и  Президента  СФРЮ  И.  Б.
Тито.
     Атанас  Свилар  бороздил  Мексиканский залив и Карибское море в поисках
похожих островов. Два предложения  его  фирма  уже  получила,  и  архитектор
Свилар  отправился  поглядеть  на  них.  Он  был  готов  купить четырнадцать
островов, похожих  на  Брионские,  на  Багамском  архипелаге  или  на  Малых
Антильских, где обнаружится больше сходства...
     Решил остановиться на Малых Антильских, где ему предложили четырнадцать
крохотных  островков  красной,  как  коралл,  земли,  расположенных западнее
Барбадоса. Он купил их, замерил, каждому острову дал новое название. Острова
стали называться -- Св. Марко, Округляк, Газ, Супин, Малый  Брион,  Супинич,
Большой Брион, Галия, Грунь, Мадонна, Врсар, Иероним, Козада и Ванга.
     И  опять  он почувствовал себя прежним Свиларом, у которого даже ремень
на пояснице плесневел от напряжения и пота, он  вновь  носил  серьгу  Витачи
вместо  перстня,  облизывал  очки, наблюдал за прибывшими сюда строителями и
сам вкалывал круглосуточно.
     Прежде всего он занялся зеленым поясом, растительным покровом. Воплощая
в жизнь подробные планы, полученные с родины, и в соответствии с  имеющимися
сведениями  о  флоре  и  фауне Брионских островов он пересадил на Антилы все
виды растений с архипелага и Истрийского  приморья  и  создал  точную  копию
парка И. Б. Тито на Брионах. Говорят, его люди высадили тысячу видов луговых
и  лесных  растений  таких  же  точно,  как  в  летней резиденции Президента
республики Югославии; высаживали истово, словно молились,  --  манго,  киви,
бананы,  эвкалипт,  мандарины,  пальмы,  кедр,  бамбук,  тис,  можжевельник.
Намучились,  пока  научились  выращивать  на  этой  земле  лозу   мальвазии,
Гамбурга,  афусалии благородной, с тем чтобы выцедить из них вино "Брионская
ружица".
     И пока все это  прорастало  и  распускалось,  архитектор  Свилар  опять
занялся  строительством. Как и в прошлый раз, он строил все в соответствии с
хронологическим порядком. Сначала воздвиг копию римского  акведука,  вернее,
его  остатков,  обнаруженных  на  Большом  Брионе, потом -- несколько точных
реплик церквей с Брионских островов: византийских из района залива  Добрики,
трехнефовой  базилики  из района залива Госпы и бенедиктинского монастыря, в
которых  он  разместил  копии  брионских  мозаик  VI--  VII  веков.  Воздвиг
оборонительную  башню (донжон), костел, церквушки Св. Германа, Св. Роки, Св.
Анте. Построил отели, крытые бассейны с подогретой водой,  ипподром  и  поле
для  игры  в гольф. Установил портовые сооружения, в башне и крепости открыл
маленький музей, затем -- три резиденции и двести пятьдесят семь  километров
дорог, столько же, сколько на Брионах, и по ним пустил множество автомобилей
без номерных знаков...
     Днем  безразличный к еде и застенчивый, ночью он становился удивительно
прожорливым и говорливым, трудился так, что пуговицы на воротничках трещали.
Он бормотал: "Ничто не сможет похоронить годы жизни  и  пищу,  пищу  и  годы
жизни",  запивал  виски  сигару  за  сигарой  и строил. Резиденции он назвал
"Брионка", "Ядранка"  и  "Белая  вилла";  последнюю  он  построил  с  крытой
галереей  на  двенадцати  колоннах, а подход к ней выложил желтым, голубым и
белым мрамором -- совсем как в той, где Иосип Броз Тито в 1956 году подписал
брионскую декларацию с Насером и Неру.
