вчонка подорвала себя, рацию и ребят...
   - Думаешь? - Маггиль поднял голову. - А ты скажешь Целлариусу,  чтобы  он
не докладывал Канарису?
   - Решись - и ты свободен, - ответил Шлоссер.
   - Опять какой-нибудь грек? - Маггиль взял из лежащего на столе портсигара
сигарету, прикурил, подозрительно посмотрел на Шлоссера. - Ты  поговоришь  с
Целлариусом?
   - Ты непоследователен, мой друг. Сначала  ты  скрываешь  от  меня  рацию,
хочешь все  сделать  за  моей  спиной.  Затем,  сославшись  на  распоряжение
Берлина, отказываешь в помощи.  А  теперь...  -  Шлоссер  недоуменно  поднял
брови, и серые глаза еще больше  вытянулись  к  вискам.  -  Я  не  поклонник
односторонних обязательств.
   Маггиль встал, несколько  минут  молча  расхаживал  по  комнате.  Шлоссер
сидел,  откинувшись,  безучастно  поглаживал  усы  и   походил   на   хорошо
пообедавшего человека. Он обдумывал, как повести себя  с  гауптштурмфюрером.
Докладывать о происшествии невыгодно: Маггиля могут снять, а кого пришлют на
его место?
   - Кого могут прислать на твое место, Франц? - Он задал этот вопрос вслух.
   - Что? - Маггиль остановился, через стол перегнулся к Шлоссеру. - Что  ты
сказал? Из-за какой-то сопливой девчонки меня снимут?
   - Не исключено, - равнодушно ответил Шлоссер и зевнул. - На фронт могут и
не послать. Мне не известно твое  положение  в  партии.  -  Он  посмотрел  в
покрасневшее лицо гауптштурмфюрера.  -  Ты  удивлен,  Франц?  И  я  удивлен,
удивлен твоей  недогадливостью.  Сядь,  не  бегай  по  кабинету.  -  Шлоссер
замолчал,  подождал,  пока   Маггиль   усядется   в   кресле   напротив.   -
Кальтенбруннер ведет борьбу против адмирала  Канариса  и  использует  в  ней
тебя. Ты допускаешь ошибку, ставишь под угрозу  выполнение  приказа  фюрера.
Что теперь? Кальтенбруннер откажется  от  своего  участия  в  глупой  затее.
Накажет виновных. Все так просто, Франц.
   - Ты брось, Георг! -  Маггиль  облокотился  на  стол,  зло  уставился  на
Шлоссера. - Ты не можешь выполнить задание  и  собираешься  свалить  все  на
меня? Не выйдет! Где твой русский, из-за которого столько шума? Его нет,  СД
в этом не виновато. Абвер несет ответственность за невыполнение  приказа.  Я
помогал тебе, пока имел возможность.
   Шлоссер встал.
   - Гауптштурмфюрер, я считаю нашу беседу бессмысленной. Я убежден, что СД,
мягко выражаясь, необдуманными действиями поставило  под  угрозу  выполнение
приказа фюрера. Берлин решит, кто из нас прав. - Он поклонился. - Прошу меня
извинить.
   - Господин барон!.. Георг!  -  Маггиль  вскочил.  -  Я  пришел  к  другу,
откровенно   рассказал   о   случившемся!   Нечестно    пользоваться    моей
откровенностью...
   - Послушай, Франц. - Шлоссер обошел стол, положил руку Маггилю на  плечо.
- Ты задумывался хотя бы на минуту, почему девушка исчезла? Нет? Две  недели
вы за ней наблюдали, она ничего не подозревала - и  вдруг  исчезла.  Почему?
Далее: тебе еще неизвестно, что вчера в городе заработал  новый  передатчик.
Что же случилось? Неужели не ясно, что  русский  разведчик  в  Таллинне.  Он
заметил твоих людей. Происшедшее - дело рук профессионала. Теперь обнаружить
и взять его будет значительно труднее, а именно он  -  русский  разведчик  -
необходим для выполнения приказа фюрера. Франц, Франц. -  Шлоссер  вынул  из
стола бланк с текстом радиоперехвата. - Полюбуйся.
