стоил  один
эпизод,  когда  копам  поручили  сопровождать  жену   президента   к   месту
выступления,  но  перед  этим  они  так  натрескались  печеной  фасоли,  что
беспрестанно пускали газы в президентском лимузине). Причина  была  и  не  в
женщинах, изображенных какими-то жуткими  животными,  -  это  была  сквозная
линия  фильма  (имелась  еще  и  побочная  -  о  несправедливо  арестованном
владельце магазина, чью робкую и почтенную жену заставили исполнять стриптиз
перед полицейскими, чтобы мужа выпустили  из  камеры,  а  ей  это  дело  так
понравилось,  что  она  решила   освоить   профессию   стриптизерши).   Нет,
по-настоящему Сару встревожило другое: краснеть от  стыда  за  то,  что  она
привела в кино  Элисон,  заставил  ее  флирт  со  смертью.  Режиссер  просто
упивался смертью - смерть была  вставной  репризой,  карнавалом,  пищей  для
шуток и комическим средством от всех напастей. Персонажей убивали, взрывали,
устраняли, разрывали на куски - и все ради поворота сюжета или  просто  ради
шутки. Мимоходом совершалось непринужденное массовое человекоубийство  путем
беспорядочно   взрываемых   машин   и   домов.   Единственный    симпатичный
персонаж-негр, эдакий дядя Том, помогавший главным героям, был весело убит -
исключительно ради нескольких секунд пафоса. Фильм, который  не  претендовал
ни на  что,  кроме  безудержного  веселья,  был  пропитан  смертью,  насыщен
смертью, намазан ею.
   Еще хуже было  то,  что  вскоре  после  начала  сеанса  кофе,  выпитый  в
"Макдоналдсе", начал давить на мочевой пузырь.
   - Я сейчас вернусь, - прошептала она Элисон, сжав ей руку.
   Споласкивая лицо холодной водой, Сара решила - будь  что  будет,  но  они
уйдут из зала прямо сейчас. Продолжать пытку нет никакого смысла.
   Сара вытерла лицо бумажными полотенцами  и  вернулась  на  место.  Элисон
исчезла.

***

   - Пунктуальность, мистер  Уорт,  -  сказал  доктор  Дадден,  одобрительно
глянув на  часы,  когда  Терри  сел  напротив.  -  Пунктуальность  -  основа
организации. Организация - основа успеха. Рад видеть, что в этом вы согласны
со мной.
   Он выключил маленький магнитофон  (исторгавший  безликую  и  бесстрастную
клавесинную музыку) и добавил, видимо, для себя:
   - Для этого человека ритма метронома не существует. Просто не существует.
   Облегчив тем самым душу, доктор Дадден поудобнее устроился за столом и  с
улыбкой обратил взгляд на пациента.  Тот  вяло  улыбнулся  в  ответ.  Честно
говоря, самочувствие Терри трудно было назвать  прекрасным.  Прогулка  вдоль
обрыва не взбодрила, но, напротив, обессилила -  он  и  не  подозревал,  что
находится в такой плохой  форме.  Тонизирующее  воздействие  полутора  чашек
кофе, выпитых утром, еще не прошло, и мозг работал четко и энергично, смущая
своим несоответствием с ослабевшими руками и ногами;  помимо  прочего,  мозг
продолжал беспокоиться о судьбе драгоценной фотографии,  которая,  возможно,
завалилась куда-то в лондонской квартире, а возможно - и нет. И в довершение
ко всему, в голове у Терри свербили  две  тревожные  мысли,  имевшие  прямое
отношение к доктору Даддену. Одна - о том, что судя по  тяжелым  мешкам  под
глазами, доктор  не  высыпается.  Другая,  куда  более  неприятная  -  после
комплимента,  сделанного  непривычно  ласковым  тоном,  у  Терри  зародилось
ужасное подозрение, что доктор Дадден симпатизирует ему.
   Подозрение это незамедлительно нашло подтверждение в речи доктора.
   - Вы провели здесь чуть больше недели, мистер Уорт, и мне кажется, пришло
время вкратце изложить наш modus operandi .  Я  так
говорю потому, что до вашего приезда считал: для меня как для  исследователя
основная польза от вашего пребывания здесь будет заключаться  в  возможности
выяснить, какое воздействие на содержание ваших снов оказал  просмотр  столь
большого количества фильмов за столь короткое  время.  Но  поскольку  вы  не
спите вовсе, провести подобное исследование не представляется возможным.
   - Пусть я по-прежнему не сплю, - сказал  Терри,  -  но  чувствую  я  себя
иначе. Более отдохнувшим.
