Элиот вдруг напрягся.
     - Смотрите! - шепнул он.
     Я присмотрелся к происходящему. Раджа, крепко сжимая женщину в объятиях, принялся целовать ее шею.
     - А чего на это смотреть? - прошептал я. - Не вижу тут ничего опасного.
     Но Элиот, к моему удивлению, был поглощен этим зрелищем, и лицо его замерло в угрюмом напряжении. Я никак не мог понять, чего он опасается. Сам я никоим образом не сомневался в намерениях парочки. Поцелуи раджи становились все дольше, и он стал медленно расстегивать блузку женщины. Прижав женщину к стене, он приподнял ее над мостовой, потираясь щеками об ее обнажившиеся груди. Элиот протянул руку, словно предупреждая меня о каком-то надвигающемся ужасе, но мне хватило этого зрелища, и я отвернулся. Вдруг раздался вскрик и стон, и, к своему удивлению, я услышал, как Элиот подавил смешок у меня над ухом. Я вновь вгляделся вдаль. Раджа и его потаскушка вовсю совокуплялись, но я не видел причины веселиться над столь скабрезным зрелищем. Элиот же сиял от удовольствия.
     - Слава Богу, - сказал он. - Я действительно опасался, что мы узрим нечто куда худшее.
     Он снова взглянул в проулок и опять подавил смешок.
     - Думается, - шепнул он, - нам понадобится лодка. Проверьте, можно ли нанять ее. И ждите меня там.
     Я раскрыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но Элиот махнул рукой, прогоняя меня, и уставился на раджу и его шлюху. Я покинул его, беспокоясь, что все это значит. Но моя вера в силы Элиота была по-прежнему сильна, и я поступил согласно его указаниям, найдя старика-лодочника, сдавшего напрокат лодку, хотя и по откровенно грабительской цене. Затем с полчаса я лежал в укрытии у сходней, ведущих к лодкам, и дожидался возвращения Элиота. Начал накрапывать мелкий дождь. Луна вскоре, скрылась за черными клочьями туч.
     Вдруг я увидел.,что Элиот ищет меня. Я вскочил, замахал ему, и он побежал ко мне вдоль причала.
     - Скорей! - сказал он, вскакивая в лодку. - Они уже отчалили, но у них весла как у нас, так что нагоним!
     - Они? - спросил я, когда мы начали выгребать меж двух гигантских судов.
     - Да, - кивнул Элиот, - в их лодке гребет какой-то ужасающий урод. Боюсь, он заставит нас попотеть. Крепок, черт!
     - Я когда-то считался очень сильным гребцом, - поведал я ему.
     - Отлично, Стокер! - вскричал он. - Тогда помогите лодочнику. А я, если не возражаете, сохраню энергию для предстоящего дела!
     Он пробрался на нос лодки и принялся рыскать пронзающим взором по водам реки.
     - Вон там! - вдруг вскричал Элиот, показывая.
     Неподалеку я заметил крохотную лодочку, борющуюся с течением и направляющуюся к дальнему берегу реки.
     - Они плывут к Ротерхиту, - заявил Элиот с охотничьим блеском в глазах. - Уверен, что туда.
     Его тонкое, возбужденное лицо осветила изнутри отчаянная энергия:
     - Быстрее! Быстрее! Нам надо перерезать им дорогу, прежде чем они подгребут к берегу!
     Гонка проходила весьма напряженно, ибо наши соперники были далеко впереди. Но постепенно мы начали нагонять их, а когда из темноты перед нами вдруг неожиданно выскочил буксир, прорезав тьму лучом своего фонаря, я довольно отчетливо различил фигуры преследуемых нами. Раджа сидел спиной, но когда он обернулся, я увидел, что ужасающая жестокость, ранее замеченная мною, исчезла с его лица, уступив место настороженности и почти что страху. Его спутник, сидевший в лодке лицом к нам, не выказывал никаких эмоций. Как и говорил Элиот, это было необычайно сильное и уродливое существо. Ужасающе бледное даже в свете огней дальнего берега лицо блестело. Глаза, однако, были настолько мертвенны, что, казалось, в глазницах у него вообще нет глазных яблок. Короче говоря, вид его был жуток, и в темноте он походил на Харона, перевозящего мертвецов в царство теней. Вот так и гнались мы, борясь с грязными водами реки. Впереди мерцали огни Лондона, красноватые на фоне накрапывающего дождя, а по обеим сторонам не было ничего, кроме темноты, полной угрюмого безмолвия. Никто во всем великом городе не знал о нас, и мы вели свою битву на протекавшей через его сердце реке в страннейшей гонке, еще невиданной ее водами.
