-  на шестом.  А на третьем живет русский профессор - его
квартира  занимает  весь  этаж.   Таким  образом,  Мартин  и  его  спутник
направлялись к профессору.  Придя к этому выводу,  консьержка успокоилась:
Мартин и  ученый давние приятели,  хотя она не может взять в толк,  что же
связывает столь различных людей...
     Вскоре в  подъезде появился еще один мужчина.  Днем он уже приходил и
спрашивал, дома ли профессор. Консьержке этот человек не был знаком, и она
заметила,  что  профессор  не  принимает больных,  если  предварительно не
условился по телефону.  Вместо ответа мужчина сунул ей под нос полицейский
жетон,  вызвал лифт и тоже поднялся на третий этаж.  В тот раз полицейский
чин пробыл в квартире Лаврова недолго -  минут десять. И вот теперь явился
с  повторным визитом.  Он очень спешил -  то и  дело нажимал кнопку вызова
лифта, хотя светился сигнал, что лифт занят.
     Послышались голоса.  Консьержка определила, что это на том же третьем
этаже. "Спешите, - сказала она полицейскому, когда донесся стук отворяемой
двери лифта,  - спешите, если хотите застать профессора. Судя по всему, он
уезжает".
     Полицейский кинулся вверх по лестнице.  Он миновал второй этаж, когда
захлопнулась дверь лифта и кабина стала спускаться.
     Тут  же  по  ступеням  застучали  башмаки  полицейского.   Теперь  он
торопился вниз.
     Между тем  лифт  спустился,  дверца его  отворилась.  Никогда еще  не
видела консьержка профессора таким возбужденным. Он буквально вытолкнул из
кабины женщину,  закутанную в пальто.  "Скорее,  -  кричал он,  - скорее в
автомобиль!"
     Следом за профессором из лифта выскочили двое - Мартин и его гость.
     Тут  их  настиг полицейский,  что-то  закричал,  выхватил револьвер и
выстрелил вверх.
     При звуке выстрела консьержка потеряла сознание,  а  когда очнулась -
увидела,  что в вестибюле она одна.  Под потолком плавали клубы порохового
дыма.  Она  закашлялась и  толкнула входную дверь,  чтобы глотнуть свежего
воздуха.
     Вот что представилось ее глазам на улице.
     Возле подъезда лежал,  разбросав руки,  тот самый полицейский чин. Он
был  мертв.  Чуть  поодаль привалился к  стене  профессор -  двумя  руками
зажимал рану в боку, из которой текла кровь. К дому спешили какие-то люди.
Через улицу бежал полисмен - он свистел и показывал на конец квартала, где
виднелись два  автомобиля,  быстро  удалявшиеся,  будто  один  преследовал
другой. Несколько секунд спустя они исчезли за поворотом.
     В  тот  же  день  мне  удалось  установить  госпиталь,   куда  увезли
профессора Лаврова.  К  раненому меня не  пустили.  Он  был в  критическом
состоянии.  Врачи  сказали:  пуля  повредила  важные  внутренние органы  и
нервные узлы.  Медики загородили вход  в  операционную даже представителям
власти - я был свидетелем перепалки врачей с полицией.
     На  меня не  обращали внимания,  и  я  мог наблюдать за происходящим.
Неподалеку находилась молодая женщина в  берете и  плаще.  Она не спускала
глаз с дверей в операционную.
     Глубокой ночью  из  операционной вышел  пожилой  человек в  халате  и
шапочке. Затворив за собой дверь, поглядел на меня.
     - Мне сказали,  здесь ждет представитель русского посольства. Это вы?
Так  вот,  профессор Лавров умирает.  Ни  о  какой встрече с  ним нельзя и
думать.
     Увидев,  что я  остался на месте,  врач пожал плечами и  направился к
женщине в берете.
     - Он  дважды звал особу по  имени Джоан Гибсон.  Если это вы,  можете
пройти к нему.
     Женщина побежала в операционную.
     Обращаясь к женщине,  врач сказал "Джоан Гибсон". Я вспомнил - это же
имя назвала и  консьержка:  "Богатая госпожа,  живет где-то  за  границей,
время от времени приезжает к профессору".
     Гибсон  пробыла в  операционной недолго.  Вышла  оттуда  сгорбленная,
прижимая к  глазам платок.  За  ней  появился врач,  потом  -  медицинская
сестра.  Эта последняя осталась у выхода -  отворяла вторую створку двери.
Санитарка прикатила носилки на колесах.
