ла и
не слышала, чтобы кто-либо следил за Григорием Ефимовичем, по крайней  мере,
этого он мне никогда не говорил.

     Георгий  Петрович Сазонов, проживающий в г.  С.-Петербурге по  Кирочной
ул., э 12, знаком с  Григорием Ефимовичем, и у него последний даже  раза два
останавливался.

     Год-два   назад  появилась  в   газетах  от  имени  Илиодора  статья  с
клеветническими  выдумками  по  адресу Григория Ефимовича,  то когда об этом
донесли  последнему,  то Григорий Ефимович говорил:  "Кроме добра,  я  этому
человеку ничего  не  делал!  За что ж он на меня пишет? Трудно делать добро,
потому что за добро всегда платят злом!"

     Со  стороны  Илиодора от  него я  не слышала угроз  по  адресу Григория
Ефимовича.  Предостерегающих  от  кого-либо  писем  я  не  видела, хотя  я и
вскрываю его корреспонденцию. Писем Илиодора с угрозами Распутин не получал.
В текущем году Григорий  Ефимович в апреле месяце был около трех недель в г.
Ялте. Он не знает Хионию Гусеву. Наверное, он ее не знал раньше, до случая в
селе  Покровском  29  сего июня. Про  обстоятельство  покушения на  убийство
Григория  Ефимовича, про мотивы  к этому  преступлению  женщины и на  старой
квартире Распутина по Английскому проспекту, где он жил с осени  1913 года и
по апрель  месяц сего 1914 года. Я по профессии  сестра милосердия и бываю в
квартире Распутина до 12 часов дня ежедневно, а иногда и после 12 часов дня,
когда представляется возможность. За последнее время Распутин не опасался за
свою  жизнь, не высказывал  мне своих  подозрений  относительно  какого-либо
лица, в том числе и Илиодора. Я знаю Григория Ефимовича семь лет. Около трех
лет   назад,  в  бытность  свою  в  Царицыне  священником,  Илиодор  был   в
С.-Петербурге  как-то зимой,  просил денег  у  Григория Ефимовича на издание
газеты  "Гром и  молния",  все  говорил:  "Мне  нужно денег,  денег!" В этой
просьбе Илиодору было отказано. Распутин денег не достал. Илиодор настойчиво
просил денег у него,  говоря:  "Ты  можешь  для  меня достать  денег,  когда
захочешь".

     После  этого случая ни я, ни  Григорий Ефимович Илиодора не видели. Как
до этого случая,  так и  после него до настоящего  времени Григорий Ефимович
ничего  не  говорил  про Илиодора, не предполагал со стороны  его  мести или
вражды  по  отношению  к  нему.  Первое  знакомство  Распутина  с  Илиодором
произошло, где не помню, вследствие  просьбы Илиодора помочь ему в  каком-то
деле,  и Григорий Ефимович  хлопотал за Илиодора  перед Священным Синодом, и
хлопоты Распутина имели  успех. Когда это было - теперь не помню. После чего
у них  и завязалось знакомство. Илиодор относился, как я думала,  к Григорию
Ефимовичу  сердечно,  тепло и даже заискивал перед ним.  В Царицыне Распутин
был у  Илиодора только,  кажется, два  раза.  Его  там  хорошо принимали, но
посещал  ли Григорий Ефимович в Царицыне частные дома, я не  знаю.  В ту  же
зиму  Илиодор и увез с собою Григория Ефимовича в Царицын,  где  устроил ему
народные  овации... Про  отношение к  этому преступлению  Илиодора  я  также
ничего не могу сказать (8 июля 1914 г.)".63



        ЗАГОВОРЩИКИ

     3 июля 1914 года "Биржевые Ведомости" публикуют телеграмму С. Труфанова
(Илиодора),  в  которой  тот  повторяет  впервые  опубликованные  Дувидзоном
обвинения Гусевой против Распутина.  Дувидзон и Илиодор выступают совместно,
как бы координируя свою деятельность.


     "Хиония  Кузьмина  Гусева, царицынская  мещанка, девица, 30  лет, очень
умная и решительная. Я ее  видел 7-10 месяцев тому назад. Она многое знала и
знала  также,  как Распутин, бывая в  Царицыне,  вел  себя.  Этим  она очень
возмущалась. Она считала его опасным  лжепророком и всегда  говорила,  что с
ним надо  разделаться  так, как  некогда  Илья Пророк  разделался с  ложными
пророками Вааловыми.

     Она часто  высказывала  свой взгляд  на Распутина, как на церковного  и
государственного преступника.

