частья подарил парню смачный удар в живот. Каменотес согнулся в три
погибели и постарался удержать ужин в желудке. Кли-кли  самым  бесцеремонным
образом повторно пнул врага в пятую точку, а я врезал ребром ладони по  шее.
Парень обиженно закатил глаза и рухнул на пол.
   - Ты в порядке? - спросил я у Арнха, на всякий случай придерживая его  за
плечо.
   - Угу, - промямлил воин. На его затылке вырастала очаровательная  лиловая
шишка. - Кто это так меня?
   - Вот он! - Кли-кли ткнул пальцем в лежавшего на полу человека.
   - Пни его за меня, пожалуйста -  попросил  Арнх,  и  Кли-кли  старательно
исполнил просьбу товарища.
   - Становится слишком жарко! Пора сваливать!  -  Под  глазом  у  Фонарщика
появился, простите за каламбур, наиогромнейший фонарь.
   - Фигу  вам!  -  пропыхтел  Делер,  отбиваясь  табуретом  сразу  от  двух
доралиссцев. - Веселье только начинается! Вы будете глазеть,  или  мне  хоть
кто-нибудь поможет с этими козлами?!
   - За козлов отвэээтишь! - проблеял один из доралиссцев,  обрушивая  кулак
на низкорослого карлика сверху.
   Делер  отскочил  в  сторону,  вмазал  табуретом  по  ребрам  бившего  его
доралиссца и отпрыгнул назад, пропуская на свое место "тяжелую кавалерию"  в
виде пятерых воинственно  настроенных  егерей.  Ребята  виноградной  гроздью
повисли у доралиссцев на плечах и с  солдатской  основательностью  принялись
обрабатывать их морды кулаками.
   Вокруг Угря образовалось свободное пространство. Никто больше не рисковал
попробовать свои силы на гарракце. Наверное, мне показалось,  но,  по-моему,
Угорь немного расстроился из-за такого поворота событии. Он только вошел  во
вкус, и на тебе такое горе!
   -  Стоять  можешь?  -  спросил  я  у  Арнха,  осторожно  опуская  его  на
единственный уцелевший табурет. (Все другие пали жертвой Делера).
   - Да что со мной сделается? Чай не фарфоровый, -  морщась,  зашипел  Шрам
 и потрогал шишку у себя на затылке.
   - А студенты-то ребята бойкие! - Сурок наконец закончил чесать  кулаки  о
рыло самого здорового каменотеса и теперь с академическим интересом наблюдал
за свалкой в соседнем углу трактира.
   Студенты подошли к драке со студенческой находчивостью и  бесшабашностью.
Перевернув несколько столов, они устроили  с  их  помощью  импровизированную
баррикаду и сначала провели, как говорят гномы,  артиллерийскую  подготовку,
используя  для  этого  пивные  кружки,  и  только  потом  с  дружным   ревом
набросились на Бездушных егерей и им сочувствующих.
   Кто-то из побитых попытался доползти до выхода и улизнуть, но  не  успел.
Дверь попросту слетела с петель, и в заведении появились стражники.
   - Никому не двигаться! Все арестованы! - заорал кто-то из стражи, но  тут
же получил пивной кружкой в шлем и, тряся головой, рухнул на колени.
   Стража обиделась, что никто не воспринимает  ее  серьезно,  и  каменотес,
собравшийся отправить в их сторону бутылку, упал с арбалетным болтом в ноге.
   - Тикаем! - закричал кто-то из студентов.
   Самые сообразительные стали покидать  "Солнечную  каплю"  через  разбитые
окна.
   Сурок недолго думая вытащил из-под стойки перепуганную служанку:
   - Где черный ход?
   - Там! - девушка кивнула в сторону кухни.
   - Сваливаем, ребята! Я не  собираюсь  объясняться  со  стражей!  -  Сурок
бросился в указанном служанкой направлении.
