ты наш батюшка,
     Государь Петр Алексеевич,
     А ведь каша-то выйдет солона?
     - Солона, матушка, солона,
     Солона, сударыня, солона!

        "7"
     - Государь ты наш батюшка,
     Государь Петр Алексеевич,
     А кто ж будет ее расхлебывать?
     - Детушки, матушка, детушки,
     Детушки, сударыня, детушки!

     [1861]


        "ЧУЖОЕ ГОРЕ"

     В лесную чащу богатырь при луне
          Въезжает в блестящем уборе;
     Он в остром шеломе, в кольчатой броне
     И свистнул беспечно, бочась на коне:
          "Какое мне деется горе!"

     И едет он рысью, гремя и звеня,
          Стучат лишь о корни копыты;
     Вдруг с дуба к нему кто-то прыг на коня!
     "Эй, кто за плечами там сел у меня?
          Со мной, берегись, не шути ты!"

     И щупает он у себя за спиной,
          И шарит, с досадой во взоре;
     Но внемлет ответ: "Я тебе не чужой,
     Ты, чай, об усобице слышал княжой,
          Везешь Ярослава ты горе!"

     "Ну, ври себе!- думает витязь, смеясь,-
          Вот, подлинно, было бы диво!
     Какая твоя с Ярославом-то связь?
     В Софийском соборе спит киевский князь,
          А горе небось его живо?"

     Но дале он едет, гремя и звеня,
          С товарищем боле не споря;
     Вдруг снова к нему кто-то прыг на коня
     И на ухо шепчет: "Вези ж и меня,
          Я, витязь, татарское горе!"

     "Ну, видно, не в добрый я выехал час!
          Вишь, притча какая бывает!
     Что шишек еловых здесь падает вас!"
     Так думает витязь, главою склонясь,
          А конь уже шагом шагает.

     Но вот и ступать уж ему тяжело,
          И стал спотыкаться он вскоре,
     А тут кто-то сызнова прыг за седло!
     "Какого там черта еще принесло?"
          "Ивана Васильича горе!"

     "Долой вас! И места уж нет за седлом!
          Плеча мне совсем отдавило!"
     "Нет, витязь, уж сели, долой не сойдем!"
     И едут они на коне вчетвером,
          И ломится конская сила.

     "Эх,- думает витязь,- мне б из лесу вон
          Да в поле скакать на просторе!
     И как я без боя попался в полон?
     Чужое, вишь, горе тащить осужден,
          Чужое, прошедшее горе!"

     [1866]


        "ПАНТЕЛЕЙ-ЦЕЛИТЕЛЬ"

     Пантелей-государь ходит по полю,
     И цветов и травы ему по пояс,
     И все травы пред ним расступаются,
     И цветы все ему поклоняются.
     И он знает их силы сокрытые,
     Все благие и все ядовитые,
     И всем добрым он травам, невредныим,
     Отвечает поклоном приветныим,
     А которы растут виноватые,
     Тем он палкой грозит суковатою.

     По листочку с благих собирает он,
     И мешок ими свой наполняет он,
     И на хворую братию бедную
     Из них зелие варит целебное.
          Государь Пантелей!
          Ты и нас пожалей,
          Свой чудесный елей
          В наши раны излей,

     В наши многие раны сердечные;
     Есть меж нами душою увечные,
     Есть и разумом тяжко болящие,
     Есть глухие, немые, незрящие,
     Опоенные злыми отравами,-
     Помоги им своими ты травами!

          А еще, государь,-
          Чего не было встарь -
     И такие меж нас попадаются,
     Что лечением всяким гнушаются.
     Они звона не терпят гуслярного,
     Подавай им товара базарного!
     Все, чего им не взвесить, не смеряти,
     Все, кричат они, надо похерити;
     Только то, говорят, и действительно,
     Что для нашего тела чувствительно;
     И приемы у них дубоватые
     И ученье-то их грязноватое,
          И на этих людей,
          Государь Пантелей,
          Палки ты не жалей,
               Суковатыя!