     На Ванте, маленьком островке,  который  можно  перебросить  камнем,  он
построил  свой  второй  дом. Соорудил пристань, у дорожки, окаймленной живой
изгородью, поставил статую Нептуна, пустил фонтаны,  устроил  "Индонезийский
салон",  "Словенский  салон", "Дом для работы и отдыха", кухню, мандариновый
сад, виноградник, террасу с перголом и навесом, старый и новый подвалы, куда
можно было попасть через  огромную  винную  бочку  с  дверями.  "Македонский
салон"  он  обставил мебелью работы Охридской школы резчиков по дереву, а на
пляже, где резиновая дорожка вела к морю, поставил стол, зонт и стул, в саду
разместил белые садовые кресла с лиловыми подушками,  а  на  окна  каменного
дома   навесил   наличники  красного  дерева.  В  кабинете  поставил  резной
письменный стол,  под  ним  постелил  огромную  тигровую  шкуру.  По  стенам
развесил  полочки  с  бутылками, Белый салон украшало чучело леопарда; кухню
сложил из каменных плит, уложенных друг на друга и образующих  свод;  сделал
очаг  с решеткой и вытяжкой дыма, с окошками в камине и на потолке. В винном
погребе он соорудил из терракоты глубокие стеллажи,  откуда  торчали  только
горлышки  бутылок.  Над  каждым  сектором  указал  год урожая и собрал вина,
начиная с 1930 года (года своего рождения), так чтобы каждому  гостю  моложе
себя  мог  предложить,  по  обычаю  И. Б. Тито, вино его же возраста. Свилар
устроил столярную и  слесарную  мастерские,  фотолабораторию,  а  в  Голубом
салоне,   таком   же,   как   на  Брионах,  где  Иосип  Броз  Тито  принимал
государственных деятелей, он принимал свою  охрану,  шоферов  и  строителей,
потому  что  деловых  партнеров  у  него  больше  не  было.  Возле  одной из
резиденций он построил ангар для старинных карет,  вывезенных  из  Европы  и
изготовленных  в  Австрии  в  XIX  веке.  На  каждой  --  табличка  с именем
очередного югославского функционера 70-х годов,  а  поверх  австрийского  же
герба выбиты инициалы ИБТ...
     Свилар  сиживал  под  рыбацкими сетями, растянутыми на неоштукатуренной
стене, рассматривал каменные гусли, подаренные ему и так похожие на гусли из
коллекции И. Б. Тито, и давал указания егерям. Он замечал, что они куда шире
в поясе, чем в плечах, в ложке рыбной чорбы ему уже мерещились рыбьи  глаза,
однако  не прекращал работу даже во время еды. Ибо должен был позаботиться и
о животном мире.
     Свилар устроил три  зоосада  и  на  шести  тысячах  гектаров  разместил
открытый   парк   типа  сафари,  с  260-метровой  глубины  откачал  воду  на
поверхность и поставил обелиск в знак благодарности воды  за  обретенную  ею
свободу.  А  потом, в соответствии со сведениями о летней резиденции маршала
И. Б. Тито, в лесную чащу и на просторы лугов выпустил породистых  оленей  и
муфлонов  (четырех  самцов  и  восемь  самок),  сомалийских овец, одногорбых
верблюдов и лам, белых верблюдов, диких коз, серн, сохатых оленей,  а  также
тибетского   медведя,  пуму,  зебру,  гепарда,  льва,  пантеру,  трех  яков,
канадскую рысь, гиену, двух индийских слонов и трех  жирафов.  В  болотистой
части  поселил  редкую водоплавающую птицу, златокрылую дикую утку, японских
перепелок и попугаев. И купил ружье.
     На соответствующем месте в сафари соорудил охотничью  засаду  с  упором
для ружья и застелил ее медвежьей шкурой.
     Затем  сел в свой самолет и вернулся в Вашингтон. Вернее, на свою виллу
"Плавинац" на реке Потомак.



