомнили, радушно засветился  синим маленьким монитором
- словом выразил полную готовность преданно служить мне и в дальнейшем.
     С  непривычки  я  провозилась много  дольше  обычного,  но  минут через
двадцать виртуальный мир снова распахнул передо мною свои объятия.
     Почтовый  ящик  электронной почты  был пуст, но в  находился  в  полной
боевой готовности,  на  случай, если вдруг  кто-то  решит  завалить  меня  "
мыльными" посланиями.
     Словом, жизнерадостная девочка из службы сервиса оказалась настоящей, и
все, сказанное ею, было чистейшей правдой.
     Откровенно говоря, я сомневалась в этом до последней минуты.
     Теперь сомнения  рассеялись,  и я  в некотором  смятении застыла  возле
монитора, механически заглядывая на полузабытые интернетовские адреса, краем
глаза фиксируя знакомые картинки и помечая массу нововведений.
     Однако,  паутина  не  влекла  меня, как  прежде,  и  скоро  я отключила
компьютер, так и не погрузившись в ее лабиринты.

     Время,  между  тем, пролетело удивительно  быстро: близился  вечер,  а,
значит,  скоро  появится Муся,  как  всегда,  торопясь,  потому  что  каждую
проведенную  мною в  одиночестве минуту  она неизменно вменяла  себе в вину,
сколько не пыталась я уверить ее обратном.
     История, которую я поведала ей, повергла Мусю в шок.
     Маленькие невыразительные  глаза ее  неопределенного  цвета,  обычно не
выражающие   ничего,   кроме  бесконечной  доброты  и   всепрощения,  теперь
потемнели.
     Бледные и  осунувшиеся  щеки  вспыхнули  багровыми  пятнами нездорового
румянца.
     Даже голос Муси, когда дослушав  мою историю до конца,  она заговорила,
не струился волнами невесомого шелка. Она как-то сразу вдруг  охрипла,  и от
этого голос ее стал ниже и грубее.
     - И ты спокойно со всем согласилась?
     - А что мне было делать? Требовать, чтобы  все отключили обратно? Фирма
на это бы не пошла, ведь деньги уплачены, и их надо кому-то возвращать
     - Вот именно - кому?
     - Они  были уверены,  что платила я. Значит, тот,  кто платил, назвался
моим именем. Или вообще  никак не назвался  просто пришел в кассу и заплатил
деньги или перевел их через банк.
     - И ты  оставишь все,  как есть, даже не попытавшись выяснить, кто  это
был?
     - Но  каким образом? И потом, он или она, или они не сделали мне ничего
плохого, наоборот - решили снова приобщить меня к модной игрушке.
     - Но зачем?
     -  А зачем вообще люди делают добрые дела? Вот ты,  например, зачем все
это время возишься со мной?
     - Значит я и эти неизвестные с их загадочными подарками для тебя - одно
и то же? Спасибо, вот не ждала.
     -  Вовсе  нет.  Не цепляйся  к  словам,  пожалуйста.  Просто  я  хотела
напомнить тебе, что и другие люди тоже иногда умеют быть добрыми.
     - Отлично. И кто же, по-твоему, эти добрые люди?
     - Понятия не имею
     - И тебя это устраивает?
     - Вполне.
     -  Вынуждена  тебе  напомнить,  что  бесплатный  сыр  бывает  только  в
мышеловке
     - Тогда, извини, я тоже  вынуждена еще раз поинтересоваться у тебя, чем
я обязана твоим бесплатным благодеяниям?
     Муся замолчала надолго.
     Теперь уже не только щеки - пылало все ее полное лицо, и глаза сверкали
так, что мне становилось не по себе.
     Это было уже не волнение, не тревога, и даже не страх.
     Гнев.
     Откровенный,  неприкрытый  яростный  гнев  - вот что  такое  отразилось
сейчас на лице Муси. Таким я не видела его никогда, да и вообще предположить
не могла даже, что тихая, безответная моя сиделка способна на такие чувства.
     Возможно,  мне  следовало  извиниться,  и своим долгим молчанием,  Муся
давала мне этот  шанс: все вернуть  на круги  своя.  Думаю, она  бы не стала
требовать от меня  долгих  унижений, достаточно было  бы  просто  короткого:
"прости".
     Но я молчала.
     Во-первых, я буквально остолбенела при виде такой  Муси,  а, во-вторых,
во  мне  поселилось вдруг какое-то  глупое упрямство, сродни  тому,  которое
иногда обуревает детей.  В такие минуты они точно знают,  что  выполнить то,
чего  требуют  взрослые, все равно придется, но упрямо застывают  на  месте,
дожидаясь  применения  более  радикальных мер.  И даже  получив  заслуженную
затрещину или  шлепок,  и  чувствуя  как непрошеные  слезы бегут  по  щекам,
продолжают упорствовать, доводя до истерики и себя, и близких. Со мной такое
нередко  случалось  в  детстве, и  именно  это  состояние  тупого  упрямства
овладевало мной сейчас.
     Я молчала.
     Когда молчать далее было  уже невозможно, Муся поднялась из-за стола и,
в очередной раз за сегодняшний вечер,  нарушив свои  обыкновения,  вышла  из
кухни,  громко хлопнув  дверью.  Посуда  на столе  и  на  полках  возмущенно
звякнула: она не привыкла к такому обращению.
