в
его резиденции показы пали порнографические фильмы"[7]. Нравы!
     Как и надлежит, порядок здесь наводит тайная полиция. "Именно ФБР, а не
секретная служба (каковой вверена  охрана президента. - Н.  Я.), установило,
что  Кеннеди "встречается" с  молодой  женщиной, которая в промежутках между
приемами в спальне Белого дома делила ласки с бандитами мафии Сэмом ("Момо")
Джинкано и Джоном Розелли. Обоих после  недавних нежелательных разоблачений,
вскрывших  их связи  с  ЦРУ,  отправили гангстерским способом на  встречу  с
творцом.
     Итак,  Эдгар  Гувер  лично  отправился в  Белый дом  и  конфиденциально
предупредил  президента - продолжение  его тайной связи  с  Юдифью  Кэмпбелл
(теперь  известной как  г-жа  Экснер)  может привести прямо  к  политической
катастрофе.  А роман продолжался уже  несколько  лет, с тех пор как  сенатор
Кеннеди  впервые  углядел  пригожую Юдифь на вечеринке в  Лас-Вегасе. Теперь
г-жа  Экснер  вспоминает  о  президенте  как  о  "чрезвычайно  энергичном  и
любознательном человеке", которому "безумно  нравились голливудские сплетни,
особенно  рассказы о  том,  кто  с  какой голливудской  звездой спит".  Надо
полагать, что лидер "свободного мира" не вводил Юдифь в курс государственных
тайн,  как,  например, что  ЦРУ наняло обоих  ее названных приятелей,  чтобы
убить Кастро"[8].
     Когда в августе  1962  года популярная  кинозвезда Мэрилин Монро ушла в
лучший мир,  по официальной версии, "вероятно,  в результате  самоубийства",
очень немногие  знали о ее  близости с президентом  Дж.  Кеннеди и министром
юстиции Р. Кеннеди. Материалы  следствия  о ее  смерти  исчезли,  их прибрал
некий высокопоставленный полицейский чин из Лос-Анджелеса, ныне умерший. При
жизни он  претендовал на пост Гувера! В 1974  году Р. Слатцер, настаивавший,
что    и   он   был    среди   супругов    почившей   секс-бомбы,   выпустил
книгу[9], в которой потребовал нового расследования обстоятельств
ее кончины, намекая на убийство. Его  особенно интриговало, зачем Р. Кеннеди
понадобилось  явиться в дом Мэрилин Монро в день ее  смерти. Ни одна крупная
американская газета  или  телевизионная  компания не  проявила ни  малейшего
интереса к версии Слатцера.
     Мэри  Мейер,  в  прошлом  супруга  видного  работника  ЦРУ, около  двух
последних  лет  жизни  Д.  Кеннеди  была,  вероятно, самой  близкой, скажем,
подружкой  президента.  Развлекались  вдвоем  в  Белом  доме,  в  интервалах
распивали  виски, иной раз покуривали марихуану. Но скоро бросили. Памятуя о
высоких государственных обязанностях, президент изрек: "Хватит!  Представь -
в  этот момент  русские  что-нибудь  затевают!"  Через  год  после  убийства
президента Мейер пристрелили в предместье Вашингтона  прямо на улице. Давний
знакомый  покойной,  глава   контрразведки   ЦРУ  Д.  Энглтон,  завладел  ее
дневником,   который,  естественно,  исчез.  Слабая   тень  всей  истории  -
малонадежная  книжка помощника издателя "Вашингтон  пост" Ф. Грэхама (до его
самоубийства) Труита, выпущенная в 1975 году[10]. Тогда и  только
тогда  "Вашингтон  пост"  сочла  возможным  вернуться  к  роману  Кеннеди  и
Мейер[11], а бойкий "Нью  Таймс" кое-что  растолковал  в статейке
под    мрачноватым    заголовком    "Таинственное     убийство     любовницы
ДФК"[12], а таковых биографы насчитали свыше полутора тысяч.
     Невелики открытия. Всего-навсего крохи сведений  о нравах высшего света
стольного  града  "демократии",   которые   свойственны  скорее  всего   тем
существам, что в ходе эволюции остановились на стадии приматов, с той только
разницей, что эти  животные не платят за любовь по причине отсутствия денег.
