каким я в то время сгорал,
     Не знал никогда я недуга.
     Когда ж возвратился ты в наш монастырь,
     По-прежнему начал читать я псалтырь.

     Но все мне отшельницы чудился лик,
     Я чувствовал сердца терзанье,
     Товарищей двух ты тогда же расстриг
     За малое к службе вниманье,
     И я себе той же судьбы ожидал,
     Но, знать, я смущенье удачней скрывал.

     И вот уж три года, лишь только взойдет
     На небо дневное светило,
     Из церкви меня к телескопу влечет
     Какая-то страшная сила.
     Увы, уж ничто не поможет мне ныне,
     Одно лишь осталось: спасаться в пустыне".

     Так рек Артамон, и торжественно ждет
     В молчанье глубоком собранье,
     Какому игумен его обречет
     В пример для других наказанью.
     Но, брови нахмурив, игумен молчит,
     Он то на монаха, то в землю глядит.

     Вдруг снял он клобук, и рассеченный лоб
     Собранью всему показался.
     "Хорош твой, монах,- он сказал,- телескоп,
     Я в вражии сети попался!
     Отныне игуменом будет другой,
     Я ж должен в пустыне спасаться с тобой".

        "x x x"

        "ПРОСТИ"

     Ты помнишь ли вечер, когда мы с тобой
     Шли молча чрез лес одинокой тропой,
     И солнышко нам, готовясь уйти,
     Сквозь ветви шептало: "Прости, прости!"

     Нам весело было, не слышали мы,
     Как ветер шумел, предвестник зимы,
     Как листья хрустели на нашем пути
     И лето шептало: "Прости, прости!"

     Зима пролетела, в весенних цветах
     Природа, красуясь, пестреет, но, ах,
     Далеко, далеко я должен идти,
     Подруга, надолго прости, прости!

     Ты плачешь? Утешься! Мы встретимся там,
     Где радость и счастье готовятся нам,
     Судьба нам позволит друг друга найти,
     Тогда, когда жизни мы скажем "прости!"

        "x x x"

        "МОЛИТВА СТРЕЛКОВ"

     Великий Губертус, могучий стрелок,
     К тебе мы прибегнуть дерзнули!
     К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог
     И к цели направил бы пули!
     Тебя и отцы призывали и деды,
     Губертус, Губертус, податель победы!

     Пусть дерзкий безбожник волшебный свинец
     В дремучем лесу растопляет,
     Ужасен безбожнику будет конец,
     Нас счастье его не прельщает:
     Он в трепете вечном и в страхе живет,
     Покуда час смерти его не пробьет.

     Пусть Гакельберг ночью шумит и трубит
     И грозно над бором несется,
     Охотника доброго он не страшит,
     Виновный пред ним лишь трясется,
     И слышит, чуть жив, над главою своей
     Лай псов, и взыванья, и ржанье коней.

     Пусть яростный вепрь иль сердитый медведь
     Лихого стрелка одолеет,
     Уж если ему суждено умереть,
     Он с верой погибнуть умеет.
     Чья верой душа в провиденье полна,
     Тому не бывает погибель страшна.

     Великий Губертус, могучий стрелок,
     К тебе мы прибегнуть дерзнули!
     К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог
     И к цели направил бы пули!
     Тебя кто забудет на помощь призвать,
     Какого успеха тому ожидать!

        "x x x"


        "x x x"

     Я верю в чистую любовь
     И в душ соединенье;
     И мысли все, и жизнь, и кровь,
     И каждой жилки бьенье
     Отдам я с радостию той,
     Которой образ милый
     Меня любовию святой
     Исполнит до могилы.

        "1832"



        "СТИХОТВОРНЫЕ ЗАПИСКИ. "
      ЭКСПРОМТЫ. НАДПИСИ. БУРИМЕ


       [Б. М. МАРКЕВИЧУ]

     Где нет толку никакого,
     Где сумбур и дребедень -
     Плюнь, Маркевич, на Буткова
     И явись как ясный день!

     24 февраля 1859


         [М. Н. ЛОНГИНОВУ]

     Очень, Лонгинов, мне жаль,
     Что нельзя с тобой обедать -
     Какова моя печаль,
     То тебе нетрудно ведать.