     Февраль 1866


        "ЗМЕЙ TУГАРИН"

        "1"
     Над светлым Днепром, средь могучих бояр,
          Близ стольного Киева-града,
     Пирует Владимир, с ним молод и стар,
     И слышен далеко звон кованых чар -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "2"
     И молвит Владимир: "Что ж нету певцов?
          Без них мне и пир не отрада!"
     И вот незнакомый из дальних рядов
     Певец выступает на княжеский зов -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "3"
     Глаза словно щели, растянутый рот,
          Лицо на лицо не похоже,
     И выдались скулы углами вперед,
     И ахнул от ужаса русский, народ:
          "Ой рожа, ой страшная рожа!"

        "4"
     И начал он петь на неведомый лад:
          "Владычество смелым награда!
     Ты, княже, могуч и казною богат,
     И помнит ладьи твои дальний Царьград -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "5"
     Hо род твой не вечно судьбою храним,
          Настанет тяжелое время,
     Обнимут твой Киев и пламя и дым,
     И внуки твои будут внукам моим
          Держать золоченое стремя!"

        "6"
     И вспыхнул Владимир при слове таком,
          В очах загорелась досада -
     Но вдруг засмеялся - и хохот кругом
     В рядах прокатился, как по небу гром,-
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "7"
     Смеется Владимир, и с ним сыновья,
          Смеется, потупясь, княгиня,
     Смеются бояре, смеются князья,
     Удалый Попович, и старый Илья,
          И смелый Никитич Добрыня.

        "8"
     Певец продолжает: "Смешна моя весть
          И вашему уху обидна?
     Кто мог бы из вас оскорбление снесть?
     Бесценное русским сокровище честь,
          Их клятва: "Да будет мне стыдно!"

        "9"
     На вече народном вершится их суд,
          Обиды смывает с них поле -
     Но дни, погодите, иные придут,
     И честь, государи, заменит вам кнут,
          А вече - каганская воля!"

        "10"
     "Стой!- молвит Илья,- твой хоть голос и чист,
          Да песня твоя не пригожа!
     Был вор Соловей, как и ты, голосист,
     Да я пятерней приглушил его свист -
          С тобой не случилось бы то же!"

        "11"
     Певец продолжает: "И время придет,
          Уступит наш хан христианам,
     И снова подымется русский народ,
     И землю единый из вас соберет,
          Но сам же над ней станет ханом!

        "12"
     И в тереме будет сидеть он своем,
          Подобен кумиру средь храма,
     И будет он спины вам бить батожьем,
     А вы ему стукать да стукать челом -
          Ой срама, ой горького срама!"

        "13"
     "Стой!- молвит Попович,- хоть дюжий твой
                                            рост,
          Но слушай, поганая рожа:
     Зашла раз корова к отцу на погост,
     Махнул я ее через крышу за хвост -
          Тебе не было бы того же!"

        "14"
     Hо тот продолжает, осклабивши пасть:
          "Обычай вы наш переймете,
     На честь вы поруху научитесь класть,
     И вот, наглотавшись татарщины всласть,
          Вы Русью ее назовете!

        "15"
     И с честной поссоритесь вы стариной,
          И, предкам великим на сором,
     Не слушая голоса крови родной,
     Вы скажете: "Станем к варягам спиной,
          Лицом повернемся к обдорам!""

        "16"
     "Стой!- молвит, поднявшись, Добрыня,- не
                                            смей
          Пророчить такого нам горя!
     Тебя я узнал из негодных речей:
     Ты старый Тугарин, поганый тот змей,
          Приплывший от Черного моря!

        "17"
     На крыльях бумажных, ночною порой,
          Ты часто вкруг Киева-града
     Летал я шипел, но тебя не впервой
     Попотчую я каленою стрелой -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!"

        "18"
     И начал Добрыня натягивать лук,
          И вот, на потеху народу,
     Струны богатырской послышавши звук,
     Во змея певец перекинулся вдруг
          И с шипом бросается в воду.

        "19"
     "Тьфу, гадина!- молвил Владимир и нос
          Зажал от несносного смрада,-
     Чего уж он в скаредной песни не нес,
     Но, благо, удрал от Добрынюшки, пес,-
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!"