     Мало-помалу мы настигали лодку противника. - Они, вроде, направляются к верфям, - прокричал Элиот. - Но мы их нагоним!
     Ему пришлось кричать, ибо к нам приближался торговый пароход и шум его машин звучал все оглушительнее. Я оглянулся - пароход возвышался над нами, и расходящиеся от него волны принялись раскачивать нашу лодку. Я вовсю работал веслами на пляшущих волнах, и вдруг Элиот выкрикнул что-то, прыгнул вперед и повалил меня за собой на дно лодки. В тот же миг я услышал, как мимо моего плеча что-то просвистело. Выглянув, я увидел, что гребец в лодке впереди нас вскочил, сжимая в руках револьвер. Он вновь прицелился, раджа рявкнул на него и хотел было схватить за руку, но урод отбросил его и вновь навел револьвер на голову Элиота. Однако в момент выстрела их лодку качнуло волной, и он промахнулся. Наш лодочник что-то проорал мне в ухо, но я не расслышал, ибо торговый пароход почти подмял нас, и шум от машин стоял ужасный. Лодочник громко выругался и шмыгнул мимо меня. Он что-то вытащил из-под брезента, и я узрел в руке у него старый револьвер. Он прицелился в урода. Раздался выстрел. В это самое время лодку нашу сильно качнуло прихлынувшей волной, мы все попадали, в общем, я так и не понял, попал он или нет.
     Когда я вновь взглянул на лодку впереди, то обнаружил, что урод распростерся на корме, рука его упала в воду и тащится за лодкой, а из головы стекает ручеек крови. Наш лодочник ухмыльнулся беззубой улыбкой.
     - Бывал я в южных морях, - проорал он мне в ухо, - а там пираты... Быстро учишься стрелять при качке!
     Волна, окатившая нас, теперь ударила по их лодке, отчего урода смыло в темные грязные воды, и он стал покачиваться на волнах, лицом вниз, как поплавок. Раджа вскочил и в ужасе уставился на плавающий труп. Лодочник вновь прицелился из револьвера.
     - Не надо! - вскричал Элиот, хватая его за руку, но лодочник уже выстрелил, и раджа, заорав и замахав руками, упал в реку.
     Волна подхватила его тело и почти подтащила к спуску с верфи, а нашу лодку, поскольку торговый пароход уже прошел мимо, течение вновь стало относить назад.
     - Смотрите! - сказал Элиот.
     К подножью верфи прибило какой-то ком тряпья. Ком зашевелился, и я понял, что это человеческая фигура. Она медленно поднялась на ноги и оглянулась на нас. Это был раджа. Элиот нахмурился, а костяшки пальцев, которыми он сжимал борт лодки, сильно побелели. Повернувшись к нам спиной, раджа начал взбираться на берег. Взобравшись, он шмыгнул в тень, и его поглотила темнота.
     Тонкие черты липа Элиота угрюмо застыли. Он не промолвил ни слова, когда мы причалили к верфи, выскочил из лодки, помог выбраться мне и присел на карачки у спуска.
     - Мы вам очень благодарны, - обратился он к лодочнику.
     - Это вам обойдется в две гинеи, - ответил тот.
     Элиот полез в карман, вынул монеты и сунул в ладонь речника.
     - Труп, конечно, найдут, - пробормотал он.
     - Найдут, - сказал лодочник, усмехнувшись. - А может, и нет.
     - Так позаботьтесь об этом! - Элиот повернулся ко мне. - Идемте, Стокер. У нас ведь срочное дело.
     Мы поднялись на берег. Я оглянулся на лодочника - он уже отплыл, - и последовал за Элиотом.
     - Что теперь? - спросил я.
     Элиот, всматривавшийся в расходящиеся от верфи улицы, обернулся.
     - Что теперь? - улыбнулся он. - Что ж, Стокер, мы приближаемся к разгадке тайны.
     - Но мы упустили его!
     - Кого?
     - Право, Элиот, кого вы думаете? Конечно, раджу!
     - А, да, естественно. Ну так пойдем и выследим его.
     - Вы знаете, где его найти?
     Элиот указал на мерзкого вида улицу прямо перед нами. Мы подошли к угловому дому, и Элиот ткнул в табличку на стене.
     - Колдлэйр-лейн, - прочел я. - Боже, значит, ваши подозрения оправдались?