   Весь наш отряд дружной гурьбой последовал его примеру. Фонарщик  и  Делер
во время тактического отступления не преминули настучать по тыкве последнему
из оставшихся на ногах доралиссцев.
   - Сто подлунных королей! - хлопнул себя по лбу карлик. - Халласа,  ядрить
его бороду, забыли!
   Стражи в таверну битком набилось. Они уже теснили  дерущихся,  и  Халласа
пришлось вытаскивать чуть ли не из-под ног служителей закона.
   Гном кое-как очухался и, поддерживаемый Делером и Мумром, стал ковылять к
черному ходу. Мы, перепугав повариху, проскочили кухню и выбрались на улицу.
Делер по дороге пел боевой марш карликов,  Кли-кли  подпевал  ему  тоненьким
голосочком,  Фонарщик  довольно  хрюкал.  Ребята  искренне  радовались,  что
размялись.
   Мы, как оказалось, довольно долго просидели за пивом, на улице уже успело
стемнеть. Выскочив  в  какой-то  темный  переулок,  мы  бросились  прочь  от
трактира, но Халлас остановился как вкопанный и заорал:
   - Мой мешок!!!
   Гном оттолкнул в сторону попытавшегося задержать  его  карлика  и  нырнул
назад, в дверь таверны.
   - Вот идиот! - зашипел Сурок.
   - Вляпается! Как пить дать вляпается! - Делер собрался ринуться на помощь
другу.
   - А ну стой на месте! - осадил его Угорь. - Я не собираюсь сразу двоих из
кутузки вытаскивать.
   Делер пробурчал сквозь зубы гномье ругательство, но остался на  месте,  с
нетерпением  глядя  в  сторону  светлого  прямоугольника  распахнутой  двери
трактира. Минута тянулась бесконечно долго...
   Наконец Халлас попросту вылетел из двери и помчался в нашу  сторону.  Его
вожделенный мешок уже был закинут за спину.
   - Эх, жаль, тот козел не проломил твою тупую голову! - произнес Делер, но
в его голосе сквозило несказанное облегчение.
   -  Пошли,  -  скупо  сказал  Угорь,  принявший  командование  над   нашим
немногочисленным отрядом.
   - Сурок, ты мышку в таверне не забыл? - встревоженно спросил Кли-кли.
   - Я быстрее тебя забуду, чем Непобедимого, - проворчал Сурок.
   - У-у-у, злой ты, - обиделся гоблин. - И вообще, плохой  сегодня  выдался
день!
   - Это еще почему? - удивился Арнх. - У тебя же, по определению, не бывает
плохих дней.
   - Ну посуди сам, - сказал Кли-кли, стараясь приноровиться к шагу Арнха. -
Приперлись в город, прошастали весь день, Халласу зуб так и  не  выдрали,  а
завтра нужно двигаться дальше, если, конечно, мы не намереваемся  прибыть  в
Заграбу к ноябрю.
   - Да ладно, не опоздаем. У нас до января куча времени,  -  не  согласился
Сурок.
   По предположению короля и его советников  армия  Неназываемого  явится  в
Валиостр в мае, когда хоть немного  растают  снега  на  С'ударе  и  появится
возможность добраться до гор  Отчаяния  и  Одинокого  Великана,  охраняющего
единственный проход из Безлюдных  земель  в  Валиостр.  Согласно  Заказу,  я
должен был принести Рог Радуги из Храд Спайна в  Авендум  к  началу  января,
чтобы у Ордена осталось время разобраться с поделкой огров до того  момента,
как колдун нагрянет к нам на огонек.
   Если у меня все получится, в чем я лично глубоко и трепетно сомневаюсь, и
Рог попадет в руки магов, Орден обязательно захапает себе всю славу, и никто
и словечком не вспомнит скромного  вора,  таскавшего  каштаны  из  огня  для
победы над врагом королевства. Нет, не подумайте,  я  не  жалуюсь!  Мне  эта
слава нужна, как таракану свет на кухне. С  ней  намного  неудобнее  чистить
закрома раздутых от денег богатеев и бегать наперегонки с охраной  герцогов,
к тому же король обещал мне пятьдесят тысяч золотом.
