только цифра другая...
     - Группа крови?*  -  Лашке стукнул себя кулаком по  лбу.  -  Как же я
запамятовал!..
     _______________
          * Членам  СС  определяли  группу  крови  и  татуировали   цифру,
     обозначающую эту группу, в районе левой подмышки.

     - Вполне простительно, - сказал падре. - Ведь столько времени прошло.
     - Так, значит, вы полагаете...
     - Минуту!  - падре предостерегающе поднял палец. - Не будем спешить с
выводами.  Лучше послушайте,  что было дальше.  Обнаружение у  нашей общей
знакомой татуировки,  похожей на цифру 3, побудило меня к новым поискам. И
вот что найдено в том же доме.
     С  этими  словами  падре  передал Лашке  вторую  фотографию.  Снимок,
сделанный крупным планом, изображал раскрытую книгу.
     - Что это? - сказал Лашке. - Какая-то пьеса.
     - Вы  держите в  руке снимок страницы томика пьес знаменитого Лопе де
Вега, предпоследнюю страницу "Овечьего источника". Наклоните снимок, чтобы
свет падал косо. Вглядитесь в широкое поле, свободное от текста.
     - Следы записей?
     - Верно.  И так во многих местах. Тот, кто читал пьесы, делал пометки
на  полях  книги,   а  потом  уничтожил  записи.   Почему  уничтожил?  Это
заинтересовало меня.  Для нас с вами не проблема восстановить то, что было
стерто,  залито чернилами... И вот я изучаю записи. Их четыре в книге. Как
и следовало ожидать, это оценка прочитанного.
     - Ну так что?  - сказал Лашке. - Автор записей показал себя человеком
глупым?  Или,  напротив,  сделал  какие-то  открытия?  -  Он  запнулся  от
пришедшей вдруг догадки: - Написано по-немецки?
     - В  том-то  и  дело!  И  писала она,  мне не  составило труда добыть
образцы почерка хозяйки дома.
     Возникла пауза. Лашке расслабленно полулежал в глубоком кресле.
     - Знак  группы крови  -  полустертый,  будто его  пытались вывести...
Записи, сделанные по-немецки на полях книги, - тоже уничтоженные...
     - Быть  может,  у  нее  серьезные причины скрывать свою  национальную
принадлежность?  -  падре скривил губы в усмешке:  - Я ведь тоже теперь не
немец...
     Он не договорил,  сделав предостерегающий жест. Все притихли. И тогда
стал слышен стук каблуков на улице.
     - Она!   -   Падре  поманил  собеседников  к  распахнутому  окну.  По
противоположному тротуару шла женщина.  Улочка была плохо освещена, но тем
не менее все трое узнали прохожую.
     - Святые угодники!  -  пробормотал Ловетти.  -  Вдруг  это  колдунья?
Только заговорили о ней, и вот - появилась!
     - Очень педантичная особа. - Падре взглянул на часы: - Каждый вечер в
это время совершает прогулку.  Объяснила мне,  что по  совету врачей перед
сном насыщается кислородом.
     Шаги на улице смолкли. Постояв у окна, Лашке вернулся к креслу.
     - А если не так?  - вдруг сказал он. - Если следы оставлены, чтобы вы
их нашли?
     - Полагаете,  она может знать об острове? - проговорил падре. - Знает
о нем, специально приехала в этот город?..
     - Ничего   я   не   предполагаю.   Но   проверьте  женщину  со   всей
тщательностью. Кстати, почему за ней не смотрят во время ночных моционов?
     - Смотрели.  Потом  в  городе  появилась эта  владелица "лендровера".
Смотрим за обеими, но периодами, выборочно. Пока ничего существенного...