   Маггиль взял бланк, недоверчиво взглянул на коротенькую строчку цифр.
   - Расшифровали.
   -  Пока  нет,  но,  судя  по  краткости  шифровки,  русский  сообщает   о
благополучном прибытии. - Шлоссер забрал у Маггиля листок.
   - Что же делать, Георг?
   - Решай сам, Франц. Я не  знаю  твоих  отношений  с  Кальтенбруннером.  В
ближайшее время ни Целлариус, ни я не сообщим в Берлин о  твоем  провале.  -
Шлоссер сел за стол, подвинул папку с бумагами.
   - В ближайшее время, - повторил Маггиль. - Это как  понимать,  Георг?  Вы
все время будете держать меня на крючке?
   Шлоссер  перестал  писать,   подняв   брови,   рассеянно   посмотрел   на
гауптштурмфюрера.
   - Извини, не понял.
   - Ты сказал: "в ближайшее время".  Надо  понимать,  что  вы  ставите  мне
условие: пока ты ведешь себя прилично, мы молчим. Так?
   - Естественно. - Шлоссер вздохнул. - Ты же сам знаешь: попытка работать с
тобой по честному успеха не принесла.
   - Нужны  гарантии,  господин  барон?  -  Маггиль  взял  плащ  и  фуражку,
остановился в дверях.
   - Ваша порядочность, господин  гауптштурмфюрер,  -  не  поднимая  головы,
ответил Шлоссер. - Для меня такой гарантии вполне достаточно.
   - Хорошо, Георг...
   - Англичане говорят: уходя - уходи. - Шлоссер подождал, пока за  Маггилем
закроется дверь, отложил ручку, потянулся. - Осел и в  львиной  шкуре  ревет
по-ослиному, - сказал он,  снимая  телефонную  трубку.  -  Фрейлейн  Фишбах?
Передайте своему шефу, что я сейчас приеду. Пожалуйста.
   Услышав частые  гудки,  Лота  осторожно  положила  трубку.  Еще  не  видя
Шлоссера, слушая разговоры о нем, его работе в Москве, об опале и  ожидаемом
приезде в Таллинн, Лота создала  образ  романтический  и  мужественный.  При
встрече утонченная элегантность барона сначала не  понравилась  девушке,  он
казался изысканным,  излишне  следящим  за  своей  внешностью,  недостаточно
сильным. Но вскоре Лота заметила, что ее шеф не только уважает Шлоссера,  но
и побаивается его. Вот и сейчас стоило фрегатен-капитану услышать  о  скором
визите  Шлоссера,  как  начальник  абверкоманды  посуровел,  окинул  кабинет
придирчивым взглядом, проверяя, все ли в порядке, словно готовился к  приему
старшего по чину. Хотя он полковник, а барон лишь майор.
   Шлоссер все больше нравился Лоте,  именно  таким  должен  быть  настоящий
разведчик - внешне беспечный, даже легкомысленный. Так  рассуждала  девушка,
втайне мечтавшая о карьере Мата Хари, естественно,  без  трагического  конца
знаменитой танцовщицы-шпионки. Лота с восторгом приняла предложение работать
в абвере. Скоро год, как она  работает  секретарем  у  Целлариуса,  печатает
скучные документы, отвечает на телефонные звонки, подает шефу кофе.
   Сообщив Целлариусу о скором приезде Шлоссера, Лота, бросая  настороженные
взгляды  на  дверь,  торопливо   причесалась   перед   маленьким   карманным
зеркальцем. Она даже  подкрасила  губы,  но  осталась  недовольна  и  стерла
помаду. Услышав под окнами автомобильный сигнал, она начала печатать.  Когда
Шлоссер  вошел,  неумело  изобразила  радостное  удивление,  словно  он   не
предупреждал о приезде и не ради него она только что смотрелась в зеркало.