   -  Меня  это  не  удивляет.  Вы  действительно  начинаете  больше  спать.
Например, прошлой ночью вы восемнадцать минут находились во второй стадии.
   Терри кивнул, не очень понимая, о чем речь.
   - Ну и как, приятное ощущение? Приятно чувствовать себя отдохнувшим?
   - Ну… да, - удивленно ответил Терри.
   - Понятно. - По всей видимости, доктор  рассчитывал  на  иной  ответ.  Он
подался вперед и с энтузиазмом продолжил:
   - Я не боюсь сказать вам, мистер Уорт, что вы превзошли  мои  ожидания  и
оказались куда более необычным экземпляром,  чем  я  мог  себе  представить.
Честно говоря, я начинаю думать, не является ли ваш  случай  единственным  в
анналах сомнологии. И потому я хотел бы  вам  предложить…  я  хотел  бы  вас
пригласить оставаться в  клинике  столько,  сколько  вы  того  пожелаете.  В
качестве гостя. И я надеюсь, что наши "беседы", как несколько  официально  я
их называю, станут… менее официальными, что ли.
   - Менее официальными?
   - Более дружескими. Более… непринужденными. Таким образом…
   - Таким образом, вы надеетесь снискать  мое  расположение  с  тем,  чтобы
подтолкнуть меня остаться здесь. И тогда вы, как исследователь,  получите  в
свое полное распоряжение редкий экземпляр, так?
   - Это очень циничный взгляд.
   - Может быть. - Наверное,  причина  крылась  лишь  в  странном  состоянии
Терри, но вопреки собственному желанию он не  испытывал  к  доктору  Даддену
прежнего отвращения. - Что касается непринужденных разговоров, можем  ли  мы
предусмотреть двусторонний обмен информацией?  Мне,  в  конце  концов,  надо
написать статью о вашей клинике.
   - Всенепременно. Всенепременно.  Великая  радость  слышать,  что  на  ваш
взгляд, наши совместные труды способны вызвать интерес  у  широкой  публики.
Да, я  с  удовольствием  предоставлю  вам  более-менее  свободный  доступ  к
материалам, при условии сохранения врачебной тайны, разумеется…
   - Разумеется.
   - Итак, у вас уже есть какой-то вопрос? Для затравки.
   - Да, есть, - сказал Терри. - И не один.
   - Тогда задавайте.
   -  Хорошо.  -  Терри  выпрямился  на  стуле,   стараясь   показать   свою
сосредоточенность. - Ну… например, вы сказали, что мой случай  вполне  может
оказаться единственным. А с чем его можно сравнить?
   - На ум приходят лишь два аналогичных случая,  один  из  которых  должным
образом описан, другой - нет. Семидесятилетняя бывшая патронажная сестра  из
Лондона,  известная  под  именем  мисс  М.,  провела   несколько   ночей   в
авторитетной сомнологической лаборатории, где установили, что ее  нормальный
сон длится всего один час. К людям,  которые  спят  больше,  она  относилась
весьма сурово: пациентка считала их бездельниками,  которые  попусту  тратят
время. Возможно, в ее словах был смысл. - Доктор Дадден сделал паузу. -  Еще
более примечателен широко известный случай управляющего лондонским  приютом,
который в 1974 году утверждал,  что  все  послевоенные  годы  спит  лишь  по
пятнадцать минут в сутки. Однако его утверждение так и не удалось проверить,
поскольку  он  неизменно  отказывался  пройти  обследование  в  лабораторных
условиях. Рекорд же самого длительного промежутка времени, проведенного  без
сна, принадлежит мистеру Рэнди Гарднеру из Сан-Диего: в 1965 году в возрасте
семнадцати лет он не спал двести шестьдесят четыре часа. Его двигательные  и
физические функции, судя по всему, ничуть не пострадали - в  последнюю  ночь
он играл в баскетбол и выиграл. Но я подозреваю,  что  вы,  мистер  Уорт,  с
легкостью побьете этот рекорд, если уже не побили, сами  того  не  сознавая.
Мне достоверно известно, что за те более чем  двести  часов,  проведенных  в
клинике, вы не продвинулись дальше второй стадии сна.
   - Возможно, вам стоит объяснить мне, что  это  за  стадии:  я  не  вполне
разбираюсь в вашей терминологии.