     Посвященная мною в  то,  какую  роль  Гришка играет  в  деле разрушения
Царицынского монастыря, она этим  всегда  в  высшей степени возмущалась, так
как была усердной строительницей и посетительницей монастыря.

     Она  заявляла, что нельзя дальше допускать, чтобы простой народ был так
жестоко оскорбляем в своих религиозных чувствах... Распутиным.

     Хиония  Гусева...  всегда убежденно высказывалась, что  "на уничтожение
Гришки есть воля Святого Бога".

     Сколько мне  известно, она  с другими, обиженными  Распутиным, девицами
хотела сокрушить его еще в прошлом году. Но  предатель Иван Синицын, недавно
отравившийся рыбой, предупредил Распутина об опасности. Тогда она дала слово
Богу сделать это, по ее мнению, великое святое дело в  другой раз... Илиодор
Труфанов".

     Настало время познакомиться  и  с показаниями  самой  покушавшейся.  Мы
намеренно  дали их  после фальшивки Дувидзона и  телеграммы  Илиодора, чтобы
показать их  вторичность  по  отношению к  сценарию, который  был разработан
отнюдь не Гусевой. Видно, что Гусева повторяет слова Илиодора.

     В некоторых случаях возникает впечатление, что  ей дали выучить  текст.
Однако, как мы убедимся ниже, и даже не Илиодор является автором преступного
сценария.



        ИЗ ПОКАЗАНИЙ ХИОНИИ ГУСЕВОЙ

     "Я  признаю себя виновной в том, что  29 июня в  с.  Покровском  днем с
обдуманным заранее намерением с целью лишения жизни ударом кинжала в полость
живота   причинила   крестьянину   села   Покровского   Григорию   Ефимовичу
Распутину-Новому   рану,   но    задуманного   осуществить   не   могла   по
обстоятельствам, от меня независимым, и в свое оправдание заявляю следующее:
последние 15 лет своей жизни я  прожила  в г.Царицыне по Балтийской улице, в
доме  э 3 вместе со своей родной сестрой Пелагеей Кузьминичной Заворотковой,
ее дочкой Марией  Григорьевной  Заворотковой.  Я - сирота.  Я  за  это время
четыре  года  до  1910  года  прожила  келейницей  в  частном  доме  Натальи
Емельяновой Толмачевой,  на  той же Балтийской  улице, напротив  дома  э  3.
Наставницей у  меня была названная  Наталья  Толмачева; с нами жила  Евдокия
Цуцкина, отчество ее забыла. Читали здесь на квартире сорокоусты.

     Четыре года  назад у  нас в г.Царицыне был  Григорий Ефимович Распутин,
заходил  к нам в келью. Его  мы  и все принимали со  славой,  как  человека,
принятого  бывшим  архиереем Гермогеном. Гермоген велел отцу Илиодору водить
Распутина по частным домам г. Царицына, где он прожил около недели  и  уехал
от  нас, не знаю  куда.  В скором  времени  Распутин  поссорился с названным
Гермогеном  и Илиодором в  С.-Петербурге,  после  чего я  спросила Илиодора:
"Батюшка, чего не едет, как обещался, братец Григорий Ефимович Распутин?" На
что Илиодор мне ответил, что славу ему он, Илиодор, дал через Гермогена и во
время своей славы Распутин открылся ему, Илиодору, в частной беседе,  что он
был развратником,  пакостником  и  клеветал на батюшку Илиодора  и  архиерея
Гермогена,  что они  как  будто  хотят убить его  и  за  это они, Илиодор  и
Гермоген,  пострадали, так как  они в газетах написали про  жизнь Распутина,
например, в предъявляемом мне номере  газеты "Свет" (был предъявлен э 127 от
18 мая 1914 г. газеты "Свет", где помещен фельетон "Илиодор и Гриша"). Слова
Илиодора про Распутина из статьи этой газеты "Илиодор и Гриша" и повлияли на
меня так, что я решила убить  Григория Ефимовича Распутина, подражая святому
пророку Илье,  который  заколол  ножом  400  ложных пророков;  и я, ревнуя о
правде Христовой, решила над Распутиным сотворить Суд Божий с целью убийства
Распутина на первой неделе после прочтения статьи "Илиодор и Гриша".

     Я  купила  за  три  рубля  на  толкучке,  на базаре  в  г. Царицыне,  у
неизвестного мне человека-черкеса  или  армянина,  как  его  звать  не знаю,
предъявленный  мне кинжал. Покупать кинжал мне  никто не советовал, не давал
на его покупку денег; три рубля эти я сама скопила.