   - Господин  барон,  фрегатен-капитан  ждет  вас.  -  Лота  хотела  помочь
Шлоссеру раздеться. Барон, вежливо отказавшись, бросил  плащ  и  фуражку  на
кресло, взял девушку под руку.
   - Фрейлейн Фишбах, некоторые  считают,  что  в  Александре  "нет  чистоты
настоящего арийца". - Шлоссер обнял  ее  за  талию,  заглянул  в  смущенное,
покрывшееся румянцем лицо. - Как с этой точки зрения вы оцениваете  меня?  -
Он  почувствовал,  что  девушка  вздрогнула,  обнял  ее  крепче.  -  Учтите,
баронский титул и благосклонность адмирала.
   - Господин барон... - Секретарша отстранилась.
   - Вот что, фрейлейн. - Шлоссер снова взял ее под руку,  стал  разгуливать
по приемной, словно находился в тенистой аллее. - Еще в Берлине я  пришел  к
выводу, что фрегатен-капитану следует сменить секретаря. Девушка, сочетающая
в себе ум и обаяние, явление довольно редкое...
   - Господин барон, ваши комплименты смущают меня. - Лота опустила голову и
улыбнулась.
   Шлоссер взял ее за подбородок, не ответил на улыбку.
   - Приготовьтесь сдать дела...
   - Господин майор, неужели...
   - С завтрашнего дня вы работаете у меня. Это повышение, а не отставка.  В
двадцать часов я заеду за вами, уточним круг ваших обязанностей.  Учтите,  я
не люблю женщин в военной форме. Спасибо.
   - Вы гений, барон! - пробасил Целлариус, распахивая дверь кабинета.  -  Я
год работаю с фрейлейн и ни разу не удостоился подобного взгляда.
   - Александр, вы слишком велики, фрейлейн не может охватить вас  взглядом.
- Шлоссер пожал Целлариусу руку, вошел за ним в кабинет. - У меня прекрасные
новости, Александр. Целый взвод прекрасных новостей.
   Целлариус рассмеялся.
   - Одну, о свидании с Фишбах, я услышал случайно, надеюсь,  что  остальные
вы мне расскажете.
   - Я для этого приехал. Но об этом после.  -  Шлоссер  показал  на  дверь,
подошел к столу и нажал кнопку звонка. Лота вошла с блокнотом в руках.
   - Стенограмма?
   - Нет, фрейлейн, фрегатен-капитан разрешает вам  идти  домой.  -  Шлоссер
поклонился. - Вы свободны. Не забудьте, что в  двадцать  часов  я  заеду  за
вами.
   Девушка закусила губу, посмотрела на Целлариуса.
   - Господин фрегатен-капитан, я обязана повиноваться?
   - Конечно.
   Секретарша вышла, Шлоссер, посмотрев ей вслед, покачал головой.
   - С характером.
   Целлариус усмехнулся и выключил телефоны.
   - Можете рассказывать, Георг.
   - Покончим с этой фрейлейн. Я прошу  отдать  ее.  Мне  нужна  для  работы
женщина, я на время беру у вас Фишбах, а так как вы не можете  работать  без
секретаря, я отдаю вам своего дурака лейтенанта. Согласны?
   - Пожалуйста, барон. - Целлариус пожал  широкими  плечами.  -  Но  я  так
привык к ее незримому присутствию, что, наверное, стану скучать.
   - Мне действительно  скоро  понадобится  женщина,  Александр.  -  Шлоссер
сделал небольшую паузу и как бы между прочим добавил:
   - Русский разведчик точно в Таллинне.
   - О! - вздохнул Целлариус. - Вы страшный человек,  барон.  Целый  час  вы
обхаживаете мою секретаршу, говорите о чепухе. Рассказывайте!
   Шлоссер взглянул на часы.