        "20"
     А змей, по Днепру расстилаясь, плывет,
          И, смехом преследуя гада,
     По нем улюлюкает русский народ:
     "Чай, песни теперь уже нам не споет -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!"

        "21"
     Смеется Владимир: "Вишь, выдумал нам
          Каким угрожать он позором!
     Чтоб мы от Тугарина приняли срам!
     Чтоб спины подставили мы батогам!
          Чтоб мы повернулись к обдорам!

        "22"
     Нет, шутишь! Живет наша русская Русь!
          Татарской нам Руси не надо!
     Солгал он, солгал, перелетный он гусь,
     За честь нашей родины я не боюсь -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "23"
     А если б над нею беда и стряслась,
          Потомки беду перемогут!
     Бывает,- примолвил свет-солнышко-князь,-
     Неволя заставит пройти через грязь -
          Купаться в ней свиньи лишь могут!

        "24"
     Подайте ж мне чару большую мою,
          Ту чару, добытую в сече,
     Добытую с ханом хозарским в бою,-
     За русский обычай до дна ее пью,
          За древнее русское вече!

        "25"
     За вольный, за честный славянский народ!
          За колокол пью Новаграда!
     И если он даже и в прах упадет,
     Пусть звон его в сердце потомков живет -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "26"
     Я пью за варягов, за дедов лихих,
          Кем русская сила подъята,
     Кем славен наш Киев, кем грек приутих,
     За синее море, которое их,
          Шумя, принесло от заката!"

        "27"
     И выпил Владимир - и разом кругом,
          Как плеск лебединого стада,
     Как летом из тучи ударивший гром,
     Народ отвечает: "За князя мы пьем!
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

        "28"
     Да правит по-русски он русский народ,
          А хана нам даром не надо!
     И если настанет година невзгод,
     Мы верим, что Русь их победно пройдет,-
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!"

        "29"
     Пирует Владимир со светлым лицом,
          В груди богатырской отрада,
     Он верит: победно мы горе пройдем,
     Н весело слышать ему над Днепром:
          "Ой ладо, ой ладушкн-ладо!"

        "30"
     Пирует с Владимиром сила бояр,
          Пируют посадники града,
     Пирует весь Киев, и молод и стар,
     И слышен далеко звон кованых чар -
          Ой ладо, ой ладушки-ладо!

     Вторая половина 1867


        "ПЕСНЯ О ГАРАЛЬДЕ И ЯРОСЛАВНЕ"

        "1"
     Гаральд в боевое садится седло,
          Покинул он Киев державный,
     Вздыхает дорогою он тяжело:
          "Звезда ты моя, Ярославна!

        "2"
     Надежд навсегда миновала пора!
          Твой слышал, княжна, приговор я!
     Узнают же вес моего топора
          От края до края поморья!"

        "3"
     И Русь оставляет Гаральд за собой,
          Плывет он размыкивать горе
     Туда, где арабы с норманнами бой
          Ведут на земле и на море.

        "4"
     В Мессине он им показал свой напор,
          Он рубит их в битве неравной
     И громко взывает, подъемля топор:
          "Звезда ты моя, Ярославна!"

        "5"
     Дает себя знать он и грекам в бою,
          И Генуи выходцам вольным,
     Он на море бьется, ладья о ладью,
          Но мысль его в Киеве стольном.

        "6"
     Летает он по морю сизым орлом,
          Он чайкою в бурях пирует,
     Трещат корабли под его топором -
          По Киеву сердце тоскует.

        "7"
     Веселая то для дружины пора,
           Гаральдовой славе нет равной -
     Но в мысли спокойные воды Днепра,
           Но в сердце княжна Ярославна.

        "8"
     Нет, видно ему не забыть уж о ней,
           Не вымучить счастья иного -
     И круто он бег повернул кораблей
           И к северу гонит их снова.

        "9"
     Он на берег вышел, он сел на коня,
          Он в зелени едет дубравной -
     "Полюбишь ли, девица, ныне меня,
          Звезда ты моя, Ярославна?"

