сь,  тянулась  бесконечно.  Элодсса  раздумал  подниматься
наверх, смысла не было - Мидла последовала  бы  за  ним,  а  эльф  не  хотел
разговоров у себя за спиной. Все еще помнили об их отношениях и о запрете на
их свадьбу отца Элодссы.
   Поэтому Элодсса большей частью сидел в покоях, выделенных ему  карликами,
и лишь иногда  прогуливался  по  ближайшим  залам,  наслаждаясь  красотой  и
величием этих мест.  В  такие  минуты  его  сопровождала  молчаливая  Мидла.
Каким-то образом она узнавала о том, что Элодсса покинул  покои,  и  тут  же
появлялась рядом с ним.
   Оба держались подчеркнуто вежливо и холодно. И оба чувствовали себя не  в
своей  тарелке.  Все  прогулки  заканчивались  тем,  что  Элодсса  злился  и
возвращался в надоевшие покои.
   Когда подошел срок, который он назначил карлику, эльф наконец-то вздохнул
с облегчением. Он ушел,  каким-то  образом  не  потревожив  Мидлу,  хотя  ее
комнаты  были  напротив.  Скорее  всего,  это  случилось  потому,  что  эльф
специально не предупредил  карлика-сопровождающего  о  том,  что  собирается
посетить Фрахеля. Элодсса подозревал, что именно благодаря этому  маленькому
стукачу о его прогулках становится известно Мидле.
   Путь до подъемника он нашел  без  всякого  труда.  Тут  стояли  несколько
гномов, закованных в броню и с боевыми мотыгами вместо обычных. Бородатые  о
чем-то горячо спорили.
   - Добрый день, почтенные, - поприветствовал их Элодсса.
   - Какой уж он добрый, - буркнул один из гномов.  -  Слыхали  небось,  что
происходит?
   - Нет, а что?
   - На сто пятнадцатых воротах, это далеко отсюда, возле Загорья, весь пост
вырезали. Пятнадцать карликов и столько же гномов полегли.
   - Кто сделал, знаете?
   - Нет. - Гномы были мрачнее тучи. - Но есть вероятность, что они проникли
в королевство.
   - Может, оно, конечно, и так, вот толька какого распердуя мы тут  торчим?
- зло спросил другой гном. - До сто пятнадцатых восемьдесят лиг отсюдова! Ни
один смертный, если он, конечно, не гном или не карлик, так  далеко  сам  не
пройдет! Заблудится в штольнях!
   - А как не заблудится? - возразил первый.
   - А как только летучие мыши гадят! - ответил гном. - Уже сколько  времени
прошло? Во! И никто на них не натолкнулся из наших! Кто бы там  ни  был,  не
стал он суваться так глубоко под землю! Перебил охрану и ушел!
   - Ладно, нас тут поставили, мы и стоим,  -  примирительно  сказал  другой
гном. - Куда надо-то?
   Последние слова предназначались Элодссе.
   - К мастеру Фрахелю.
   - Это в пятьдесят вторую штольню? Заходите на подъемник, дорогу знаете?
   - Не очень.
   - На каждом втором перекрестке сворачивайте налево и так пять раз.  Затем
шесть перекрестков прямо и в третий левый коридор. Найдете?
   - Да, спасибо.
   - Эй, мужики! - крикнул гном вверх. - Почтенного до пятьдесят второй!
   - Сделаем! - донеслось сверху.
   Подъемник вздрогнул и поехал вниз.

***

   Фрахель с облегченным вздохом откинулся на спинку  стула.  Глаза  и  руки
болели. Тысячи маленьких раскаленных иголочек впивались в зрачки. Необходимо
было хоть немного отдохнуть. Карлик был удовлетворен работой, проделанной за
неделю, ключ - это, пожалуй, лучшее, что он  смог  сделать  за  свою  долгую
жизнь.
