говорил, что найдет ее.
   Руби была в смятении.
   - Послушай, Сара. Мне пора идти. Мне действительно пора.
   - Знаю. Прости.
   -  После  выходных  я  заеду  к  тебе,  как  только  вернусь,  хорошо?  В
понедельник вечером.
   - Совсем необязательно… Не знаю, почему я донимаю тебя этим.  Просто…  ты
разбудила мою память, когда заговорила о нем в тот вечер. - Сара всхлипнула,
снова потерла глаза, понемногу приходя в себя. - Прости, пожалуйста. Это  не
твоя проблема.
   И тогда Руби тихонько проговорила:
   - Нет, на самом деле - моя, - и повесила трубку.

***

   Хотя доктору Даддену очень не хотелось на целых два дня оставлять клинику
на попечение доктора Мэдисон,  он  не  собирался  пропускать  этот  семинар.
Юридическая фирма  "Хинглтон  Пендлбери"  была  одной  из  самых  престижных
компаний, консультирующих по вопросам менеджмента; и ее краткий,  но  весьма
интенсивный курс "Мотивация к переменам" обещал восполнить давний  пробел  -
ознакомить ведущих деятелей психиатрии  с  элементарными  представлениями  о
бизнесе. Дабы облегчить болезненный, но неизбежный переход к  более  высокой
культуре управления в сфере здравоохранения.
   Вместе с остальными участниками семинара доктор Дадден прибыл в указанную
гостиницу ранним вечером в среду. Это был пятизвездочный отель, с  номерами,
оборудованными, казалось, всеми мыслимыми излишествами для комфорта,  отдыха
и праздности, -  что  вызывало  невольное  раздражение.  Пуховый  матрас  на
кровати был слишком мягок, а обитые дорогой тканью кресла чересчур пухлы. Но
доктор Дадден не позволил комфорту отвлечь себя: в полночь он  устроился  на
полу и разложил перед собой результаты последних  измерений,  преисполненный
решимости трудиться, по меньшей мере, до  четырех  тридцати.  Он  так  и  не
понял, когда заснул. Проснулся доктор Дадден в девять пятнадцать - на  полу,
с болью в спине и резью в шейных мышцах. И в  ту  минуту,  когда  на  другом
конце Лондона Руби, повесив телефонную трубку в задумчивости возвращалась  к
себе в комнату, доктор Дадден  несся  по  гостиничным  коридорам,  небритый,
неумытый, помятый, и отчаянно пытался отыскать главный конференц-зал.
   Но несмотря на  утомление  и  растрепанность,  доктор  Дадден  предвкушал
начало занятий с гораздо большим энтузиазмом, чем прочие участники  семинара
- как вскоре выяснилось, прибывшие сюда по принуждению. В большинстве  своем
то были лондонские психиатры, и привели их в этот отель  условия  контракта,
навязанные управляющими и членами советов  директоров  их  новых  больничных
трестов.
   - Глупость какая-то, - говорил один из них, когда доктор Дадден  вошел  в
зал. - Мне пришлось отменить пять лекций и шесть консультаций  -  и  все  по
требованию какого-то прыщавого бухгалтера. Этот тип  возомнил,  будто  лучше
знает, что мне нужно.
   В  зале  появились  два  инструктора.  Лица   у   них   были   бодрые   и
незапоминающиеся, а одинаковые костюмы от  фирмы  "Ейгер"  отлично  облегали
тела. Судя по виду, инструкторам было чуть за двадцать, и глаза их  полыхали
бессмысленным огнем - как у религиозных фанатиков.
   - Привет, я Тим Симпсон, - сказал первый.
   - А я Марк Макгуайр, - сказал второй.
   Том Симпсон поведал, что недавно вернулся из  Миннесоты,  где  целый  год
специализировался   в   области   организационных   структур   в   Дулутском
университете. А Марк Макгуайр похвастался дипломом университета Милтон-Кейнз
в  области  взаимоотношений   в   коллективе,   планирования   совещаний   и
организационной работы с персоналом.
   - Мы собрались  здесь,  чтобы  поговорить  о  переменах,  -  объявил  Тим
Симпсон.
   Он перевернул первый из подборки лекционных плакатов и  указал  на  слово
"ПЕРЕМЕНЫ", написанное огромными буквами.
   - Совершенно верно, - подхватил Марк  Макгуайр.  -  Перемены  -  пугающее
слово. И для многих из вас настали пугающие времена.
   Он открыл следующий плакат и ткнул в слова "ПУГАЮЩИЕ ВРЕМЕНА".