     Я  вышел на улицу,  сел в  автомобиль и уже включил двигатель,  когда
кто-то постучал в боковое стекло. Это была та самая женщина в берете.
     - Я должна кое-что передать вам, - сказала она.
     Приоткрыв дверь, я движением головы показал, что здесь, на улице, это
невозможно.
     Она  повернулась и  пошла  прочь.  В  зеркало заднего вида  отчетливо
просматривалась одинокая маленькая фигурка на пустынной в этот час улице.
     Машина тронулась.  В  тот  же  миг откуда-то  появились двое мужчин -
подошли к Гибсон,  взяли ее под руки. Из-за угла выскочил автомобиль с уже
распахнутой дверцей. Женщину втолкнули в машину и увезли.
     Ставя  автомобиль в  гараж,  я  обнаружил пакет.  Плоский серый пакет
лежал на  полу кабины,  почти под самой педалью сцепления.  Гибсон поняла:
официально аккредитованный дипломат  не  мог  принимать корреспонденцию на
улице,  из  рук  незнакомого ему  человека.  Вот она и  подбросила пакет в
машину.
     - Это все. - Марио выключил магнитофон, затем вынул из портфеля пачку
глянцевых  листов:  -  Это  содержимое  пакета.  Разумеется,  копии.  Тоже
переданы мне Сергеем Чугуновым. Оригиналы он давно отправил по назначению.
     Сизова принялась изучать копии документов.
     Первый  был  протоколом  полицейского  поста  универсального магазина
самообслуживания,  составленным "по  случаю  попытки кражи  кофточки белой
ангорский  шерсти.   Виновница  происшествия,  схваченная  с  поличным,  -
гражданка Советского Союза Анна М. Брызгалова".
     Второй   документ   представлял   собой   протокол   личного   обыска
доставленной  в  полицейский  комиссариат  Анны  Брызгаловой.  При  обыске
обнаружены спрятанные доллары США - три купюры, по десять долларов каждая.
По признанию Брызгаловой, эти деньги привезены ею из-за границы.
     Третий    документ    -    акт    экспертов    национального   банка.
Засвидетельствовано,   что   предъявленные  полицией   для   проверки  три
десятидолларовых банкнота являются фальшивыми.
     - Убедительно,  - сказал Марио. - Обычный человек мог бы не выдержать
такого давления.
     - Меня смущает одно обстоятельство,  - Сизова взяла протокол. - Здесь
утверждается:  Брызгалова признала,  что  везла фальшивые деньги.  Как это
понять?
     - Такой вопрос я  задал Чугунову.  Он  сказал:  "Я  хорошо знаю  Анну
Максимовну.  Не  могла она  везти контрабандную валюту.  Все это заведомая
ложь".
     Сизова покачала головой:
     - Перед нами  копия официального документа,  да  еще  составленного в
присутствии  понятых.   Что-то  серьезное  произошло  в   том  полицейском
комиссариате... Мое мнение, они все же подловили Брызгалову. Вот только на
чем?
     - Чугунов подчеркнул:  ни  один из  документов,  которые сейчас перед
тобой,  не  был использован полицией.  Как думаешь,  стала бы она молчать,
имея в руках такие козыри?  А ведь звука не проронила!  Не потому ли,  что
козыри эти липовые?
     - Зачем же тогда было огород городить?
     - Мы с Чугуновым считаем, что полицейские протоколы были сфабрикованы
для  "внутреннего  потребления".   Например,  чтобы  напугать  Брызгалову,
сломить ее сопротивление.
     - Очень гладко все получается,  -  задумчиво сказала Сизова.  -  Меня
настораживает,  когда все слишком уж гладко...  Можешь ты объяснить, каким
образом Анна Брызгалова оказалась в доме русского эмигранта? И вообще, что
собой представлял этот профессор Лавров?
     - Тот,  кто мог бы  ответить на  первый вопрос,  уже не произнесет ни
слова.  Что  касается  личности  русского  профессора,  то,  по  сведениям
Чугунова, в стране, где живу я, Лавров поселился после войны. До войны был
советским гражданином.  Воевал,  оказался в  плену,  так же как и  я,  был
освобожден союзниками.
     - Почему не вернулся домой?
     - Не  знаю.   Чугунов  говорит:   не  искал  контактов  с   советским
посольством.
     - Действительно, загадка на загадке...
     - Теперь посмотри это,  -  Марио  положил на  столик иллюстрированный
журнал,  раскрыл его, пришлепнул ладонью по развороту с серией фотографий.
- Еще одна головоломка.
     Сизова прочитала крупно набранный заголовок: "СЛУЧАЙ В БУХТЕ".