   Работа захватила Фрахеля, вызов, брошенный его  умению,  требовал  полной
отдачи, но вот подошел срок, и он сотворил невозможное - на  черном  бархате
лежал ключ, созданный из слезы дракона. Тонкий и изящный предмет заключал  в
себе огромную силу даже до того, как клыкастые темные наделят  ключ  нужными
возможностями, чтобы он подходил к их створкам.
   Фрахель ухмыльнулся. Орков ждет большой сюрприз, когда створки перестанут
раскрываться перед ними. Эльфы хитры, решив  лишить  орков  памяти  предков,
закрыв дверь перед самым их носом!
   Фрахель посмотрел на гудящее в горне лиловое  пламя,  все  еще  помнившее
вкус слезы дракона. Волшебное пламя целую ночь лизало минерал,  отдавая  ему
силу вечной ярости и жизни. Ключ родился в огне и из огня.
   Карлик с сожалением посмотрел на двенадцать сточенных алмазных резцов. Ну
ничего, тех денег, что заплатит ему эльф, хватит на  несколько  сотен  точно
таких же, если не лучше.
   Оставалось последнее, самое быстрое и самое сложное, - наделить  творение
жизнью и памятью. Фрахель встал, раскрыл старую  книгу  и  поднял  руку  над
дремлющим ключом.
   В дверь его мастерской вежливо постучали. Карлик  зло  выругался.  Должно
быть, эльф приперся! Рановато! Что же, принц он там  или  еще  кто,  но  ему
придется ждать, пока Фрахель не доделает все, что нужно.
   - Ждите, уважаемый! - крикнул Фрахель. - Я еще не закончил!
   Вновь раздался вежливый стук в дверь.
   - Войдите! - Фрахель уже приготовился сказать эльфу пару ласковых.
   Дверь открылась, и в мастерскую  вошел  человек.  Все  слова  застряли  у
Фрахеля во рту. Гостей он не ждал.
   - Мастер Фрахель? - спросил человек, внимательно осмотрев мастерскую.
   - А кто спрашивает? - не очень любезно ответил карлик.
   - О! Позвольте представиться, меня зовут Суовик.
   - Суовик? - Карлик нисколько не сомневался,  что  у  этого  Суовика  есть
титул.
   Хотя бы потому, что на камзоле был вышит золотой соловей. Кажется,  такой
герб имел кто-то  в  Валиостре  на  границе  между  Заграбой  и  Пограничным
королевством.
   - О! Не утруждайте себя, мастер! Просто Суовик, и все, -  замахал  руками
человек.
   Просто Суовику было под пятьдесят, высокий, худой  как  жердь,  с  седыми
висками и такой же проседью в аккуратной  бородке.  Усов  Суовик  не  носил.
Карие глаза смотрели на карлика с дружелюбной насмешкой.
   - И что вам угодно? - стараясь скрыть раздражение, спросил Фрахель.
   Грубить он не хотел, человек мог быть неплохим клиентом.
   - О! - Фрахелю уже начинало надоедать это оканье незваного гостя. - Я  бы
хотел купить одну вещь. Точнее, не я, а тот, кто меня послал. Мой Хозяин...
   - Но позвольте, - перебил Фрахель гостя и развел руками. - Я не лавочник.
У  меня  ничего  нет  для  продажи!  Я  выполняю  частные  и  очень   хорошо
оплачиваемые заказы. Если вам нужно  что-то  купить,  обратитесь  к  мастеру
Смерхелю, два яруса выше, триста двадцать второй штрек.
   Фрахель повернулся к Суовику спиной, давая понять, что разговор окончен.
   - О! Вы меня не так поняли, почтенный мастер! - Человек  и  не  собирался
уходить из мастерской.
   Он довольно бесцеремонно подошел к стулу и сел, закинув ногу на ногу.
   - Мой Хозяин хочет купить вещь, сотворенную именно вашими руками.
   - И что же он хочет у меня купить? - с  явной  издевкой  спросил  карлик,
уперев руки в бока.