        "10"
     И в Киев он стольный въезжает, крестясь;
          Там, гостя радушно встречая,
     Выходит из терема ласковый князь,
          А с ним и княжна молодая.

        "11"
     "Здорово, Гаральд! Расскажи, из какой
          На Русь воротился ты дали?
     Замешкался долго в земле ты чужой,
          Давно мы тебя не видали!"

        "12"
     "Я, княже, уехал, любви не стяжав,
          Уехал безвестный и бедный;
     Но ныне к тебе, государь Ярослав,
          Вернулся я в славе победной!

        "13"
     Я город Мессину в разор разорил,
          Разграбил поморье Царьграда,
     Ладьи жемчугом по края нагрузил,
          А тканей и мерить не надо!

        "14"
     Ко древним Афинам, как ворон, молва
          Неслась пред ладьями моими,
     На мраморной лапе пирейского льва
          Мечом я насек мое имя!

        "15"
     Прибрежья, где черный мой стяг прошумел,
          Сикилия, Понт и Эллада,
     Вовек не забудут Гаральдовых дел,
          Набегов Гаральда Гардрада!

        "16"
     Как вихорь обмел я окрайны морей,
          Нигде моей славе нет равной!
     Согласна ли ныне назваться моей,
          Звезда ты моя, Ярославна?"

        "17"
     В Норвегии праздник веселый идет:
          Весною, при плеске народа,
     В ту пору, как алый шиповник цветет,
          Вернулся Гаральд из похода.

        "18"
     Цветами его корабли обвиты,
          От сеч отдыхают варяги,
     Червленые берег покрыли щиты
          И с черными вранами стяги.

        "19"
     В ладьях отовсюду к шатрам парчевым
          Причалили вещие скальды
     И славят на арфах, один за другим,
          Возврат удалого Гаральда.

        "20"
     A сам он у моря, с веселым лицом,
          В хламиде и в светлой короне,
     Норвежским избранный от всех королем,
          Сидит на возвышенном троне.

        "21"
     Отборных и гридней и отроков рой
          Властителю служит уставно;
     В царьградском наряде, в короне златой,
          С ним рядом сидит Ярославна.

        "22"
     И, к ней обращаясь, Гаральд говорит,
          С любовью в сияющем взоре:
     "Все, что пред тобою цветет и блестит,
          И берег, и синее море,

        "23"
     Цветами убранные те корабли,
          И грозные замков твердыни,
     И людные веси норвежской земли,
          И все, чем владею я ныне,

        "24"

     И слава, добытая в долгой борьбе,
          И самый венец мой державный,
     И все, чем я бранной обязан судьбе,-
     Все то я добыл лишь на вено тебе,
          Звезда ты моя, Ярославна!"

     Январь - февраль 1869


        "ТРИ ПОБОИЩА"

        "1"
     Ярились под Киевом волны Днепра,
          За тучами тучи летели,
     Гроза бушевала всю ночь до утра -
          Княгиня вскочила с постели;

        "2"
     Вскочила княгиня в испуге от сна,
          Волос не заплетши, умылась,
     Пришла к Изяславу, от страха бледна:
          "Мне, княже, недоброе снилось!

        "3"
     Мне снилось: от берега норской земли,
          Где плещут варяжские волны,
     На саксов готовятся плыть корабли,
          Варяжскими гриднями полны.

        "4"
     То сват наш Гаральд собирается плыть-
          Храни его бог от напасти!-
     Мне виделось: воронов черная нить
          Уселася с криком на снасти.

        "5"
     И бабище будто на камне сидит,
          Считает суда и смеется:
     "Плывите, плывите!- она говорит,-
          Домой ни одно не вернется!

                   б
     Гаральда-варяга в Британии ждет
          Саксонец-Гаральд, его тезка;
     Червонного меду он вам поднесет
          И спать вас уложит он жестко!"

        "7"
     И дале мне снилось: у берега там,
          У норской у пристани главной,
     Сидит, волоса раскидав по плечам,
          Золовка сидит Ярославна.

        "8"
     Глядит, как уходят в туман паруса
          С Гаральдовой силою ратной,
     И плачет, и рвет на себе волоса,
          И кличет Гаральда обратно...