   Пятьдесят тысяч. Пятьдесят. Золотом. Ух! Иногда я смакую эту цифру.
   Понимаю, делить шкуру неубитого обура рано, но если все  пройдет  как  по
маслу, то на эти деньги смогут безбедно  существовать  поколений  двенадцать
моих будущих внуков. Как я знаю, состояние графа Алистана оценивается  всего
лишь в двадцать две тысячи золотых, а тут пятьдесят. Тысяч.
   Бр-р-р! Что-то я раньше времени слюну пустил! Деньги надо еще заработать,
а для этого нам придется хотя бы  забраться  в  Храд  Спайн.  Поправка!  Мне
придется забраться в Храд Спайн.
   - Эх, - огорченно вздохнул Халлас. - Забыл!
   - Чего ты еще забыл? - недовольно спросил Мумр. - Мешок же у тебя.
   - Трубку забыл! Трубку! Выпала, должно быть, когда этот огромный  дранный
козел саданул меня по роже!
   - Ну и славно. - Делер не переваривал  табачного  дыма.  -  Хоть  немного
отдохнешь от курения.
   - Трубка! Из вишни! - между тем продолжал сокрушаться Халлас. - Фамильная
реликвия! Вернуться, что ли?
   - Только попробуй. С Дядькой сам будешь разбираться, - предупредил  гнома
Угорь.
   - А, ладно, - сплюнул Халлас. - У меня в седельной сумке запасная была.
   - Как твой зуб? - не  удержавшись,  спросил  я  у  гнома.  Халлас  что-то
подозрительно долго не ныл.
   - Нету его, слава Сагре!
   - …?
   - Да этот козел так саданул, что выбил его к карликовой бабушке!
   - Видишь, Халлас, - захохотал Делер. - Какого ты себе знатного цирюльника
нашел. Рогатый, тупой, и бороденка имеется! Ну прямо  как  ты!  Ребята!  Они
нашли друг друга!
   В темном переулке раздался взрыв смеха, причем Халлас смеялся наравне  со
всеми.
   Три раза мимо пробегали поднятые по тревоге стражники, и нам  приходилось
таиться в тени зданий. Угорь решил не рисковать, и мы сделали большой  крюк,
чтобы  не  попасть  под  руки  растревоженным,  будто  осы  ранней   осенью,
блюстителям порядка. Наконец мы вышли на улицу, ведущую к "Ученой сове".
   Во время прогулки до дома от нас шарахались те из немногих прохожих,  что
оставались на улицах. Вполне оправданная предосторожность. Как  бы  вы  себя
повели, если бы вдруг наткнулись на донельзя странных типов, совсем  недавно
побывавших то ли в драке, то ли в битве, то ли в самой тьме? У гнома разбиты
губы, у Фонарщика фингал под глазом, на голове Арнха большущая шишка,  да  и
остальные выглядели весьма потрепанными.  На  наше  счастье,  по  дороге  мы
никого не встретили.
   Возле нашего трактира зазевавшийся и все  еще  немного  не  отошедший  от
огненного пойла Халлас второй раз за день столкнулся  с  каким-то  прохожим.
Прохожий отпрыгнул и осоловело уставился на нашу  разномастную  компанию.  Я
узнал этого человека - цирюльник с Большого  Рынка,  просивший  за  удаление
зуба три золотые монеты. Он нас тоже узнал и, еще раз оглядев  наши  побитые
рожи, встретился взглядом с крайне хмурым Халласом. Понимая, что сейчас  его
могут очень-очень сильно побить, цирюльник пошел на уступки:
   - Один золотой, почтенный гном! Только для вас!
   Удивительно, но Халлас в драку не  полез,  а  сложил  из  пальцев  кукиш,
поднес его под нос цирюльника, попытался улыбнуться так,  чтобы  была  видна
щель между зубами, и злорадно произнес:
   - Один золотой? А фигу с маслом не желаешь?!