   Вежливость вежливостью, но этого человека он с удовольствием вышвырнет из
своей мастерской.
   - Вон ту забавную вещицу! - Суовик приподнялся с кресла и ткнул пальцем в
искрящийся ключ.
   На миг карлик потерял дар речи.
   - Вы с ума сошли, уважаемый?! Эльфийский ключ? Но у меня на  него  другой
заказчик, он предназначается не вашему хозяину! Да и зачем он вам?
   - М-м-м... Мой Хозяин - человек... - На слове ?человек? Суовик  почему-то
запнулся. - Человек с определенным вкусом. Скажем так.  Он  коллекционер,  а
этот замечательный ключ великолепно подойдет к его замечательной коллекции.
   - Нет! - отрезал карлик. - К тому же у вас не хватит денег, чтобы  купить
ключ, да и слово свое я не нарушу.
   - О! Насчет денег вы можете не волноваться, мастер Фрахель!
   Суовик встал со стула и, подойдя  к  столу,  на  котором  ключ  дожидался
последнего штриха мастера, стал выкладывать из сумки камни.
   Зубы у Фрахеля клацнули, а глаза приобрели вид  больших  блюдец.  Человек
положил на стол слезу дракона - камень, ни в чем  не  уступающий  тому,  что
принес ему эльф. Затем еще один. И еще. И еще.
   - Мой Хозяин очень щедр, вам не придется жалеть, - улыбнулся Суовик.
   Карлик молчал и во все глаза смотрел на камни, ожидая, что в любой момент
они исчезнут. Такого просто не могло быть! Тут лежало равноценное количество
того, что карлики с гномами нашли за последнюю тысячу лет!
   Не дождавшись ответа, Суовик положил на стол еще два камня, последний был
просто огромным.
   - Согласитесь, любезный мастер, такая цена заставляет  задуматься.  Пусть
ваш заказчик подождет еще неделю, вы сделаете еще один ключ, материала у вас
теперь предостаточно.
   - Но ключ еще не готов, он еще не наделен жизнью! -  Карлик  убеждал  уже
сам себя.
   - Тут вам не стоит беспокоиться, я сам позабочусь и вдохну в него жизнь.
   - Людское волшебство тут не поможет, - покачал головой гном.
   - Кроме людского волшебства есть еще разная магия. - Человек улыбнулся.
   - Разная магия? - Фрахель подозрительно сощурился. - Есть еще магия камня
моего народа и шаманство. Магия гномов и карликов не подходит для  людей,  а
шаманство ваше племя может изучать только огрское...
   - А даже если и так? - Суовик пожал плечами.
   - Кто вы? -  выпалил  карлик,  шаря  взглядом  по  мастерской  в  поисках
чего-нибудь тяжелого.
   - Это так важно? Так мы договорились? - Суовик протянул руку к ключу.
   -  Нет,  -  через  силу  выдавил  карлик.  -  Забирайте  свое  барахло  и
выметайтесь!
   - Это ваше последнее слово?
   - Да!
   - Очень жаль. - Человек вздохнул. - Я хотел по-хорошему.
   В открывшуюся дверь проскользнули пять теней, и Фрахель побледнел.

***

   По дороге Элодсса все же  умудрился  заблудиться  и  свернуть  не  в  тот
коридор. На миг смуглая кожа эльфа покрылась потом, когда в голове  возникла
мыслишка о том, что он заблудился. Однако он не  поддался  панике,  не  стал
сломя голову носиться в лабиринте  коридоров,  а  остановился  и  постарался
вспомнить всю дорогу. Пройдя назад и дважды повернув направо, эльф  оказался
в знакомом коридоре с  низким  потолком.  Оказалось,  что  он  не  правильно
сосчитал перекрестки, поэтому и свернул не в ту сторону.
