ашей новой встречи,
     В стране лучей и помнить и грустить!

     Август или сентябрь 1856


        "x x x"

     Лишь только один я останусь с собою,
     Меня голоса призывают толпою.
     Которому ж голосу отповедь дам?
     В сомнении рвется душа пополам.
     Советов, угроз, обещаний так много,
     Но где же прямая, святая дорога?
     С мучительной думой стою на пути -
     Не знаю, направо ль, налево ль идти?
     Махни уж рукой да иди, не робея,
     На голос, который всех манит сильнее,
     Который немолчно, вблизи, вдалеке,
     С тобой говорит на родном языке!

     Август или сентябрь 1856


        "x x x"

     Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты
                                            создатель!
     Вечно носились они над землею, незримые оку.
     Нет, то не Фидий воздвиг олимпийского славного Зевса!
     Фидий ли выдумал это чело, эту львиную гриву,
     Ласковый, царственный взор из-под мрака бровей
                                            громоносных?
     Нет, то не Гeте великого Фауста создал, который,
     В древнегерманской одежде, но в правде глубокой,
                                               вселенской,
     С образом сходен предвечным своим от слова до слова.
     Или Бетховен, когда находил он свой марш похоронный,
     Брал из себя этот ряд раздирающих сердце аккордов,
     Плач неутешной души над погибшей великою мыслью,
     Рушенье светлых миров в безнадежную бездну хаоса?
     Нет, эти звуки рыдали всегда в беспредельном
                                             пространстве,
     Он же, глухой для земли, неземные подслушал рыданья.
     Много в пространстве невидимых форм и неслышимых
                                                   звуков,
     Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света,
     Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать,
     Кто, уловив лишь рисунка черту, лишь созвучье, лишь
                                                     слово,
     Целое с ним вовлекает созданье в наш мир удивленный.
     O, окружи себя мраком, поэт, окружися молчаньем,
     Будь одинок и слеп, как Гомер, и глух, как Бетховен,
     Слух же душевный сильней напрягай и душевное зренье,
     И как над пламенем грамоты тайной бесцветные строки
     Вдруг выступают, так выступят вдруг пред тобою
                                                картины,
     Выйдут из мрака всe ярче цвета, осязательней формы,
     Стройные слов сочетания в ясном сплетутся значенье...
     Ты ж в этот миг и внимай, и гляди, притаивши дыханье,
     И, созидая потом, мимолетное помни виденье!

     Октябрь 1856


        "x x x"

     Что ты голову склонила?
     Ты полна ли тихой ленью?
     Иль грустишь о том, что было?
     Иль под виноградной сенью

     Начертания сквозные
     Разгадать хотела б ты,
     Что на землю вырезные
     Сверху бросили листы?

     Но дрожащего узора
     Нам значенье непонятно -
     Что придет, узнаешь скоро,
     Что прошло, то невозвратно!

     Час полуденный палящий,
     Полный жизни огневой,
     Час веселый настоящий,
     Этот час один лишь твой!

     Не клони ж печально взора
     На рисунок непонятный -
     Что придет, узнаешь скоро,
     Что прошло, то невозвратно!

     Ноябрь 1856


        "Б. М. МАРКЕВИЧУ"

     Ты прав; мой своенравный гений
     Слетал лишь изредка ко мне;
     Таясь в душевной глубине,
     Дремала буря песнопений;
     Меня ласкали сон и лень,
     Но, цепь житейскую почуя,
     Воспрянул я; и, негодуя,
     Стихи текут. Так в бурный день,
     Прорезав тучи, луч заката
     Сугубит блеск своих огней,
     И так река, скалами сжата,
     Бежит сердитей и звучней!

     Осень 1856


        "x x x"

     И у меня был край родной когда-то;
               Со всех сторон
     Синела степь; на ней белели хаты -
               Все это сон!

     Я помню дом и пестрые узоры
               Вокруг окон,
     Под тенью лип душистых разговоры -
               Все это сон!

     Я там мечтою чистой, безмятежной
               Был озарен,
     Я был любим так искренно, так нежно -
               Все это сон!

     И думал я: на смерть за край родимый
               Я обречен!
     Но гром умолк; гроза промчалась мимо -
               Все было сон!