   - Я разглядывал полученный от вас радиоперехват и не мог решить, сообщать
о нем в Берлин или нет. В это время явился Франц.  Выяснилось,  что  русский
выкинул такую штуку с нашим дорогим гауптштурмфюрером, что у бедняги надолго
пропал аппетит.
   Шлоссер подробно рассказал Целлариусу о своем разговоре с Маггилем.
   - Теперь вы понимаете, дорогой Александр, - сказал он, заканчивая, -  что
в Таллинне появился профессионал. Видимо, именно он  отстучал  перехваченную
вами шифровку.
   - Согласен. Мы заманили... Простите, барон... - Целлариус прижал  руку  к
груди. - Вы заманили рыбу в пруд, теперь надо ее найти и поймать.
   - Главное сделано, остальное - техника. Терпение  и  техника.  Зачем  нам
искать? Искать станет русский. Он не отдыхать приехал, ему необходим  подход
к абверкоманде и ко мне. Он ищет  подход,  а  мы  ждем,  ждем...  -  Шлоссер
говорил азартно, сейчас он совершенно не походил  на  спокойного,  несколько
флегматичного барона Шлоссера. - Главное - не  торопиться,  не  давать  себя
подгонять.  Начнут  трещать  телефоны.  Все  чаще  станет  звучать  команда:
"Шнелль!" Ждать, ждать, Александр. Теперь-то мы его не упустим.
   - Вы не упрощаете, барон? - Целлариус добродушно хохотнул. -  Таллинн  не
аквариум, а у вас в руке нет сачка.
   - Упрощаю? - Шлоссер  встал,  быстро  прошелся  по  кабинету,  неожиданно
рассмеялся. - Хотите пари, Александр? Через неделю-другую я познакомлю вас с
русским,  вы  будете  иметь   честь   увидеть   профессионального   русского
разведчика. Согласны?
   - Ужин в "Паласе". - Целлариус протянул поросшую рыжеватым пушком руку. -
Через неделю вы его перевербуете?
   Шлоссер, скрепляя пари рукопожатием, поправил:
   -  Нет,  лишь  познакомлю   фрегатен-капитана   Целлариуса   с   офицером
государственной безопасности Ивановым Иваном Ивановичем.
   - А когда вы его возьмете?
   - Александр, вы помните Зверева, летчика, которого мы забросили к русским
в начале мая? Конечно, помните. Очень  распространенная  категория  русских.
Зверев пошел на позор, возможно, на смерть, для того чтобы  принести  пользу
своей стране. Скорее всего "Иванов" - человек той же формации. Его  арест  -
лишь уничтожение одного противника.
   Шлоссер задумался.
   - Но его необходимо перевербовать.
   - Переиграть. НКВД не пошлет человека, которого можно  купить,  но  почти
любого живого человека можно перехитрить. - Шлоссер провел ладонью по  лицу,
вздохнул. -  Вы  правы,  не  следует  зарываться  и  фантазировать.  Сначала
русского необходимо обнаружить. Что  мы  о  нем  знаем?  Человек  приехал  в
Таллинн примерно две недели назад. Документы прикрытия дают ему  возможность
пробыть в городе месяц или более. Он должен появиться на нашей улице, скорее
всего он уже был здесь. Следовательно, мы имеем его фотографию. Он наверняка
придет в казино, так как это самое удобное место, где можно познакомиться  с
нашими  офицерами.  Сколько  немецких  офицеров  может  удовлетворять   всем
перечисленным требованиям?
   - Вы считаете, что русский наденет наш мундир?
   - Скорее всего.
   - Да,  барон,  вы  полагаете,  что  готовится  дезинформация,  касающаяся
Японии?
   Майор  посмотрел  на  Целлариуса   несколько   растерянно,   потер   лоб,
усмехнулся.
   - Ах, это? Да, Александр, считаю.
   - Но почему информацию о Востоке адмирал хочет передать с Запада?
   - Возможно, я ошибаюсь, - думая явно о другом, ответил Шлоссер.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Убедившись, что русский разведчик в Таллинне, Шлоссер начал  действовать.
