ла жива! Это существо (я говорю "существо", потому что оно ничем не напоминало девушку) было живо! Рот его при виде нас широко открылся, и в нем сверкнули зубы, острые, как клыки зверя, а когда оно сомкнуло челюсти, раздалось щелканье, которое мы только что слышали. Инстинктивно я понял, что эта тварь жаждет крови. Не знаю, как я определил это: может быть, по жестокости в ее глазах или по сухости кожи, многовековым пергаментом обтянувшей скулы твари, но какова бы ни была причина, я знал - да, знал, с ужасом и полной уверенностью, - что именно мы нашли. Я обернулся к профессору.
     - Это Розамунда Харкорт? - спросил я.
     Он кивнул.
     - Она...? - я не мог произнести этого слова.
     - Вампир? - эхом отозвалось от холодных каменных стен. Профессор еще раз повторил это слово и кивнул самому себе. - Да... Два года она пролежала здесь с той ночи перед свадьбой. Помните, мистер Стокер, домохранительница Харкортов сказала, что кто-то ломился в склеп? Тогда-то Розамунду и принесли сюда, а ее место заняло отродье, за которым мы охотимся. Какая жестокая судьба - прошептал он, - вдвойне жестокая. Погребена вместе с телом матери, в думах о крови, медленно деградируя в существо, которое сейчас перед вами. Существо слишком слабое, чтобы подняться, чтобы просто пошевелиться.
     Вновь раздалось голодное щелканье челюстей вампира. Профессор посмотрел на нее почти с нежностью и взялся за кирку.
     - Не смерть мы ей несем, она уже умерла, а возвращение. Возвращение в поток жизни.
     Он приставил кирку к сердцу этого существа. Руки его не дрогнули. Замахнувшись, он со всей силы опустил острое орудие. Существо в гробу задергалось, и из безгубого рта раздался ужасающий, морозящий кровь в жилах, пронзительный крик. Тело забилось в диких судорогах, белые зубы сжались до того, что лопнули десны, а на губах появилась черная пена. Профессор размахнулся киркой и ударил еще раз. Из раны по истощенной плоти потекла черная слизь. Профессор взялся за заступ и резко ударил им, так что шейная кость существа сломалась, и голова отделилась от туловища. Тело дернулось и замерло, оставаясь теперь в неподвижности. Ужасное существо было, наконец, мертво. Наше неприятное дело в этом месте смерти было завершено.
     Но не в остальном мире. Не стану описывать, с какой поспешностью мы покинули кладбище. На станции мы сидели долго и только в семь часов смогли выехать в Йорк, а, прибыв туда, прождали еще час поезд на Лондон. Элиот воспользовался этим временем, чтобы дать телеграмму Весткоту, но ответа мы не получили, хотя Элиот просил об этой услуге, так что наш страх перед таинственной Ш.В. и опасения за Люси и ее пропавшего ребенка еще больше возросли. Я вспомнил о сомнениях Элиота, о его неохоте ехать в Уитби и почувствовал особую вину, ибо это я убедил его сопровождать нас. Поскольку бегство Ш.В. оказалось всего лишь уловкой, рассчитанной на то, чтобы выманить нас из Лондона, наша дьявольская противница, вернувшись в столицу намного раньше нас, могла совершить Бог знает какие ужасные злодеяния. Я сомневался в том, что мы сможем найти юного Артура Рутвена, ибо у Ш.В. был целый день на то, чтобы отделаться от ребенка и замести следы. Все следы, которые мы сейчас найдем, давно остыли. А что касается Люси - дражайшей Люси, - я страшился и думать о том, что может ей угрожать.
     В Лондон мы возвращались целую вечность. Мы дремали, а после того как выспались, профессор рассказал мне, что представляет собой наша противница - вампир, самое ужасное создание суеверий и мифов, поднявшееся преследовать нас из тумана времени, бродящее ныне по Лондону, в наш просвещенный, скептический, полный здравомыслия девятнадцатый век. Я до сих пор считаю, что в это почти невозможно поверить, и вместе с тем не сомневаюсь в реальности увиденного мной предыдущей ночью.
     - Вампиров знали везде, где только ни побывал человек, - рассказывал профессор. - Так почему бы им не быть и в наши дни? Почему вы думаете, что наш век какой-то привилегированный?
