оспринимать
как  движения,  то  есть как  временные явления, неподвижные  утлы  и кривые
третьего измерения.
     Является  вопрос:  не  воспринимаем  ли  мы  как движения, то  есть как
временные явления, неподвижные углы и кривые четвертого измерения? Мы обычно
говорим, что  наши ощущения есть моменты осознания каких-то происходящих вне
нас изменений, таковы звук, свет и пр., все "колебания эфира". Но что это за
"изменения"? Может быть, никаких  изменений  в  действительности  нет. Может
быть,  нам  только  кажутся  движениями,  то  есть  изменениями, неподвижные
стороны и углы каких-то вещей,  находящихся  вне нас, -- вещей, о которых мы
ровно ничего не знаем.
     Может  быть,  наше сознание, не будучи в состоянии  при помощи  органов
чувств охватить эти  "вещи" и представить их себе целиком, как они есть -- и
схватывая только  отдельные моменты  своего  соприкосновения  с ними, строит
себе  иллюзию движения -- причем представляет себе, что движется  что-то вне
его, то есть что движутся "вещи".
     Если  так, то  "движение" на  самом  деле может  быть  "производным"  и
возникать  в  нашем  уме  при соприкосновении  его  с вещами,  которых он не
охватывает целиком. Представим себе, что мы подъезжаем к незнакомому городу,
и он медленно вырастает перед нами по мере приближения. И мы  думаем, что он
действительно вырастает, то  есть что  его  раньше  не  было.  Вот появилась
колокольня,  которой раньше  не было. Вот исчезла река, которая  долго  была
видна...  Совершенно таково  наше  отношение  ко времени, которое постепенно
приходит, как будто возникая из ничего, и уходит в ничто.
     Всякая вещь  лежит для  нас  во  времени, и только разрез вещи  лежит в
пространстве. Переводя наше сознание с разреза вещи на  те ее части, которые
лежат во времени, мы получаем иллюзию движения самой вещи.
     Можно  сказать  так:  ощущение  движения   есть  сознание  перехода  от
пространства ко времени, то  есть от ясного чувства пространства к неясному.
И, исходя из этого, мы действительно можем признать, что мы воспринимаем как
ощущения и  проектируем во внешний мир как явления неподвижные углы и кривые
четвертого измерения.
     Нужно ли и можно ли признать на основании  этого, что в мире совсем нет
движения, что  мир неподвижен и  постоянен и что он кажется нам движущимся и
эволюционирующим только потому, что мы смотрим на него сквозь узенькую щелку
нашего чувственного восприятия?
     Мы опять возвращаемся к вопросу, что такое мир и что такое сознание. Но
теперь уже у нас начинает  ясно  формулироваться вопрос  об отношении нашего
сознания к миру.
     Если мир есть Большое Нечто, обладающее сознанием самого себя, то мы --
лучи этого сознания, сознающие себя, но не сознающие целого.
     * * *
     Но есть ли движение?
     Мы не знаем.
     Если его нет, если это иллюзия, то мы  должны  искать  дальше -- откуда
могла возникнуть эта иллюзия.
     Явления жизни, биологические явления, очень похожи на прохождение через
наше  пространство  каких-то  кругов  четвертого   измерения,  кругов  очень
сложных, состоящих каждый из множества переплетающих линий.
     Жизнь человека или другого живого  существа похожа на сложный круг. Она
начинается всегда в одной точке (рождение) и кончается всегда в одной  точке
(смерть). У нас  есть  полное основание предположить,  что это одна  и та же
точка. Круги бывают  большие и маленькие. Но они все начинаются и  кончаются
одинаково -- и  кончаются в той же  точке, где  начались,  то есть  в  точке
небытия.
     Что  такое биологическое  явление, явление жизни? На  этот  вопрос наша
наука не отвечает. Это загадка. В живом организме, в  живой клетке, в  живой
протоплазме  есть  нечто  неопределенное,   отличающее  "живую  материю"  от
мертвой.  Мы  познаем  это  нечто  только  по его функциям. Главная  из этих
функций, которой лишен мертвый организм, мертвая клетка, мертвая материя, --
это способность к самовоспроизведению.
