я  очень
высоки.  И  перманентно  кто-то  выпадает из  гнезда,  но  его место  тут же
занимает  новый член  сообщества,  который  на тот момент находится в нужной
кондиции.  И  так  постоянно.  Потому  очень  важно вычислить состав  группы
принимающих Решения(  именно так - с  большой буквы!  ) на тот момент, когда
решается  главный вопрос: кто будет Зевсом.  И с  каждым или  почти с каждым
провести соответствующую работу. Тогда успех обеспечен.  Но велика опасность
- просчитаться, и начать  работу с теми, кто к  моменту наступления  времени
"Ч" окажется за бортом команды или, напротив, только на подходе к ней, пусть
и первым  в  очереди претендентов. Это все  равно, что  поставить не  на  ту
лошадь - и проиграть все.
     - То есть все эти бредни про масонские ложи и заговоры олигархов...
     - ...  всего  лишь бредни.  Говоря  о группе, я  вовсе  не имею  в виду
реальное объединение, действующее организованно. Вовсе нет. Это просто некий
набор персоналий, которые могут быть и не знакомы друг с другом. Больше тебе
скажу:  они сами не ведают,  что  составляют  какую-то  группу,  входят в ее
состав, выбывают  из  него. Но  каждый  из  них  в  своей  области  занимает
определенное положение и набирает определенный вес,  который в  определенный
момент позволяет ему быть причисленным к когорте избранных. Теперь уяснила?
     - Почти. Теперь мне не понятно другое. Если этот  узкий  круг патрициев
сам себя не осознает организованной силой, то кто же тогда определяет состав
этой мифической  группы, вычисляет кандидатов на выбывание и претендентов на
их места, и фиксирует точное время, когда в команде происходит замена?
     -  Есть такие люди,  специалисты по  политическим  технологиям, мастера
PRа, они, собственно, и разруливают  политическую тусовку. Я даже думаю, что
выборы  сами  по себе,  нужны им только как  инструмент зарабатывания денег.
Потому что решается все намного раньше, и основная  их работа - провести эти
решение в жизнь, а претендентов на должности - в их кресла.
     - Выходит, что нами правят они?
     - Отчасти.  Потому  что  есть также  и технологии, позволяющие провести
человека в состав той самой группы, которая вроде  бы правит самодержавно, и
напротив, вывести его из ее состава.
     - Интересная теория....
     - Это практика
     - Тем более интересно
     - Я надеюсь, в тебе не проснется журналист?
     -  Не проснется, он  давно уже  умер.  И вообще  меня, если ты помнишь,
интересовало, почему ты меня бросил? А ты рассказал мне занимательный  сюжет
для политического романа.
     -  Так  я, собственно,  и  оказался  его  героем,  вернее  чуть было не
оказался, а ты не захотела стать героиней. Тебе было смешно.
     - Красиво говоришь, но опять непонятно.
     -  Куда уж понятнее. В один прекрасный  день эти  люди, вернее  один из
них, а если быть совсем  уж  точным, то  одна,  пришла  ко мне и  предложила
реальную  программу  реального  прихода к  власти. Я эту  программу  подверг
самому взыскательному  анализу, и потому два раза повторяю сейчас: реальную.
"Маниловых" я  вижу  за  версту,  тебе  это  должно быть известно,  вспомни,
сколько раз мне предлагали воздушные замки, целые города и страны? Песочные.
Или пряничные, в шоколаде. Я не купился на пустышку ни разу. Так?
     - Так.
     - Прекрасно, что ты  это признаешь. А  это  был настоящий проект. Но ты
смеялась
     - А она рассказывала тебе, как ты станешь президентом?
     - Нет. Не рассказывала, она взяла  меня за руку и повела. Собственно, к
тому времени уже - они.
     -  Значит,  ты выбросил  меня из своего дома и из  своей  жизни  только
потому, что я не вовремя засмеялась? Даже не попытавшись объяснить мне того,
что так складно изложил теперь? Чего ты  только не рассказывал мне про себя!
Вспомни! И я всегда понимала даже то, чего  ты  сам не мог в себе понять.  И
разъясняла тебе, и ты соглашался. Всегда соглашался, заметь.  Так  почему же
ты  решил,  что я не  пойму  сути такого  важного  для  тебя  события.  Ведь
получается, что эти самые  крупные специалисты  по  изготовлению президентов
выбрали тебя. Видимо, это был не такой уж простой и  очевидный выбор. Но они
остановились на тебе. И сами предложили тебе свою программу и свои услуги. И
ты, все просчитав, решил,  что это  не замок  на песке. А  я,  по-твоему, не
смогла  бы этого  понять? И  принять. И, как это  ты красиво сказал  - стать
героиней твоего политического романа?