   - Все очень просто. Первая стадия - переход от бодрствования к дремоте: в
этот  период  падает  кровяное  давление,  замедляется  сердечный  ритм,   и
расслабляются мышцы. В данной стадии мозг испускает альфа-волны  с  частотой
от семи до четырнадцати герц. Обычно эта фаза длится от пяти до десяти минут
максимум. Вторая стадия начинается с появления тета-волн с частотой от  трех
с половиной до семи с половиной герц, а вместе с ними возникают веретена сна
и К-комплексы. В начале ночи эта фаза также длится  всего  несколько  минут.
Далее  мы  наблюдаем  появление  более  растянутой   дельта-волны,   которая
знаменует  наступление  собственно   бессознательного.   Третья   стадия   -
промежуточная,  когда  дельта-волны  занимают  на  ЭЭГ  еще  менее  половины
времени. Четвертая стадия - когда дельта-волны преобладают, человек  в  этой
фазе почти не шевелится, и его очень трудно разбудить.  Четвертая  стадия  -
самая  глубокая  часть  сна,  когда  организм  получает  наибольший   отдых.
Некоторые исследователи называют ее "ядром сна". Спустя, быть может, полчаса
или  три  четверти  часа  такого  сна,  человек  начинает  шевелиться  и  на
непродолжительное время возвращается во вторую или третью стадию,  но  далее
он переходит  в  стадию  быстрого,  или  парадоксального,  сна.  Она  больше
напоминает бодрствование, чем  сон:  мышечный  тонус  отсутствует,  но  мозг
лихорадочно работает,  глаза  под  веками  быстро  вращаются  из  стороны  в
сторону. На весь  цикл  от  первой  стадии  до  быстрого  сна  уходит  около
девяноста минут, а затем он повторяется снова, в разных сочетаниях, примерно
четыре-пять раз за ночь.
   - В каких сочетаниях?
   - Поначалу самой долгой является четвертая стадия, "ядро сна". Затем доля
быстрого  сна  все  увеличивается  и  увеличивается.  Из   этого   некоторые
исследователи делают вывод, что четвертая стадия дает отдых  мозгу,  а  сны,
возникающие во время быстрого сна, особенно ранним  утром,  -  это  то,  чем
развлекает себя мозг, пока тело продолжает отдыхать.
   - Но до сих пор я не продвинулся дальше второй стадии, верно?
   - Да, как ни странно.
   - И когда я могу рассчитывать вновь увидеть сны?
   - Вероятно, когда  вступите  в  стадию  быстрого  сна,  если  это  вообще
случится. -  Дав  Терри  время  переварить  эту  информацию,  доктор  Дадден
продолжил:
   - Еще до вашего приезда  я  сделал  одно  предположение…  весьма  наивное
предположение. Я предполагал, что,  подобно  остальным  моим  пациентам,  вы
едете в надежде  вылечиться  от  бессонницы,  что  я  буду  прописывать  вам
седативные средства, циклопирролоны и тому  подобное.  Мне  и  в  голову  не
приходило… - тут доктор испытующе взглянул на Терри, - …что  у  нас  с  вами
одинаковое отношение ко сну. Что мы с вами… союзники, если хотите.
   Терри слегка поежился.
   - Не уверен, что понимаю вашу мысль.
   - Скажем так, - доктор Дадден рассеянно потер глаза. - Как  вы  считаете,
удалось бы вам добиться столь многого в вашей журналистской карьере, если бы
последние двенадцать лет вы спали по восемь часов в сутки?
   - Нет, наверное, не удалось бы. Для независимого журналиста  это  большое
преимущество - я способен работать в два раза продуктивнее любого человека.
   - Именно. Именно! А здесь,  мистер  Уорт,  здесь,  вы,  наверное,  с  ума
сходите от скуки, когда всю ночь вынуждены лежать в кровати с электродами на
голове.
   - Да, несколько тоскливо.
   - А о чем вы думаете? Чем вы себе развлекаете?
   - Самое худшее - что в комнате нет телевизора. Если  бы  я  мог  смотреть
телевизор, все было бы в порядке. Я слушаю плейер, делаю записи в  ноутбуке.
Иногда читаю.
   - Что вы читаете?
   - Справочники, если удается их найти. Мне  нравятся  книги  с  перечнями.
Книги, которые содержат сжатую информацию.
   - Романы и биографии вы не читаете?
   - Нет. Не люблю растянутое повествование, не могу сосредоточиться.
   - Но фильмы вы любите.
   - Да.
   - Кстати о фильмах… - Доктор Дадден повернулся и достал с полки за спиной
толстую папку. - На днях меня поразило, что вы  не  узнали  нашу  лаборантку
Лорну после  того,  как  дважды  были  ей  представлены.  Вместе  со  своими
коллегами с киноведческого  факультета  университета  я  придумал  небольшой
эксперимент. Вы не возражаете, если мы попробуем его провести?