Впрочем, остается открытым вопрос, с какой целью потребовалось перетряхивать
постельное белье  президента  Кеннеди?  Это  другая  тема.  Для  наших целей
достаточно напомнить: тайная полиция знает,  что предать всеобщему обозрению
и  что   утаить.   В  зависимости  от  обстоятельств  и  потребностей  этого
государства в государстве.

2

     Человек с ружьем,  вооруженные силы США, гласит американская мифология,
служит  под  бдительным присмотром  и только в  исключительных случаях может
обратить   оружие  против  сограждан.  Главенство  гражданских  властей  над
военными  - один из краеугольных  камней заокеанской республики, и по поводу
такого распрекрасного  принципа  написаны  библиотеки  книг. У  кого  нет ни
времени, ни особого желания  читать их (впрочем,  на это  жизни не  хватит),
может обратиться к своду законов Соединенных Штатов, в разделе 10-м которого
есть глава "Мятеж". Статьи 331-333 ясно говорят о том, что  армия вводится в
действие только тогда, когда восстание уже вспыхнуло, а  гражданские  власти
оказались не способны справиться с ним. По статье 334, если президент сочтет
необходимым  ввести в дело федеральные войска, то обязан "издать прокламацию
к мятежникам  немедленно мирно  разойтись, в  кратчайший срок  вернуться  на
места своего проживания".
     В   1978   году   исполнилось  100-летие   "Закона  Posse   Comitatus",
предусматривающего:   "Любой,    кто,   за    исключением    случаев,   ясно
предусмотренных  конституцией или  законами конгресса,  умышленно использует
части армии  или  военно-воздушных  сил  posse comitatus  или  любым  другим
способом с  целью добиться выполнения  законов, подлежит штрафу до  10 тысяч
долларов или  тюремному заключению  до 2  лет  или  обоим  видам наказания".
Закон, включенный в качестве статьи 1385 раздела 18-го свода законов США, по
просвещенному мнению американских  юристов,  служит надежной  защитой против
посягательства на права человека со стороны военщины, в чем, помимо прочего,
и  соль  "демократии" по  ту сторону Атлантики. Вооруженные  силы-де  только
гарант демократических свобод, они не могут использоваться для вмешательства
в гражданские дела.
     В докладе по гражданским правам ассоциации юристов Нью-Йорка от  10 мая
1973 года  совершенно справедливо  сказано: "Первоначально принятый  в  1878
году  закон  Posse  Comitatus  был  направлен  на  то,  чтобы  не  допустить
использования вооруженных сил властями, обеспечивающими исполнение  законов,
а именно:  судебными исполнителями  и  местными шерифами  при  выполнении их
функций".  За  время  своего  существования  закон  незначительно  изменялся
(например, помимо армии,  были упомянуты военно-воздушные силы),  однако era
суть оставалась неизменной. Как заметил судья Дулинг при рассмотрении дела в
1961 году, закон Posse Comitatus выражает "врожденную антипатию американца к
использованию войск для гражданских целей", закон "ясен в своих предписаниях
и исключениях".
     Как именно выполнялся закон в отношении прямого  применения вооруженной
силы далее, а  пока только  об одной области,  отводят ли упомянутые  законы
вооруженным силам место в системе американского политического сыска?
     Упомянутый доклад категорически отвечает - нет!  По мотивам: "Положения
§§  331-333 раздела свода законов США, несомненно, не дают никаких оснований
вооруженным  силам  проводить  широкие  операции  по политическому сыску или
использовать их как своего рода "сверхполицию"... В целом аргументы в пользу
того,  что вооруженные  силы  имеют  полномочия  для  широкого политического
сыска, противоречат законам  отводящим им узкую роль  во  внутренней жизни и
конституционной  доктрине,  ограничивающей  сферу  исполнительной  власти  в
вопросах  национальной  безопасности.  Таким  образом,  отвлекаясь  даже  от
проблем,  возникающих в  результате нарушения прав человека, гарантированных
конституцией, остается существенный вопрос - имеют ли право вооруженные силы
в принципе надзирать за политической деятельностью граждан?"[13].
     Вопрос этот носит сугубо риторический характер, Право на вмешательство?