     Живой  организм  бесконечно  умножается, подчиняя  себе, вбирая в  себя
мертвую  материю. Эта  способность  к продолжению  себя и к  подчинению себе
мертвой  материи  с  ее  механическими  законами  есть  необъяснимая функция
"жизни", показывающая,  что жизнь  не есть просто комплекс механических сил,
как пытается утверждать позитивная философия.
     Это  положение,   что   жизнь  не  есть   комплекс  механических   сил,
подтверждается   еще   несоизмеримостью  явлений  механического  движения  с
явлениями  жизни.   Явление   жизни  не  может  быть   выражено  в  формулах
механической энергии, в калориях тепла  или в пудосилах. И  явление жизни не
может быть создано искусственно физико-химическим путем.
     Если мы будем рассматривать  каждую отдельную жизнь как круг четвертого
измерения,  то  это объяснит  нам, почему  каждый  круг неизбежно  уходит из
нашего пространства. Это  происходит потому, что  круг неизбежно кончается в
той же  точке,  где начался,  --  и "жизнь"  отдельного существа,  начавшись
рождением,  должна  кончиться  смертью,  которая  есть возвращение  к  точке
отправления. Но во время прохождения через  наше пространство круг  выделяет
из себя некоторые линии, которые, соединяясь с другими, дают новые круги.
     В действительности все это происходит, конечно, совсем не так, ничто не
рождается,  и  ничто не  умирает, но так  представляется нам, потому  что мы
видим только разрезы вещей. В действительности круг жизни есть только разрез
чего-то,  и  это  что-то, несомненно,  существует  до  рождения,  то есть до
появления  круга  в  нашем  пространстве,  и  продолжает существовать  после
смерти, то есть после исчезновения круга из поля нашего зрения.
     Явления  жизни для нашего наблюдения очень  похожи на явления движения,
как  они являются  для двумерного существа, и поэтому,  может быть, это есть
движения в четвертом измерении.
     Мы видели, что двумерное существо будет считать движениями тел свойства
трехмерности  неподвижных  тел и  явлениями жизни -- реальные движения  тел,
идущие в высшем пространстве.
     Иначе  говоря,  то  движение,  которое  остается  движением   в  высшем
пространстве, для  низшего существа  представляется  явлением  жизни, а  то,
которое исчезает в  высшем пространстве, превращаясь в свойство неподвижного
тела, представляется ему механическим движением.
     Явления "жизни"  и явления "движения" так же несоизмеримы для  нас, как
для двумерного  существа  несоизмеримы в  его  мире  два рода  движений,  из
которых реален только один, а другой иллюзорен.
     Об этом говорит Хинтон ("The Fourth Dimension", р. 77.):
     В  жизни  есть  нечто,  не  включенное  в  наше  понятие  механического
движения. Может быть, это "нечто" есть движение по четвертому измерению.
     Если мы посмотрим на это с  самой широкой точки зрения,  мы  непременно
увидим  нечто  поражающее в том  факте, что, когда  является жизнь, она дает
начало ряду феноменов,  совершенно  отдельных от  феноменов  неорганического
мира.
     Исходя  из  этого,  можно предположить,  что  те  явления,  которые  мы
называем явлениями  жизни, есть движение в высшем  пространстве. Те явления,
которые   мы   называем  механическим  движением,   есть  явления  жизни   в
пространстве,  низшем сравнительно с нашим,  а в  высшем -- просто  свойства
неподвижных тел.
     То  есть если взять три рода существования -- двумерное, наше и высшее,
то окажется, что "движение", которое наблюдается в  двумерном  пространстве,
есть  для  нас  свойство неподвижных тел;  "жизнь",  которая  наблюдается  в
двумерном пространстве, --  есть движение,  как  мы  наблюдаем его  в  нашем
пространстве. И  дальше  -- движения в  трехмерном пространстве, то есть все
наши механические движения и проявления физико-химических сил -- свет, звук,
тепло и пр.  есть только ощущения нами каких-то непостижимых для нас свойств
четырехмерных  тел;  а  наши  "явления  жизни"  есть  движения  тел  высшего
пространства, которые нам  представляются рождением,  ростом  и жизнью живых
существ. Если же предположить  пространство не четырех, а пяти измерений, то
в  нем и "явления жизни",  вероятно,  окажутся свойствами неподвижных тел --
родов, видов,  семейств, народов, племен и т.п., и движением будут казаться,
может быть, только "явления мысли".