   - Многие из вас боятся перемен, - объяснил Тим Симпсон. - А некоторых они
даже приводят в ярость. Но мы хотим в предстоящие два  дня  донести  до  вас
следующее: используйте этот страх, пустите эту  ярость  себе  на  пользу,  и
прежде всего…
   Он взглянул на Марка Макгуайра, который открыл очередной  плакат,  и  они
продекламировали в унисон:
   - ПРИМИТЕ ПЕРЕМЕНЫ.
   - Будучи опытными наставниками, - сказал Марк Макгуайр,  -  мы  берем  на
себя задачу в процессе предстоящего  обучения  вовлечь  вас  в  ряд  модулей
ролевых игр и процедур по развитию творческих способностей.
   - Эти методики были испытаны  и  одобрены  рядом  наиболее  преуспевающих
американских корпораций, - сказал Тим Симпсон.
   - Упражнения, которые вам предстоит выполнить, не должны  рассматриваться
в качестве обучающей программы как таковой, - сказал Макгуайр.
   - Мы просто стремимся научить вас более широко смотреть на вещи…
   - Активизировать творческое мышление…
   - Привлечь ваше внимание…
   - Прочно закрепить у вас в памяти ключевые вопросы и идеи…
   - И прежде всего…
   Открыт очередной лист, и снова в унисон:
   - ПОБУДИТЬ ВАС К ПЕРЕМЕНАМ!
   - Итак, - сказал Тим Симпсон, - у кого-нибудь есть вопросы?
   Аудитория выглядела слишком изумленной и ошеломленной, чтобы уже на  этом
этапе задавать вопросы, и потому наставники разделили  своих  подопечных  на
группы по пять человек и объяснили, что первое упражнение  -  непринужденный
диспут, во время которого каждый представится.
   - Все, что от вас требуется, - пояснил Марк Макгуайр, - это обратиться  к
группе, назвать свое имя -  и  возраст,  если  сочтете  нужным,  -  а  также
рассказать о своей работе все, что посчитаете уместным.
   - Это все, Марк? - удивился Тим Симпсон. -  По-моему,  задание  несколько
скучное и банальное.
   - Ты прав, Тим, - спохватился Марк Макгуайр. - Я кое-что забыл. И знаешь,
что я забыл?
   - Думаю, знаю, Марк. Думаю, ты забыл… - Тим Симпсон выдернул из-за стенда
картонную коробку, и оба воскликнули:
   - …ШУТОВСКИЕ ШЛЯПЫ.
   Из  коробки  они  извлекли  маскарадные  шляпы  и  раздали  очумевшим  от
изумления участникам, а Марк Макгуайр объяснил,  что  они  почувствуют  себя
свободней и непринужденней, если во время вступительной речи  сыграют  роль,
соответствующую надетой шляпе.
   Члены группы, в которую входил доктор Дадден, расселись по кругу,  надели
шляпы и скорбно посмотрели друг на друга.
   - Ну, пожалуй, я мог бы начать, - сказал седовласый джентльмен  в  очках,
на голове которого красовался полицейский шлем из папье-маше. -  Меня  зовут
доктор  Кристофер  Майерс,  сорок  восемь  лет,  я   старший   преподаватель
психиатрии внебрачных отношений.
   - Меня зовут, - сказала сидевшая рядом с  ним  женщина  в  рогатом  уборе
валькирии, - доктор Сьюзен Херриот, член  Королевской  коллегии  психиатров.
Сорок два года, преподаю перинатальную психиатрию.
   - Рассел Уоттс, - представился человек в охотничьей  войлочной  шапке.  -
Частный консультант и психотерапевт. Тридцать девять лет.
   - Полундра! - заорал доктор Дадден, громыхнув кулаком по  столу  с  такой
силой, что остальные подпрыгнули. На нем была пиратская треуголка. - Поднять
Веселого Роджера, спустить грот и на абордаж! Пятнадцать человек  на  сундук
мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома!  -  Коллеги  смотрели  на  него  с  немым
изумлением, и потому закончил он немного тише:
   - Доктор Г. К. Дадден, член Королевской коллегии психиатров.  Основатель,
директор и научный руководитель клиники Даддена. Исполнилось полных тридцать
шесть лет. К вашим услугам.
   Остальных, видимо, не настолько впечатлило  его  имя,  чтобы  потребовать
расшифровать инициалы. В глазах последнего члена  группы  мелькнул  проблеск
узнавания и он протянул:
   - А, человек-сон.