        "1864"


        "x x x"

     "Аминь, глаголю вам,- в восторге рек  Маркeвич,
     Когда к Москве-реке, задумчив, шел    Катков,-
     Се агнца божья зрим!" Но злобный      Стасюлевич
     Возненавидел вес классических         оков
     И фарисейски плел, с враждою вечно    новой,
     Прилегши за кустом, ему венец         терновый.

     28 декабря 1869


        "x x x"

     Под шум балтийских волн Самарина    фон Бок
     Разит без умолку. Их битву петь     возьмусь ли?
     Ко матушке Москве решпект во мне    глубок,
     Но "Lieber Augustin"(*) мои играют  гусли,
     И, как ни повернусь, везде найду    изъян:
     Самарин - Муромец, фон Бок же -     грубиян.
     __________
     (*) "Милый Августин" (нем.).- Ред.

     28 декабря 1869


        "ЭЛЕГИЯ"

     Где Майков, Мей, и Мин, и Марков, и Миняев,
     И Фет, что девам люб?
     Полонский сладостный, невидящий Ширяев
     И грешный Соллогуб?
     Передо мной стоят лишь голые березы
     И пожелтевший дуб,
     Но нет с кем разделить в бору холодном слезы
     И насморк дать кому б!

     11 января 1870


      [М. М. СТАСЮЛЕВИЧУ]

     Скорее на небе луну
     Заменит круг презренной....,
     Чем я хоть мысленно дерзну
     Обидеть "Вестника Европы!"

     18 ноября 1873


        [В. А. АРЦИМОВИЧУ]

     Ты властитель всех сердец,
     Нам же дядя и отец!

     3 апреля 1875


      [А. М. и Н. М. ЖЕМЧУЖНИКОВЫМ]

     Милые дети, вас просят обедать.
     Дайте посланцу ответ;
     Нужен ответ, чтобы повару ведать,
     Сколько состряпать котлет.

        "x x x"

        "НЕОЖИДАННОЕ НАКАЗАНИЕ"

     Толстый юнкер Арапетов
     В этот новый год,
     Взявши дюжину браслетов,
     К дядюшке несет.
     Он к Арапову приходит:
     "Дяденька,- браслет!"
     Видя бронзу, тот находит,
     Что родства-де нет.
     Оробел наш Арапетов,
     Услыхав ответ:
     "Мой племянник лишь Бекетов".
     - "Ну так я ваш внук?"
     И вся дюжина браслетов
     Выпала из рук...
     "Внук ты мой? Так как же, сиречь -
     Значит, я ваш дед?
     Ну так я вас должен высечь
     И принять браслет..."

        "x x x"


      [Н. М. ЖЕМЧУЖНИКОВУ]

     Горька нам, Николай,
     Была б твоя утрата,
     К обеду приезжай
     И привези нам брата.
     Отсутствием твоим
     Отчасти поражен,
     Вчера я был один
     Урусовой пленен.
     Сам храбрый Бирюлев
     И звонкий Опочинин
     Явились без штанов,
     И вечер был бесчинен...

        "x x x"

        "ПРОГУЛКА ПОД КАЧЕЛЯМИ"

     Вон тянется вдали колясок           полоса,
     И из одной из них, свой выставив    чубук,
     Лакей какой-то .... Все мокро, как  роса,
     И древо мостовой сияет, будто       бук.
     Люблю я праздников невинное         смятенье,
     Вид пьяных мужиков мне просто       утешенье!
     Мне нравился всегда народных игр    состав,
     Поеду в балаган, поеду -            решено!
     Гостиных модных мне наскучил уж     устав,
     Дни юности я в них рассыпал, как    пшено!

        "x x x"

        "ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БАЛКАНСКИЕ ГОРЫ"

     Вершины закутала туч                полоса.
     Денщик, дай кисет и                 чубук!
     Меня до костей промочила            роса,
     Здесь сыро - все ольха да           бук!
     Вот выстрел!- Чу, что там вдали за  смятенье?
     Врагов ли господь нам послал в      утешенье?
     Цыганской ли шайки презренный       состав
     Нам встретить в горах               решено?
     Что б ни было, вспомним воинский    устав,
     Рассыпем врагов, как                пшено!

        "x x x"

        "x x x"

     Об этом я терзаюся и          плачу
     Зимой, весною, осенью и       летом,
     Печаль моя и жалобна и        громка,
     И скоро я красу свою          утрачу,
     Глядя порой, как с маленьким  лафетом
     Невинный твой в траве играет  Фомка.