     - Журнал издается в моем городе, - сказал Марио. - Очерк тоже основан
на местном материале.
     Очерк  состоял  из  серии  кадров,   как  если  бы  автор  действовал
кинокамерой.  На первом снимке был виден мчащийся катер:  вздыбленный нос,
за  кормой  полоса  вспененной  воды,  сквозь  мокрые  стекла  рубки  едва
проглядываются пассажиры.
     Несколько   снимков   изображали   другой   объект   -    снижающийся
гидросамолет. Вот он коснулся воды, скользит по поверхности моря.
     Еще кадры:  катер торопится к самолету;  оба они,  катер и гидроплан,
застыли на  воде рядышком,  борт к  борту;  люди с  катера перебираются на
летающую лодку.
     Заключительные снимки:  самолет в воздухе;  катер горит - его корма в
дыму, на палубе языки пламени.
     И  последний кадр:  штилевое пустынное море,  на  котором  расплылось
широкое масляное пятно.
     Нижнюю  часть  разворота занимал  лаконичный текст.  Сообщалось,  что
снимки принадлежат некоему яхтсмену,  который во  время  очередной морской
прогулки взял  кинокамеру,  чтобы  сделать несколько кадров  расшалившихся
дельфинов -  те выпрыгивали из воды возле самого борта суденышка.  Ветер к
тому  времени упал,  яхтсмен вполне мог  на  некоторое время оставить руль
своего  суденышка.  Тогда-то  он  и  заметил  катер,  к  которому снижался
самолет. Тот и другой были далеко, но владелец яхты, к счастью, захватил с
собой телеобъектив. Мгновенная смена оптики - и вот уже камера наведена на
объекты съемки.
     О  том,  что  произошло в  дальнейшем,  журнал предлагал судить самим
читателям.  Быть  может,  кто-нибудь из  них  рискнет разобраться в  столь
загадочной  истории?   Мнение  автора  фотографий  таково:   он   оказался
свидетелем операции гангстерской шайки по  перегрузке партии наркотиков из
одного транспорта в другой.
     - Ну как?  -  сказал Марио.  - Вижу, что заинтересовалась. Но слушай,
что было дальше.  По  этим журнальным фотографиям и  снимкам,  сделанным с
борта "Капитана Рогова", была заказана экспертиза.
     - Кем заказана?
     - Нами.  Моими друзьями-антифашистами.  Порядочных людей,  к счастью,
все еще не  так уж мало на свете.  И  они ничего не жалеют,  чтобы дать по
носу наследникам Гитлера и Муссолини... Так вот, эксперты пришли к выводу,
что  в  обоих  случаях  сфотографирована одна  и  та  же  летающая  лодка.
Идентификации помогли вмятины на  обтекателе пилотской кабины -  на  тех и
других снимках они отчетливо видны и полностью совпадают.  Но продолжу. На
восьмом по  счету  журнальном фото  катерники переправляют в  гидросамолет
тяжелый сверток -  длинный и узкий. Тюк с каким-то грузом, скорее всего, с
наркотиками -  считает автор очерка.  Ну,  а я бы таким способом запеленал
человека,   больного  или  сопротивляющегося,  если  бы  в  условиях  моря
потребовалось передать  его  с  борта  на  борт.  Сандра,  что,  если  это
похищенная русская ученая Брызгалова?
     - Ну,  Марио,  тебе бы в детективы пойти -  заткнул бы за пояс Эркюля
Пуаро,  -  Сизова улыбнулась, но тут же погасила улыбку. - Когда произошел
случай в  бухте?  Может,  яхтсмен сделал свои снимки задолго до того,  как
женщину выкрали из квартиры профессора Лаврова?
     - Вот здесь,  в тексте,  дата происшествия. Оно случилось в тот самый
день, когда Чугунов покинул госпиталь, где умер Лавров.
     Сизова встала, некоторое время ходила по комнате. Постояла у окна, за
которым брезжил рассвет.  Глядела на пустынную в этот час улицу и думала о
том,  что  сколько уже  раз  со  времени окончания войны  фашисты пытались
взбудоражить мир.  К  западу  от  Эльбы  орудуют оберлендеры,  хойзингеры,
панцер-мюллеры,  во Франции терроризируют население банды ОАС,  в Италии -
погромщики из "Черного порядка" князя Боргезе...
     - Сандра,  -  услышала она,  -  эта женщина не  из последних в  своей
науке.