     У меня было своих 39 рублей,  и я уехала после Троицы, спустя неделю, в
г.Тюмень машиной и пароходом. Отметка в паспорте. Неделю назад в воскресенье
я  приехала в село Покровское  Тюменского  уезда,  где, как мне  известно из
газеты, Григорий  Распутин проживает. Об этом  я узнала в г.Ялте в  редакции
местной газеты "Ялта". В г. Тюмени  я  никуда не заезжала, а  села  сразу на
пароход,  на котором  приехала в  село Покровское. Здесь  я остановилась  на
квартире  у  крестьян,  как их  звать,  не знаю.  О  своем  намерении  убить
Распутина  я  не  сказала  этим  крестьянам,  объяснив,  что я прибыла в  с.
Покровское  побывать  у прозорливого старца Григория Распутина.  Я  пришла к
нему в дом и спросила у девки (как ее звать - не знаю), когда вернется домой
Распутин.  Она мне ответила,  что  он даст им телеграмму  и  приедет. Прошла
неделя. Девочка моей хозяйки, имя ее забыла, мне сообщила, что она у  обедни
видела Распутина, который уже приехал домой. С этого дня  я стала следить за
Григорием Распутиным возле его дома, сидела на крылечке местного  волостного
правления и вчера днем, после обеда, увидела идущего напротив меня знакомого
мне  Григория Распутина; он шел домой, и я повстречала  у ворот его же дома;
под шалью у меня был спрятан предъявленный мне кинжал.  Ему  я не кланялась.
Один раз его этим  кинжалом ударила в живот. После чего Распутин  отбежал от
меня, я за ним бросилась с кинжалом,  чтобы нанести ему смертельный удар, но
в этот момент он схватил лежащую на  земле оглоблю и ею ударил меня один раз
по голове, отчего я тотчас  упала  на землю и разрезала  себе нечаянно левую
руку  повыше кисти (обвиняемой Гусевой  была  показана забинтованная  повыше
кисти левая рука). Это было  днем, и сбежался народ, который говорил: "Убьем
ее!",  то есть меня,  и взяли  ту же оглоблю. Я быстро  поднялась и  сказала
толпе: "Отдайте меня полицейскому! Не убивайте меня!" Кинжал я бросила около
ограды...  Мне связали руки и повели  в  волость  и по дороге  меня толкали,
пинали, но не били.

     Больше  добавить  в  свое  оправдание я  ничего не имею. Показание  мне
прочитано. Добавлю: Распутин сознался Илиодору, что он  ложный пророк, а что
его везде восхваляют  и  он хвалится этой славой, - я славы его не признаю и
считаю его ложным пророком. Хиония Кузьминична Гусева".64

     4 июля 1914 года газеты  сообщают о таинственном исчезновении Илиодора,
находившегося со времени покушения под охраной полиции в своем доме - "Новой
Галилее". Обстоятельства  исчезновения и появления Илиодора через  некоторое
время  за границей свидетельствовали,  что за спиной его стояли  влиятельные
люди. Около  3 часов 4 июля стражники, охранявшие  его и  постучавшие в дом,
чтобы  передать ему пакет,  нашли все  входы  в  дом Илиодора запертыми. Они
сразу же обратились к  родителям и  родственникам  Илиодора, требуя сказать,
где  они  видели его  последний раз.  Однако те  ничего  не  знали и  только
высказали предположение, что Илиодор получил известие, что его  жена родила,
и  просто  уехал в  Царицын,  чтобы  навестить ее.  Стражники  начали искать
беглеца.  Были  обысканы ближайшие  хутора.  Местные жители сообщили, что  в
последнее  время  Илиодора  часто   посещали  какие-то  мужчины  и  женщины,
старавшиеся пробраться в "Галилею" незаметно для стражников. Эти люди, побыв
некоторое  время  у Илиодора,  ночью  поспешно  уходили. Точное время побега
установить не удалось. Высказывалось предположение, что он бежал еще 3 июля,
между 7  часами утра, когда он заходил к отцу, и 3 часами дня. Именно в этот
момент по направлению  к Большому Хутору проехал автомобиль, в котором сидел
какой-то мужчина. Доехав до хутора Морозова,  расположенного в  3 верстах от
"Галилеи", автомобиль круто повернул  и через пашни быстро  проехал к садам,
окружающим "Галилею". Стражники предполагали, что  именно в этом  автомобиле
Илиодор и уехал.65

     Чуть  погодя в "Новую Галилею" проникают  неизвестные люди и что-то там
ищут. Двери дома оказались прорезанными. Воры через отверстие отперли замок,
отодвинули засов и вошли в  помещение. В  кухне были найдены следы сожженных
бумаг.66

     Илиодор как будто издевается над полицией.