Для создания надежного канала связи с Москвой, по  которому  можно  передать
важную дезинформацию, мало найти разведчика. Хотя такого человека у Шлоссера
еще не было, он срочно начал подыскивать для  русского  квартиру,  создавать
легенду его проживания в городе. Все это было далеко не просто.  Неизвестно,
какими средствами располагает  в  Таллинне  русская  разведка  для  проверки
своего человека.
   Шлоссер подыскал небольшой уютный особняк, принадлежавший последнее время
немецкому полковнику, убитому под Москвой. Барон связался  с  родственниками
"героя"  и  снял  особняк  для  своих  целей.  Естественно,  что,  когда   в
заброшенном с забитыми окнами доме появились солдаты  и  начали  все  быстро
приводить в порядок, это вызвало любопытство  соседей.  Одноногий  садовник,
ловко  прыгающий  на  своей  деревяшке  перед  домом,   оказался   человеком
"общительным". Соседи узнали, что незадолго до гибели полковник  женился  на
молодой. Не желая делить имущество, семья  покойного  возненавидела  молодую
фрау, она вынуждена покинуть Берлин, поселиться здесь, в этой  глухомани.  В
конце беседы "болтун" садовник невзначай обронил: "Тут еще ее роман с бывшим
адъютантом мужа". Так готовилось появление в особняке русского разведчика.
   Через два дня особняк вымыли, побелили и проветрили, окна его засверкали,
садовник посадил несколько новых кустов роз.  Когда  Лота  Фишбах  вышла  из
машины, за  ней  несли  многочисленные,  в  большинстве  пустые,  сундуки  и
чемоданы. Любопытные соседи осторожно выглядывали из-под слегка  приподнятых
занавесок, одни сочувственно, другие осуждающе, но все с  нетерпением  ждали
появления героя-любовника.
   Теперь в доме могли появляться офицеры,  ведь  у  полковника  было  много
друзей, желающих засвидетельствовать свое почтение его вдове. Да и почему  в
конце концов молодая красивая женщина должна жить затворницей?
   Шлоссер оставил машину у ворот, поскрипывая гравием, пошел  по  ухоженной
дорожке сада. Из-за угла вынырнул одноногий садовник, почтительно  склонился
и, глядя на барона так, словно никогда его не видел, не работал его  шофером
два года в Москве, молча проводил до дверей. В прихожей  Шлоссера  встретила
неизвестная ему горничная, теребя кружевной, туго накрахмаленный фартук, она
сделала изящный книксен.
   - Добрый день, господин барон.
   Шлоссер протянул ей фуражку и перчатки, не сдержал усмешки. Кланяться  ее
Маггиль научил, забыл лишь предупредить, что она не может знать  Георга  фон
Шлоссера в  лицо.  Ничего,  друг  детства,  я  тебе  этот  промах  припомню.
Рассуждая так, майор абвера прошел в гостиную. Она походила на гостиную  его
родного дома: камин, на стенах портреты  предков,  даже  рассохшийся  паркет
скрипит - удачная подделка под родовой замок фон Шлоссеров.
   Через несколько секунд в гостиную быстро вошла Лота, хотя на ней была  не
форма, а вязаный костюм, в ее  походке  и  движениях  чувствовалась  военная
выправка.  Здороваясь,  Шлоссер  придирчиво  оглядел   девушку   и   остался
недоволен. Единственное, в чем Лота изменилась к лучшему,  -  она  перестала
благоухать скверными духами.
   Майор видел,  что  девушку  переполняет  недоумение,  она  готова  задать
бесчисленное  количество  вопросов.  Барон  умел  одним  взглядом  заставить
молчать. Не проронив ни слова, они сели в машину и через несколько минут уже
находились  в  кабинете  Шлоссера.  Так  же  молча  майор  достал  из  сейфа
фотографию идущих по улице Койдула Скорина,  Хоннимана  и  юного  лейтенанта
Визе, протянул Лоте.