     - Кажется, да, - кивнул он. - И все же, Стокер, боюсь, что я слегка запутался. Одна сторона этого дела мне до сих пор непонятна.
     - Только одна?
     - Ну да. Ведь сейчас дело вырисовывается очень ясно.
     - Не для меня, - ответил я.
     - Тогда сделаем так, - он зашагал по грязной Колдлэйр-лейн. - Навестим мистера Полидори.
     Мы двинулись по улочке, заваленной мусором и на вид совершенно заброшенной, ибо окна домов на ней были заколочены досками, а на большинстве дверей висели цепи и замки.
     - Ну вот мы и пришли, - пробормотал Элиот, останавливаясь. Он постучал в дверь, на которой мелом была жирно выведена цифра "3". Подождав, Элиот отступил на середину улочки, я - за ним. Перед нами оказался вход в лавку. Над витриной висела вывеска, на которой было написано: "Дж. Полидори. Сувениры". На темной, обшарпанной витрине не было ничего, кроме какой-то дряни.
     Элиот показал на окно над лавкой:
     - Видите, там, за шторами, что-то слабо мерцает?
     Я всмотрелся, но ничего не увидел. Комнаты наверху, вроде, были погружены во тьму.
     - Вон! - крикнул Элиот, и на этот раз я заметил какой-то оранжевый блеск, словно от искры. Элиот подошел к двери и забарабанил по ней. - Прошу вас! - закричал он. - Откройте!
     - Тут пахнет коварным и ужасным преступлением, - объяснил он мне. - Когда нам откроют, надо действовать с величайшим хладнокровием. И тогда, надеюсь, нам удастся сорвать "заговор" нашего противника.
     Он вновь поднял глаза на окно.
     - Идет! - шепнул он.
     Теперь и я услышал шаги из глубины лавки. Они остановились, заскрежетал отодвигаемый засов, и дверь со скрипом отворилась.
     - Да?
     Мне в нос ударила жгучая, кислая вонь. Я вспомнил, что нам рассказывала Люси о дыхании слуги.
     - Мистер Полидори, - с крайней вежливостью заговорил Элиот, - мне ваш адрес дал друг. Думается, у нас могут оказаться общие... э-э... интересы.
     - Интересы? - прошипел голос из-за полуоткрытой двери.
     Элиот взглянул на окно над лавкой:
     - Мы с другом приехали издалека...
     Говоря это, он жестом показал на меня. Я старался не подавать вида, но признаюсь, такой подход застал меня врасплох, ибо я не имел ни малейшего представления, о каких "интересах" идет речь. Полидори же, видимо, понял и, помедлив, открыл дверь.
     - Тогда вам лучше войти, - пробормотал он, впуская нас в лавку.
     Полидори запер дверь и повернулся к нам. Он был очень бледен, и шея его как-то странно изгибалась, но, если не считать этого, он был даже красив. На мой взгляд, ему было лет двадцать пять. Но что-то в его облике насторожило меня, не берусь объяснять что, возможно, какое-то беспокойство во взгляде и выражении лица. Оказавшись с ним в запертой лавчонке, я почувствовал напряжение и приготовился к самому худшему.
     - Наверх? - спросил Элиот.
     Полидори склонил голову.
     - После вас, - произнес он шелковистым голосом.
     Он жестом показал на ветхую лестницу, и мы поднялись по ней. Пришлось нагнуть голову, ибо проход был очень узок. Взбираясь, я почувствовал, как во мне поднимаются сильный ужас и отвращение, необычные для меня, ибо меня так легко не испугаешь. Причина была, однако, скорее физиологическая, ибо к вони дыхания лавочника теперь примешивался другой смрад, тяжелый и сладкий, смрад коричневого дыма, курящегося в комнате наверху. Я ощутил, как какие-то странные образы заползали, словно насекомые, в уголках моего сознания; я попытался отогнать их, но в то же время испытал искушение поддаться им, ибо они, казалось, обещали необычные удовольствия, великую мудрость и убежище от моих страхов. Однако я вспомнил предупреждение Элиота и собрался с силами.