     11  июля  1914  года  газета  "Раннее  утро"  публикует  его  подлинный
автограф: "На белом свете всякое бывает  -  Илиодор 7.7.1914 г.".  Здесь  же
дается фотография Илиодора в женском платье во время его бегства из Большого
Хутора  в  Ростов-на-Дону. А  в  конце  приводится  сообщение,  что  Илиодор
направился через Ростов-на-Дону, Одессу в Константинополь.

     Тем  временем полиция  поднимает старое дело Илиодора и в  нем  находит
доказательство подготовки покушения против Распутина.

     Допрошенный в  январе - феврале 1914 года (еще до покушения)  свидетель
Иван Синицын (умерший незадолго до покушения) показал, что в конце 1913 года
Труфанов  С.М. замыслил  несколько  террористических  актов,  и в том  числе
посягательство   на   жизнь   Распутина.   Синицын   представил  в  качестве
доказательств  несколько писем,  написанных рукой Труфанова, разным лицам  и
среди них два письма, адресованных к Скутневой  и Гусевой.  Содержание  этих
писем было следующее.

     (К Скутневой):

     "Дорогая Дуняша, если правда,  что у тебя  есть в банке 600 руб., то ты
возьми их: 500  рублей перешли  с Ив.Ив. Синицыным, а 100 руб. возьми себе и
скрытно поселись  у Поли  и Фионушки,  на твои  деньги  сделаем первое дело,
окрестим  Гришку  (выделено  мною.   -   О.П.).  Кланяюсь  всем  и  сердечно
приветствую, любящий батюшка Илиодор".

     К Пелагее Заворотковой и Хионии Гусевой:

     "Дорогие  мои  дети,  Поля  и  Фионушка,  хвалю  вас  за   старание   и
благословляю,  с  Еленкой  не  связывайтесь. Будьте верны  делу,  и  только.
Любящий батюшка Илиодор.  Поля! Готовы ли твои дети, готовы  ли  они идти на
врага?"

     Допрошенные свидетели  Кузьма Киреев, Немков  и Лаврентий показали, что
Труфановым   замышлялось  в   конце  1913   года   производство   нескольких
террористических  актов  и  с этой целью  собирались  деньги с  почитателей,
делались заказы на изготовление разрывных  снарядов,  приобретение оружия  и
паспортов. Из  показаний  Синицына  следовало,  что  в Царицыне  действовала
тайная вооруженная дружина, состоявшая из последователей Труфанова.67

     Допрос свидетеля Ивана Немкова, бывшего поклонника Труфанова,  показал,
что  Труфанов  дал  распоряжение  своим  приверженцам  собирать  деньги  для
организации убийства Распутина. Причем деятельное участие в этом сборе денег
принимал какой-то бывший жандарм, и собранные деньги в сумме 150 рублей были
переданы Гусевой.68

     Из  переписки Илиодора  следовало, что  он связан с какой-то  сторонней
подпольной  организацией.   В  одном  из  писем  Илиодора  некоему  Семушке,
по-видимому, связному, говорилось:  "Объясни, если они  будут так  неразумно
вести  себя,  то  я  брошу  дело  и  уеду  за  границу"  (что  он  и  сделал
впоследствии).

     Деятельность Труфанова носила строго конспиративный характер. На хуторе
Накладка в доме был  устроен подземный тайник. Собрания проводились в полной
секретности.  Своим соучастникам  Труфанов направляет  телеграммы:  "Все  ли
благополучно, когда нужны будут люди", или "Делай столько, сколько позволяют
средства, будь  крайне  осторожен,  когда все  будет готово,  сообщу,  вышлю
людей".

     В  одном  из  писем  Труфанова была  такая  фраза:  "Если  кто из наших
проговорится,  так  нужно  ошибку  исправить,  следы замести".  Речь  шла  о
физическом  устранении  членов  организации,  не  умеющих  держать  "язык за
зубами".

     Эта  акция  была  проведена  по  отношению  к  Ивану  Синицыну, давшему
подробные  показания   о  деятельности  Труфанова  (см.  главу   "Проходимец
Илиодор"),  ибо он  "не проповедник истины, каковым себя величал, а какой-то
политический злоумышленник".