     Летучий ветр, неси ж родному краю,
               Неси поклон;
     В чужбине век я праздно доживаю -
               Все было сон!

     1856 (?)


        "x x x"

     Господь, меня готовя к бою,
     Любовь и гнев вложил мне в грудь,
     И мне десницею святою
     Он указал правдивый путь;
     Одушевил могучим словом,
     Вдохнул мне в сердце много сил,
     Но непреклонным и суровым
     Меня господь не сотворил.
     И гнев я свой истратил даром,
     Любовь не выдержал свою,
     Удар напрасно за ударом
     Я отбивая устаю.
     Навстречу их враждебной вьюги
     Я вышел в поле без кольчуги
     И гибну раненный в бою.

     [1857]


        "x x x"

     Порой, среди забот и жизненного шума,
     Внезапно набежит мучительная дума
     И гонит образ твой из горестной души.
     Но только лишь один останусь я в тиши
     И суетного дня минует гул тревожный,
     Смиряется во мне волненье жизни ложной,
     Душа, как озеро, прозрачна и сквозна,
     И взор я погрузить в нее могу до дна;
     Спокойной мыслию, ничем не возмутимой,
     Твой отражаю лик желанный и любимый
     И ясно вижу глубь, где, как блестящий клад,
     Любви моей к тебе сокровища лежат.

     [1857]


        "x x x"

     Не божиим громом горе ударило,
     Не тяжелой скалой навалилося;
     Собиралось оно малыми тучками,
     Затянули тучки небо ясное,
     Посеяло горе мелким дождичком,
     Мелким дождичком осенниим.
     А и сеет оно давным-давно,
     И сечет оно без умолку,
     Без умолку, без устали,
     Без конца сечет, без отдыха;
     Проняло насквозь добра молодца,
     Проняло дрожью холодною,
     Лихорадкою, лихоманкою,
     Сном-дремотою, зевотою.
     - Уже полно, горе, дуб ломать по
                                   прутикам,
     Щипати по листикам!
     А и бывало же другим счастьице:
     Налетало горе вихрем-бурею,
     Ворочало горе дубы с корнем вон!

     [1857]


        "x x x"

     Ой, честь ли то молодцу лен прясти?
     А и хвала ли боярину кичку носить?
     Воеводе по воду ходить?
     Гусляру-певуну во приказе сидеть?
     Во приказе сидеть, потолок коптить?

     Ой, коня б ему! гусли б звонкие!
     Ой, в луга б ему, во зеленый бор!
     Через реченьку да в темный сад,
     Где соловушка на черемушке
     Целу ноченьку напролет поет!

     [1857]


        "x x x"

     Ты неведомое, незнамое,
     Без виду, без образа,
     Без имени-прозвища!
     Полно гнуть меня ко сырой земле,
     Донимать меня, добра молодца!
     Как с утра-то встану здоровeшенек,
     Здоровeшенек, кажись гору сдвинул бы,
     А к полудню уже руки опущаются,
     Ноги словно ко земле приросли.
     А подходит оно без оклика,
     Меж хотенья и дела втирается,
     Говорит: "Не спеши, добрый молодец,
     Еще много впереди времени!"
     И субботу называет пятницей,
     Фомину неделю светлым праздником.
     Я пущуся ли в путь-дороженьку,
     Ан оно повело проселками,
     На полпути корчмой выросло;
     Я за дело примусь, ан оно мухою
     Перед носом снует, извивается;
     А потом тебе же насмехается:
     "Ой, удал, силен, добрый молодец!
     Еще много ли на боку полежано?
     Силы-удали понакоплено?
     Отговорок-то понахожено?
     А и много ли богатырских дел,
     На печи сидючи, понадумано?
     Вахлаками других поругано?
     Себе спину почeсано?"