                                    4

     Сизова миновала дом,  в котором жил падре,  свернула в узкую улочку и
чуть прибавила шагу, хотя спешить ей было некуда. Просто сказалось нервное
напряжение - она приближалась к месту, где предстояло оставить записку.
     Сегодня этим местом было дерево -  старое,  замшелое,  с развилкой на
уровне груди,  одиннадцатое по  счету,  если  считать от  угла  по  правой
стороне улицы.
     Нужное дерево обозначилось,  когда до него оставалось десятка полтора
шагов. Тайником было углубление в развилке, скрытое под жухлыми листьями и
трухой.
     Футляр с  запиской Сизова держала в  девой руке -  несла его  так  от
самого дома,  в другой руке была изящная сумочка, где нашлось бы место для
десятка таких вот коротких трубочек -  точь-в-точь как патрончики с губной
помадой.  Но сумочку вырвут сразу же,  если будет схвачена.  Содержимое же
цилиндрика,  когда он в руке, можно успеть уничтожить - стоит лишь сдавить
его тонкие стенки...
     Дерево совсем близко.  Вот его ствол: патрончик лег в предназначенное
ему место.
     Это  все.  Она удаляется.  На  углу возле афишной тумбы остановилась.
Ну-ка, что здесь интересного? Ага, объявления о новых фильмах. Текст плохо
виден - женщина наклоняется к тумбе. Незаметное движение рукой, и на афише
появляется крестик,  сделанный  синим  мелком,  -  уведомление,  что  дело
сделано.  Рано  утром  радист  появится у  афиши.  Увидев значок,  заберет
патрончик.


                                    5

     На  следующее утро  Сизова совершила новую  прогулку в  район афишной
тумбы.  Там под синим крестиком появилась короткая белая черта - знак, что
радист был и очистил "почтовый ящик".
     Вечером  состоялась третья  прогулка  по  тому  же  маршруту.  Сизова
вернулась домой  успокоенная,  потому  что  к  значкам  на  афишной  тумбе
прибавилась новая  черточка  -  уведомление о  том,  что  материал передан
адресату.
     Теперь предстояло ждать ответа.
     И  вот  прошли  сутки.  Ночь.  Последний  час  перед  рассветом.  Дом
затемнен.  В спальне горит ночник под плотным абажуром да светится зеленый
глаз  индикатора радиоприемника.  Наготове бумага  и  карандаши.  Сизова в
который раз осматривает окна.  Ставни закрыты,  задернуты шторы, а она все
неспокойна...
     Радио  передает "Голубую рапсодию" Джорджа Гершвина.  Значит,  все  в
порядке.
     В  условленное время музыка оборвалась.  Мягкое грудное контральто на
безупречном английском посылает привет  миссис и  мистеру Крафт  и  просит
записать очередную сводку изменения курса ценных бумаг.
     Бежит по блокноту карандаш Сизовой. На бумаге растет колонка цифр...
     Диктор закончил чтение "сводки". В наушниках снова музыка, но это уже
Прокофьев. Можно выключать приемник.
     Около  сорока  минут  затрачено  на   расшифровку  радиограммы.   Она
прочитана в  кухне и  там же сожжена -  пепел спущен в  раковину под струю
воды из крана.
     Сизова  возвращается  в  спальню,  чуть  приоткрывает  ставень.  Ого,
рассветает. Позади бессонная ночь. Но зато сделано дело.
     Она  в  постели -  лежит на  спине,  заложив руки за  голову.  Широко
раскрытые глаза устремлены в потолок. Итак, ее предложение одобрено. Луиза
может отправиться в сельву в сопровождении пришельцев с острова.
     Утро.  На тумбочке возле кровати заурчал будильник. Десять часов. Она
встает,  спешит  к  окну.  Только  бы  не  дождь.  В  ненастье художнице с
мольбертом нечего делать на горе Святого Франциска.
     Ставни  раздвинуты.  Жаркие  солнечные  лучи  бьют  в  глаза.  Сизова
счастливо улыбается,  хотя голова как чужая: двойная порция снотворного не
принесла облегчения,  и  последние полтора часа она  провела в  состоянии,
близком к забытью или обмороку...
     Итак, встреча сегодня, в шестнадцать часов.