     Словно в гамак, погрузился Свилар в немецкий язык, на котором он думал,
когда дело касалось архитектуры, прочитывая каждое пятое письмо из  огромной
почты,  скопившейся  за  время  его отсутствия. На лбу, похожем на спущенный
чулок, спрятались серебряные неподбритые брови, его знобило, хотя  на  дворе
буйствовало  лето.  За распахнутым окном высился густой каштан, и каждый его
листик шуршал, словно маленькая волна, а  дерево  бушевало,  подобно  озеру.
Покончив  с  письмами,  архитектор  Свилар  нетерпеливо  потер  руки  и  под
деревянной скульптурой XVII века  раскрыл  записную  книжку,  ту  самую,  на
обложке  которой  чаем  был  изображен  Белый дворец на Дединье -- столичная
резиденция Президента республики Югославии И. Б. Тито.
     Он уже давно высчитал, что Белый дворец отделяет от  личной  резиденции
Иосипа  Броз  по  Ужицкой улице, пятнадцать, всего два неполных километра. В
Вашингтоне, столице США, он заплатил золотом за земельный  участок,  который
позволил  ему  установить  удобное  сообщение  между  двумя  точками. Сейчас
настало время воплотить в  жизнь  самые  сокровенные  намерения.  Надо  было
наконец построить Белый дворец здесь, неподалеку от Белого дома.
     Свилар  просмотрел уже готовые проекты, по которым в ближайшее время на
этом месте должен был вырасти двухэтажный особняк с салонами для  приемов  в
первом  этаже,  а  также  столовой,  рабочим  кабинетом со столом совещаний,
библиотекой.  Рядом  с   кабинетом   он   намеревался   устроить   небольшую
фотолабораторию  и  кухню,  украшенную  цейлонскими  масками,  где бы он сам
готовил кофе. На втором этаже он  предполагал  расположить  спальни,  ванные
комнаты,   а   в   конце   небольшой  деревянной  лестницы  --  помещения  с
парикмахерским креслом и зеркалами в форме трилистного клевера. Фасад в  его
проекте  был  решен  так же, как на Ужицкой, пятнадцать, в Белграде: высокие
трехстворчатые двери располагались под и над балконом и завершались круглыми
окнами. Над ними он разместил тимпаны; для фасада нашел и цвет  --  какао  с
желтым обрамлением, желтые консоли и белые дверные косяки...
     Склонившись над проектами, архитектор Свилар работал не разгибая спины,
для него  ничего  не  существовало, кроме этого дела, он был глух ко всему и
только ощущал, как когда-то,  что  слюна  начинает  менять  вкус.  Тогда  он
откидывался  на  минутку на спинку кресла и представлял себе готовое здание,
стоящее посреди парка, засаженного теми же ста  шестьюдесятью  пятью  видами
растений  --  секвойей,  испанскими елями, кедром, магнолиями, которые Иосип
Броз привез из своих путешествий по Индий, Бирме, Корее,  Африке,  Египту  и
другим  странам,  чтобы  высадить в своем дединьском парке, и которые Свилар
уже  держал  в  соломе  и  мешковине  для  высадки  в  своей   вашингтонской
резиденции.  Он  представил  себе, как переезжает во дворец, как располагает
собранные  по  дединьскому  каталогу  работы  художников  и  скульпторов  --
Хегедушича,   Педжи   Милославлевича,   Стийовича,   Мештровича,  Куна,  как
развешивает коллекцию оружия и охотничьи трофеи  --  львиную  шкуру,  чучела
головы  африканского  буйвола и подмосковного лося, как приобретает сапоги с
пряжками и куртку с пуговицами из оленьего  рога,  черные  купальные  трусы,
русскую  шапкуушанку,  охотничью  четырехместную двуколку с высокими задними
колесами...
     Он воображал, как размещает в будущем дворце охотничьи трофеи,  которые
временно  висели  в  кабинете  и имели то же число попаданий, что и подобные
охотничьи трофеи маршала Югославии И. Б. Тито...
     Он думал, что надо бы  заказать  еще  шесть  белых  лошадейлипицанеров,
волкодава,  которого  он назовет Тигром, и двух белых пуделей. В летний зной
он представлял себе, как во дворец вместе с собаками ворвется и долго  будет
растекаться  по  разным  помещениям  зимняя  свежесть, запах ледяного пара и
свежевыпавшего снега.
     Он представлял, как в его будущий  дворец  в  Вашингтоне  вносят  белый
рояль  времен французской монархии, с золотой окантовкой, как он набрасывает
на него персидский ковер, подобно чепраку на  породистого  скакуна,  как  он
садится  за  рояль  и  совсем как И. Б. Тито наигрывает какой-то вальс, быть
