дори. Но он расхохотался.
     - Вы не можете причинить мне вред, милорд! Разве вы не слышали, официально я уже мертв!
     Он захихикал, брызгая слюной, а я ждал, пока он умолкнет. Затем я холодно улыбнулся и дулом пистолета оттолкнул его. Он уткнулся в стену. Я стал надвигаться на него.
     - Ты всегда был смешон,- прошептал я.- Неужели ты осмелишься бросить мне вызов? Посмотри, кем ты стал, и умерь свой пыл. Я могу сделать так, что твое существование станет невыносимым, намного невыносимее теперешнего.
     Я пронзил его разум так, что он вскрикнул от боли.
     - Намного невыносимее. Ведь я - твой создатель. И я - твой император.
     Я опустил пистолет и отступил назад.
     - Не искушай меня снова, доктор Полидори.
     - Я тоже обладаю силой,- заикаясь, произнес он.- Я такой же, как и вы, милорд.
     Его вид - выпученные глаза, широко раскрытый рот - рассмешил меня. Я спрятал пистолет за пояс.
     - Убирайся,- сказал я.
     Полидори замер от ужаса. Затем задрожал и начал что-то бормотать себе под нос. Он схватил меня за руки.
     - Позаботьтесь обо мне,- прошептал он.- Позаботьтесь обо мне. Вы правы, я - ваше создание. Покажите мне, что это означает. Покажите мне, кто я есть на самом деле.
     Я пристально посмотрел на него. На какое-то мгновение я заколебался. Но затем покачал головой.
     - Ты должен идти собственным путем,- сказал я.- Мы все одиноки, все, кто странствует по океану Времени.
     - Одиноки?
     Его крик были неожиданным и ужасным - вопль зверя. От него кровь застыла в жилах.
     - Одиноки? - повторил Полидори.
     Он дико расхохотался. Он начал задыхаться, затем что-то бессвязно забормотал и посмотрел на меня глазами, горящими от ненависти.
     - У меня на самом деле есть сила,- внезапно сказал он.- Вы думаете, что ваша жизнь полна страдания, но я могу сделать так, что даже свет луны будет ненавистен вам.
     Он злобно взглянул и вытер рот.
     - Я уже отведал крови вашей шлюхи.
     Я схватил его за горло и притянул к себе. И снова я ворвался в глубины его мозга, пока он не забился в безумной агонии. Я все пронзал и пронзал его сознание, а он все кричал и бился от боли. Наконец я отпустил его. Он захныкал, лежа распростертый у моих ног. Я смотрел на него с удовлетворением.
     - Тронешь Терезу, и я уничтожу тебя,- сказал я.- Ты понял?
     Полидори что-то пробормотал, затем кивнул.
     Я схватил его за волосы. Как и его кожа, они были липкими и сальными, когда я к ним прикоснулся.
     - Я уничтожу тебя, Полидори. Он захныкал и выдавил из себя:
     - Понимаю.
     - Что ты понимаешь?
     - Я не буду,- фыркнул он,- я не буду... я не буду убивать тех, кого вы любите,- просопел он наконец.
     - Хорошо,- прошептал я.- Держи свое слово. И тогда, кто знает? Возможно, я даже смогу полюбить тебя.
     Я выволок его на лестницу и столкнул вниз. Он упал и загремел по ступенькам, вспугнув стаю цесарок. А я вернулся на балкон и наблюдал, как Полидори бежит через поля. Тем же вечером я объехал границы своих владений, но его специфический запах улетучился, испарился. Я не был удивлен, потому что я нагнал на Полидори такого страху, что вряд ли бы он вернулся. Но я предупредил еще раз Терезу, чтобы она остерегалась запаха химикалий.
     Однако теперь я тревожился не только об одной Терезе. Я получил письмо от Шелли, в котором он предлагал встретиться, и я тотчас ответил ему, приглашая погостить у себя. К моему удивлению, однажды вечером он въехал в ворота моего поместья. Я не видел его три года. Я поцеловал его в шею, слегка прокусив кожу до крови. Шелли напрягся, прижался к моей щеке и рассмеялся от удовольствия. Мы засиделись, как всегда, до глубокой ночи. Шелли говорил на свои обычные темы. В них присутствовали непристойные шутки, безумные планы, утопии, видения свободы и революции. Во мне нарастало нетерпение - я знал, зачем в действительности он пришел. Часы пробили четыре. Я вышел на балкон. Свежий воздух повеял на меня прохладой. Я обернулся к Шелли.
     - Ты знаешь, кто я? - спросил я.