        "x x x"

        "БАСНЯ ПРО РОМУЛА И РЕМА"

     Реин батюшка   проспал,
     Он прямая      ижица!
     Не видал, как  генерал1
     С его дочкой   лижется,2
     Как берет      оделаванд
     После с        перекладины,
     Которую        Монферранд
     Сделал среди   впадины.

        "x x x"
     __________
     1  Марс.
     2  От сего произошли Ромул и Рем.


        "ПРОГУЛКА С ПОДРУГОЙ ЖИЗНИ"

     Покройся, юная            девица,
     С тебя покров стыдливый   пал,
     Закройся, юная            девица,
     Кратка дней красных       вереница,
     И ты состаришься,         девица,
     И твой прийдет девятый    вал,
     Закройся ж, юная          девица,
     С тебя покров стыдливый   пал.

        "x x x"


        "x x x"

        "1"
     Молчите!- Мне не нужен            розмарин!
     Я знаю вас, крамольная            палата!
     Теперь не вы, а я здесь           властелин,
     И русских грудь крепчайшие мне    латы!
     Я презираю вас и ваше             злато,
     Мне вас милей лабазник            бородатый,
     Ступайте ж лучше вы в отель       "Берлин",
     Да осенит теперь орел             крылатый
     Гнездо измены, подлости и         вин,
     Я постелю матрасы, вам без        ваты!

        "2"
     И впредь, друзья, коль дорог вам  живот -
     Вы не забудьте, я какой           детина!
     Я вами поверну, как мышью         кот,
     Вам не поможет польская вся       тина,
     Я посажу к вам Федорова           cына,(*)
     Вы будете как в хрене             осетрина,
     В костелах будет греческий        кивот,
     Вблизи Варшавы желтая есть        глина,
     Паскевич вам замажет ею           рот,
     И верьте мне, что это не          малина.

        "3"
     И на домах я не оставлю           кровли,
     Скорей с моих вы убирайтесь       глаз,
     He разобьет молочник медный       таз,
     Не перегнет соломинка             оглобли.

        "x x x"
     _________
     (*) Иван Федоров сын Паскевич.


        "x x x"

     Не приставай ко мне, Борис  Перовский,
     Ужасны мне любви твоей      желанья,
     К тебе любовию горит        Маланья,
     Зачем же к ней, Борис, ты   не таковский?
     Но ты, как древле старый    Березовский,
     Одной музыки созидаешь      зданья,
     Мила тебе котлета лишь      баранья,
     И лишь калач пленил тебя    московский.

        "x x x"

        "БЕГСТВО НАПОЛЕОНА ИЗ РОССИИ"

     Готова ль мне, готова ли        карета?
     Пешком бежать во Францию        боюсь!
     Я побежден, но да поглотит      Лета
     Меня, коль я от робости         у. . . .
     Хрупка Фортуны ломкая           пружина,
     Но мне верна французская        дружина!
     Со мной языков было двадцать    восемь,
     Морозы их с пожарами            сразили,
     И так, как сено мы на нивах     косим,
     Нас косит смерть. Я возвращуся  или. . .
     Но нет, давайте мне скорее      бриться,
     Когда ж обреюсь, буду я         молиться!

        "x x x"


        "ПОЧЕМУ АЛЕКСАНДР I"
           ОТКАЗАЛСЯ ОТ НАЗВАНИЯ ВЕЛИКОГО

     Сенат! Почто меня трактуешь как     янтарь?
     Как редкое и вкусное                варенье?
     Сенат! Я не Зевес, я просто бедный  царь,
     Не я, а Саваоф унял крамол          смятенье.
     За пользу общую я рад пролить свой  сок,
     Но мир вам даровал не Александр, а  рок.
     Хоть долго я, друзья, не скидывал   рейтузы,
     Хотя среди тревог не спал недели    три,
     Учтивости своей, друзья, заприте    шлюзы
     И верьте, что мы все ерши - не      осетры!

        "x x x"


        "x x x"

     Часто от паштета               корка
     Наш ломает крепкий             зуб,
     Часто на прохожих              зорко
     Смотрит старый                 Соллогуб,
     Смотрит зорко он,              ей-ей,
     Соловей, соловей, быстроногий  соловей!