     Так же, как и я.
     В квартире наступила мертвая тишина.
     И время,  вроде бы даже замедлило свой неустанный бег, по крайней мере,
большие деревянные  часы  с  кукушкой,  тикали как-то  непривычно медленно и
почти бесшумно.
     Однако, время  все же двигалось вперед, как это  и полагалось ему самой
сущностью мироздания, и ровно через полтора часа все оказалось кончено.
     Говоря " все" я имею в виду наши отношения с Мусей, но поскольку ничего
иного в моей жизни не происходило целые полгода, то это "все" представляется
вполне уместным.
     Некоторое время Муся, очевидно,  все же ждала, затаясь в своей  комнате
моего  покаянного  визита,  с  целым  ворохом извинений,  омытого  обильными
слезами и скрепленного клятвой в вечной дружбе до гроба.
     Такое случалось не раз, потому что не раз и не два мы с Мускй ссорились
и разбегались по своим комнатам в тоске и обиде.
     Однако, всегда виноватой стороной, в итоге, оказывалась я.
     Да, собственно, это, наверное, и было так.
     Я  была не сдержана,  вспыльчива,  упряма, порой  -  откровенно  груба.
Однако - отходчива.
     И  каждый раз,  отсидевшись в  своих бастионах, мы заключали  очередной
мир.
     И каждый раз инициатором этого процесса была я.
     Я  виновато скреблась  в  дверь  Мусиной  комнаты,  бормоча  извинения,
впрочем,  она  никогда  не  заставляла  меня  предаваться этому  не очень-то
приятному занятию долго: дверь распахивалась почти сразу.
     Теперь ничего этого не произошло.
     Я  не  пошла  к  Мусе  просить прощения,  хотя некоторое ощущение  вины
бередило мою душу, но делало это так слабо и неуверенно, что я вполне  могла
себе позволить просто не обращать на него внимания.
     Я не сделала этого потому, что  в  соседней  комнате дожидалась  меня и
моих извинений совсем другая Муся. У этой - новой, разгневанной, возмущенной
мне совсем  не хотелось  просить прощения. И  я  решила подождать. Возможно,
странная метаморфоза, так неприятно преобразившая милую Муся, окажется всего
лишь  следствием  усталости  и напряжения последних дней.  Тогда все  должно
разрешиться каким- ни- будь естественным образом.
     Я решила не торопить события.
     В это же время Муся, очевидно, тоже приняла решение.
     Дверь моей комнаты открылась без стука, но довольно шумно.
     "Новая " Муся продолжала демонстрировать свой нрав.
     Она стояла на  пороге одетая в пальто, в сапогах, с волосами, убранными
под черный шерстяной платок с яркими цветами, из  тех, что так любят увозить
из России иностранцы.
     Словом, всем своим видом, Муся  демонстрировала готовность уйти сию  же
минуту.
     К тому  же, возле ее ног,  на полу стояла  большая спортивная сумка,  в
которой Муся перевозила ко мне свои вещи. Сумка, судя по  раздувшимся бокам,
была  набита  до  предела.  Очевидно,  Муся  решила  сразу  же  забрать  все
необходимое, что тоже подчеркивало окончательность ее намерений.
     -  Я думаю,  что теперь  тебе  лучше пожить  одной. -  Произнесла  Муся
торжественно и скорбно. Я молчала.
     - У тебя появились какие-то  новые представления о жизни, с  которыми я
не согласна, и это тебя сильно раздражает,  как выяснилось.  В конце концов,
ты права: в своей квартире ты совершенно не обязана  прислушиваться к мнению
постороннего человека. - Произнося эту тираду, она сделала ощутимое ударение
на два слова: "своей", относительно квартиры и " постороннего", относительно
себя.  Сделала, надо  полагать,  совсем не случайно. Во время  наших прошлых
ссор, даже беглое упоминание о том, что она живет в моей квартире и является
для  меня  посторонним  человеком, немедленно  приводили  меня  в  состояние
жесточайшего  раскаяния, и  я  буквально заходилась в  припадке вины. Однако
теперь я отчетливо понимала, что Муся педалирует эти моменты не от того, что
они действительно  тяготят ее, отнюдь - это был всего лишь кратчайший путь к
моему раскаянию. И сразу же отчетливо зазвучала фальшь. Я не ощущала ничего,
кроме раздражения и неприязни, а потому продолжала упорно молчать.
     -  Ну  что  ж,  молчание -  знак  согласия  -  подвела  черту под своим
монологом Муся. Похоже,  она поняла мое  состояние и то, что говорить дальше
просто не имеет  смысла. - Захочешь  сказать  мне что - ни - будь - позвони.
Ключи я оставила на кухне.  -  Она легко подхватила с пола свою туго набитую
сумку  и  уже повернулась ко мне  спиной,  но вспомнила еще что-то, чего  не
могла не сказать мне на прощание. Так и не выпуская тяжеленной сумки из рук,
она  повернулась и проговорила мне в лицо, медленно, внимательно наблюдая за
моей  реакцией.  -  Да,  и  вот  что.  На  похороны  Егора  я  завтра  пойду
обязательно. А ты  -  как  хочешь.  Это дело  совести  каждого.  -  Я