     - Ты - могущественный и мятущийся дух,- ответил он.
     - То, что я имею, мою силу, я могу передать тебе.
     Шелли долго молчал. Даже в темноте его лицо светилось бледностью, как и мое, его глаза горели почти так же ярко.
     - Космос,- сказал он наконец,- нуждается в быстрых и прекрасных созданиях Божьих, когда он устает от пустоты, но не так сильно, как я нуждаюсь, Байрон, в твоих творениях. Я отчаялся соперничать с тобой. Ты,- он остановился,- ты ангел в раю для смертных, в то время как я,- его голос затих,- в то время как я - ничто.
     Я приблизил его к себе.
     - Мое тело не подвержено тлену,- сказал я. Я погладил его волосы и склонил его голову к себе на грудь. Я наклонился над ним.
     - Как и твое тело,- прошептал я. Шелли поднял на меня глаза.
     - Ты стареешь.
     Я нахмурился и прислушался к биению своего сердца. Я ощутил, как моя кровь очень медленно движется по венам.
     - Существует способ,- сказал я.
     - Этого не может быть,- прошептал Шелли. Казалось, он бросает мне вызов. - Нет, этого не может быть.
     Я улыбнулся и склонился над ним. Во второй раз я прокусил его горло. Кровь единственной рубиновой каплей заблестела на серебре его кожи. Я коснулся языком капли, затем поцеловал рану и начал пить кровь. Шелли застонал. Я пил его кровь и освобождал его мысли от ограничений бренного существования, наделяя его даром предвидения. Я снова поцеловал его и отодвинулся. Шелли медленно посмотрел на меня. На его лице, казалось, зажегся огонь иного мира. Он слабо пылал.
     - Но убивать,- пробормотал он наконец,- оставлять после себя кровавый след. Как это можно делать? Я отвернулся от него и вперил взгляд в горизонт.
     - Жизнь волка означает смерть для ягненка
     - Да Но я не волк. Я улыбнулся про себя.
     - Пока нет.
     - Как я могу решиться на это? - Он помолчал.- Не сейчас.
     - Подожди, если тебе угодно.- Я повернулся к нему.- Конечно, ты должен подождать.
     - А тем временем?.. Я пожал плечами.
     - Чем больше ты становишься философом, тем больше докучаешь мне. Шелли улыбнулся.
     - Уезжай из Равенны, Байрон. Приезжай и живи с нами.
     - Чтобы помочь тебе решиться? Шелли снова улыбнулся.
     - Если тебе так нравится.
     Он поднялся и тоже вышел на балкон. Мы долго стояли, не проронив ни слова.
     - Возможно,- произнес он наконец,- я не буду избегать убийства...- Он замолк.
     - Да? - спросил я.
     - Если... Если мой путь через пустыню будет обагрен кровью деспотов и угнетателей... Я улыбнулся.
     - Возможно.
     - Какую услугу ты и я, вместе, могли бы оказать делу свободы!
     - Да, да! Разделить бремя моей власти! Посвятить себя свободе! Управлять, но не быть тираном. Что бы нам еще такого сделать?
     - Светает,- заметил Шелли. Он взглянул на меня.- В Греции - восстание, там идет борьба за освобождение, ты слышал об этом?
     Я кивнул.
     - Да, я слышал.
     - Если у нас будет сила,- Шелли умолк,- божественная сила Прометея, мы принесем этот тайный огонь, чтобы согреть отчаявшееся человечество.
     Он взял меня за плечи.
     - Байрон, разве ты не согласен?
     Я смотрел мимо него. Мне показалось, что я увидел вызванную игрой света и тени от лучей восходящего солнца фигуру Гайдэ. Этот обман зрения длился лишь секунду и исчез.
     - Да,- ответил я, встретив взгляд Шелли,- да, мы смогли бы. Я улыбнулся.
     - Но сперва ты должен подождать, должен подумать и решиться.
     Шелли погостил у меня еще неделю, затем вернулся в Пизу. Вскоре я последовал за ним. Я не хотел трогаться с места, но ради Шелли я поехал. В Пизе собралось достаточно большое общество англичан, не самое худшее, но в литературном отношении достаточно плохое. Шелли редко приходил, чтобы застать меня наедине. Мы ездили вместе верхом, упражнялись в стрельбе из пистолетов, обедали, мы всегда были подобны двум противоположным, но сходным полюсам, вокруг которых вертелся весь остальной мир. Я ждал нетерпеливо (у меня никогда не было терпения), но с хищническим чувством ожидания. Однажды Шелли показалось, что он увидел Полидори. Он сказал мне об этом. Это встревожило меня; не то чтобы я боялся самого Полидори, но Шелли мог узнать правду, и его могло бы привести в замешательство то, кем стал доктор. Я пытался настаивать, воздействуя на разум Шелли. Однажды я пришел к нему ночью. Мы долго говорили допоздна. Мне показалось, что он готов.