     Элиот слушал его, кивая, но сам ничего не говорил. Я знал, что он размышляет над своей ошибкой. Зловредная Ш.В. поразила его в самое сердце.
     Наконец-то наш поезд застучал на стрелках вокзала Кингс-Кросс - было без нескольких минут пять. Через четверть часа мы стучались в двери на Миддлтон-стрит. Открыл нам сам Весткот с лицом нервным и осунувшимся.
     - Ваша телеграмма... - проговорил он. - Я вернулся слишком поздно и не смог ответить. Все в порядке?
     - Это вам бы сказать, так ли это, - ответил Элиот. - Люси...
     - В порядке. За ней сейчас ухаживает моя сестра.
     - Ваша сестра? - воскликнул Элиот.
     - Да. - Впервые за долгое время я увидел, что Весткот улыбнулся. - Вот где я был утром, когда пришла ваша телеграмма, - встречал сестру на вокзале Ватерлоо. Она прибыла в Англию вчера вечером, а в Лондон - сегодня в девять часов. Почти все утро она с Люси, моя дорогая сестричка. Они так понравились друг другу, словно они подруги с давних лет. Сестра моя тоже перенесла ужасные страдания. Но, как и Люси, Шарлотта всегда была сильной.
     - Шарлотта? - Элиот вдруг отшатнулся.
     - Дорогой мой, - воскликнул Весткот, - вам плохо?
     Элиот уставился на него с выражением ужаса на лице.
     - Ваша сестра, - медленно произнес он, - Шарлотта наверняка написала вам письмо... записку... с сообщением, что она прибудет на вокзал Ватерлоо?
     - Да, - озадаченно кивнул Весткот и, пошарив в кармане, вынул конверт.
     Элиот выхватил конверт у него из руки. Беглый взгляд на почерк полностью удовлетворил его.
     - Ш.В., - прошептал он, повернулся и ринулся прочь из комнаты.
     Профессор тоже понял, в чем дело, и вслед за Элиотом уже взбегал по лестнице. Через секунду дошло и до меня.
     - Ш.В.! - вскричал я. - Шарлотта Весткот!
     - Что такое? - в отчаянии спросил Весткот. - Что тут, Бога ради, происходит?
     Я схватил его за руку, и мы стремглав понеслись по лестнице. У входа в спальню Люси Элиот на мгновение замешкался, проверяя револьвер, а потом распахнул двери и вбежал внутрь. Один за другим мы последовали за ним.
     Целую вечность мы стояли, замерев на месте при виде открывшейся нам сцены. Не хватает слов описать ее ужас и чувство отвращения, поднявшееся у меня в груди. На постели лежала совершенно голая Люси, тихо постанывая и ерзая на простынях. Ее груди, живот и бедра были вымазаны кровью. А над ней, разжимая коленями ноги Люси, склонилась молодая женщина. Губы ее тесно прижались к одной из грудей Люси, а рукой она... Нет, я до сих пор краснею, вспоминая это. Если бы я собственными глазами не видел все ее развратные действия, то счел бы такое невозможным, а посему не стану осквернять своего рассказа описанием. Несколько секунд, что мы стояли остолбенев, эта женщина продолжала заниматься тем, за чем мы ее застали, - тесно прижавшись к обнаженной плоти Люси, она пила кровь из окровавленной груди. Затем с какой-то нарочитой, издевательской медлительностью она приподняла голову и взглянула на нас. На ее лице отражалось хищное сладострастие, одновременно возбуждающее и отталкивающее. Запрокинув голову, она облизнула губы в почти чувственном наслаждении, улыбнулась, и я увидел следы крови Люси на ее острых белых зубах.
     - Привет, Джек, - произнесла она, откидывая волосы со лба и вставая. - Ну как там Уитби? Надеюсь, вы не очень скучали?
     - Боже мой! - вскричал Весткот, к которому наконец вернулся дар речи. - Шарлотта! Что это?
     Женщина вновь улыбнулась и насмешливо взглянула на Люси, продолжавшую ерзать на постели.
     - Поздравляю тебя с такой женой, Нэд. Никак не могла понять, что ты в ней нашел, в этой неотесанной потаскушке, но сейчас, когда поимела ее, почти понимаю это. Кто знает? Может, я придержу ее для себя...