   То был самый старший из пятерки - человек с гривой седых волос и чеканным
орлиным профилем, прикрытым вуалькой, свисавшей с  широких  полей  свадебной
шляпки,  помимо  прочего  украшенной  толстым  слоем   розовых   и   голубых
пластмассовых роз.
   - Меня зовут, - медленно произнес он, - Маркус Коул, действительный  член
Королевской коллегии психиатров.  Мне  пятьдесят  восемь  лет,  я  профессор
судебной психиатрии, и чтобы явиться сюда, мне пришлось отменить  встречу  в
Министерстве внутренних дел. А теперь, можно нам наконец снять  эти  нелепые
штуки?
   Утреннее занятие шло своим чередом, но напряженность в  группе  вовсе  не
ослабела, напротив  -  лишь  возросла.  Судя  по  всему,  профессор  Коул  и
Кристофер Майерс были хорошо знакомы: они обращались друг к другу  на  ты  и
демонстрировали  неприкрытую  и  взаимную   приязнь.   На   Рассела   Уоттса
посматривали с явным  подозрением,  а  на  доктора  Даддена  -  с  очевидной
прохладцей.  Следующая  игра,   сводившаяся   к   выкладыванию   из   спичек
равносторонних треугольников, прошла без эксцессов. Затем  с  целью  вскрыть
латентные каналы творчества (по выражению Макгуайра) они принялись мастерить
фигурки из ершиков для чистки курительных трубок. Процесс  вызвал  полемику,
поскольку  ершик  Рассела  Уоттса  был   признан   крайне   непристойным   и
двусмысленным, равно как и размахивание этим ершиком, нацеленным на  доктора
Херриот, которая усиленно делала вид, будто  ничего  не  замечает.  Наконец,
перед самым перерывом на обед они сыграли в игру "Измени парадигму!", где от
каждого требовалось найти в газете или журнале цветное рекламное объявление,
разрезать его  на  куски  и  склеить  из  клочков  оригинальную  аппликацию.
Картинка должна была получиться вполне осмысленной, а не абстрактной.
   - И это все, на что ты способен? - поинтересовался доктор  Майерс,  глядя
на творение профессора Коула.
   - Что  ты  хочешь  сказать?  -  раздраженно  спросил  профессор,  пытаясь
разлепить измазанные клеем пальцы.
   - Несколько простовато, не находишь?
   - К  твоему  сведению,  вышел  совсем  недурственный  самолет.  -  Бросив
презрительный взгляд на плоды усилий доктора Майерса, профессор добавил:
   - По крайней мере, гадать, что у меня получилось, не приходится.
   - И как понимать твои слова?
   - Это вот как называется? Слон или что еще?
   - Господи, это лошадь.
   - Лошадь выглядит иначе.
   - Что значит иначе? Черт возьми, лошадь как лошадь. Я хотя  бы  попытался
изобразить что-то нетривиальное. Самолет всякий сделает.
   - Отвали, Майерс. Как был напыщенным козлом, так им и остался.
   За обедом общее настроение не улучшилось. Отмыв руки от  клея,  профессор
Коул молча жевал с отстраненным и унылым выражением на лице.  Доктор  Майерс
вел себя куда громогласнее.
   - Все равно что вернуться в херов детский сад, - жаловался он. -  Сколько
заплатили этим клоунам-недоросткам, чтобы они попусту отнимали у нас  время?
И вообще, кто-нибудь слышал об этих "Хиггли Миггли" или как их там?
   - Фирма "Хинглтон  Пендлбери",  -  сказал  доктор  Дадден,  -  пользуется
заслуженным уважением в деловых кругах. Лично на  меня  сегодняшний  семинар
оказывает весьма стимулирующее  воздействие.  Не  следует  отвергать  методы
только потому, что они кажутся несколько незрелыми.  На  подобных  семинарах
зиждется успех американского бизнеса.
   - Херня собачья, - сказал доктор Майерс. - Во-первых, медицина - это  вам
не бизнес. И во-вторых, успех американского бизнеса - это миф. Да  взгляните
на их государственный долг. Вряд ли немцы или японцы станут в рабочее  время
возиться со спичками и ершиками для трубок.  Да  вся  эта  фигня  однозначно
указывает, в чем проблема американцев: в их безнадежном инфантилизме.
   - Что скажете, профессор? - спросила доктор Херриот.
   Она сидела рядом с Расселом  Уоттсом,  старательно  держась  от  него  на
расстоянии.