        "x x x"


        "БАЛЛАДА"

     Аскольд плывет, свой сняв     шелом,
     Кругом ладьи разбитой         доски -
     Уносит ветр его               паром,
     Луна зашла - брега не         плоски!
     И видит в тумане, как в рясе  чернец,
     На брег его молотом манит     купец,
     А берега скаты не             плоски!

        "x x x"


        "x x x"

     Аскольд, зовет тебя Мальв   ина,
     Забудь, что ты природный р  ос,
     Твой щит давно взяла пуч    ина,
     Твой замок тернием пор      ос.
     Не обращай напрасно вз      ора
     Туда, где юность провод     ил,
     Мальвины ты страшись ук     ора,
     Страшися ночи мрачных с     ил!

        "x x x"

                  Коллективное

            [А. П. БОБРИНСКОМУ]

     Когда ж окончишь ты нелепый свой устав
     По всем его частям, отделам, параграфам?
     Два графа здесь сошлись, ты тоже родом граф,
     Теперь уж час ночной, и к чаю пора графам.
     Когда, скажи ты мне, та выйдет колея,
     Где встретятся с тобой забытые друзья,
     Когда ж ты явишься к охрипшему соседу
     И снова поведешь с ним длинную беседу?
     Здесь ждут тебя давно, словам моим поверь,
     Для дружбы и стихов приют у нас келейный,
     А утомительный твой люд узкоколейный
     Без всякой жалости толкай скорее в дверь!

     Начало 1870-х



        "НЕЗАКОНЧЕННОЕ. НАБРОСКИ. ОТРЫВКИ"


        "x x x"

     Бегут разорванные тучи,
     Луна задумчиво плывет,
     От моря брызжет дождь летучий,
     Шумя несется пароход.

     [А там дворец с широкой крышей,
     Там истуканов виден ряд,
     Стоят, один другого выше,
     Вослед печально мне глядят.

     Простите вы, картины юга,
     Прости, гитар веселый звон,
     И песней пламенная вьюга,
     И соблазнительный балкон!]

     Увижу ль я страны другие,
     Простор испаханных степей,
     Страны, где волны золотые
     Колышет ветер средь полей,

     Где ночи зимние так долги
     И где весна так молода,
     И вниз по матушке по Волге
     Идут тяжелые суда?

     Увижу ль тройку удалую
     Среди степей на всем бегу,
     Гремушки, кованую сбрую
     И золоченую дугу?

     Бегите ж ... тучи,
     Луна, плыви над бездной вод,
     От моря брызжи, дождь летучий,
     Лети на север, пароход!

     1840-е годы


        "x x x"

     Как часто ночью в тишине глубокой
     Меня тревожит тот же дивный сон:
     В туманной мгле стоит дворец высокий
     И длинный ряд дорических колонн;
     Средь диких гор от них ложатся тени,
     К реке ведут широкие ступени.

     И солнце там приветливо не блещет,
     Порой сквозь тучи выглянет луна,
     О влажный брег порой лениво плещет,
     Катяся мимо, сонная волна,
     И истуканов рой на плоской крыше
     Стоит во тьме, один другого выше.

     Туда, туда неведомая сила
     Вдоль по реке влечет мою ладью,
     К высоким окнам взор мой пригвоздила,
     Желаньем грудь наполнила мою.
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

     Я жду тебя. Я жду, чтоб ты склонила
     На темный дол свой животворный взгляд,
     Тогда взойдет огнистое светило,
     В алмазных искрах струи заблестят,
     Проснется замок, позлатятся горы
     И загремят невидимые хоры.

     Я жду, но тщетно грудь моя трепещет,
     Лишь сквозь туман виднеется луна,
     О влажный берег лишь лениво плещет,
     Катяся мимо, сонная волна,
     И истуканов рой на плоской крыше
     Стоит во тьме, один другого выше.

     1840-е годы


        "СЛОВА ДЛЯ МАЗУРКИ"

     Вон на кладбище белеют кресты.
     Месяц взирает на них с высоты.

     Там дремлют кости вельможного рода,
     Рядом с гетманом лежит воевода.

     "Скучно, панове, все спать на погосте,
     Седлаем коней, едемте в гости!

     Вишь, серебром как дорога устлана.
     Едем на свадьбу до пана гетмана!"

     [Вот пошатнулись кресты и упали,
     По полю мертвые вдаль поскакали.]