может "Последнюю голубую среду", который Свилар и вправду умел играть...
     И тут, целиком погрузившись в  свои  мечты,  архитектор  Свилар  ощутил
некоторую странность. Из вестибюля несло холодом.
     "Что  это  они  тут  устроили?"  --  подумал  он, имея в виду прислугу,
которую сам же с утра отпустил. И поспешил к кабинету.  Он  чувствовал  себя
сильным, мышцы бедер были напряжены.
     "Выпорю  их,  выплачу  каждому  по  апрельский  вторник, да еще и сдачу
потребую", -- мысленно пошутил он, но, подойдя к двери кабинета, понял,  что
дело  нешуточное.  Холод, который мог бы остановить часы, ударил ему в лицо.
Двери полутемной комнаты не были заперты, однако открыть  их  не  удавалось.
Мешало  что-то  сыпучее.  Свилар  просунул  руку  и  зажег свет. Его ослепил
хрусталь венецианской люстры XVIII века, и  он  застыл  --  руки  повисли  в
воздухе  над  ручкой  двери.  В  кабинете с невидимого потолка падал снег. В
воздухе носились снежинки, персидский ковер уже  был  скрыт  под  сугробами,
серебряный  чернильный  прибор  с  синими и красными чернилами напоминал два
заснеженных церковных купола, если смотреть на них издалека,  а  печь,  тоже
заваленная снегом, походила на чернильницу вблизи.
     Ничего  не  понимая,  Свилар  кинулся  выключать  кондиционеры, по пути
схватил лопату для угля, стоявшую у  камина,  и,  с  трудом  отворив  дверь,
влетел в кабинет, чтобы очистить его от снега. Намело уже сантиметров сорок,
а  снег  все  шел  и шел. Свилар изо всех сил прокладывал тропинку к дверям,
ведущим на террасу, а снег все падал. Барочные скульптуры  оделись  в  белые
шапки,  у  африканских  масок  поседели  усы и волосы, снег сыпал на бутылку
виски "Chiwas Regal" двадцатипятилетней выдержки,  на  только  что  открытую
коробку  сигар;  под  снегом  исчезла кофейная чашечка с гербом Обреновичей,
пропали двустволка и бинокль, а Свилар все разгребал снег. Он  трудился  изо
всех  сил,  а  со  стены  за  ним  наблюдал своими стеклянными глазами лось,
отстрелянный в 1962 году в  местечке  Завидово  под  Москвой,  с  удивлением
смотрели  на  него  два  вепря  из  Польши;  муфлон,  убитый в 1977 году, за
которого ему насчитали двести сорок два с половиной очка, неотрывно  смотрел
на  него из-под рогов, которые в размахе были больше крыльев самого крупного
орла; сквозь снег за ним наблюдал отловленный в  Бугойне  огромный  медведь,
забыв  про  свои  четыреста  девяносто три очка, ныне перекрытый рекорд... А
поверх всех, как из своей родной Монголии, из пустыни Гоби, взирал  огромный
джейран, рога которого обросли ледяными сосульками.
     Книг  на  столе уже нельзя было различить, исчез под снегом фотоаппарат
"Хассельблад"; у Свилара застучали сразу два  сердца  --  в  каждом  ухе  по
одному,  --  он  изо всех сил разгребал снег и приближался к дверям террасы.
Когда он их наконец открыл, в кабинет ворвались свет и лето...
     И  пока  на  полочках  сервировочного  столика   потихоньку   оттаивала
засыпанная  снегом  коллекция  чая,  образуя потоки и лужи с запахами липы и
наркотических  веществ,  Свилар  опустился  на   каменную   ограду   террасы
передохнуть и согреться. И тут он услышал звук, похожий на чириканье воробья
или   посасывание   пальца.   И   увидел  колыбельку.  Обыкновенную  детскую
колыбельку, невесть откуда попавшую в угол  террасы.  Не  понимая,  как  она
здесь  оказалась,  Свилар подумал было, что она пуста. Но, подойдя, увидел в
ней крохотного младенца. Красиво запеленатый,  он  во  сне  мирно  посасывал
палец.
     Услышав  шаги,  младенец  проснулся,  улыбнулся  и открыл глаза. Свилар
заметил, что у ребенка на глазу бельмо, словно в глаз  попала  капля  воска.
Младенец приподнял головку, посмотрел на него этим своим глазом сквозь воск,
и Свилара словно током пронзило в левой стороне груди, когда ребенок вытащил
палец изо рта и вполне отчетливо произнес:
     -- Чего уставился, ...твою мать, качай!
     Свилар  не  испытывал такой растерянности с тех самых нищенских времен,
когда вкалывал до седьмого пота, и покорно протянул руку к колыбели. От  его
руки на каменный пол вместо одной упали три тени.
     Читатель,  наверное,  не  настолько  глуп,  чтобы  не  догадаться,  что
случилось здесь с Атанасом Свиларом, который одно время назывался  Афанасием
Разиным.