     - Стоп. Слишком  много  слов. И  эмоций.  По порядку. Первое. Смех твой
глупый меня обидел, врать не буду. Сильно обидел.  Но не настолько, чтобы  я
вдруг  разлюбил тебя. Второе.  В тот  момент я много из  того, что рассказал
тебе сейчас, еще не  знал, поэтому убедить тебя мне было сложно.  По крайней
мере, так я думал тогда. И третье. Главное. Когда процесс был уже запущен, и
я был вовлечен, а вернее увлечен им так, как давно уже не чем не увлекался в
этой жизни,  ребята  поставили меня перед фактом. И факт  это  был...  такой
факт... Словом, они просчитали, что в качестве первой леди ты не пройдешь.
     - В каком смысле?
     - Не сердись.  Мне  и  сейчас стыдно.  И больно.... И вообще... Потом я
понял, что  не всем можно жертвовать. И  если  вдруг, по глупости, жертвуешь
чем-то важным для себя, потом становится только хуже.
     - Чем-то?
     - И кем-то. Не цепляйся к словам. Мне без того, говорить трудно.
     - Ну ладно, проехали. Договаривай.
     -  В  соответствии  с  их программой,  образ  первой  леди  должен  был
соответствовать определенным канонам.
     - Я им не соответствовала...
     - Да. То есть - нет.
     - Но одна из этих специалистов соответствовала вполне.
     - Нет. Это  все развивалось  не так. Мы, действительно, проводили с ней
много времени вместе, и, как ты понимаешь...
     - Понимаю, не маленькая
     - Но  никаких видов на  нее  у  меня не  было.  Это  правда.  Просто  -
красивая,  умная женщина, постоянно рядом, воде как по делу, ну и  заодно...
Не больше.  Я не любил  ее.  Никогда не любил. Правда.  Сейчас  я не стал бы
лгать. Ну, что молчишь?.. Не веришь мне? Нет?
     - Давай оставим  это пока... Мне и так достаточно всего. Как ты сказал?
И слов, и эмоций. И, потом, я хочу все же дослушать твой рассказ.
     - Хорошо. Но это  почти  все. Я оттягивал  решение, я  тянул, как  мог.
Правда. Они ждали, но постоянно напоминали мне об этом и как бы это  сказать
поточнее: подталкивали,  что ли, к тому, чтобы сделать  шаг.  А потом настал
момент, когда программа перешла уже в ту стадию, когда мою  кандидатуру, как
раз  следовало согласовывать с людьми,  которые  на данный момент  принимали
Решения.   А  значит,   знакомить  меня   с  ними.  И  естественно,  анкета,
биография...  Потом  -  приемы,  приглашение в  гости,  уик-энды,  теннис...
Следующий  уровень  внедрения, более глубокий. По  сценарию, а он  был очень
сложный, многосерийный,  я бы  сказал,  уже  должна  была  быть  предъявлена
будущая первая леди. Короче времени больше не было, зато был ультиматум... Я
к таким вещам  отношусь, сама знаешь как... И они,  чтобы облегчить мне весь
процесс,  разработали  мини  -  программу.  Отъезд,  письмо.  Учитывая  твой
психологически тип, это должно было сработать, в том смысле, что ты не стала
сопротивляться...
     - Они даже определили мой психологический тип?
     - Да, разумеется. Они вообще довольно долго занимались тобой
     - Каким же образом?
     - Что-то  спрашивали  у меня, что-то выясняли сами... Не знаю точно, не
вникал.  У  них  огромные возможности, и  свои технологии  на  разные случаи
жизни.
     - И ты рассказывал обо мне?
     - То, что считал возможным.
     - А были такие вопросы...
     - Были. И на них я не отвечал, можешь не сомневаться.
     - Ну, хорошо. Но потом все же выяснилось, что эта специалистка, которая
сначала просто  играла роль по  сценарию,  на самом деле, соответствует всем
параметрам первой леди?
     - Да. Примерно так. Холостым оставаться я не мог по определению, а она,
действительно соответствовала, и была рядом... Такие вот дела...