     Наверху, у лестницы, висела занавесь из пурпурного шелка. Элиот отодвинул ее, и мы вошли в комнату, полную бурого дыма, запах которого я учуял на лестнице. Прошло несколько секунд, прежде чем мои глаза привыкли к этой пелене. На стенах висели изношенные гобелены, а в дальнем углу комнаты стояла металлическая жаровня. Время от времени она постреливала, летели искры, и я понял, что с улицы мы видели отблески горящего древесною угля. На огне стоял горшок, в нем что-то тушилось, а присматривала за этим старуха-малайка. Она взглянула на нас, и я про себя отметил, насколько она морщинистая и старая, с глазами, как тусклое стекло. Вдруг она принялась раскачиваться на стуле, громко смеясь, а человек, свернувшийся поблизости калачиком на диване, поднял голову и тоже засмеялся, после чего заговорил, резко, отрывисто, но монотонно, словно знал секрет бытия и хотел поделиться им, но у него не хватало слов.
     - Кровь, - бормотал он, - в крови поколение... и жизнь... в крови...
     Голос его затих, лицо исказила ужасная гримаса, и он недвижно замер. В руке у него была закопченная бамбуковая трубка, он поднес ее к губам, и, когда он вдохнул, я заметил, как в чашечке засветился красный огонек. По всей комнате виднелись такие же вспыхивающие и угасающие огоньки, и жертвы яда вдыхали свой дурман, не ведая ничего ни о нас, ни об окружающем мире. Они лежали скрюченные и онемевшие в фантастических позах и сквозь дым казались мне жертвами вулканического взрыва, забальзамированными в своих смертных муках в память и содрогание потомкам. Все это означало, что мы попали в царство могучего владыки Опиума.
     - Самый лучший наш товар для вас, сэр!
     Я обернулся. Полидори, зловеще ухмыляясь, протягивал мне трубку. Его зубы, обнажившись в ухмылке, были, как я заметил, очень остры. С приподнятой верхней тубой он стал похож на хищного стервятника.
     - Нет? - насмешливо удивился он, поворачиваясь к моему спутнику. - А вы, сэр? - Губы его вновь искривились. - Ну, вы-то уж точно у нас курнете... доктор Элиот!
     Элиот, никак не отреагировав на то, что его назвали по имени, остался совершенно спокоен:
     - Как я понимаю, мистер Полидори, вас уже предупредили о нашем интересе к вам?
     Лицо и тело Полидори задергались, словно от хорошей шутки:
     - Я был у Хэдли сегодня вечером. Он рассказал о вашем с мистером Стокером визите.
     - Хорошо, - холодно сказал Элиот. - Тогда вы знаете цель нашего визита к вам.
     - Вам нужен Моуберли, - осклабился Подидори.
     - Вижу, мы отлично понимаем друг друга.
     - Не совсем, доктор Элиот.
     Брови моего спутника вскинулись:
     - А что?
     - Его тут нет.
     - Я знаю, где он.
     - С чего вы так уверены?
     - Если вы не проведете меня к нему, я сам найду дорогу, - покачал головой Элиот.
     Он шагнул вперед, но Полидори схватил его за запястья, притянув Элиота к себе так, что лица их чуть ли не прижались друг к другу. Я увидел, как Элиот поморщился от дыхания Полидори.
     - Отпустите его! - приказал я. - Отпустите!
     Полидори оглянулся на меня и нехотя отступил от Элиота.
     Улыбка же его стала только шире.
     Мой спутник, в свою очередь, остался по-прежнему невозмутим.
     - Видите ли, - вежливо произнес он, - мы настроены решительно.
     - Ну, напугал! - нагло ощерился Полидори.
     - Где ваша хозяйка?
     - Хозяйка? - вдруг расхохотался Полидори. Плечи его опустились, и он качал потирать руки, словно моя их в пене услужливости. - Моя хозяйка, - простонал он. - Ах, моя прекрасная хозяйка, которую жаждет завалить весь мир! - Он вдруг выпрямился. - Понятия не имею, о чем вы!
     - Кто бы и где бы она ни была, вы это знаете! - проговорил Элиот.
     - Ну так расскажите мне!
     - Вы заманили двух моих друзей, вы знаете, о ком я говорю, в этот притон порока. Вам нужно было сломить их и вызнать секреты дипломатической работы. Но вам-то, в конце концов, какой интерес с этого? Никакого. Поэтому, благодаря логической дедукции, становится ясно, что вы работаете на человека, которого интересует парламентский законопроект.
     - Ах, доктор Элиот, доктор Элиот, - провыл Полидори, - вы такой ужасно умный!
     Он выплюнул последние слова и кинулся вперед, но Элиот упреждающе крикнул, и не успел Полидори схватить меня, как я перехватил его руки. Полидори замер с презрительной ухмылкой на губах.