     - В конце концов,- внезапно сказал он,- что плохого может со мной произойти? Жизнь может измениться, но она не исчезнет. Надежда может исчезнуть, но ее нельзя истребить.
     Он погладил меня по щекам.
     - Но сначала позволь рассказать мне все Мэри и Клер.
     - Нет! - сказал я.
     Шелли с удивлением посмотрел на меня.
     - Нет,- повторил я,- они не должны ничего знать. Существуют вещи, которые следует держать в тайне.
     Шелли посмотрел на меня. На его лице не было никакого выражения. Я подумал, что потерял его.
     Но затем он кивнул.
     - Скоро,- прошептал он и сжал мою руку.- Но если я не могу рассказать им, по крайней мере дай мне время, несколько месяцев, чтобы побыть с ними в облике смертного.
     - Конечно,- согласился я.
     Но я не сказал Шелли правду о том, что вампир должен распрощаться с любовью к смертным, и я не сказал ему правду более страшную, чем эта. Конечно, я чувствовал беспокойство из-за того, что вынужден был молчать. Кроме того, Клер через Шелли начала докучать мне, чтобы я взял Аллегру из монастыря и вернул ее родной матери.
     - Клер видит дурные сны,- пытался объяснить мне Шелли.- Ей снится, что Аллегра умрет в этом месте. Она почти убедила себя в этом Прошу тебя, Байрон, ее ночные кошмары ужасны. Верни Аллегру. Позволь ей жить вместе с нами.
     - Нет,- я покачал головой,- это невозможно.
     - Прошу тебя.- Шелли схватил меня за руку.- Клер становится бешеной.
     - Ну и что с того? - Я нетерпеливо пожал плечами.- Женщины всегда устраивают сцены.
     Шелли напрягся. Кровь отхлынула от его лица, он сжал кулаки, но сдержал себя. Он поклонился.
     - Вам, конечно, виднее, милорд.
     - Мне жаль, Шелли,- сказал я,- мне действительно жаль. Но я не могу вернуть Аллегру. Передай это Клер.
     Шелли сделал это. Но ночные кошмары Клер становились все более ужасными, а ее страх за дочь более неистовым. Шелли, который ухаживал за Аллегрой, когда она была еще ребенком, симпатизировал Клер, и я почувствовал, что между нами возникла размолвка. Но что я мог поделать? Ничего. Я не мог теперь рисковать Аллегрой. Я не смел видеть ее. Ей было пять лет, и зов ее крови был для меня непреодолим. Поэтому я продолжал отвергать просьбы Клер, надеясь, что Шелли наконец-то решится. Но он не решался, лишь становился все более отстраненным и холодным.
     Затем пришло известие, что Аллегра больна. Она была слаба, ее била лихорадка, она, казалось, страдала от потери крови. В тот же день ко мне пришел Шелли. Он рассказал мне, что Клер вынашивает безумные планы по спасению Аллегры. Она решила выкрасть ее из монастыря. Я был напутан. Однако я скрыл свое замешательство, одна лишь Тереза заметила его.
     Этим вечером мы, как обычно, ужинали с семейством Шелли. Разошлись рано. Я сел на лошадь и ездил до самого рассвета. Возвращаясь в свою комнату, я замер на ступенях...
     Голос лорда Байрона затих.
     Он перевел дух.
     - Я замер на ступенях,- повторил он,- и содрогнулся. Я почувствовал самый изысканный запах. Не было ничего более прекрасного в мире. Я тут же понял, что это было. Я пытался бороться с ним, но не смог и вошел в комнату. Этот аромат наполнял меня, каждую вену, каждый нерв, каждую клеточку. Я был его рабом. Я огляделся. На моем столе стояла бутылка... Я подошел к нему. Она была откупорена. Меня трясло. Комната, казалось, растворилась в забвении. Я пил. Я ощутил вкус вина, смешанного с ней, смешанного с ней...

***

     Лорд Байрон замолк. Его глаза, казалось, сверкали лихорадочным светом.