   Остальной путь Элодсса проделал без приключений, хотя ему и казалось, что
стены нарочно пытаются его раздавить и заставляют тяжело дышать. Элодсса шел
по коридору, ища знакомую дверь в мастерскую Фрахеля. Дорога оказалась  даже
длиннее, чем в прошлый раз. Очень часто приходилось  останавливаться,  чтобы
сориентироваться и узнать свое местонахождение, но такова  цена  прогулки  в
одиночку. Сам не желал звать карлика, сам не хотел присутствия Мидлы.  Когда
эльфийка была рядом с ним, Элодсса ощущал злость и вину одновременно. Злость
на себя, что поддался на уговоры отца,  будто  Мидла  не  пара  королевскому
сыну. Нельзя, видите ли, преступать древний закон. Он до сих пор любил ее, и
она, как подозревал Элодсса, тоже не смогла забыть его.
   Наконец он оказался возле мастерской Фрахеля и без стука толкнул дверь.
   Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить ситуацию. Карлик  лежал  на
полу мертвее мертвого. Над ключом, над его ключом, застыл человек,  распевая
песню на огрском языке, а ключ отвечал ядовитым  багрянцем,  пульсируя,  как
живое сердце, в такт словам.
   Человек бросил на застывшего эльфа всего один взгляд и коротко бросил:
   - Убить!
   Пять орков, стоявших  рядом  с  человеком,  ринулись  на  эльфа,  обнажив
ятаганы. С'каш с тихим шелестом покинул ножны, второй рукой Элодсса сорвал с
пояса кинжал и метнул его в человека рукоятью вперед. Оружие  несколько  раз
кувыркнулось во время полета и вошло тому глубоко в грудь. Человек схватился
за рукоять эльфийского кинжала и упал. Багрянец, разливающийся  над  ключом,
моргнул в последний раз и исчез. Но забрать ключ уже не было  возможности  -
первый орк заносил ятаган для удара. С'каш и ятаган столкнулись, разошлись и
вновь  столкнулись.  Орк  отпрыгнул  назад,  дожидаясь,  пока  подойдут  его
соплеменники:
   - Тебе конец, выродок!
   Элодсса ничего не сказал. Конечно,  пятеро  против  одного  -  это  очень
много, но эльфа спасало то,  что  он  стоял  в  дверях  и  напасть  на  него
одновременно могли только двое.
   - Пригнись! - раздался за спиной резкий голос.
   Элодсса быстро пригнулся, и появившийся над  его  плечом  лук  выстрелил.
Стрела глубоко вошла орку в глаз, заставив того схватиться за нее, исполнить
ногами предсмертный танец и рухнуть на пол.
   Сердитым шмелем прожужжала следующая стрела и, возбужденно дрожа, впилась
в шею второго орка, с жадностью извергая из него кровь.
   Третью стрелу Мидла пустила прямо в лицо подбежавшего врага.
   Стрелы на таком расстоянии были уже неэффективны,  и  Элодсса  вступил  в
бой, давая время эльфийке убрать лук и обнажить клинки.
   Избежав удара справа, Элодсса поднял с'каш над головой,  поставив  оружие
плашмя, чтобы встретить падающий на него ятаган противника. Орк  попался  на
банальнейший  слив:  его  ятаган  скользнул  по  направленному  вниз  с'кашу
Элодссы, и, благодаря силе собственного удара, орк сделал лишний шаг вперед,
обнажив бок. Взвизгнув, изогнутый клинок эльфа распорол воздух и,  перерубив
левую руку противника, глубоко ушел в  не  защищенный  доспехами  бок.  Едва
уловимое движение назад, разворот вокруг  собственной  оси  с  одновременным
поднятием оружия вверх, шаг в сторону -  и  с'каш  перерубает  шею  раненого
врага, заставляя голову  прокатиться  на  полу  и  остановиться  где-то  под
столом.
   Элодсса уже поворачивался на помощь Мидле, но она  и  сама  справилась  с
последним орком. Два изогнутых клинка так и остались в теле мертвого  врага.