Глава 4
НЕПРИЯТНОСТИ НАЧИНАЮТСЯ...

   До трактира мы добрались без всяких  приключений.  Когда  я  говорю  "без
всяких приключений", то подразумеваю, что во время пути домой  не  произошло
ничего ужасного. Мумр не пытался выдуть из дудки клич одуревшего от  счастья
осла, Халлас ни с кем не поругался и не подрался, Кли-кли не задирал юбки  у
почтенных матрон, не пел пошлых песенок и не корчил  рожи  страже,  а  Угорь
никого не прирезал по доброте душевной. Гулять с моими товарищами по  городу
- все равно что танцевать джангу с Неназываемым на тонком фарфоровом блюдце,
подвешенном над пропастью, заполненной кипящей лавой (того и  гляди,  то  ли
колдун тебя поджарит,  то  ли  блюдце  разобьется,  и  ты  примешь  довольно
неприятную ванну в горячей лаве).
   - Дом, милый дом! - пропел Кли-кли, проскальзывая в ворота "Ученой совы".
- Ай! Ты что?! Больно же!
   Последние  фразы  гоблина  относились  к  Угрю,  который  рачьей  хваткой
вцепился в плечо шута.
   - Стой на месте, - прошептал  Угорь.  -  Здесь  что-то  не  так.  Гаррет,
что-нибудь замечаешь?
   - Слишком тихо, - ответил я, осматривая полутемный  двор.  -  Фонарь  над
входом не горит! Он, кажется, разбит... Ни одного  слуги,  а  утром  они  во
дворе вились как мухи. Огни горят только на первом этаже.
   - Неприятности? - Кинжал Сурка, тихо звякнув, покинул ножны.
   - Не знаю, - буркнул Угорь, отпуская Кли-кли и обнажая парные  гарракские
даги. - Но не припомню, чтобы утром в стенах  торчали  арбалетные  болты!  -
Только тут я заметил, что в  стене  трактира,  сейчас  прекрасно  освещенной
светом луны, сиротливо застрял арбалетный болт.
   - Рассыпаться, - отдал команду Делер. -  Гаррет,  ты  вор,  подкрадись  и
попробуй заглянуть в окно. Надо узнать, какие гости к нам пожаловали.
   Угу! Я вор, но не самоубийца!
   Но сказать я это не успел. В тени возле двери шевельнулся темный  силуэт,
сверкнули янтарные глаза, и неизвестный произнес:
   - Где вы были столько времени?
   На несколько долгих секунд мое сердце рухнуло куда-то вниз и на три удара
замерло испуганным кроликом. Увидев желтые глаза, я решил, что мы  нарвались
на Посланника Хозяина, и я так перепугался, что не сразу узнал  голос  Элла.
Желтые глаза эльфа светились в темноте  ничуть  не  слабее  глаз  проклятого
Посланника.
   - Что случилось, Элл? - Кли-кли было ринулся к эльфу,  но  его  остановил
холодный приказ Угря:
   - Стой, Кли-кли.
   Гоблин замер как вкопанный и посмотрел на воина. Гарракец так и не  убрал
даги обратно в ножны.
   - Ты Элла не узнал?
   - Выйди на свет, Элл. Будь  так  добр,  -  вместо  ответа  гоблину  мягко
попросил гарракец у эльфа.
   Слишком уж мягко и  спокойно!  В  эту  минуту  Угорь  был  напряжен,  как
натянутая тетива лука, вот-вот готовая послать стрелу в цель.
   В чем он подозревает эльфа?
   Глупый вопрос. Воин, как и я, должен был помнить рассказ Миралиссы о том,
что некоторые слуги Неназываемого могут менять облик и становиться  чьими-то
знакомыми или вообще невидимыми. Одну из таких тварей Кот и Эграсса убили во
время нашего пути возле лагеря шаманов.
   - В чем дело, Угорь? - довольно неприветливо процедил эльф.