     [1857]


        "x x x"

     Он водил по струнам; упадали
     Волоса на безумные очи,
     Звуки скрыпки так дивно звучали,
     Разливаясь в безмолвии ночи.
     В них рассказ убедительно-лживый
     Развивал невозможную повесть,
     И змеиного цвета отливы
     Соблазняли и мучили совесть;
     Обвиняющий слышался голос,
     И рыдали в ответ оправданья,
     И бессильная воля боролась
     С возрастающей бурей желанья,
     И в туманных волнах рисовались
     Берега позабытой отчизны,
     Неземные слова раздавались
     И манили назад с укоризной,
     И так билося сердце тревожно,
     Так ему становилось понятно
     Все блаженство, что было возможно
     И потеряно так невозвратно,
     И к себе беспощадная бездна
     Свою жертву, казалось, тянула,
     А стезею лазурной и звездной
     Уж полнеба луна обогнула;
     Звуки пели, дрожали так звонко,
     Замирали и пели сначала,
     Беглым пламенем синяя жженка
     Музыканта лицо освещала...

     Начало 1857


        "x x x"

     Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали,
     Красуяся, идет нарядная весна:
     Порою входит так в дом скорби и печали
     В цветах красавица, надменна и пышна.

     Как праздничный мне лик весны теперь
                                        несносен!
     Как грустен без тебя дерев зеленых вид!
     И мыслю я: когда ж на них повеет осень
     И, сыпля желтый лист, нас вновь соединит!

     Вeсна 1857 (?)


        "x x x"

     Деревцо мое миндальное
     Все цветами убирается,
     В сердце думушка печальная
     Поневоле зарождается:

     Деревцом цветы обронятся,
     И созреет плод непрошеный,
     И зеленое наклонится
     До земли под горькой ношею!

     1857 или 1858


        "x x x"

     Мой строгий друг, имей терпенье
     И не брани меня так зло;
     Не вдруг приходит вдохновенье,
     Земное бремя тяжело;
     Простора нет орлиным взмахам;
     Как Этны темное жерло,
     Моя душа покрыта прахом.
     Но в глубине уж смутный шум,
     И кратер делается тесен
     Для раскалившихся в нем дум,
     Для разгорающихся песен.
     Пожди еще, и грянет гром,
     И заклубится дым кудрявый,
     И пламя, вырвавшись столпом,
     Польется вниз звенящей лавой.

     1857 или 1858 [?]



        "x x x"

     Двух станов не боец, но только гость случайный,
     За правду я бы рад поднять мой добрый меч,
     Но спор с обоими досель мой жребий тайный,
     И к клятве ни один не мог меня привлечь;
     Союза полного не будет между нами -
     Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя,
     Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,
     Я знамени врага отстаивал бы честь!

     [1858]


        "x x x"

     Как селянин, когда грозят
     Войны тяжелые удары,
     В дремучий лес несет свой клад
     От нападенья и пожара,

     И там во мрачной тишине
     Глубоко в землю зарывает,
     И на чешуйчатой сосне
     Свой знак с заклятьем зарубает,

     Так ты, певец, в лихие дни,
     Во дни гоненья рокового,
     Под темной речью хорони
     Свое пророческое слово.

     [1858]


        "x x x"

     Запад гаснет в дали бледно-розовой,
     Звезды небо усеяли чистое,
     Соловей свищет в роще березовой,
     И травою запахло душистою.

     Знаю, что к тебе в думушку вкралося,
     Знаю сердца немолчные жалобы,
     Не хочу я, чтоб ты притворялася
     И к улыбке себя принуждала бы!

     Твое сердце болит безотрадное,
     В нем не светит звезда ни единая -
     Плачь свободно, моя ненаглядная,
     Пока песня звучит соловьиная,

     Соловьиная песня унылая,
     Что как жалоба катится слезная,
     Плачь, душа моя, плачь, моя милая,
     Тебя небо лишь слушает звездное!

     [1858]


        "x x x"

     Ты почто, злая кручинушка,
     Не вконец извела меня, бедную,
     Разорвала лишь душу надвое?
     Не сойтися утру с вечером,
     Не ужиться двум добрым молодцам;
     Из-за меня они ссорятся,
     А и оба меня корят, бранят.
     Уж как станет меня брат корить:
     "Ты почто пошла за боярина?
     Напросилась в родню неровную?
     Отщепенница, переметчица,
     От своей родни отступница!"
     "Государь ты мой, милый братец мой,
     Я в родню к ним не напрашивалась,
     И ты сам меня уговаривал,
     Снаряжал меня, выдавал меня!"
     Уж как станет меня муж корить:
     "Из какого ты роду-племени?
     Еще много ли за тобой приданого?
     Еще чем меня опоила ты,
     Приговорщица, приворотница,
     Меня с нашими разлучница?"
     "Государь ты мой, господин ты мой,
     Я тебя не приворачивала,
     И ты взял меня вольной волею,
     А приданого за мной немного есть,
     И всего-то сердце покорное,
     Голова тебе, сударь, поклонная!"