     * * *
     Мы знаем, что явления  движения  связаны с расходованием времени. И  мы
видим,  как  при  постепенном  переходе от  низшего пространства  к  высшему
уничтожаются  движения,  превращаясь в свойства  неподвижных  тел,  то  есть
уничтожается  расходование  времени,  -- уничтожается надобность во времени.
Двумерному  существу  нужно время для  объяснения  самых простых  явлений --
угла, подъема, ямы. Нам для объяснения  таких явлений оно уже  не  нужно, но
оно  нужно  для  объяснения явлений движения  и физических феноменов. В  еще
более высоком  пространстве  наши  явления движения и  физические  феномены,
вероятно,  будут   рассматриваться   без   всякого  времени,  как   свойства
неподвижных   тел   --  и  как  явления   движения   будут   рассматриваться
биологические явления -- рождения, роста, воспроизведения и смерти.
     Таким образом,  мы видим, как при расширении сознания отодвигается идея
времени.
     Видим ее полную условность.
     Видим, что  временем обозначаются  характеристики высшего  пространства
сравнительно  с  данным,  --  то есть  характеристики  представления высшего
сознания сравнительно с данным.
     Для  одномерного   существа   все   признаки  двумерного,  трехмерного,
четырехмерного пространства и  дальше  лежат во времени, это все  время. Для
двумерного   существа   время   включает   в  себя   признаки   трехмерного,
четырехмерного  и пр.  пространств. Для человека,  для трехмерного существа,
время включает в себя признаки четырехмерного пространства и дальше.
     Таким  образом,  по  мере  расширения  и  повышения   сознания  и  форм
восприятия  увеличиваются  признаки  пространства  и  уменьшаются   признаки
времени.
     Иначе говоря, рост чувства пространства идет за счет уменьшения чувства
времени. Или молено  сказать  так,  что чувство  времени есть  несовершенное
чувство  пространства (то есть способность  несовершенного представления) и,
совершенствуясь, оно переходит в чувство пространства, то есть в способность
представления в формах.
     Если  мы далее  очень отвлеченно представим себе Вселенную на основании
выясненных здесь принципов, то, конечно, это будет совсем не та Вселенная, в
которой мы  привыкли  себя представлять. Она, прежде  всего,  совершенно  не
будет  зависеть от времени.  Все будет существовать  в ней всегда. Это будет
Вселенная вечного теперь индийской философии,  --  Вселенная,  в  которой не
будет ни прежде, ни  после, в которой будет только одно настоящее, известное
или неизвестное.
     Хинтон чувствует, что при расширении чувства пространства наш взгляд на
мир  должен совершенно измениться, и он  говорит об этом в книге  "Новая эра
мысли":
     Понятие,  которое мы получим  о Вселенной,  без сомнения, будет  так же
отлично от  настоящего, как система  Коперника  отличается  от гораздо более
приятного взгляда на широкую неподвижную землю под огромным сводом. В  самом
деле, любое понятие о нашем местонахождении будет более приятно, чем мысль о
существовании на вертящемся шаре, брошенном в пространство и летящем там без
всяких средств сообщения с другими обитателями Вселенной.
     Что же представляет собой мир многих измерений -- что такое тела многих
измерений, линии и стороны которых воспринимаются нами как движение?
     Нужна большая  сила воображения, чтобы хотя  на одно мгновение выйти из
границ наших представлений и увидеть мысленно мир в других категориях.