     - Я пил. Это была кровь, кровь Аллегры... Что я могу сказать? Она доставила мне на какой-то миг райское наслаждение. Но этого было недостаточно. Всего лишь миг, и ничего более - это могло свести меня с ума. Я нуждался в большем. Мне нужно было выпить еще крови. Я вновь наполнил бутылку вином. Я опустошил ее во второй раз. Жажда казалась еще более ужасной. Я посмотрел на бутылку и разбил ее об пол. Я должен был получить еще. Я должен быть получить еще.
     Он проглотил подкативший к горлу ком и прикрыл горящие глаза.
     - Но откуда она взялась? - тихо спросила Ребекка.- Кто принес ее вам? Лорд Байрон рассмеялся.
     - Я не смел даже думать об этом. Нет, скорее я был слишком одурманен, чтобы думать об этом. Я знал только, что мне необходимо еще. Я боролся с искушением весь следующий день. Из монастыря пришли новости: Аллегре стало хуже, она слабела, теряя кровь, никто не знал отчего. Шелли хмурился, встречая меня, и отворачивался. Мысль о том, что я лишаюсь его, ожесточила меня, но я не хотел уступать. Прошел еще один день, наступил вечер. И вновь я долго скакал на коне. И вновь вернулся поздно ночью в комнату. И вновь...- Лорд Байрон замолк.- И вновь на столе стояла бутылка, ожидая меня. Я выпил ее и ощутил, что жизнь словно серебро наполняет мои вены. Я оседлал лошадь. Когда я сделал это, я услышал смех, и до меня донесся запах кислоты. Но я обезумел от желания и уже не мог остановиться. Я проскакал галопом всю ночь. Я вошел в монастырь, где лежала умирающая Аллегра. Чувствуя вину, я прокрался в тень, не замеченный монахинями. Но Аллегра почувствовала мое присутствие. Она открыла глаза. Ее пальчики потянулись ко мне. Я взял ее на руки и поцеловал. Ее кожа обожгла мне губы. Я прокусил ее. Эта кровь... Ее кровь...
     Лорд Байрон пытался продолжать, но не смог, он тяжело дышал. Скрестив пальцы, он уставился в темноту. Затем опустил голову.
     Ребекка наблюдала за ним. Она спрашивала себя, испытывает ли она к нему жалость? Она вспомнила бродягу у моста Ватерлоо. Она вспомнила свое видение, в котором увидела себя подвешенной на крюке.
     - Вы получили то, что хотели? - спросила она. Ее голос прозвучал холодно и отдаленно.
     Лорд Байрон поднял голову.
     - Хотел? - эхом отозвался он.
     - Ваше старение, кровь дочери прекратила его? Лорд Байрон посмотрел на нее. Огонь в его глазах потух, они казались мертвыми.
     - Да,- произнес он наконец.
     - А Шелли?
     - Шелли?
     - Он?..
     Лорд Байрон бросил взгляд на нее. Лицо его все еще было безучастным, глаза - мертвыми.
     - Он догадался? - тихо спросила Ребекка.- Он узнал?
     Лорд Байрон медленно улыбнулся.
     - Я, кажется, говорил вам о теории Полидори.
     - О сомнамбулизме.
     - О сомнамбулизме и природе снов.
     - Понимаю.- Ребекка помолчала- Он вторгся в сны Шелли? Он мог это сделать?
     - Шелли был смертным,- коротко ответил лорд Байрон.
     Он закусил губу от внезапной боли.
     - Со дня смерти Аллегры он стал избегать меня. Он говорил своим друзьям о моей "ненавистной близости". Он жаловался на приступы необъяснимого страха. Выходя на берег моря и наблюдая отражение лунного света в воде, он видел обнаженного младенца, поднимающегося из воды. Все это передавалось мне. Я подумывал о том, чтобы разыскать Полидори и убить его, как обещал это сделать. Но этого, я знал, было недостаточно. Именно Шелли был теперь моим врагом. Именно с Шелли я должен был бороться и переубедить его. Он только что купил яхту и намеревался предпринять путешествие по морю. Мне нужно было встретиться с ним до его отплытия.
     Накануне стояла ужасная духота По пути к его дому я слышал отовсюду мольбы о дожде. Уже смеркалось, когда я добрался до места назначения, жара была непереносимой. Я притаился в тени, дожидаясь, пока разойдутся домочадцы. Только Шелли не шел спать. Я видел, что он читает. Я подошел к нему и, незамеченный, сел в кресло подле него. Шелли не поднял головы, но задрожал. Его губы произносили строки из Данте. Я прочел вместе с ним:
     - "Тот страждет высшей муки..."