     Сизова отошла от окна, расслабленно опустилась на диван:
     - Я  разгадала твои мысли,  Марио.  Ты  хочешь,  чтобы я  занялась ее
поисками? Но ведь ее, конечно, разыскивают и без нас...
     - Если  откровенно,  то  стоит  задача,  более  широкая,  чем  поиски
пропавшей ученой,  пусть даже самой талантливой.  Нам  не  дает покоя этот
чертов остров! - Марио сделал длинную паузу, как бы собираясь с мыслями. -
Неофашисты действуют - наглеют, мечтают о реванше. Вот я и думаю: вдруг на
том  самом острове они колдуют над новым оружием -  скажем,  биологическим
или  иным,  куда более страшном даже,  чем  ядерное?..  Иначе зачем бы  им
охотиться по  всему свету за такими учеными,  как Бартье или Брызгалова?..
Помоги нам,  Сандра!  Мне  известно:  ты  хорошо изучила повадки нацистов,
стереотип их мышления, многое умеешь...
     Сизова вздохнула, покачала головой:
     - Не  гожусь я  для проникновения на  этот остров.  И  дело даже не в
возрасте.  Их  могут  заинтересовать  специалисты  нужного  профиля.  А  в
медицине или, скажем, в биологии я полнейшая невежда.
     - Никто и  не  думает,  что  ты  можешь справиться без помощников!  -
воскликнул Марио.
     - Вон как далеко зашло дело! Уже и помощников мне подобрали?
     - Сказать по чести, я долго терзался сомнениями, прежде чем остановил
выбор на человеке, которого сейчас назову. Очень долго терзался...
     - Не тяни, Марио! Или сомнения еще не рассеялись?
     - Их нет. Кандидатура твоей помощницы подходяща во всех отношениях.
     - Помощницы, ты сказал? Так это женщина?!
     - Врач по образованию, и хороший врач, даром что совсем еще девчонка.
А испанский знает так,  будто родилась и выросла в Мадриде. Умеет и многое
другое.  Я  видел,  как она водит автомобиль,  как плавает...  Еще одно ее
качество -  способность легко и  непринужденно вступать в контакт с самыми
разными людьми.
     - Где ты нашел такое сокровище?
     - Нашел,  -  усмехнулся Марио.  -  В прошлом году она гостила у меня.
Целых три месяца...
     Сизова вскочила на ноги. Он поднял руку, как бы прося, чтобы ему дали
закончить мысль:
     - ...А самое главное -  она надежна.  Я бы сказал так: высшая степень
надежности.  И не смотри на меня такими глазами. Ты в этом виновата, ты, а
не я.
     - Известно  тебе,   что  Луиза  готовится  в  аспирантуру?  -  Сизова
выкрикнула эту фразу и до боли сжала кисти рук.
     - Она считает, что аспирантура может подождать.
     - Так ты уже говорил с ней? Когда успел?
     - Сегодня.
     - Сегодня, - прошептала Сизова. - Вот почему она не пришла ночевать.
     - Просто  мы  боялись,  что  ее  присутствие помешает нашему с  тобой
разговору.  -  Наступило тягостное молчание.  -  Сандра,  у  Луизы на руке
браслет:  кружатся в  танце  три  серебряных дельфина.  Она  очень дорожит
браслетом. У нее есть жених, это его подарок? - Казалось, Марио специально
меняет тему беседы.
     - Браслет  подарил  мне Энрико.  Теперь он у Луизы.  Это единственная
память об отце... О чем еще ты хочешь спросить меня, Марио?
     - Если по  чести,  давно хочу...  Заранее извини за вопрос...  Ты все
одна да  одна.  Не возникало ли желания как-то устроить свою личную жизнь?
Особенно после смерти от неудачных родов Лолы.
     - Нас  слишком многое связывало,  меня  и  Энрико,  чтобы кто-то  мог
занять его место, - Сизова качнула головой, будто с кем-то спорила. - Жаль
только,  что я  не  родила ему кроме двух дочерей еще и  мальчика.  Мы так
хотели иметь и сына.
     - Лола была названа в честь нашей с Энрико бабки.  А Луиза? Так звали
твою мать, Сандра?
     - Нет.  Это имя выбрал Энрико... Хватит, Марио, разводить дипломатию!
Давай говорить о деле. Когда ты приехал?
     - Неделю назад.
     - И явился ко мне только теперь.  Почему так поздно?  С кем-то должен
был встретиться до того, как позвонить ко мне?
     - Да.  -  Марио помолчал,  зажег новую сигарету.  - Состоялись весьма
важные   встречи.   Я   убедился:   возрастающая  активность   неофашистов
настораживает  также  и  советских  людей.   Словом,  нашел  здесь  полное
взаимопонимание и поддержку.