     Представим  себе какой-нибудь  предмет,  скажем  книгу,  вне времени  и
пространства. Что будет значить последнее?  Если  взять книгу вне времени  и
пространства,   то   это   будет   значить,   все  все   книги,   когда-либо
существовавшие, существующие  и имеющие  существовать, существуют вместе, то
есть занимают  одно и  то же  место и существуют одновременно, образуя собой
как  бы одну книгу,  включающую в себя свойства, характеристики  и  признаки
всех книг, возможных на свете. Когда мы  говорим  просто  книга, мы имеем  в
виду  нечто,  обладающее общими признаками всех книг, -- это понятие. Но  та
книга, о которой мы говорим сейчас, обладает не только общими признаками, но
и индивидуальными признаками всех отдельных книг.
     Возьмем другие  предметы: стол, дерево, дом, человека. Представим  себе
их вне времени и пространства. Мы получим предметы, обладающие  каждый таким
огромным, бесконечным числом  признаков и  характеристик,  что постигнуть их
человеческому уму совершенно немыслимо. И если  человек своим  умом  захочет
постигнуть  их,  то он  непременно должен  будет как-нибудь  расчленить  эти
предметы,  взять их сначала в каком-нибудь одном  смысле, с одной стороны, в
одном  разрезе их  бытия. Что  такое,  например,  "человек"  вне  времени  и
пространства. Это все человечество, человек как вид -- Homo Sapiens, но в то
же время обладающий  характеристиками, признаками и приметами всех отдельных
людей. Это и я, и вы, и Юлий Цезарь,  и заговорщики, убившие его, и газетчик
на  углу, мимо  которого я  прохожу каждый  день, -- все цари, все рабы, все
святые, все грешники -- все,  вместе взятые, слившиеся  в одно  нераздельное
существо  --  человека.  Можно  ли  нашим  умом  понять  и постигнуть  такое
существо?
     * * *
     Что же такое движение? Почему мы ощущаем его, если его нет?
     О  последнем очень красиво  говорит М.  Коллинз в поэтической  "Истории
года".
     ...Все  истинное  значение   земной  жизни  состоит  лишь  во  взаимном
соприкосновении  между  личностями  и  в  усилиях  роста. То, что называется
событиями  и обстоятельствами и что считается реальным содержанием жизни, --
в  действительности лишь  условия, которые  вызывают  эти соприкосновения  и
делают возможным этот рост.
     В этих словах звучит уже совсем новое понимание реального.
     Е. П.  Блаватская в своей первой книге "Isis unveiled"  ("Разоблаченная
Изида")  коснулась  того  же  вопроса  об  отношении  жизни  ко  времени и к
движению. Она писала:
     Как наша планета каждый  год оборачивается вокруг Солнца, в то же самое
время каждые двадцать четыре  часа оборачиваясь вокруг своей оси  -- и таким
образом  проходя по меньшим кругам  внутри большого,  так и  работа  меньших
циклических периодов начинается и совершается вместе с великим циклом.
     Переворот в физическом мире, согласно древним доктринам, сопровождается
подобным же переворотом в мире интеллекта -- духовная --  эволюция мира идет
циклами, подобно физической.
     Так, мы  видим  в  истории  правильное  чередование  прилива  и  отлива
человеческого  прогресса.  Великие  царства  и  мировая  империя,  достигнув
завершающей  точки  своего величия, опять  нисходят вниз; и только достигнув
низшей  точки,   человечество   останавливается   и   опять  начинает   свое
восхождение,  и при  этом высота его  подъема  каждый  раз увеличивается  по
закону восходящей прогрессии циклов.
     Разделение истории человечества на золотой  век,  серебряный,  медный и
железный -- это не простой вымысел.  Мы видим  то же самое в литературе всех
народов.  За веком великого вдохновения и бессознательной производительности
следует   век  критицизма  и  сознания.  Первый   доставляет  материал   для
анализирующего и критического интеллекта другого.
     Так  же   и   все  великие  души,  которые  подобно  гигантским  башням
возвышаются  в  истории человечества, как Будда и Иисус в  царстве  духовных
побед или Александр Македонский и Наполеон в царстве физических  побед, были
только отраженными образами человеческих типов, существовавших десятки тысяч
лет  тому   назад  и  воспроизведенных  таинственными  силами,  управляющими
судьбами мира.