Вооруженные  силы имеют  его, и еще какое, и  по самому  убедительному в том
мире основанию - праву  сильного.  Законы, юридические заключения - одно,  а
реальная  жизнь -  совершенно другое. Даже речи быть  не может о том,  чтобы
применить закон против тех, кто совершает  противозаконные действия.  Юристы
только  скорбят. Во  время  слушаний  в 1974 году  в  подкомитете сената  по
конституционным правам главный  советник подкомитета Л. Баскир осведомился у
почтенного юриста из Нью-Йорка Б. Махони:
     "- Скажите,  Вам известен хоть один  случай судебного преследования  по
закону Posse Comitatus за последние примерно 100 лет?
     - Такого не было, мистер Баскир"[14].
     Исторически армия США была  пионером  учреждения политического  сыска в
США. Политический сыск вооруженных сил в отношении гражданских лиц начался в
1917 году. Как это случилось и почему?
     В  том  пламенном  году  весь мир молнией  осветил  Великий  российский
Октябрь.  На  американскую армию была возложена задача -  предотвратить и  в
случае необходимости раздавить  революционное движение в Соединенных Штатах.
Назначенная цель была столь важной в глазах правящей олигархии, что забыли и
о  конституции и о своде законов. А быть может, просто закрыли глаза. Уже по
этой  причине сведения  о политическом сыске вооруженных сил  фрагментарны и
далеко не полны.
     Профессор  Д. Дженсен, автор  единственного в США исследования  вопроса
(книга  "Цена бдительности",  выведшая  в 1968  году),  отмечал в показаниях
перед комитетом сената:  "В 1971 году  во время слушаний по этому вопросу  в
подкомитете по конституционным  правам  юридического  комитета  сената я был
удивлен, узнав, что слежку за гражданскими лицами в конце шестидесятых годов
считают  уникальной и  не имеющей прецедента.  Конечно, беспрецедентным  был
размах  слежки, никогда раньше  не систематизировалось столько  информации о
политической  деятельности такого  большого числа  граждан и  никогда раньше
военные не  использовали столь  обширных ресурсов для слежки за гражданскими
лицами. Однако  слежка армии за  гражданскими началась  не в  1967 году.  На
протяжении  предшествующих пятидесяти лет армия  США следила за политической
деятельностью  во время  всех  серьезных кризисов  в стране... Слежка велась
практически без контроля со стороны гражданских властей, независимо от того,
какая партия стояла у власти"[15].
     Управление военной  разведки  (МИД)  после  1917  года  развернулось  в
гигантскую   организацию.   В  одном   Вашингтоне  работало  1000   человек,
составлявшие досье на  "большевиков"- и людей, замеченных в  левых взглядах.
По  всей  стране  МИД  ввело  цензуру  над  перепиской,  отделение  в  одном
Сан-Франциско просматривало еженедельно 100 тысяч единиц почты. Целые города
были поставлены  под жесткий контроль  военной разведки, например,  Атланта,
штат   Джорджия.   МИД  стало   центром,  подчинившим   в   качестве  орудия
политического     сыска     пресловутую     частную     фирму    Пинкертона,
специализировавшуюся на шпионаже среди рабочих. Сверхреакционная организация
"Лига  защиты  Америки"  (350  тысяч членов)  стала филиалом  МИД,  выполняя
сыскные  Функции.  Помимо  этого, МИД  создавало собственные  подразделения,
например,  Добровольный   корпус  разведки,   набрав  в  него  около  тысячи
гражданских лиц для слежки в западных районах страны.
     То  были  годы "великого  красного страха", охватившего  США;  тысячами
бросали  еретиков в  тюрьмы, линчевали, депортировали  из  страны.  Историки
обычно  относили эти  эксцессы  за  счет безумства крайней реакции, однако с
учетом  работы   военной  разведки  эти  позорные  события  в   истории  США
приобретают  иную окраску, в считанные  месяцы армия открыла кампанию против
инакомыслящих, острием  которой  было  МИД. В разгар ее  командование  армии
составило   честолюбивый  план  -  объявить  всю  страну  "военной   зоной",
предоставив  право  военным  арестовывать,  судить и  карать тех,  кто будет
признан  виновным хотя бы в "большевистской пропаганде". Предложение во всем
объеме  не  прошло,  однако аресты шерифами  зачастую  проводились по указке
военных властей.