     Там, над Двиною, напротив парома
     Светятся окна вельможного дома.

     Слышны в нем скрыпки, цимбалы да флейты,
     "Ну же, маршалок, докладывал, гей ты!"

     В страхе маршалок из рук бросил блюдо:
     "Пане вельможный, случилося чудо!

     От, далибуг же! До панскои мости
     Прямо с кладбища приехали гости!"

     "Брешешь ты, бестья, зараз изувечу!"
     Встал и, ругаясь, идет к ним навстречу.

     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

                             ... похоронный.
     Так был наказан гетман коронный.

     1840-е годы


        "x x x"

     Ты меня поняла не вполне,
     И хоть сердце открылось.
     .  .  .  .  .  .  .  .
     О, как хочется мне передать
     .  .  .  .  .  .  .  .
     О, узнай же, как горестен я
     .  .  .  .  .  .  .  .
     Мы друг друга никак не поймем
     .  .  .  .  .  .  .  .
     Никогда мы себя не поймем?
     .  .  .  .  .  .  .  .
     И души увядающий май
     Ты пойми иль душой отгадай
     .  .  .  .  .  .  .  .
     О, узнай мое горе, узнай!
     И душою меня отгадай.

     Лето 1856


        "x x x"

     Что за время, что за нравы!
     Где вы, Генуи сыны!
     По руинам Балаклавы
     Ходят красные штаны!

     Лето 1856


        "x x x"

     Как вчера хорош у моря
     Был наш русский самовар,
     Шли мы долго вместе, споря,
     Между саклями татар.

     Лето 1856


        "x x x"

     О, не страшись несбыточной измены
     И не кляни грядущего, мой друг,
     Любовь души не знает перемены,
     Моя душа любить не будет двух...
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     И если я .  .  .  .  . отчизной
     .  .  .  .  . отдам остаток сил,
     Не говори про друга с укоризной:
     "Он для другой обетам изменил".
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     Быть может, грусть, страдания и годы
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . вид.
     Быть может, вихрь житейской непогоды
     Меня с тобой надолго разлучит.
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  .  . не прокляну.
     Я сквозь земной увижу оболочки
     Твоей души бессмертную весну.

     Осень 1856


        "x x x"

     Закревский так сказал пожарным:
     "Пойдем, ребята, напролом!
     На крыше, в свете лучезарном,
     Я вижу Беринга, сидящего орлом!"

     Осень 1856


        "x x x"

     Причину моего смятенья и испуга
     Узнать желаешь ты, невинная подруга
     Моих девичьих игр; послушай.  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     Ложились на спину участники их игр,
     Ласкаясь, пестрый барс и полосатый тигр
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  . с румяными устами.
     Лев морщится.  .  .  .  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . душистый
     Из фиговых ветвей венок широколистый
     Мне жрица подала, и [пьяная] тогда,
     Волненье подавив последнего стыда
     И взор отворотив  .  .  .  .  .  .  .
     .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
     И трепетной рукой касаясь пьедестала,
     Могучую красу я бога увенчала.

     Осень 1856


        "x x x"

     И на крыльце по вечерам,
     Внимая тихим разговорам,
     Лягушек слушать дружный гам,
     Вдали звенящий слитым хором.

     1857 (?)


        "x x x"

     Друзья, вы совершенно правы,
     Сойтися трудно вам со мной,
     Я чту отеческие нравы,
     Я патриот, друзья, квасной!

     На Русь взирая русским оком,
     А не насквозь ей чуждых приcм,
     Храню в сознании глубоком
     Я свой квасной патриотисм.

     Вы высшим преданы заботам,
     Меня, который не за вас,
     Квасным зовете патриотом,
     Пусть будет так и в добрый час!

     Хоть вам со мной стезя иная,
     Но лишь одно замечу я:
     Меня отсталым называя,
     Вы ошибаетесь, друзья!

     Нет, я не враг всего, что ново,
     Я также с веком шел вперед.
     Блюсти законов Годунова
     Квасной не хочет патриот.

     Конца семейного разрыва,
     Слиянья всех в один народ,
     Всего, что в жизни русской живо,
     Квасной хотел бы патриот.
             ________

     Уж так и быть, признаюсь в этом,
     Я патриот, друзья, квасной:
     Моя душа летит приветом
     Навстречу вьюге снеговой.

     Люблю я тройку удалую
     И свист саней на всем