     Нет ни  одной выдающейся индивидуальности  во всех  летописях священной
или  обыкновенной истории,  прототипа  которой  мы  не могли бы найти в полу
фaнтacтичecкиx-полуреальных  преданиях  древних  религий  и  мифологий.  Как
звезда,   сверкая   на   неизмеримом  расстоянии  от  земли  в  безграничной
необъятности  неба,  отражается  в  тихой   воде   озера,  так  образ  людей
доисторических времен отражается в периодах, охватываемых нашей историей.
     Как наверху, так и внизу. Что было, то будет опять. "Как на небе, так и
на земле". ("Isis unveiled", v. 1, pp. 34-35).
     Все,  что  говорится  о  новом понимании временных отношений,  поневоле
выходит  очень  туманно. Это  происходит потому, что наш  язык совершенно не
приспособлен для  пространственного выражения временных  понятий. У нас  нет
для  этого нужных  слов,  нет  нужных глагольных  форм.  Строго говоря,  для
передачи этих новых для нас отношений нужны  какие-то совсем другие формы --
не глагольные.  Язык для передачи новых временных отношений должен быть язык
без  глаголов.  Нужны  совершенно  новые части  речи, бесконечное количество
новых слов. Пока, на нашем человеческом языке, мы можем говорить "о времени"
только намеками. Его истинная сущность невыразима для нас.
     Мы  никогда  не  должны забывать  об  этой  невыразимости.  Это признак
истины,  признак  реальности. То, что  может  быть выражено,  не  может быть
истинно.
     Все системы,  говорящие об отношении человеческой  души  ко  времени --
идеи  загробного  существования,  перевоплощения,  кармы,  это все  символы,
стремящиеся передать отношения, не могущие быть выраженными прямо вследствие
бедности и слабости нашего языка. Их невозможно  понимать  буквально, так же
как нельзя  понимать буквально  художественные  символы  и  аллегории. Нужно
искать их скрытого значения, того, которое не может быть выражено в словах.


      ГЛАВА XI
     Анализ явлений. --  Что определяет  для  нас  разные роды  явлений?  --
Способы  и  формы  перехода явлений одного  порядка  в  другой.  --  Явления
движения.  -- Явления  жизни.  -- Явления сознания.  --  Центральный  вопрос
нашего познания мира: какой род явлений первоначален и производит другие? --
Может ли  лежать движение  в  начале  всего? -- Законы перехода энергии.  --
Простой переход и освобождение скрытой энергии. --  Различная  освобождающая
сила разных родов явлений. -- Сила механической энергии, сила живой клетки и
сила идеи. -- Феномены и ноумены нашего мира
     Род явлений  определяется для  нас  --  во-первых,  нашим  способом  их
познания и, во-вторых, формой перехода одних явлений в другие.
     По  способу  нашего  познания их и  по форме их  перехода  в  другие мы
различаем три рода явлений.
     Явления движения (то  есть  все  физические,  химические и механические
явления).
     Явления жизни (биологические и физиологические явления).
     Явления сознания (психические и духовные явления).
     Явления  движения,  то  есть  перемены в  состоянии  тел,  мы (как  нам
кажется)  познаем  при  помощи  наших  органов  чувств  или   аппаратов.   В
действительности  это только проекция предполагаемых причин  наших ощущений.
Физика  признает существование  очень  многих  явлений, которые  никогда  не
наблюдались  ни  органами  чувств,  ни аппаратами, --  таково  "молекулярное
движение".
     Явления жизни непосредственно не наблюдаются. Мы не можем проектировать
их,   как  причину  определенных  ощущений.  Но  известные  группы  ощущений
заставляют нас предполагать присутствие явлений  жизни, под группами явлений
движения.  Можно  сказать,  что  известная  группировка  физических  явлений
заставляет нас предполагать присутствие явлений жизни. Мы определяем причину
явлений жизни как нечто неуловимое для чувств и аппаратов  и несоизмеримое с
причинами  физических ощущений.  Признаком наличности явлений  жизни  служит
способность воспроизведения организмом, то есть размножение в тех же фор