     2 февраля  1914 года  И. Синицын делает заявление в  полицию, что члены
труфановской организации собираются убить его за предательство. А позднее он
умирает от рыбного яда при подозрительных обстоятельствах.

     Пока следователь разбирается  в деле Труфанова-Илиодора, Хиония  Гусева
дает дополнение к своим показаниям.

     Дополнительные показания Хионии Гусевой:

     "Опрошенная  в  качестве  виновной  мещанка  города Сызрани  Симбирской
губернии,  временно  проживающая в г.  Царицыне Саратовской губернии, Хиония
Кузьминична Гусева,  33 лет,  православной  веры,  прежде  судима  не  была,
виновная в нанесении одного удара кинжалом в живот, признала и объявила, что
Григорий  Ефимович Распутин был в городе Царицыне 4 года тому назад, что он,
Распутин, ложный  пророк,  клеветник, насильник женщин, растлеватель иноков.
Он  ездил  и  растлил монахиню  в  женском  Царицынском монастыре Ксению, по
отчеству  и фамилии не знает,  и  она (Ксения) уехала к епископу Гермогену в
Жировицкий монастырь,  т.е.  в пустынь, но где пустынь находится,  не знает.
Будто  бы  в городе  Царицыне Распутин  хвалился иеромонаху Леодору, что  он
растлил  в Царском дворце, об этом ей сказал отец Леодор осенью в 1913 году,
в  городе  Царицыне;  иеромонах  Леодор  написал  царю  и известил  об  этом
Григория, а затем Гермоген, Илиодор запретили  Григория Ефимовича  Распутина
за клевету; ввиду больного состояния Хиония ничего больше не добавила..."69


     Итак, Хиония Гусева  называет имя монахини Ксении. Да, да, это та самая
монахиня, история  растления которой в будущей книге  Илиодора "Святой черт"
займет  одно из  главных мест. На этом примере мы можем убедиться, насколько
бесстыдно  вранье Илиодора и  поддерживающих его фальшивку  газет,  особенно
таких, как "Петербургский  курьер", "Голос  Москвы",  "Биржевые  ведомости",
"Утро России".

     Наиболее в клевете,  сознательной фальсификации изощрялся корреспондент
газеты  "Петербургский курьер",  уже известный  нам Дувидзон. Как доказанный
факт,  он  рассказывает   историю  обольщения  Распутиным  монахини  Ксении.
"Обстоятельство это подтверждается не одной Гусевой, - пишет Дувидзон,  - но
и другими лицами, а также, говорят, и самой монахиней".70

     "Утро России"  (5 июля  1914 г.) передает слова  лиц, близко стоящих  к
епископу Гермогену, о том, что монахиня Ксения едет из Жировицкого монастыря
в  Тюмень для моральной поддержки Гусевой, чтобы "лично  засвидетельствовать
судебным властям правдивость сделанного Гусевой заявления".

     Ту же "утку" повторяют "Биржевые ведомости" 6 июля.

     Газета  масона  Гучкова  "Голос  Москвы"  дает  новый  виток  вранья  и
публикует новые "факты".



        "МОНАХИНЯ КСЕНИЯ"

     "Петербург. В связи  с известием о том, что  Феония мстила Распутину за
оскорбление монахини Ксении, последняя, с  благословения епископа Гермогена,
выехала  в  Тобольск,   чтобы  лично  засвидетельствовать  судебным  властям
правдивость  сделанных  Феонией заявлений. После  оскорбления ее  Распутиным
Ксения неоднократно  обращалась  в Петербург с  жалобами, но  безрезультатно
(собств. корр.)".71

     В этой заметке нет ни одного верного факта, но,  будучи опубликованной,
она стала использоваться как первоисточник.

     А неутомимый Дувидзон продолжает сочинять свои злобные небылицы. 7 июля
1914 года он  сообщает, что  следственные  власти разыскивают  на Урале и  в
других местах России жертву  Распутина (соблазнил в 1911 году в  г.  Перми),
бывшую   гимназистку,  дочь   крупного  золотопромышленника  Сибири  Зинаиду
Попеляеву.

     В   изложении  Дувидзона  шестнадцатилетняя  экзальтированная  девушка,
познакомившись через г-жу Лахтину со  "старцем", готова  была идти на всякие
испытания,  какие ей предлагал  "старец"  для борения  плоти.  В результате,
пишет Дувидзон,  девушка была обесчещена и вследствие семейных неприятностей
бежала  за  Распутиным  в  1911  году  в Петербург, но  вскоре  по настоянию
Распутина была выслана на родину.

     В  судьбе  девушки,  поселившейся в  Цариц