   - Ничуть.
   Доктор Дадден раскрыл папку и вытащил пачку фотографий.
   - Я хочу посмотреть, скольких человек вы сможете опознать, - сказал он  и
показал первую фотографию. - Не узнаете?
   Терри посмотрел на снимок и нахмурился. Лицо было  смутно  знакомым,  имя
так и вертелось на языке, но в итоге  он  не  смог  вспомнить  ни  того,  ни
другого.
   - Простите, нет.
   - Это доктор Голдсмит, наш невропатолог. А это лицо?
   Со второй фотографией сложностей не возникло.
   - Стив Бушеми. Он играл мистера  Пинка  в  "Бешеных  псах"  и  одного  из
похитителей в "Фарго".
   - Очень хорошо. А что скажете на это?
   Следующее лицо Терри опознать не смог. Это была фотография Лорны.
   - А это?
   - Рэй Лиотта, играл в "Незаконном вторжении" и "Дикой штучке".
   - Еще парочку. Кто это, по вашему мнению?
   Терри понял, куда ведет  эксперимент,  и  постарался  сосредоточиться  на
следующей фотографии. На этот раз лицо  явно  было  знакомым,  он  почему-то
чувствовал, что оно должно лучше отложиться в сознании, чем  остальные  два.
Но все равно пришлось признать поражение.
   - Это доктор Мэдисон. И под конец еще одна фотография. Мне сказали, что с
этим лицом у вас могут возникнуть трудности.
   Никаких трудностей у Терри не возникло.
   - Шелли Хэк, - сказал он. -  Какое-то  время  играла  в  сериале  "Ангелы
Чарли", а также помощницу Джерри Лэнгфорда в "Короле комедии".
   - Превосходно, мистер  Уорт.  Превосходно.  По  правде  говоря,  вы  меня
успокоили. Я уж было думал, что вы страдаете серьезными провалами памяти, но
теперь суть проблемы ясна. Двенадцать лет! - Он убрал фотографии  обратно  в
папку, а когда поднял взгляд на Терри, глаза его торжествующе  поблескивали.
- Двенадцать лет - и нарушение памяти  носит  лишь  избирательный  характер.
Надеюсь, вы сознаете, насколько особенный  вы  человек.  Надеюсь,  сознаете,
какую ценность представляете?
   - Не уверен.
   Доктор Дадден продолжал удивленно  качать  головой.  На  одно  неприятное
мгновение Терри почудилось, будто он перегнется через стол и обнимет его.
   - Я хочу многому у вас научиться, мистер Уорт. Очень,  очень  многому.  -
Дадден проворно вскочил. - А пока пойдемте  со  мной.  Я  хочу  вам  кое-что
показать - это вас наверняка заинтересует.
   Терри понятия не имел,  куда  ведет  его  доктор  Дадден.  Они  вышли  из
кабинета и пересекли выложенный плиткой вестибюль. К удивлению Терри, доктор
открыл дверцу под главной лестницей, и  они  спустились  в  подвал,  который
запомнился Терри сырым, заброшенным и неприятным помещением.  Студенты  сюда
почти не ходили. Теперь, с побеленными стенами  и  многочисленными  лампами,
подвал выглядел светлым и чистым, хоть  и  несколько  стерильным;  помещение
наполнял гул стиральных машин и сушек.
   - Мы решили устроить здесь прачечную, - объяснил доктор Дадден. -  Видите
ли, даже в храме науки необходимо уделять внимание бытовым вопросам.  Однако
я хотел показать вам не это.
   Он провел Терри до самого конца коридора, где путь им преградила  тяжелая
металлическая  дверь  с  табличкой:  "ЗАПРЕТНАЯ   ЗОНА.   ВХОД   ТОЛЬКО   ПО
СПЕЦИАЛЬНОМУ  РАЗРЕШЕНИЮ".  Дверь  запиралась  электронным  кодовым  замком.
Доктор Дадден набрал шесть цифр и остановился.
   - И вот еще что. Вы можете  назвать  себя  сентиментальным  человеком?  -
спросил он Терри. - Или чувствительным?
   - Ничуть.
   Доктор Дадден улыбнулся.
   - Я так и думал, - сказал он, набрал последние две цифры, дождался щелчка
и толкнул дверь.

9

   Пляжем почти не пользовались, добраться до  него  можно  было  только  по
крутой узкой тропинке, высеченной в отвесной скале.