   Профессор Коул отложил нож с вилкой и мечтательно сказал:
   - Через два года выйду на  пенсию.  Психиатрией  я  занимаюсь  уже  почти
двадцать пять лет, и  за  это  время  она  из  серьезной  медицинской  науки
превратилась в разновидность государственной службы, к которой нет  никакого
доверия. Психология теперь - козел отпущения любой болезни, которую обществу
посчастливилось подцепить. И мне представляется совершенно уместным,  что  в
конце своей карьеры я клею из газет аппликации - под  руководством  человека
на десять лет младше моего младшего сына. Сегодня, - продолжал  он,  оглядев
аудиторию, внимавшую ему с потрясенным  вниманием,  -  у  меня  должна  была
состояться  встреча  в  Министерстве  внутренних  дел,  где   предполагалась
обсудить  случай  шизофрении  у  молодого  человека,  находящегося  на  моем
попечении. Я единственный,  кто  может  дать  квалифицированное  медицинское
заключение по этому случаю, но  встреча  пройдет  без  меня.  Таковы  реалии
современной психиатрической практики в Лондоне.
   - Полагаю, больного хотят выписать? - спросил доктор Майерс.
   - Да. Больничных коек не хватает, а  его  состояние  в  последние  недели
стабилизировалось.
   - Навсегда?
   - Нет. Только благодаря нашим усилиям.
   - Так они его не выпишут?
   - Надеюсь, что нет. Но такое возможно.
   - Он опасен?
   - Очень. - Профессор Коул устало поднялся и сказал:
   - Пожалуй, пойду прилягу. Увидимся через полчаса.
   Когда он ушел, доктор Дадден начал разливать кофе, фыркнув:
   - Динозавр. Ему надо идти в ногу со временем.
   - Не забывайте, что в отличие  от  вас,  не  все  с  восторгом  принимают
свободный рынок, доктор Дадден, - возмущенно сказал доктор Майерс.
   - Придется принять, - ответил Дадден. - У вас нет иного выбора.
   - Полагаю, ваша клиника процветает?
   - У нас все нормально, все нормально.
   - Не слишком много антирекламы?
   Доктор Дадден перестал размешивать кофе.
   - То есть?
   - Меня интересует одна мелкая неприятность, которая случилась  в  прошлом
году с тем молодым человеком. Его звали Уэбб, не так ли?
   - Стивен Уэбб погиб в дорожной аварии. Это не имеет никакого отношения  к
моей клинике.
   - Да, конечно. И все-таки это событие по-прежнему привлекает определенное
внимание…
   Доктор Дадден пожал плечами:
   - Меня это не удивляет. Но и не беспокоит, по правде говоря.
   -  Возможно.  -  Доктор  Майерс  замешкался,  словно  собираясь   поднять
деликатную тему. - И все равно, я считаю, вам следует  знать:  я  потребовал
создать комитет для расследования этого случая. Вскоре вас об этом  известят
официально, в письменном виде.
   Доктор Дадден замер с открытым ртом, не донеся до губ чашку с кофе.  Лицо
его побледнело.
   - Понятно, - спокойно сказал он.
   Доктор Херриот спохватилась, что тишина за столом слишком уж очевидная, и
попросила  Рассела  Уоттса  передать  сахар.  Он  протянул  ей   лоханку   с
бело-коричневыми пакетиками, а другой рукой провел по ее бедру.
   - Я более чем уверен, - прошептал он, - что твоя киска раскалилась.
   - По-моему, пора возвращаться в конференц-зал, - сказала доктор  Херриот,
резко вскакивая. Голос ее прозвучал чересчур пронзительно.
   Вторую  половину  дня  участники  семинара  играли  в   изощренную   игру
"детки-пришельцы". С этой целью Тим Симпсон и  Марк  Макгуайр  натянули  над
полом несколько веревочных кругов. Круги имели примерно двенадцать  футов  в
диаметре,  в  центре  каждого  стояло  ведерко,   наполненное   мармеладными
фигурками.
   - Вам может показаться, что это обычный мармелад, - сказал Тим Симпсон, -
но на самом  деле  это  зародыши  внеземной  формы  жизни.  Они  только  что
приземлились у вас в саду, через тридцать минут вылупятся  и  превратятся  в
огромных, грозных чудовищ, способных уничтожить весь мир.
   - Более того, - сказал  Марк  Макгуайр,  -  они  уже  излучают  мощную  и
смертоносную радиоактивную энергию, так что всякий, кто войдет внутрь круга,
погибнет.
   - Есть только один способ уничтожить пришельцев, - сказал Тим Симпсон.  -
Они боятся воды. Погрузите их в воду, и они тут же погибнут.