     Весткот вдруг пронзительно выкрикнул что-то в неразборчивом вопле ужаса и ярости. Он выхватил револьвер из руки Элиота и, прицелившись в сестру, выстрелил. Пуля попала ей в плечо, из раны ударила кровь. Но женщина лишь засмеялась и... начала таять на наших глазах, превращаясь в пар, который поднялся и вылетел в окно, исчезая бесследно в ночи. Профессор бросился к окну, а Элиот и Весткот - к Люси. Люси потрогала себя за грудь, подняв испачканные кровью пальцы к глазам. Узрев их, она издала такой дикий и отчаянный крик, что мне кажется, он будет звучать у меня в ушах до скончания жизни. Весткот попытался удержать ее, но она испуганно вырывалась из его рук, глядя на окно и все время испуская стоны. Лицо ее было ужасно, кровь, размазанная по губам, щекам и подбородку, еще более подчеркивала ее смертельную бледность, все тело было измазано кровью, стекавшей из ранок рубиновыми струйками.
     - Я застрелил ее? - крикнул Весткот, все удерживая жену. - Ради Бога, профессор, моя сестра мертва?
     Профессор запер окно и медленно покачал головой.
     - Я доберусь до нее! - кричал Весткот. - Боже мой, я заставлю ее заплатить, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
     Профессор ничего не сказал. Лишь взглянул на Элиота, и я увидел крайнее замешательство и ужас в его глазах. Мне подумалось, а знает ли он, как убить вампира, и есть ли у нас какая-нибудь надежда.
     Позднее, в тот же вечер, перевязав Люси и дав ей успокоительное, мы собрались на совещание в гостиной. Элиот рассказал Весткоту о том, как мы гнались за женщиной, которую он знал в качестве леди Моуберли, после чего, отвечая на полные неверия вопросы бедняги, профессор объяснил суть вампиризма и рассказал о его распространенности в стране, о которой я уже много слышал, в королевстве Каликшутра, где пропала сестра Весткота.
     - Пропала во всех смыслах, - пробормотал Весткот, - провалилась в ад. Есть ли для нее какая-нибудь надежда, как вы думаете?
     Профессор сжал руку Весткота, и жест этот сказал больше, чем любые слова.
     - Так, значит, письма, - пробормотал Весткот, - которые я получил от младшего офицера, находящегося в подчинении у моего отца... все фальшивые? Все до единого - подделка?
     Профессор кивнул, не говоря ни слова.
     Весткот обхватил голову руками:
     - И не надо было искать ее в Индии, потому что все это время она была в Англии. Какой же я был идиот! - вскричал он. - Какой болван! Но как я мог знать? - Он поднял голову, и взгляд его умоляюще забегал по нам. - Разве я мог догадаться, что моя сестра была... что она стала...
     - Вампиром? - вдруг заговорил Элиот. - Да, именно этим словом вам следует называть ее. Я понимаю, его даже произнести трудно, не говоря уж о том, чтобы представить себе тот ужас, который оно означает. Но надо. Ибо они плодятся из-за скептицизма своих жертв, что я слишком хорошо знаю по себе.
     Бедняга Весткот запустил пальцы себе в волосы:
     - Но почему? Каковы ее цели? Зачем эта игра леди Моуберли?
     - По-видимому, она была чьим-то агентом.
     - Агентом?
     - К сожалению, это очевидно. Ваша сестра пропала в Каликшутре, считалось, что она мертва, но на самом деле, как нам теперь известно, она вернулась в Англию служить целям тех, кто сделал из нее то, во что она превратилась, - вампира, создание их воли. И в этом облике она поехала в Уитби, где уничтожила будущую невесту сэра Джорджа и заняла ее место.
     - Но откуда такой интерес к сэру Джорджу? - неверяще спросил Весткот. - Зачем забираться так далеко?
     - Потому что сэр Джордж как раз в то время вошел в Индийский кабинет, отвечал за границы в Индии, а на этих границах, как вы помните, расположена Каликшутра. Не забывайте о своеобразных обстоятельствах помолвки сэра Джорджа: он не видел будущей жены почти семь лет, чем подписал себе и ей смертный приговор, ибо за счет этого самозванку никто не узнал. Вашу .сестру схватили и заставили подчиниться воле того, кому нужна была такая самозванка, чтобы защитить Каликшутру от возможной аннексии. Ей нужен был агент в постели министра.
     - Ей? - воскликнул Весткот. - Кому "ей"?
     Элиот не ответил, продолжая пристально вглядываться во тьму на улице.