     Перекинулся хмель через реченьку,
     С одного дуба на другой дуб,
     И качается меж обоими,
     Над быстрой водой зеленеючи,
     Злой кручинушки не знаючи,
     Оба дерева обнимаючи.

     [1858]


        "x x x"

     Рассевается, расступается
     Грусть под думами под могучими,
     В душу темную пробивается
     Словно солнышко между тучами!

     Ой ли, молодец? Не расступится,
     Не рассеется ночь осенняя,
     Скоро сведаешь, чем искупится
     Непоказанный миг веселия!

     Прикачнулася, привалилася
     К сердцу сызнова грусть обычная,
     И головушка вновь склонилася,
     Бесталанная, горемычная...

     [1858]


        "x x x"

     Что ни день, как поломя со влагой,
     Так унынье борется с отвагой,
     Жизнь бежит то круто, то отлого,
     Вьется вдаль неровною дорогой,
     От беспечной удали к заботам
     Переходит пестрым переплетом,
     Думы ткут то в солнце, то в тумане
     Золотой узор на темной ткани.

     [1858]


        "x x x"

     Звонче жаворонка пенье,
     Ярче вешние цветы,
     Сердце полно вдохновенья,
     Небо полно красоты.

     Разорвав тоски оковы,
     Цепи пошлые разбив,
     Набегает жизни новой
     Торжествующий прилив,

     И звучит свежо и юно
     Новых сил могучий строй,
     Как натянутые струны
     Между небом и землей.

     [1858]


        "x x x"

     Осень. Обсыпается весь наш бедный сад,
     Листья пожелтелые по ветру летят;
     Лишь вдали красуются, там на дне долин,
     Кисти ярко-красные вянущих рябин.
     Весело и горестно сердцу моему,
     Молча твои рученьки грею я и жму,
     В очи тебе глядючи, молча слезы лью,
     Не умею высказать, как тебя люблю.

     [1858]


        "x x x"

     Источник за вишневым садом,
     Следы голых девичьих ног,
     И тут же оттиснулся рядом
     Гвоздями подбитый сапог.

     Все тихо на месте их встречи,
     Но чует ревниво мой ум
     И шепот, и страстные речи,
     И ведер расплесканных шум...

     [1858]


        "x x x"

     O друг, ты жизнь влачишь, без пользы увядая,
     Пригнутая к земле, как тополь молодая;
     Поблекла свежая ветвей твоих краса,
     И листья кроет пыль и дольная роса.

     О, долго ль быть тебе печальной и согнутой?
     Смотри, пришла весна, твои не крепки путы,
     Воспрянь и подымись трепещущим столбом,
     Вершиною шумя в эфире голубом!

     [1858]


        "x x x"

     В совести искал я долго обвиненья,
     Горестное сердце вопрошал довольно -
     Чисты мои мысли, чисты побужденья,
     А на свете жить мне тяжело и больно.

     Каждый звук случайный я ловлю пытливо,
     Песня ли раздастся на селе далеком,
     Ветер ли всколышет золотую ниву -
     Каждый звук неясным мне звучит упреком.

     Залегло глубоко смутное сомненье,
     И душа собою вечно недовольна:
     Нет ей приговора, нет ей примиренья,
     И на свете жить мне тяжело и больно!

     Согласить я силюсь, что несогласимо,
     Но напрасно разум бьется и хлопочет,
     Горестная чаша не проходит мимо,
     Ни к устам зовущим низойти не хочет!

     [1858]


        "x x x"

     Минула страсть, и пыл ее тревожный
     Уже не мучит сердца моего,
     Но разлюбить тебя мне невозможно,
     Все, что не ты,- так суетно и ложно,
     Все, что не ты,- бесцветно и мертво.