     - Сейчас у меня нет желания продолжать этот неприятный разговор, - терпеливо промолвил Элиот. - Мне неинтересно выслеживать вашу... как назвать ее... хозяйку?.. сообщницу? Просто скажите мне, где вы держите Моуберли и оставим друг друга в покое.
     - О, вы исключительно внимательны!
     - Предупреждаю, иначе я обращусь в Скотланд-Ярд.
     - Что? - ухмыльнулся Полидори. - И испортите репутацию благородного министра?
     - Предпочел бы не делать этого,. - ответил Элиот, - но что бы он там не испортил себе, я должен по меньшей мере сохранить ему жизнь.
     - Ему ничего не грозит.
     - Так вы признаете, что он здесь?
     - Нет. - Полидори помедлил, вновь скаля зубы в улыбке. - Но был, доктор Элиот.
     Он слегка отступил, не сводя с нас глаз, и поднял руки. Не оборачиваясь, он передал трубку старухе-малайке, та зажгла ее, и Полидори, всунув чубук меж губ, три или четыре раза вдохнул дым, блаженно закрывая глаза.
     - Ах, хорошо, - пробормотал он, - ах, как замечательно... К нам сюда издалека приезжают. - Глаза его вдруг открылись. - Приезжают, доктор Элиот... Поверьте мне, приезжают!
     Он улыбнулся, и губы его окутала желтая пленка слюны. Он слизнул ее, и глаза, казавшиеся затуманенными, снова стали холодными и пронзительными.
     - Вы очень умны, доктор Элиот. Но никакого заговора нет. Людям нужен опиум... даже министрам правительства.
     - Нет, - качнул головой Элиот. - Вы заманили его сюда.
     - Заманил? - Полидори откинулся в кресле. Глаза его опять заволокло туманом. - Заманил, заманил, заманил! Мне нужны богатые люди, - засмеялся он, - люди со средствами... джентльмены из Вест-Энда. - Смех его перерос в поток резкого, высокого хихиканья. - Ну-да, я заманил их, доктор Элиот. - Он повторил эту фразу, медленно наклонился и принялся покачивать трясущимся пальцем перед лицом моего спутника. - Но если они попробовали наркотиков... если они попробовали... то пусть сами за себя отвечают...
     Глаза его, преисполненные наставительной торжественности, потухли, и он в который раз разразился переливчатым хихиканьем. Элиот несколько отвлеченно наблюдал за ним.
     - Взгляните, - заметил он, - как деревенеют мускулы у него на щеках. Явное свидетельство ступора, в который он погружается. - Он оглядел комнату. - Все может оказаться легче, чем я отваживался надеяться, - сказал он и стал осматривать тела лежащих в притоне, но быстро нахмурился и, повернувшись ко мне, помотал головой.
     - Он, наверное, у раджи, - высказал я предположение.
     - Кто?
     Я в изумлении уставился на него:
     - Сэр Джордж, кто ж еще! Разве мы не его ищем?
     - Ну, конечно, - ответил он, отворачиваясь.
     Я рассердился на эту внезапную резкость.
     - Я, может, очень глуп, - буркнул я, - но не вижу, почему вы так насмешливо относитесь к моему предположению.
     - Извините, Стокер, если обидел вас. Но ваше предложение все же смешно, и у нас нет времени обсуждать его. И все-таки, - его глаза сузились, и голос стал тише, - все-таки направление ваших рассуждений, может быть, не столь глупо, как показалось вначале. Нет...
     Он энергично подошел к стене и двинулся вдоль нее, нажимая на камни.
     - Что вы делаете? - спросил я.
     - У раджи, вы говорите? - хмыкнул он. - Я засмеялся, потому что никакого раджи не существует...
     - Что?! - вскричал я.
     - Раджи не существует... Но есть королева... Стала бы она жить в таком бардаке?
     Он сделал какой-то жест, и взгляд его упал на жаровню в углу комнаты. Он сразу подошел к ней и, сдвинув в сторону, ударил по стене за нею. И только он сделал это, как старая карга, сидевшая уставившись на угольки, подняла голову и пронзительно закричала. Вцепившись в пальто Элиота, она в страхе что-то забормотала. Я попытался ее успокоить, но старческие пальцы отказывались разжиматься. Она смотрела на стену, словно оттуда исходила какая-то угроза, а Элиот сдирал грязные, прокопченные тряпки, за которыми оказалась грубая деревянная дверь.
     - Она идет, - надрывалась малайка, - идет за кровью! О королева боли и