     -  Понятно.  А потом  выяснилось,  что  определенным  параметрам должны
соответствовать и друзья...
     - Да. Ты знаешь об этом?
     - Понаслышке, и очень немногое.
     -  А и было- то, собственно,  очень немного чего. Просто, когда я стал,
скажем так, вхож в некоторые круги, открылись и некоторые  новые возможности
в  бизнесе. Большие возможности. О которых  раньше я даже не подозревал.  Но
вот люди... Люди нужны были новые, готовые понять и исполнять новые задачи.
     - А от старых пришлось избавится.... Взорвать в машине,  например... По
сценарию...
     - Не  надо.  Ты, действительно,  многого не  знаешь.  Потом,  я  может,
расскажу тебе об  этом, а сейчас,  прости,  нет сил.  Слишком  много  слов и
эмоций...
     - Ты путаешь, это относится ко мне
     - И ко мне тоже. Как выясняется. Я, правда, устал.
     - И что же, опять исчезаешь?
     - Да
     - Надолго?
     -  Конечно,  нет.  Я  же  сказал,  теперь  я никуда  от тебя не денусь.
Перестань дергаться.
     - Если бы могла...
     - Опять? Не надо. Успокойся. Теперь все иначе, поверь, совсем иначе...
     - А общаться теперь мы будем только по интернету?
     - Пока - да
     - Пока я жива?
     - Что за мысли?
     - Но я ведь была на кладбище, как ты просил...
     - И что же там?
     - Там вторая могила
     - Там вообще много могил. Это кладбище.
     - Вторая свежая, но еще пустая могила. И крест. И еще женщина в церкви,
которая до этого была на картинке. Но возле могилы и с таким же крестом
     - Я не понимаю тебя.
     - Правда?... Правда или нет?
     - Нет. Но только отчасти.
     - То есть?
     - Про женщину я, правда, не понимаю. Клянусь.
     - А про могилу и крест?
     - Только догадываюсь, но не хочу ничего говорить об этом
     - Почему?
     - Не хочу - и все. Проехали, как ты говоришь.
     - Ты забыл: это  ты так всегда говорил,  а я просто  вторила тебе,  как
попугай..
     -  Возможно.  Мы  слишком  много  брали  друг от  друга.  Теперь уж  не
упомнишь: что -  чье. Вот как...  Ну  все, сейчас, я  правда,  должен  уйти.
Только очень прошу тебя: не изводись больше, я вернусь скоро, я вообще долго
не могу без тебя находится теперь. По правде, мне и раньше это  было не  так
легко, как  ты  думаешь,  но это  было  несколько  иначе. Проще... Хотя, как
посмотреть? Знаешь,  что я  скажу  тебе  на  прощанье, чтобы ты хоть немного
поверила? Помнишь, мою эпопею в Риме?
     - Конечно помню: ты сбежал, как заяц.
     - Ладно, пусть заяц. Дело не в этом. Я совсем о другом хотел напомнить.
Помнишь, я объяснял тебе, что не мог больше находиться рядом с той девочкой,
категорически не мог, до истерики.
     - И про это помню
     - Так вот,  все эти полгода я жил, как будто в Риме. Понимаешь?  Только
лететь было некуда.
     - Но почему?
     - Потому, что очень хитрая машина была уже запущена и неслась на полной
скорости.  А  я был в ней, может и  не  главной, но уж точно  -  центральной
деталью, и со всех сторон привинчен крепко-накрепко..
     - Но ведь тебе нравилось быть центральной деталью?
     -  Да.  Нравилось.  Но  это было  отдельно. А Рим  - отдельно...  Если,
конечно, ты сможешь и это понять. Все. Ушел. Не грусти.
     - Но как я узнаю, когда ты снова....
     - Как - ни- будь, да узнаешь, это я тебе обещаю, даже не сомневайся....

     Как - ни- будь...
     Было сообщение по электронной почте,  было  послание губной  помадой на
зеркале.
     Чего мне следует ожидать теперь?
     " Чего угодно" - отвечаю я себе, и решаю принять ванну перед сном.
     Есть мне по-прежнему совершенно не хочется.
     Однако, природу этого феномена Егор объяснить не пожелал.
     "Не хочу - и все ".
     Это была тоже  типичная его формулировка, безобразная в своем  вопиющем
эгоизме. Вот и она вернулась ко мне, но теперь я не бешусь, как прежде.