     Шелли поднял голову. И я закончил:
     - "Кто радостные помнит времена в несчастии..." Воцарилась тишина. Затем я снова заговорил.
     - Так ты решился? - спросил я. Взгляд Шелли был полон холодного презрения и ненависти.
     - У тебя лицо убийцы,- прошептал он.- Да Очень гладкое, но в то же время залитое кровью.
     - Кровью? Что ты говоришь, Шелли? Это одно из твоих жаргонных словечек? Ты ведь знал, что я питаюсь кровью.
     - Но я не знал всей правды. Он поднялся.
     - Мне снились странные сны. Позвольте мне рассказать их вам, милорд.
     Он произнес мой титул, точно как Полидори, с обжигающей горечью.
     - Прошлой ночью мне приснилось, что Мэри беременна. Я увидел отвратительное создание, склонившееся над ней. Я оттолкнул его и увидел собственное лицо.- Он перевел дыхание.- Мне приснился второй сон. Я снова встретил самого себя, идущего по террасе. Но этот человек, похожий на меня, был бледнее, ужасная печаль была в его глазах. Он остановился.
     "Сколько времени тебе потребуется, чтобы удовлетворить свое естество?" - спросил он.
     "Сколько?" - непонимающе переспросил я.
     Он улыбнулся.
     "Разве ты не слышал? - спросил он.- Лорд Байрон убил свою дочь. И теперь я иду, чтобы убить свое собственное дитя".
     Я закричал и проснулся в объятиях Мэри. Но не в ваших, лорд Байрон, я никогда не буду вашим.
     Он посмотрел на меня. Его глаза сверкнули отвращением. Я почувствовал, как отчаянное одиночество охватывает мою душу. Я попытался взять его за руку, но он отвернулся от меня.
     - Сны были посланы врагом,- сказал я.
     - Но была ли ложь в их предостережении? Я безнадежно пожал плечами.
     - Вы убили Аллегру, милорд?
     - Шелли...- Я протянул ему руки.- Шелли, не оставляй меня одного.
     Но он повернулся ко мне спиной и вышел из комнаты, не взглянув на меня. Я не стал преследовать его - что толку было в этом? Вместо этого я спустился в сад и вскочил на лошадь. Я поскакал сквозь душную ночь. Жара стала еще более мучительной.
     Впервые за несколько месяцев я заснул. Тереза не тревожила меня. Мои сны не были приятными. Они были тяжелыми от чувства вины и мрачными от дурного предчувствия. Я проснулся в четыре. Все еще стояла духота. Одевшись, я услышал отдаленный раскат грома, прокатившийся над морем. Я выглянул в окно. Горизонт подернулся пурпурной дымкой. Я поскакал к пустынному берегу. Море было все еще прозрачным и светилось на фоне сгустившихся, почерневших туч. Снова прогремел раскат грома, и вспышка света серебряным огнем осветила небо. Внезапно море превратилось в хаос бурлящих волн, когда порыв ветра налетел на бухту. Я остановил лошадь и стал смотреть на море. Я заметил лодку. Она появилась и пропала, затем снова появилась и наконец совсем исчезла за горой волн. Ветер свистел в моих ушах.
     "Я не умею плавать".
     Я до сих пор слышу эти слова, произнесенные им много лет назад. Он тогда отказался от моей помощи. Я снова стал искать глазами лодку. Она боролась со стихией. Затем я увидел, как она перевернулась и начала тонуть.
     Я расцарапал запястье. Я пил кровь. Я поднялся, подставляя себя буре, вдыхая тьму, исходящую от моря. Я увидел обломки потерпевшей кораблекрушение лодки, раскачивающиеся на волнах. Я узнал эту лодку. С отчаянием я всматривался, надеясь отыскать Шелли. Затем я увидел его. Он вцепился в обломок борта.
     - Будь моим,- прошептал я ему.- Будь моим, и я спасу тебя.
     Шелли стал дико озираться. Я потянулся к нему и схватил его.
     - Нет! - закричал Шелли.- Нет!
     Он выскользнул из моих объятий. Он боролся с волнами. Он посмотрел на небо и, как мне показалось, улыбнулся, затем море поглотило его, и волны сомкнулись над его головой. Он погружался все глубже, глубже и глубже, на самое дно.

Глава 13

     Зато я жил, и жил я не напрасно! Хоть, может быть, под бурею невзгод, Борьбою сломлен, рано я угасну, Но нечто есть во мне, что не умрет, Чего ни смерть, ни времени полет, Ни клевета врагов не уничтожит, Что в эхе многокра