Мидла привалилась к стене и, шипя от боли, перевязывала распоротую  ятаганом
ногу.
   - Ты в порядке?
   - Нет, тысяча демонов! С какой дури тебя потянуло сюда одного? А если  бы
я не успела?
   - Пришлось бы справляться своими силами.
   - Своими силами, - буркнула  Мидла,  затягивая  последний  узел.  -  Этот
волчий выкормыш все же достал меня!
   - Идти сможешь?
   - Не думаю, что я смогу ходить в ближайший месяц.
   - Надо убираться отсюда, неизвестно, сколько орков проникло в шахты.
   - Это те, кто вырезал охрану дальних ворот?
   - Скорее всего. Я понесу тебя.
   Мидла только кивнула:
   - Вытащи из трупа клинки - они мне слишком дороги.
   - Хорошо. - Элодсса выдернул  из  мертвого  орка  оружие  Мидлы,  передал
клинки ей и направился к трупу человека, намереваясь вытащить из  его  груди
свой кинжал.
   Человек оказался счастливчиком. Шаман до сих пор был  еще  жив,  хотя  на
губах у него проступила кровавая пена, хлопьями стекающая  на  подбородок  и
бороду.
   - Ты... - Человек попытался задержать взгляд на Элодссе, склонившемся над
ним. - Хозяин все равно завладеет ключом.
   - Вот уж не знаю, кто твой хозяин, но эльфы просто так не  расстаются  со
своей собственностью.
   Элодсса уперся правым  коленом  в  грудь  умирающего,  вытащил  кинжал  и
перерезал шаману горло, наблюдая, как стекленеют карие глаза. Затем он  взял
со стола ключ, немного подумал и сгреб в лежащую на  полу  сумку  все  слезы
дракона, вполне трезво рассуждая, что мертвецам они уже  без  надобности,  а
гномы с карликами как-нибудь обойдутся.
   - Мертв? - спросила Мидла, когда он подошел к  ней  и  взял  эльфийку  на
руки.
   - Да, он колдовал, когда я пришел. Что-то с ключом делал.
   - Это не наше дело, пусть шаманы разбираются. Он служил оркам?
   - Скорее, наоборот, - пропыхтел Элодсса, вынося Мидлу в  коридор.  -  Это
они служили ему.
   - Как такое вообще возможно? Орки никогда не служили низшей расе.
   - А эти служат. Кстати, ты заметила, что у них не было нашивок клана?
   - Да. Все это очень странно.
   - Вот и я о том же.
   - Что ты намерен теперь делать?
   - Сообщить обо всем гномам или карликам и убраться из-под земли.
   - А потом?
   - Потом? - Элодсса на миг задумался. - Потом собираюсь отдать ключ отцу и
изменить парочку старых законов, не считаясь с мнением главы дома.
   - Это каких? - удивилась Мидла.
   - Тех, что запрещают быть вместе сыну королевской династии и  разведчице.
Ты не возражаешь?
   Мидла только улыбнулась, давая понять Элодссе, что с ее  стороны  никаких
возражений не будет.
   Ни он, ни она не видели, что в глубине ключа, лежавшего в сумке у  эльфа,
мерцает едва заметная багровая искорка.

Глава 22
РАЗГОВОРЫ В ОГНЕ

   Многие думают, что во мраке нет жизни. Это большое заблуждение. Может,  в
кромешной пустоте Ничто жизнь не так и заметна, как в нашем красочном  мире,
но то, что она есть, несомненно.
   То тут, то там на короткую долю секунды с отчаянным скрипом распахивались
двери - столбы света в безграничном  мраке,  ведущие  неизвестно  куда.  Эти
двери появлялись лишь для того, чтобы  через  краткий  миг  с  оглушительным
грохотом захлопнуться, поглотив свет.