     - Ответьте же Элиот! Кто эта "она"? Черт возьми! - вскричал Весткот со внезапной яростью. - У этой "нее" может оказаться Артур, мой сын!
     Элиот повернул к нему голову.
     - Нет, - медленно произнес, он.
     - Что вы хотите сказать?
     - У леди Моуберли, у Шарлотты, ваш ребенок. Забудьте о той, другой. Вам до нее не добраться. Мы должны охотиться за вашей сестрой.
     - Но почему вы так уверены, что Артур именно у нее?
     - Потому что у Шарлотты свой собственный интерес к вашему сыну.
     - Что вы имеете в виду?
     Элиот подошел к Весткоту и коснулся его плеча.
     - Когда Люси вышла за вас замуж, - тихо продолжил он, - перед Шарлоттой встала неожиданная проблема. Этот брак мог раскрыть ее подлинную сущность. Отсюда отказ встречаться с вами. Но замужество Люси также доставило ей неожиданное удовольствие. Вы помните, ей не терпелось увидеться с Люси, после того как родился ваш ребенок?
     - Да. Но, по-моему, это вы склоняли ее к сближению с моей женой.
     Элиот виновато потупил голову, но Весткот не заметил этого. Его лицо вдруг онемело от прихлынувшего страха.
     - Продолжайте, - прошептал он наконец.
     Элиот глотнул воздуха:
     - Вампиров тянет к родственной крови.
     - К родственной?
     - К крови родственников, - вмешался профессор. - Это доставляет им, как сказал Джек, особое наслаждение.
     - Вы имеете в виду Артура? - Весткот уставился на него в ужасе, не веря услышанному. - Моего сына? Шарлотту влечет кровь ее собственного племянника?
     Профессор помялся и вздохнул:
     - Боюсь, что да.
     Лицо Весткота исказилось:
     - Тогда она уже...
     - Убила его? - профессор покачал головой. - Это, конечно, возможно. Однако на основании изучения этих существ я бы сказал - маловероятно. По-видимому, существует некое правило не трогать детей, пока они не вырастут и не принесут потомство.
     - Потомство?
     - Линия крови... - тихо пояснил профессор. - Должно быть продолжение рода, так сказать. Если кому-нибудь и грозит опасность с ее стороны...
     - Да?
     - Боюсь, что этот. человек - вы.
     - Да, конечно, конечно. - По лицу Весткота вдруг разлилось облегчение. - Значит, есть надежда? Мой сын может быть еще жив? Вы думаете, это возможно?
     - Уверен, что надежда еще есть.
     - Но как нам разыскать его?
     - Это может оказаться трудным делом, - вздохнул Элиот. - Пока мы в Йоркшире гонялись за ветром в поле, у вашей сестры было полно времени, чтобы спрятать вашего сына. Судя по тому, как она организовала остальную часть своего заговора, ее укрытие тщательно подготовлено.
     - Что же нам делать? Ведь нельзя ждать здесь, ничего не предпринимая.
     - У нас нет иною выбора, - возразил профессор. - К тому же, остается ваша жена, ее нужно защищать.
     - Да, - сказал Весткот, - да, конечно... - Он, похоже, вновь воспрял. - УЖ она-то, насколько мы знаем, еще жива.
     - Именно так? - Вскричал профессор, хлопая в ладоши. - И давайте сделаем все, чтобы она оставалась в этом состоянии. Во всяком случае мы еще не побеждены.
     Когда он произнес это, я почувствовал, что он в это верит. Мы вчетвером продолжали строить планы, и при знании профессором мира бессмертных, при пытливом уме Элиота и храбрости Весткота я мог надеяться, что игра еще не проиграна. Профессор с большим энтузиазмом заговорил о растении под названием "киргизское серебро", безотказном средстве от вампиров, и сказал, чтo на следующий день съездит в Кью и там, в теплицах, поищет это растение. Тем временем Элиот будет лечить Люси, Весткот - охранять ее, а я - стоять на страже. Так оно и случилось.
     В ту ночь в комнате Люси дежурили я и Весткот. Бедняжка крепко спала под воздействием успокоительного. Хотя она иногда шевелилась и бормотала что-то во сне, я, глядя на ее дорогое, милое лицо, вспоминал, какой Люси была месяц назад, и молился за то, чтобы она поскорей вернулась ко всем нам. Мои надежды, по которым был нанесен такой удар недавними событиями, начали оживать.