     После окончания первой мировой войны военная разведка не ослабила своих
усилий:  вплоть  до  1924  года МИД  засылало  провокаторов  в прогрессивные
организации, принимало  живейшее участие в  разгроме забастовок.  В  военном
министерстве был составлен "белый план"  - проект  немедленного  введения  в
действие армии в случае  "восстания". Практика  подмены  гражданских властей
армией продолжалась, хотя с 1924 года военные смирились с тем, что в области
политического сыска главенствует Бюро Расследования министерства юстиции. Во
второй половине двадцатых годов МИД было переименовано в Джи-2, но, замечает
Д. Дженсен, "возможности и  организация для надзора над  гражданскими лицами
оставались.  Когда  депрессия  (экономический кризис 1929-1933 гг.) породила
массовую  безработицу  и  беспорядки  в  городах,  Джи-2  ответило  попыткой
восстановить активный сыск по  всем  Соединенным  Штатам".  Начальник  штаба
армии  генерал Д. Макартур приказал в середине 1931 года командирам корпусов
представлять  ежемесячные сводки о "подрывной деятельности"  во вверенных им
военных округах.
     Стратегия  политического сыска армии заключалась в том, чтобы встречать
"левую"  опасность на выдвинутых  вперед рубежах. Усилиями военной  разведки
была создана провокационная атмосфера вокруг марша ветеранов  на Вашингтон в
1932  году.  Они  были  изгнаны из  столицы  штыками  федеральных войск  под
командованием Макартура[16].  Очевидные злоупотребления военщины,
наглое вмешательство в гражданскую жизнь заставили военную разведку заметать
следы,  но  не  прекратили   ее  сыскной   работы  -  составления  досье  на
нежелательных лиц. "В  то время в стране  думали,  что на  военную  разведку
найдется  узда,  -  пишет  Дженсен.  -  Однако сотрудники  Джи-2  составляли
секретные    доклады    об    Американской    федерации   труда,   Конгрессе
производственных  профсоюзов  и   о   коммунистической  деятельности.  Рольф
Виндиман, глава МИД  в первую мировую войну, ушел в отставку  и в  1929 году
поселился    в    Сан-Диего,    где   создал    свой    собственный    центр
антикоммунистических  досье,  который служил  в  масштабах  всей страны  для
обмена  информацией. Поскольку  досье  Вандимана ныне находятся в  сенатском
комитете  по вопросам внутренней безопасности и сохраняются  в тайне, нельзя
точно установить, в каких отношениях он был с Джи-2, однако известно, что он
получал доклады от Джи-2, ФБР, полиции и добровольных групп типа "защитников
Америки".
     В годы второй мировой войны  деятельность военного политического  сыска
необычайно возросла. Армейская контрразведка  (СИС) оттеснила ФБР. Тысячи  и
тысячи   тайных  агентов  СИС  надзирали   за   политической   деятельностью
американцев,   не  имевших  никакого  отношения  к   военной  службе.  Досье
стремительно  распухали,  пополнялись  и  расширялись  каталоги  "подрывных"
организаций.  Хотя  шла война против  держав фашистской "оси",  значительное
место в политическом сыске вооруженных сил занимала охота за людьми с левыми
убеждениями.  Сколь-нибудь подробных сведений обо всем этом нет,  приходится
полагаться    лишь   на   материал,    подготовленный   самой   американской
разведкой[17].
     После 1945  года служб политического сыска американских вооруженных сил
демобилизация  не коснулась, а, напротив,  службы крепли с каждым годом. Они
продолжали шпионаж,  о размерах которого говорит впечатляющий факт:  когда в
1952 году  умер  Вандиман,  военная разведка получила от него  в  наследство
досье на 125 тысяч человек, а  это только часть материалов профессионального
"охотника  за ведьмами".  Военные  снабжали  надлежащей  информацией комитет
палаты   представителей  по   расследованию  антиамериканской  деятельности,
многочисленные  правые  организации  и  группы,  внеся  громадную  лепту   в
антикоммунистическую истерию пятидесятых годов.