   Каждую группу снабдили ведром с водой и пятью  веревками,  длиной  восемь
футов каждая. Затем игроков известили, что в их распоряжении  есть  тридцать
минут, чтобы переместить мармеладки из  одного  ведра  в  другое:  при  этом
нельзя попадать в смертельно опасное  радиоактивное  поле,  нельзя  касаться
руками ведра с пришельцами и нельзя вытаскивать его за пределы круга.
   Доктор Дадден принял руководство своей группой.
   - Давайте не будем торопиться, - сказал он. - Не будем пороть  горячку  и
пять минут поразмыслим над стратегией.
   - По-моему, все ясно, - сказал доктор Майерс. - Один из нас должен  войти
в круг и засунуть их в ведро с водой.
   - Но он же погибнет, - сказал доктор Дадден.
   - Ну и что? Он же спасет все население земли. За это стоит умереть, разве
нет?
   - Давайте кинем жребий,  -  предложила  доктор  Херриот.  -  Или  вытянем
спичку.
   - Но вы же умрете, как только войдете в круг.
   - Нам не сказали, что смерть наступает мгновенно. Возможно,  у  нас  есть
десять секунд, тридцать секунд или даже минута.
   Доктор Дадден обратился с вопросом к Марку Макгуайру, и тот сообщил,  что
смерть наступает мгновенно; к тому же, человеческие жертвы противоречат духу
упражнения.  Вернувшись,  Дадден  обнаружил,  что  профессор  Коул  пытается
завязать свою веревку петлей.
   - Что вы делаете?
   - Ясно что, - ответил профессор. - Надо накинуть на  ведра  лассо.  Одной
петлей затянем ведро с водой и втащим его на середину круга. Затем четверо с
разных сторон накинут  лассо  на  ведро  с  мармеладом,  натянут  веревки  и
приподнимут ведро, после чего мармелад просто надо будет  высыпать  в  воду.
Смотрите, - он показал на остальных, - они уже приступили.
   Доктор Дадден задумчиво нахмурился.
   - Может, и получится.
   Задача оказалась на  удивление  трудной,  и  лишь  минут  через  двадцать
удалось накинуть  четыре  петли  на  центральное  ведро.  Все  приготовились
натянуть их по команде доктора Даддена.
   - Отлично, - сказал он. - Теперь на счет "три" мы поднимаем ведро и…
   - Можно мне кое-что сказать? - подал голос Рассел Уоттс.
   - Что? - рявкнул доктор Дадден. Он был мокрый от пота, да и само  задание
начало казаться ему несколько нервным. - У нас осталось всего шесть минут.
   - Ну, я просто подумал. Может, мы подходим не с того конца.
   - В смысле?
   - Ну, мы полагаем, что этим тварей надо уничтожить.
   - Да?
   - Но, может, стоит попробовать с ними договориться?
   Кристофер  Майерс  с  Сюзен  Херриот  отпустили  веревки  и  с  отчаянием
переглянулись. Профессор Коул, напротив, казалось, не слушал.  На  его  лицо
вернулось  сонное  выражение.  Он  размышлял  о   пропущенной   встрече,   о
пациенте-шизофренике, который находился на его попечении последние несколько
недель, он спрашивал себя, что произойдет, если администрация больницы решит
выписать этого человека.
   Нападавший был ростом шесть футов и два дюйма, одет  в  черные  джинсы  и
зеленую армейскую куртку
   - Договориться? О чем вы толкуете?
   - Возможно, это первый контакт с внеземной цивилизацией, а мы  собираемся
их убить, даже не попытавшись наладить общение.
   Он расхаживал по платформе, что-то бормотал про себя и время  от  времени
вскрикивал
   - Господи, да это же просто мармелад, а не настоящие пришельцы! Это всего
лишь игра.
   - А если это всего лишь игра, то почему мы так серьезны?
   - Давайте высыпем эту хрень в воду и покончим с этим.
   В вечерних лучах солнца поблескивало лезвие ножа.
   - И вообще, откуда мы знаем, что вода их убивает?
   - Что?
   - Они только что приземлились у нас в саду. Мы ничего  о  них  не  знаем.
Откуда нам знать, что вода их убивает?
   Потерпевший по-прежнему находится в коме, получив множество колотых ран в
грудь и в горло
   - Послушайте, возьмите веревку и тяните.
   - Да. И хватит с нас детского лепета.
   - Вы готовы, профессор?
   Пациент был выписан вопреки моему профессиональному заключению и  вопреки
рекомендации,  содержавшейся  в  памятной  записке,  которую  я  направил  в
Министерство внутренних дел
   - Маркус, вы готовы?
   Поскольку на улучшени