   - Вы знаете этих офицеров, Лота?
   Фрейлейн Фишбах не любила,  когда  ее  называли  по  имени,  считая,  что
родители обидели ее, дав имя изнеженной богини.
   - Я вас просила, господин майор, - сказала  она,  взяла  фотокарточку  и,
подняв красиво очерченные брови, стала с любопытством разглядывать.
   Шлоссер ждал, поглаживая усы.
   - Гестаповец из аппарата городского управления. Лейтенант из роты  охраны
абверкоманды. - Она  положила  снимок  на  стол.  -  Высокий,  кажется,  мне
неизвестен.
   - Благодарю, Лота, садитесь. - Шлоссер подвинул  снимок,  повторил  слова
секретарши:
   - Высокий, кажется, неизвестен. Прекрасно. - Он снял  телефонную  трубку,
набрал номер. Ожидая, пока его соединят, он спросил:
   - Вам нравится новая работа, фрейлейн Фишбах?
   - Какого ответа вы ждете?
   - Откровенного, естественно. - Шлоссер кивнул, сказал в трубку:
   - Гауптштурмфюрер, добрый день.  Говорит  майор  фон  Шлоссер.  Сейчас  я
пришлю тебе фотографию, верни ее мне с твоим человеком, который  снят.  Будь
любезен, Франц, объясни мальчику, что он  должен  говорить  мне  правду,  не
козырять  своей  принадлежностью  к  ведомству  господина   Кальтенбруннера.
Благодарю. - Он положил трубку, попросил  Лоту  запечатать  фотокарточку  и,
вызвав курьера, отдал ему пакет.
   Когда курьер вышел, Шлоссер после небольшой паузы спросил:
   - Так нравится вам работа?
   - Нет, господин майор. - Лота помолчала. И хотя вопроса  не  последовало,
сочла необходимым пояснить:
   - Не нравится, что вы запретили  носить  форму,  у  меня  нет  конкретных
обязанностей, я не понимаю, чем вы занимаетесь. Не нравится мне и переезд  в
чужой особняк. Никто ничего мне не объясняет, перевозят с места на место,  я
же человек, а не вещь. - Девушка раскраснелась, стала говорить быстрее:
   - "Здравствуйте, фрейлейн, я  ваш  садовник...  Я  ваша  горничная"...  Я
должна знать, чем занимаюсь.
   Шлоссер  слушал,  прищурившись,  разглядывая  Лоту  как  девушку,   очень
старался не улыбаться. Лота была, что  называется,  в  его  вкусе.  Среднего
роста, не слишком полная, чуть курносая, свежий рот. К тому  же  сегодня  от
нее соблазнительно пахло холодной водой и мятой.
   - Все? Лота, скажите, вы считаете себя способным человеком?
   - Да! - Она подняла голову, посмотрела начальнику в лицо. - Да, я  считаю
себя человеком способным.
   Шлоссер встал, вышел из-за стола и, заложив руки за  спину,  прошелся  по
кабинету.
   - Уверенность - вещь хорошая, - наконец проговорил он,  затем  неожиданно
быстро спросил:
   - На чем она основана?
   - Ну, - девушка замялась, - я не глупа, у меня хорошая память...
   - Мало, фрейлейн Фишбах. - Шлоссер сел рядом с девушкой. - Я  прочту  вам
короткую лекцию, постарайтесь запомнить и  сделать  соответствующие  выводы.
Вам не нравится новая работа, так как вы не знаете, что  собой  представляет
Георг фон Шлоссер. Почему он распоряжается в кабинете Александра Целлариуса?
Почему повелительно разговаривает с шефом СД? Верно? -  Девушка  молчала.  -
Так надо было спросить, я бы постарался удовлетворить  ваше  любопытство,  -
слукавил он. - Теперь же вы будете наказаны. Я вам ничего не  расскажу.  Вы,
Лота, вынуждены ответить на