     "Не хочешь - и не надо" - легко соглашаюсь я с Егором.
     Ничего не надо, только не исчезай больше.
     Такое вот теперь состояние моей души.

     С наслаждением, погружаясь в пышную искрящуюся пену,  я  вдруг замечаю,
что пою забавную старую  песню,  из  тех, что пели мы кого-то  под  гитарное
бренчание. Песню почти забытую, по крайней мере, половины слов я не помню, и
вместо  них тяну  случайные  междометия,  Пою  я  довольно громко,  отмечая,
однако, что совсем отвыкла от этого нехитрого дела. Это потому, что сейчас я
пою впервые за последние полтора года.



     Спать  я  направляюсь  в  расслабленном  состоянии,  и  весьма недурном
расположении духа.
     Но в прохладном  полумраке спальни, сон, распахнувший было передо  мной
свои бархатные объятия, внезапно улетучивается.
     И  в прояснившемся сознании  пульсирует  одна только  мысль,  но я  уже
отчетливо понимаю, что она- то ни за что не даст мне уснуть.
     Делать нечего: я принимаю ее условия.
     Мысль тревожная
     В  ней, как  в сюжете, столь любимых  Мусей  мистических  произведений,
странно  переплелось  все:  и  давняя  история  с  картинкой  в  журнале,  и
сегодняшняя, странная женщина в церкви, и жуткое зрелище разверзнутой свежей
могилы на кладбище, и, наконец, резкий отказ Егора говорить на эту тему.
     А ему было, что сказать - в этом я была уверена абсолютно.
     - Какова, собственно, главная тема всей этой фантасмагории? - спрашиваю
я себя. И, сопоставив  все ее составляющие, довольно быстро прихожу к выводу
- Моя скорая смерть.
     - Кому  она  нужна?  - продолжаю я диалог  с  собой,  - и тоже довольно
быстро выстраиваю  наиболее подходящую версию, из всего того,  что было мною
увидено и услышано -  Егору. А вернее его не упокоенной душе, которая отчего
- то без меня не  может  найти  себе места, более того, не может  находиться
даже относительно долго.
     Бог мой,  если  бы  это чудо  свершилось,  когда все  еще происходило в
рамках реального  мира, когда он был жив, и мы еще  были  вместе! О  большем
счастье я не смела мечтать!
     Но и теперь, когда события приняли  такой странный, мистический оборот,
это  обстоятельство  проливает бальзам  на мои  раны.  Я  даже позволяю себе
предположить,  что  смогла  так  быстро  и  безоговорочно  поверить  во  все
происходящее  со мною,  поправ собственный здоровый скептицизм, да  и вообще
здравый смысл, которым всегда гордилась, лишь потому, что слишком  сладким и
желанным оказался для меня фантом.
     Впрочем, теперь я совсем не уверена, что это фантом.
     Более  того:  подумав так,  я  тут  же пугаюсь  разгневать  крамольными
мыслями те силы, которые сейчас  правят бал в моей  жизни, а возможно, что в
их власти теперь и вся моя дальнейшая судьба.
     И  мысленно  я тут  же отрекаюсь от " фантома", повторяя про  себя, как
молитву: верую....
     Верую в  то,  что все  происходящее со мной -  не бред  моего  больного
воображения.
     Верую  в  то, что мне  оказана  великая  честь, ибо  для меня,  простой
смертной, кем-то были любезно раздвинуты границы материального мира.
     Верую в то, что мольбы мои  и жалобы  оказались кем-то  услышаны, и,  в
конечном итоге, я получила, то, что просила, ни на что не надеясь.
     Возможно, я  еще долго  каялась бы перед  кем-то неведомым,  потому что
уверенности  в  том, что милость свою явил Создатель, у  меня  отчего-то  не
было. А думать о другом, единственно возможном варианте, мне было страшно.
     Однако сознание мое вернуло меня к прежним размышлениям, и, подхватывая
разорванную было нить рассуждений, я продолжаю.