   Гарракец не доверял темному, а для эльфа необоснованное недоверие  -  это
достаточно серьезно оскорбление. Настолько серьезное, что дело  может  дойти
до поединка. Но Угорь - парень не робкого десятка, он знает, на что идет.
   - Ты просто выйди на свет, и все. Сам знаешь, в последнее время  странные
вещи вокруг нас творятся.
   Элл не стал дальше спорить и, выйдя из  тени  трактира  на  лунный  свет,
вопросительно посмотрел на Угря. Элл как Элл, точно такой же,  каким  я  его
видел в тот момент, когда мы покидали трактир. Смуглая  кожа,  черные  губы,
пепельные волосы с челкой, ниспадающей на желтые  глаза,  здоровущие  клыки,
вышитая черная роза на рубашке - эмблема дома  Элла,  тяжелый  асимметричный
эльфийский лук в  руках  и  неизменный  с'каш   за спиной.  Губы  к'лиссанга  Миралиссы
растянулись в едва заметной насмешливой улыбке.
   - Ну как? Похож? Я смог убедить тебя, воин?
   Угорь угрюмо молчал, изучая лицо эльфа. Делер  как  бы  невзначай  прянул
влево, а Арнх вправо, обходя темного по флангам.
   - Если бы я захотел, то вы бы и десяти шагов не  сделали,  -  выложил  на
стол козырного туза эльф.
   Что верно, то верно. Элл, в отличие от Миралиссы и  Эграссы,  не  обладал
познаниями в шаманстве (магия - это дело высших  родов  эльфийских  домов  и
шаманов), а вот стрелял Элл из своего страшного лука отменно,  и  каждый  из
нашей семерки, захоти этого эльф, получил  бы  стрелу  в  глаз,  прежде  чем
Кли-кли успел бы сказать "Бу!".
   - Да, это ты, - кивнул Угорь и, не спуская взгляда  с  эльфийского  лука,
убрал даги в ножны.  -  Прости.  Раскаяния  в  голосе  гордого  гарракца  не
чувствовалось.
   - Похвальная предосторожность. - Губы Элла дрогнули в улыбке. Эльф  решил
забыть об оскорблении, по крайней мере на время.
   - Что случилось, Элл? - спросил Кли-кли.
   - Идите в дом,  Миралисса  все  расскажет.  А  потом  кто-нибудь  смените
меня... Медка еще надо найти.
   - Куда он поперся на ночь глядя? - Делер недоумевал, как и все остальные.
   - Все вопросы к Миралиссе, - ответил ему эльф и скрылся в тени.
   - Так, чую, на нас свалилось какое-то дерьмо! - с горечью  сказал  Сурок,
направляясь к двери трактира. -  Чего  это  с  Эллом?  В  тени  прячется  да
загадками говорит? - спросил у меня Кли-кли.  -  И  Угорь  сегодня  какой-то
странный...
   - Я знаю столько же, сколько и ты, шут.
   - В тени прячется! Ха! А глазищи так и сверкают! Даже слепой его заметит,
а уж гном точно! - бахвальски рассудил Халлас.
   - Ты не прав, - покачал  головой  Угорь.  -  Он  захотел,  чтобы  мы  его
заметили. Не недооценивай эльфа, гном.
   Халлас крякнул, дернул себя за бороду и вошел в трактир, но своего мнения
об эльфийской способности сидеть в засаде  гном,  по-моему,  не  изменил.  Я
последовал за Халласом и остолбенел на пороге, едва не  врезавшись  гному  в
спину. Сил присвистнуть от удивления хватило только Фонарщику.
   А свистеть было от чего! Во-первых, по трактиру  вился  просто  одуряющий
винный запах. Пол был мокрым от впитавшегося в доски вина, густой винный дух
поселился в зале трактира и теперь стучался в наши  головы.  Причиной  всего
этого  безобразия  оказалась  большая  винная  бочка  на   стойке,   которую
продырявила  пятком  арбалетных   болтов   какая-то   сволочь.   Все   вино,
естественно, вылилось на пол и чуть не затопило трактир.