   С пляжа на вершине утеса был виден Эшдаун - серая громадина,  плывущая  в
солнечном мареве.
   Из окон Эшдауна можно было различить человеческие  фигуры  на  пляже,  но
узнать, кто это, было почти невозможно.
   Роберт спустился по тропинке первым, неся сумку из "Сейнзбериз",  набитую
едой, напитками, книгами и журналами. Сара шла последней - в руке она  несла
лопатку, за  плечом  у  нее  болтался  рюкзак  с  полотенцами  и  купальными
костюмами. Руби спускалась посередине, размахивая ведерком.
   В компании с ребенком Роберт  осознал,  что  тропинка  еще  опаснее,  чем
отложилось у него в памяти. Время от времени он оборачивался и брал Руби  за
руку, помогая  справиться  с  крутым  уклоном  или  удержать  равновесие  на
чересчур гладком камне. Однажды Руби все  же  оступилась,  поскользнулась  и
упала бы вниз, если бы он ее вовремя не удержал, и  хотя  это  происшествие,
казалось, вовсе не  испугало  саму  Руби,  Роберт  снова  спросил  себя,  не
превысил ли он свои полномочия, позвав девочку на пляж: может, они  с  Сарой
взяли на себя слишком много? Для него это было совершенно  новое  чувство  -
ответственность (пусть временная и разделенная  на  двоих)  за  благополучие
маленького  и  потому  особо  уязвимого   человека.   Сознание   полного   и
безоговорочного доверия девочки пульсировало  в  нем,  словно  электрический
ток; ощущение шокировало и удивляло.
   Столь же удивительным было обстоятельство, от которого день  виделся  ему
настоящей  сказкой,  -  отсутствие  Вероники.  В  местных  школах   начались
каникулы, и большую часть недели Вероника и Сара добровольно приглядывали за
дочкой смотрителей Эшдауна, мистера  и  миссис  Шарп.  Миссис  Шарп  недавно
подрядилась убираться у кого-то в соседней деревушке, и за восьмилетней Руби
требовался присмотр. Сара и Вероника брали Руби к себе  в  комнату,  и  пока
одна трудилась за старым сосновым столом, склонившись над  кучей  бумаг  или
библиотечной книгой с изодранной обложкой, другая помогала собирать  девочке
мозаику, читала ей вслух, по-турецки усевшись  на  полу,  играла  с  Руби  в
"снап" и "пелманизм"  или у окна с  эркером,  выходящим  на  океан,
сражалась с девочкой в крестики-нолики на запотевшем стекле.
   Правда, при этом Вероника  пренебрегала  своими  обязанностями  помощника
режиссера в студенческой постановке "Карьеры Артуро Уи" . И сегодня она решила,  что
больше  отлынивать  нельзя.  Был  май,  четверг,   и   погода   только   что
переменилась, вдруг стало тепло - как в  самый  разгар  лета:  ни  малейшего
дуновения, безоблачное небо своей густой синевой напоминало цвет в основании
пламени. (Под конец дня Сара, нарушив  долгое  молчание,  подняла  взгляд  и
процитировала шесть слов из романа,  который  она  читала:  "след  в  песке,
застывший, словно смерть" - и спустя много  лет  Роберт  будет  помнить  эти
слова, что пробуждали в нем ощущение того дня.) Роберт бездумно  смотрел  на
эту синеву, когда услышал, как в дверь постучала Сара (он всегда знал, когда
стучит Сара). Девушка стояла на пороге, держа за руку Руби.  Сара  спросила,
не может ли он присмотреть за девочкой,  всего  часок,  чтобы  она  дописала
какую-то работу. Но Роберту и Руби с лихвой  хватило  этого  часа,  чтобы  в
деталях разработать план похода на пляж, и Сара предстала перед свершившимся
фактом - вплоть до сандвичей, которые они сделали  вместе,  пока  ничего  не
подозревающая Сара сидела наверху и вносила в свою работу последние  штрихи.
Поначалу она наотрез отвергла предложение,  затем  смягчилась,  и,  наконец,
приняла его всей душой. Миссис Шарп оставила  ей  ключи  от  своего  домика,
одного из тех однотипных коттеджей, что загадочно стояли вдалеке от  прочего
жилья и в миле от Эшдауна, тесно прижавшись друг к  другу.  Именно  там  они
взяли для Руби ведерко, лопатку и купальник,  а  затем  отправились  к  краю
обрыва, чтобы начать опасный спуск. К тому времени,  когда  они  спустились,
было уже полтретьего и, как и следовало ожидать во второй  половине  буднего
дня, на пляже не