     Без повода и права негодуя,
     Уж не кипит бунтующая кровь,
     Но с пошлой жизнью слиться не могу я,
     Моя любовь, о друг, и не ревнуя,
     Осталась та же прежняя любовь.

     Так от высот нахмуренной природы,
     С нависших скал сорвавшийся поток
     Из царства туч, грозы и непогоды
     В простор степей выносит те же воды
     И вдаль течет, спокоен и глубок.

     [1858]


        "x x x"

     Когда природа вся трепещет и сияет,
     Когда ее цвета ярки и горячи,
     Душа бездейственно в пространстве утопает
     И в неге врозь ее расходятся лучи.
     Но в скромный, тихий день, осеннею погодой,
     Когда и воздух сер, и тесен кругозор,
     Не развлекаюсь я смиренною природой,
     И немощен ее на жизнь мою напор.
     Мой трезвый ум открыт для сильных вдохновений,
     Сосредоточен я живу в себе самом,
     И сжатая мечта зовет толпы видений,
     Как зажигательным рождая их стеклом.

     Винтовку сняв с гвоздя, я оставляю дом,
     Иду меж озимей, чернеющей дорогой;
     Смотрю на кучу скирд, на сломанный забор,
     На пруд и мельницу, на дикий косогор,
     На берег ручейка болотисто-отлогий,
     И в ближний лес вхожу. Там покрасневший клен,
     Еще зеленый дуб и желтые березы
     Печально на меня свои стряхают слезы;
     Но дале я иду, в мечтанья погружен,
     И виснут надо мной полунагие сучья,
     А мысли между тем слагаются в созвучья,
     Свободные слова теснятся в мерный строй,
     И на душе легко, и сладостно, и странно,
     И тихо все кругом, и под моей ногой
     Так мягко мокрый лист шумит благоуханный.

     [1858]


        "x x x"

     Ты знаешь, я люблю там, за лазурным сводом,
     Ряд жизней мысленно отыскивать иных
     И, путь свершая мой, с улыбкой мимоходом
     Смотрю на прах забот и горестей земных.

     Зачем же сердце так сжимается невольно,
     Когда твой встречу взор, и так тебя мне жаль,
     И каждая твоя мгновенная печаль
     В душе моей звучит так долго и так больно?

     [1858]


        "x x x"

     Замолкнул гром, шуметь гроза устала,
            Светлеют небеса;
     Меж черных туч приветно засияла
            Лазури полоса.

     Еще дрожат цветы, полны водою
            И пылью золотой,
     О, не топчи их с новою враждою
            Презрительной пятой.

     [1858]


        "x x x"

     Змея, что по скалам влечешь свои извивы
     И между трав скользишь, обманывая взор,
     Помедли, дай списать чешуйный твой узор:
     Хочу для девы я холодной и красивой
     Счеканить по тебе причудливый убор.
     Пускай, когда она, скользя зарей вечерней,
     К сопернику тайком счастливому пойдет,
     Пускай блестит, как ты, и в золоте и в черни,
     И пестрый твой в траве напоминает ход!

     [1858]


        "x x x"

     Ты жертва жизненных тревог,
     И нет в тебе сопротивленья,
     Ты, как оторванный листок,
     Плывешь без воли по теченью;

     Ты как на жниве сизый дым:
     Откуда ветер ни повеет,
     Он только стелется пред ним
     И к облакам бежать не смеет;

     Ты словно яблони цветы,
     Когда их снег покрыл тяжелый:
     Стряхнуть тоску не можешь ты,
     И жизнь тебя погнула долу;

     Ты как лощинка в вешний день:
     Когда весь мир благоухает,
     Соседних гор ложится тень
     И ей одной цвести мешает;

     И как с вершин бежит в нее
     Снегов растаявшая груда,
     Так в сердце бедное твое
     Стекает горе отовсюду!

     [1858]


        "x x x"

     Бывают дни, когда злой дух меня тревожит
     И шепчет на ухо неясные слова,
     И к небу вознестись душа моя не может,
     И отягченная склоняется глава.
     И он, не ведая ни радости, ни веры,
     В меня вдыхает злость - к кому, не знаю сам -
     И лживым зеркалом могучие размеры
     Лукаво придает ничтожным мелочам.
     В кругу моих друзей со мной сидит он рядом,
     Вес