УКАЗАТЕЛЬ СЛОВ

     (слова размещены в алфавитном порядке)

     безопасность -- с. 182
     и (passim)
     вверх тормашками -- с. 198
     ведро -- с. 71
     чье (passim)
     Витача Разин -- с. 60
     в (passim)
     вода -- с. 71
     вообще вне игры -- с. 186
     тут (passim)
     вцепиться -- с. 270
     вытащить -- с. 63
     она (passim)
     книга -- с. 196
     колодец -- с. 71
     ты (passim)
     кресло -- с. 22
     лицо -- с. 85
     ложка -- с. 209
     что (passim)
     нагнуться -- с.74
     не в силах -- с. 270
     нож -- с. 226
     этот (passim)
     показаться -- с.71
     поймать -- с. 270
     полный месяц -- с. 67
     полагать -- с. 61
     посмотреть -- с. 270
     развалиться -- с. 63
     свой (passim)
     расстаться -- с. 89
     скамейка -- с. 102
     спутник -- с. 111
     как (passim)
     стило -- с. 205
     не (passim)
     a (passim)
     убийца -- с. 225
     с (passim)
     хозяйка -- с. 72
     читать -- с.119


МЕСТО, ПРЕДОСТАВЛЕННОЕ ЧИТАТЕЛЮ
     ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВПИСАТЬ РАЗВЯЗКУ
     РОМАНА ИЛИ РАЗГАДКУ КРОССВОРДА

     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________
     _______________________________________



РАЗГАДКА КРОССВОРДА


     Витача  Разин,  вытащив  из  колодца ведро воды, поймала полный месяц и
нагнулась посмотреть, чье лицо покажется в воде. И  тут  она  и  ее  спутник
увидели  тебя,  читающего  эти  строки  и  полагающего, что ты, развалясь на
скамейке или в кресле, находишься в полной безопасности и вообще  вне  игры;
тебя, держащего эту книгу вверх тормашками и вцепившегося в свое стило, не в
силах  с  ним расстаться, как хозяйка не расстанется с ложкой, а убийца -- с
ножом.

                                                     1988