     - Ну и что дальше?
     - Вероятно, уже завтра будешь вызвана для обстоятельного разговора. А
потом...   придет  мое   гостевое  приглашение  для  тебя  и   Луизы.   Не
задерживайтесь с выездом ко мне:  предстоит серьезная подготовка.  Кстати,
недавно в тех краях побывал один из наших, все посмотрел. Он подтверждает:
регион весьма сложный.  У него большой опыт, у этого нашего друга. Так что
для тебя и Луизы будет хороший консультант.
     Сизова слушала и  вяло  перебирала рассыпанные по  столу  фотографии.
Задержала взгляд на карточке Аннели Райс.  Снимок был сделан,  когда немка
перепрыгивала с гидросамолета на катер.
     Магомедов снимал на  цветную пленку,  и  Райс  получилась как  живая:
пышные волосы растрепались на ветру, напряженно искривлен рот.
     - Красивая хищница...
     - Теперь еще  один  факт  для  твоего сведения.  Чтобы полнее оценить
возможности противника.  Об  этом  я  узнал  уже  здесь.  Так  вот,  исчез
панамский  лоцман  Иеремия  Хавкинс:  отправился на  работу,  а  домой  не
вернулся...
     Марио не договорил - зазвонил телефон. Сизова взяла трубку.
     - Здравствуйте, - услышала она гулкий с хрипотцой бас, - рад, что уже
бодрствуете.
     Она невольно подтянулась, встала с кресла:
     - Доброе утро,  Сергей Сергеевич! Да, еще бодрствую. Теперь я хозяйка
своего времени, иной раз могу прогулять ночь и отоспаться днем.
     - Вот именно, - собеседник будто усмехнулся. - Выходит, гость все еще
у вас? В таком случае выпроваживайте его, а сами - в постель. Отдыхайте до
полудня.
     - А что будет в полдень?
     - Будет машина у  вашего дома.  Приглашаю вас к  себе на дачу.  У нас
ведь всегда хватало тем для разговоров, не так ли?
     В  трубке  раздались гудки  отбоя.  Сизова  осторожно положила ее  на
рычаг.


                               Вторая глава

     Дородный мужчина в  костюме для верховой езды и с тяжелым револьвером
на поясе поудобней упер ногу в  каменный парапет,  ограждавший площадь,  и
навел бинокль на  дорогу.  Но  и  в  сильную оптику была видна лишь густая
пыль, клубившаяся в далеком ущелье.
     Он что-то сказал стоявшей рядом женщине.  Та не расслышала: в таверне
гремел музыкальный автомат.
     - Пепе!  -  крикнула женщина,  обернувшись ко входу в таверну.  - Эй,
Пепе, заткни глотку машине!
     Поваренок, выскочивший из судомойки, метнулся к дверям. Грохот музыки
оборвался.
     - Вы  что-то  сказали,  сеньор  Мачадо?  -  женщина тронула за  рукав
мужчину с револьвером на поясе.
     - Сказал, что теперь они совсем близко, Кармела.
     - А пыль какая поднялась!  -  Кармела скорбно покачала головой.  -  О
матерь божья из  Сант-Яго  де  Леон де  Кристобаль,  поглядите,  какую они
подняли пылищу! Будто в ущелье движется не автомобильная колонна, а войско
неприятеля.
     - Они и  есть неприятели,  -  Мачадо носком сапога вывернул из  земли
булыжник,  со злостью швырнул в обрыв. - Самые страшные наши враги. Заруби
это себе на носу, Кармела.
     - Слушаю,  сеньор Мачадо.  -  Хозяйка таверны с  опаской поглядела на
дорогу. - Вы шеф полиции, все знаете лучше других.
     - Ага, пыль рассеивается. Это значит, они миновали песчаный карьер.
     - Сколько всего автомобилей, сеньор Мачадо?
     Мужчина с  револьвером на поясе снова приставил бинокль к  глазам.  В
окулярах обозначилась вереница машин.
     - Густаво Баррера радировал,  что купил пятьсот штук.  Однако здесь я
вижу только несколько десятков вездеходов. Значит, это первая партия. Надо
полагать, остальные ждут своей очереди в порту... Вот такие дела, Кармела.
Кто бы мог подумать, что они доберутся и до нас?..
     - Глядите!  -  женщина перегнулась через парапет,  показала рукой:  -
Глядите, одна тащится на буксире!
     - А на канате я вижу узлы!  - Мачадо плотне