     С  началом активной борьбы черных  американцев за гражданские права все
движение оказывается под микроскопом  политического  сыска вооруженных  сил,
который  в  считанные   годы  расширяется  до  абсурдных  размеров,  включив
противников войны во Вьетнаме, студенческие организации. Самое поразительное
-  "сыскные  операции  армии,  часто  оправдывавшиеся  как  необходимые  для
осуществления  федеральных  законов о  десегрегации, на деле были направлены
против одной стороны в конфликте - против черных, выступавших за гражданские
права,  и это в то время, когда  военных вызывали якобы  для  их защиты.  Ни
белые  сторонники  расовой дискриминации,  ни местные планы  по  поддержанию
порядка не интересовали  военных в  такой мере, как группы черных борцов  за
гражданские права  и их  лидеры".  Подход ко  всем инакомыслящим,  по словам
юридического  советника  армии  Р.  Джордана,  таков:  "Все, кто  на  другой
стороне, - враги"[18].
     На  этой  основе органы политического  сыска вооруженных  сил  завязали
самые  сердечные  отношения с  ФБР: "врага"  нужно знать. В  1962 году Гувер
открыл военным неограниченный  доступ к досье  ФБР  в обмен на то, что армия
будет  дважды  в год устраивать семинары  для 200  агентов  ФБР,  обучая  их
действиям  против  "мятежей"[19].  Армейские  шпики засылались  в
прогрессивные   организации,    присутствовали    на   митингах,    слушали,
фотографировали, записывали  на магнитофонную ленту. Когда в 1966 году борец
за гражданские права Джеймс Мередит  отправился в  свой "марш против страха"
по    штату    Миссури,    за    ним    в    грузовике    тряслись    агенты
контрразведки[20].
     Все это проводилось под флагом подготовки на случай использования войск
во время  "беспорядков". Зашли далеко: дабы  получать информацию  из  первых
рук,   контрразведчики    подслушивали   разговоры   президентов,   которые,
естественно, часто пользовались военными каналами связи.
     В  1967  году, ознаменовавшемся беспорядками в  Ньюарке  и  Детройте (в
последнем  городе  использовались  федеральные  войска),  политический  сыск
вооруженных сил  поднялся  на невиданную высоту.  Экспертом по этому вопросу
выступил Сайрус Вэнс. В его послужном  списке  военный министр,  заместитель
министра  обороны при Р. Макнамаре. На этих  постах  он,  вероятно, приобрел
твердые  познания,  как  именно  нужно   обеспечивать   права  человека,   в
особенности в Мекке "демократии" - Соединенных Штатах. В 1967 году президент
Л.  Джонсон  направил  Вэнса  в  Детройт  выяснить,  как лучше в  дальнейшем
использовать федеральные войска  против  демонстрантов. Вэнс нашел, что дело
было поставлено из рук вон плохо - войска не имели точного  представления  о
"враге",  против  которого  им надлежит  сражаться.  Точнее:  о  собственных
согражданах, поднявшихся против политики сегрегации  и нарушения гражданских
свобод.
     В  обстоятельном  докладе  Вэнс  настаивал на том, чтобы  вести  борьбу
против борцов  за права человека  по всем правилам стратегии  и тактики. Нет
необходимости входить во все многочисленные  рекомендации Вэнса, поучительно
разве коснуться только одного - как именно готовить эти операции. "Для  того
чтобы  ликвидировать  первоначальное  незнание  федеральными  войсками  зоны
операций,   -  писал  Вэнс,  -   желательно   возложить  на  соответствующие
континентальные  армии  задачу  провести  разведку  основных городов США,  в
которых возможны беспорядки.  Результаты разведки следует собрать в досье по
этим городам,  в  которых  должны  быть  указаны районы  дислокации  войск и
возможного  размещения штабов,  а также  содержаться полицейские  сведения и
другая необходимая информация,  что дало  бы  возможность  ввести в действие
войска с максимальной эффективностью". В общем, Вэнс звал к тому, чтобы дать
"противнику" сражение, опираясь на точное основание военной науки.
     Предложения   Вэнса   привели    к   тому,    что   под   видом   сбора
"разведывательных"  данных армия гальванизировала хорошо известное ей дело -
развернула широк