   Но мир склонен меняться, и спустя века  двери  пропали,  надолго  оставив
меня в абсолютной тьме и тишине. Ни звука, ни дуновения, ни  искорки  света,
способной отпугнуть вековечный мрак этого места.
   Я  висел  в  пустоте  и  видел  сны.  Много  снов.  Красивых  и  страшных
одновременно. Снов, где я просто был  наблюдателем,  снов,  где  я  проживал
тысячи жизней, снов, которые были  правдой,  и  снов,  которые  были  просто
снами. Сны шли  и  шли,  сменяясь,  как  разноцветные  картинки  игрушечного
калейдоскопа моего далекого детства. Сны, ни к чему не обязывающие, сны, над
которыми стоило задуматься, сны,  которые  стирались  из  моей  памяти,  как
только они заканчивались, и уступали место другим,  ни  на  что  не  похожим
снам.
   Сколько это длилось?  Не  думаю,  что  больше,  чем  вечность,  да  и  та
когда-нибудь должна  была  кончиться.  Вечность,  как  и  сны,  имеет  такую
неприятную особенность - кончаться в самое неподходящее для этого время.
   Спустя несколько веков, показавшихся  мне  минутами,  во  мраке  родились
первые багровые искры. Это были дети гигантского и пока еще не видимого мною
костра. Они вырывались откуда-то снизу, взлетали мерцающими угольками вверх,
туда, куда до этого уползали мои  сны.  Искры  вздымались  высоко-высоко  и,
мигнув на прощание, таяли, пожираемые голодным мраком.
   Одна из искорок пролетела прямо возле меня, на миг зависла перед лицом и,
обернувшись огненной снежинкой, медленно кружась во мраке, стала  падать.  Я
инстинктивно  подставил  ладонь,  горящая  снежинка  огня  упала  на  нее  и
растаяла. Ладонь обожгло легким морозцем. Огненная  снежинка  была  холоднее
льдинки.
   Искорок-снежинок стало гораздо больше, они ускорили  свой  полет,  теперь
летая не только  снизу  вверх,  но  и  горизонтально,  как  будто  их  гонял
хулиган-ветер. Иногда,  когда  огненного  снега  становилось  ужасно  много,
снежинки закручивались в огненный смерч. В такие минуты у меня перед глазами
возникали картины прошлого.
   Прошла еще вечность, и в одном месте мрак набух, пожелтел -  так  желтеет
бумага, когда ее подносишь к пламени свечи,  -  и  лопнул.  Появились  языки
багрового огня. Затем еще  и  еще.  Спустя  мгновение  пламя  сожрало  мрак,
заполнив все пространство моего бесконечного сна.
   Багровый огонь был беззвучным,  и  от  него  не  было  никакого  жара.  Я
почувствовал небольшой холодок, когда особенно рьяный и  неугомонный  язычок
пламени лизнул мне лицо. Я провел по лицу ладонью, и на ней  остался  тонкий
слой инея. Огненного инея.
   Он нагрелся и багровым дымком заструился с ладони,  нежно  клубясь  перед
лицом и маня меня прыгнуть за ним в пламя.
   Куда дальше? Я и так находился в самом центре этого беззвучного холодного
ада, но дымок превратился в безжалостный янтарный огонек и  толкнул  меня  в
бездну. Появился звук, и мой крик жалкой мошкой  потонул  в  реве  огненного
прилива. В ответ огонек только весело подмигнул мне янтарным  глазом.  Но  я
уже и сам видел, что это не обычный огонек, а глаза,  просящие  вернуться  в
какой-то забытый мною мир.
   Забытый? Но я же помню, что глаза,  смотрящие  в  меня,  -  это  раскосые
золотисто-янтарные глаза эльфийки. Ее, кажется, звали Миралиссой.
   - Потанцуй с нами, Танцующий! - Веселый смех заставил меня  отвлечься  от
глаз и обернуться.
   Закручиваясь в вихре танца, на языках  пламени  двигались  три  тени.  Их
нисколько не пу