   В дубовой двери, ведущей на кухню, было полно болтов, еще столько  же  мы
увидели в стенах. Столы и стулья большей частью перевернуты или сдвинуты. Но
не это заставило свистеть Мумра.  Возле  стойки  лежало  шесть  тел.  Одного
мертвеца я узнал - это был трактирщик,  мастер  Пито.  Трое  других,  как  я
понял, - его помощники-слуги. Два оставшихся тела мне были незнакомы,  но  в
отличие от несчастного трактирщика и его слуг, убитых болтами, эти двое были
изящно изрублены на куски.
   В самом центре зала, возле стола, заваленного оружием, сидели  Миралисса,
Эграсса и Алистан. Милорд Маркауз невозмутимо очищал от крови  батарный  меч
канийской ковки, эльфы негромко разговаривали друг с  другом.  Дядька  сидел
прямо на стойке трактира, сжимая в левой руке пивную кружку. Правое плечо  у
десятника оказалось забинтованным. Сквозь  белую  ткань  повязки  проступила
кровь.
   - Явились, гори ваши души! - выругался  он,  как  только  увидел  нас.  -
Какого дьявола шляетесь, когда вы здесь нужны?! Я  вам,  мать  вашу,  сейчас
головы поотрываю, засранцы! Я, ядрючий козел танцуй  на  ваших  костях,  сам
должен за всех отдуваться?!
   - Что случилось, Дядьку? - спросил Делер.
   Дядька, нисколько не стесняясь Миралиссы, принялся излагать  в  доступной
для нас форме, более подходящей в разговоре между портовыми грузчиками,  что
тут произошло и что нам теперь следует со всем этим делать. Из его  монолога
я смог вынести всего четыре более  или  менее  ценных  слова  -  "у",  "на",
"пошли", "в".
   Никто перебивать Дядьку не рискнул, и десятник, выговорившись, махнул  на
нас рукой:
   - А! Что с вами, раздолбаями, разговаривать!
   Граф Алистан ничего не сказал по поводу  нашего  долгого  отсутствия,  но
взгляд его был отнюдь не ласковым.
   Дела, как оказалось, приняли крутой оборот.
   После того как мы ушли из "Совы", Арнх,  Сурок  и  Фонарщик  тоже  решили
свалить в город. У темных неожиданно появились  свои  дела,  и  трое  эльфов
отправились узнавать у какого-то  информатора  об  обстановке  на  восточном
берегу Иселины. В трактире  остались  только  Алистан,  Дядька,  Горлопан  и
Медок, начавшие дегустировать пиво и закуски мастера Пито, да пребудет он  в
вечном свете!
   Не прошло и часу, как  в  трактир  вломились  неизвестные  с  арбалетами.
Ребята без  всяких  объяснений  попытались  отправить  всех  находившихся  в
трактире в свет. Медок вовремя сдернул Дядьку со стула,  и  десятник  вместо
сердца получил арбалетным болтом в плечо. Мастеру Пито и его слугам  повезло
меньше. Несчастных хладнокровно нашпиговали болтами. Медок с Дядькой рванули
в сторону спасительной кухни, а  Алистан,  прежде  чем  отступить  вслед  за
Дикими, поработал мечом и отправил двоих врагов, уже  разрядивших  арбалеты,
во тьму. Воевать с остальными не  было  смысла,  против  арбалетного  болта,
пущенного в упор, спасал не каждый доспех, не говоря уж о  простых  рубахах,
бывших в это время  на  воинах.  Дикие  забаррикадировали  дубовую  кухонную
дверь, а нападающие даже не попытались ее выбить.
   - Мы для них были всего лишь помехой, и не более того. Раз не мешаем,  то
и нечего с нами связываться, - с горечью произнес милорд Маркауз.
   А вот Горлопану не повезло - когда воины отступали на кухню, он находился