        "9"
     Проснулася я - и доселе вдали
          Все карканье воронов внемлю -
     Прошу тебя, княже, скорее пошли
          Проведать в ту норскую землю!"

        "10"
     И только княгиня домолвила речь,
          Невестка их, Гида, вбежала;
     Жемчужная бармица падает с плеч,
          Забыла надеть покрывало.

        "11"
     "Князь-батюшка-деверь, испугана я,
          Когда бы беды не случилось!
     Княгиня-невестушка, лебедь моя,
          Мне ночесь недоброе снилось!

        "12"
     Мне снилось: от берега франкской земли,
          Где плещут нормандские волны,
     На саксов готовятся плыть корабли,
          Нормандии рыцарей полны.

        "13"
     То князь их Вильгельм собирается плыть -
          Я будто слова его внемлю,-
     Он хочет отца моего погубить,
          Присвоить себе его землю!

        "14"
     И бабище злое бодрит его рать,
          И молвит: "Я воронов стаю
     Прикликаю саксов заутра клевать,
          И ветру я вам намахаю!"

        "15"
     И пологом стала махать на суда,
          На каждом ветрило надулось,
     И двинулась всех кораблей череда -
          И тут я в испуге проснулась".

        "16"
     И только лишь Гида домолвила речь,
          Бежит, запыхаяся, гриден:
     "Бери, государь, поскорее свой меч,
          Нам ворог под Киевом виден!

        "17"
     На вышке я там, за рекою, стоял,
          Стоял на слуху я, на страже,
     Я многие тысячи их насчитал:
          То половцы близятся, княже!"

        "18"
     На бой Изяслав созывает сынов,
          Он братьев скликает на сечу,
     Он трубит к дружине - ему не до снов -
          Он половцам едет навстречу.

        "19"
     По синему морю клубится туман,
          Всю даль облака застилают,
     Из разных слетаются вороны стран,
          Друг друга, кружась, вопрошают:

        "20"
     "Откуда летишь ты? поведай-ка нам!"
          "Лечу я от города Йорка!
     На битву обоих Гаральдов я там
          Смотрел из поднебесья зорко:

        "21"
     Был целою выше варяг головой,
          Чернела как туча кольчуга,
     Свистел его в саксах топор боевой,
          Как в листьях осенняя вьюга;

        "22"
     Копнами валил он тела на тела,
          Кровь до моря с поля струилась -
     Пока, провизжав, не примчалась стрела
          И в горло ему не вонзилась.

        "23"
     Упал он, почуя предсмертную тьму,
          Упал он как пьяный на брашно;
     Хотел я спуститься на темя ему,
          Но очи глядели так страшно!

        "24"
     И долго над местом кружился я тем,
          И поздней дождался я ночи,
     И сел я варягу Гаральду на шлем
          И выклевал грозные очи!"

        "25"
     По синему морю клубится туман,
          Слетается воронов боле:
     "Откуда летишь ты?"- "Я, кровию пьян,
          Лечу от Гастингского поля!

        "26"
     Не стало у саксов вчера короля,
          Лежит меж своих он, убитый,
     Пирует норманн, его землю деля,
          И мы пировали там сыто!

        "27"
     Победно от Йорка шла сакская рать,
          Теперь они смирны и тихи,
     И труп их Гаральда не могут сыскать
          Меж трупов бродящие мнихи.

        "28"
     Но сметил я место, где наземь он пал,
          И битва когда отшумела,
     И месяц как щит над побоищем встал,
          Я сел на Гаральдово тело;

        "29"
     Недвижные были черты хороши,
          Нахмурены гордые брови -
     Любуясь на них, я до жадной души
          Напился Гаральдовой крови!"

        "30"
     По синему морю клубится туман,
          Всю даль облака застилают,
     Из разных слетаются вороны стран,
          Друг друга, кружась, вопрошают:

        "31"
     "Откуда летишь ты?"- "Из русской земли!
          Я был на пиру в Заднепровье;
     Там все Изяслава полки полегли,
          Все поле упитано кровью!

        "32"
     С рассветом