     - Но если моя смерть так нужна Егору, то отчего же он наотрез отказался
об этом говорить? Ему ли не знать, что я готова выполнить любую его просьбу,
и даже приказ. Тем паче, речь идет об избавлении его от страданий. Здесь,  и
это он  должен  знать  это  наверняка,  не существовало  цены,  которую я не
согласилась бы немедленно заплатить. -  эта мысль моя еще  не завешена, но в
сознании уже родилось и рвется парировать ее новое соображение
     - - Очевидно, что "прошлый" Егор, ничтоже сумнящеся,  сообщил бы  мне о
той  затруднительной  ситуации,  в  которой  вдруг  оказался,  и  не  ведая,
сомнений, попросил бы о помощи. При этом он скрупулезно, не опуская ни одной
детали,   как  поступал  всегда,  разъяснил  бы:  в  чем   конкретно  должна
заключаться моя помощь ему, и каковы должны быть мои действия, в их строгой,
логической  последовательности. Деликатность темы, убеждена! -  нисколько бы
его не смутила, и вопросы моего перемещения в мир иной, он обсуждал бы точно
так же, как поездку в ближайшее Подмосковье. Но это был бывший Егор. Тот же,
кто  обращался ко  мне  теперь  из  всемирной  паутины,  был несколько  иным
человеком,  или  субстанцией, или  душой... -  Я  не  знала,  как  правильно
называть моего виртуального собеседника, но это было не так уж важно.
     Важно было другое:  новый  Егор, как для удобства обозначения, решила я
называть его, безусловно, многое сохранил в себе от прежнего.
     Он столь же резок и ироничен, порой даже груб.
     Он  так  же часто общается со мной  менторским  тоном,  как  умудренный
жизнью,  достигший  всех возможных  высот  человек, со  слабой,  несмышленой
женщиной.
     Он по-прежнему, безапелляционен и не терпит малейших возражений.
     Все это так.
     Но есть в нем, одновременно, нечто, что удивительным образом  смягчает,
а  то и вовсе сводит на нет, все неприятное отталкивающее, что сохранилось с
былых времен.
     Это  нечто  сквозит в  долгих  паузах,  которые  то и  дело  отражаются
многоточиями  на  экране монитора  или долгими-  долгими  интервалами  между
словами.
     Оно  выплескивается  наружу  во  внезапных  страстных его  признаниях и
клятвах, возносящих меня до небес.
     Словом, этот, новый Егор, вряд ли способен легко сообщить человеку, что
собственный покой и счастье, напрямую связаны с физического его смертью.
     Тем более - мне.
     После всего того, что сотворил он со мной прежде..
     А мысль моя, тем временем, рвется дальше
     - Тем более - хочется продолжить мне, - что он любит меня, и никогда не
переставал  любить. Грешен же он передо мной в том, что, когда поставлен был
перед  выбором:  наша  любовь или  власть,  которой  (теперь я  понимаю  это
отчетливо и удивляюсь своей слепоте в прошлом ) жаждал страстно, болезненно,
почти маниакально, - он выбрал второе.
     Бесспорно, мое желание спешно вылепить новый образ  Егора, подталкивает
к тому, чтобы отпустить его прежние грехи.
     А лучший способ для этого  - объяснить  природу поступков, искалечивших
мою жизнь.
     Тогда и вина Егора кажется не такой уж бесспорной, и черные краски мало
- помалу растворяются, и рассеивается горький привкус обид.
     Однако,  справедливости  ради,  следует все же  отметить:  бесчисленное
множество   представителей  рода   человеческого,   и  особенно  -  мужчины,
добропорядочные граждане и, возможно, совсем неплохие люди, повторили бы его
выбор в точности.
     Более того,  немало наберется и тех, кто ради достижения  столь высокой
цели, пошел бы на совершение куда более мерзких поступков.
     Откровенно говоря, многие  готовы совершать ( и совершают! )  их во имя
гораздо меньшего вознаграждения.
     Примеров тьма.
     Так виновен ли Егор?
     - Нет -  готова безоглядно признать я, и только память  о той боли, что
раздирала мою душу железными своими клыками, еще слабо останавливает меня.
     Однако, другой вопрос, более актуален сейчас.
     И  я  решаюсь  задать  его себе, хотя подсознание мое упрямо оттягивает
этот момент, усматривая в нем огромную опасность и неоправданный риск.
     Но сознательное упрямство, в конце концов, оказывается сильнее.
     И  я  все-таки спрашиваю  себя:  "  Готовая  ли умереть  сейчас,  чтобы
облегчить участь Егора?
     И  только  сформулировав эту страшную  фразу,  понимаю,  насколько  мне
страшно.
     Сердце отчаянно колотиться в помертвевшей груди, нав