     А в четыре часа, незадолго до того как мы должны были смениться, я услышал донесшийся с улицы стук колес экипажа. Он остановился прямо у двери Весткотов. Прошло несколько минут, но экипаж так и не уезжал. Обеспокоенный, я подошел к окну и взглянул вниз на улицу. Экипаж стоял прямо подо мной. Из него высунулась фигура в плаще, нюхая воздух или же, как я догадался, вдыхая залах крови. На долю секунды он или она (я не различил, был ли это мужчина или женщина) глянул вверх на меня. Я заметил только, что глядевший был крайне бледен, потому что фигура сразу же забилась в экипаж, который стронулся с места и поехал дальше. Даже сейчас я не уверен, кого именно увидел тогда. Сначала я предположил, что это Шарлотта Весткот, но беседа, которую я подслушал несколькими часами позже, когда на дежурство заступили профессор и Элиот, насторожила меня - они говорили, что это могла быть таинственная "она".
     - Я должен навестить ее, - все время повторял Элиот, - и вы это знаете. Только так мы сможем найти решение. Я должен навестить ее.
     - Это очень опасно, - упорно не соглашался профессор. - Она смертельно опасна.
     Я напряг слух, стараясь услышать побольше, но голоса их зазвучали тише, и о чем они еще говорили я не мог сказать. В одном, однако, я уверен - женщина, о которой шла речь, не была Шарлоттой Весткот.
     Несмотря на чувство беспокойства, спал я хорошо, ибо два последних дня сильно утомили меня, и проснулся только около полудня. Я встал и, поднимаясь по лестнице в спальню Люси, встретил спускающегося оттуда профессора. Едва лишь взглянув на него, я понял, что случилось нечто скверное, и спросил его, как дела. Не отвечая, он повернулся и повел меня в спальню Люси. Элиот склонился над своей пациенткой с усталым и расстроенным видом, и довольно скоро я понял причину его расстройства - Люси была привязана к постели, она непроизвольно содрогалась и шипела, как змея, а лицо ее было пародией на ту прежнюю Люси, которую я так хорошо знал. Сейчас на нем царили лишь жестокость, сладострастие и хищность. Я наклонился над Люси, и, когда она увидела меня, в глазах ее вспыхнул какой-то зловещий огонь, а лицо исказила развратная гримаса.
     - Освободите меня, Брэм, - прошептала она. - Вы же всегда хотели меня, не правда ли? Меня, такую свежую, нежную, не то что ваша жена. - Она засмеялась. - Мои объятия ждут вас. Освободите меня, и мы с вами хорошо отдохнем. Освободите же меня, Брэм, освободите!
     В ее голосе было что-то дьявольское, он звучал, как скрежет стекла, по которому провели ножом, и мне оставалось только отвернуться от нее.
     - Боже мой, - обратился я к Элиоту, - что с ней случилось?
     Губы его сжались.
     - Очевидно, болезнь распространилась по ее венам, - сказал он.
     - И вы ничего не можете сделать? - спросил я.
     - Я взял пробу крови. Попытаюсь провести испытания. Однако, - помедлил он, - буду с вами откровенен - надежд у меня нет.
     - И все же могут найтись способы лечения за пределами науки, - вмешался профессор, направляясь к двери. - Я тоже покидаю вас. Внизу меня ждет кэб, он отвезет меня в Кью. УВИДИМ, как действует киргизское серебро...
     Он склонился в индийском поклоне и стал спускаться по лестнице. Элиот вскоре последовал за ним. Я остался наедине с... хотел написать "Люси", но это существо только носило имя Люси и обладало ее телом, ибо от прежней милой Люси совершенно ничего не осталось. Девушка, которую я знал, исчезла, и, сидя там в тот день, я чувствовал себя словно на похоронах Люси.
     И вот сейчас, с сердцем, объятым ужасом, я приближаюсь к кульминационному пункту этого повествования. Во второй половине дня ко мне присоединился Весткот. Его явно предупредили о состоянии Люси, ибо он тщательно пытался скрыть свои страдания и терпеливо сидел у ее постели, несмотря на сочетание лести и ругани, при помощи которых она пыталась уговорить его освободить ее. Теперь я понял, что сильно недооценивал Эдварда, потому что человек, с которым мы вместе сидели, был мужем, достойным любви Люси. Проходили часы, и крепость характера Весткота была испытана до самых