                                    6

     Луиза сидела на брезентовой разножке перед мольбертом в  десяти шагах
от статуи высокой покровительницы города и старательно действовала кистью.
С площади перед таверной Кармелы она была хорошо видна - этакая труженица,
целиком поглощенная делом...
     Сизова появилась точно в  назначенное время -  выбралась из  зарослей
дикого  орешника на  обратном скате  холма  и  улеглась за  цоколем статуи
святой девы Марии.
     Секунду спустя возле девушки шлепнулся камешек.
     - Это я, - сказала мать, - здравствуй!
     Она  пересказала свою радиограмму и  полученный на  нее ответ.  Луиза
наклонила голову в знак того, что все поняла.
     Следующие полчаса ушли на  подробную расшифровку составленного плана.
Луиза работала кистью и  слушала,  слушала,  боясь пропустить хоть  слово.
Время  от  времени  смотрелась  в  прислоненное к  мольберту  зеркальце  -
проверяла, не поднимается ли кто-нибудь за спиной, по склону холма...
     Сизова  сделала  паузу  -  выкурила  сигарету  -  и  все  повторила с
мельчайшими подробностями.
     - Теперь ты, - услышала Луиза.
     Она  стала  говорить,   вслушиваясь  в   каждую  свою  фразу,   будто
контролировала чужую  речь.  Но  еще  внимательней  была  Сизова,  готовая
остановить дочь,  если  бы  обнаружилась неточность.  Однако  задание было
повторено слово в слово, как хорошо выученное стихотворение.
     - Вот  и   все,   -   сказала  Сизова.   -   Теперь  начинается  твой
самостоятельный маршрут.  Хорошенько пойми:  будешь одна,  совсем одна,  и
никого не окажется рядом, если вдруг ошибешься... И связи у тебя не будет.
А  те двое -  они тебе не верят и никогда не поверят...  И помни:  главный
твой  охранитель  -   острое  чувство  опасности.   Гляди,  чтобы  оно  не
притупилось.  Твой  отец  погиб,  потому что  позволил себе  на  мгновение
расслабиться...
     Луиза молчала.
     - Хочешь что-нибудь сказать?  Нет?  Тогда я должна идти...  -  Сизова
сделала паузу,  чтобы успокоиться.  -  Магнитофон уже на месте. Ты знаешь,
как  с  ним  обращаться.  Береги его  -  в  сельве это  твой  единственный
помощник.  И до свидания.  До встречи после того,  как ты все сделаешь как
надо...  И  пусть тебе повезет!  -  Последнюю фразу она  произнесла уже  с
трудом - ее вдруг начала бить нервная дрожь.


                                    7

     Единственный в городе магазин, специально торгующий радиоприемниками,
телевизорами и  магнитофонами,  располагался в  трех кварталах от  таверны
Кармелы.  Туда  Луиза  и  повела Лотара Лашке,  когда наконец у  нее  было
"вырвано"  согласие  на   поездку  в   сельву.   Члены  экспедиции  делали
необходимые покупки,  и  тут  выяснилось,  что Луизе нужны радиоприемник и
магнитофон.  Лашке сказал,  что сам купит девушке оба изделия -  это будет
его  маленьким подарком  "очаровательной хозяйке  экспедиции".  Но  та  не
согласилась.   Единственное,  что  было  позволено  Лотару  Лашке,  -  это
сопровождать ее в магазин.
     В  магазине два  продавца сбились с  ног,  демонстрируя девушке и  ее
спутнику новинки радиоаппаратуры.  Среди  них  были  изделия американской,
английской  и  западногерманской  фирм.  Луиза  осматривала  их  и  качала
головой.
     Она знала, что ничего здесь не купит.
     Наконец появилась та,  кого  ждала  Луиза.  Первым ее  увидел Лашке -
поспешил к входу, распахнул дверь и почтительно поклонился.
     В  течение нескольких минут в  магазине слышались восклицания,  смех.
Сизова выражала удивление по поводу того, что девушка, едва оправившись от
ожогов, вновь собирается в джунгли: ведь это так опасно!.. Луиза кокетливо
посматривала на  Лашке:  с  таким чичероне можно отправляться хоть на край
света!
     В  свою очередь,  Лашке сетовал на привередливость спутницы,  которая
вот  уже  полтора часа  выбирает себе радио и  никак не  выберет,  хотя на
прилавке выставлено множество аппаратов самых солидных фирм.
     Луиза подняла один из радиоприемников и состроила гримасу:
     - Тяжелый!
     - Но  в  нем  всего три  килограмма.  Зато  надежность,  великолепное
звучание, избирательность.
     - Три  килограмма -  радио.  Еще столько же  -  магнитофон...  Сеньор
забывает,  что отправляется в  сельву не на грузовике и что на всем пути -
ни одной бензиновой колонки.  Следует экономить каждый грамм багажа, чтобы
взять как можно больше канистр с бензином.
     - Что же делать? Может, обойдетесь без магнитофона?
     - Вы-то берете передатчик!
     - Он нужен не для забавы. Случись беда, сможем вызвать помощь.
     - Ну а я не могу без музыки!
     На прилавке появился небольшой черный ящик с  белым крестом на крышке
- точь-в-точь миниатюрное надгробие. Его извлекла из своей сумки Сизова.
     - Есть  у  вас  какая-нибудь  мелочь?   -  сказала  она  и  загадочно
улыбнулась.
     Лашке  сунул  пальцы  в  жилетный  карман,  извлек  монету,  протянул
женщине.
     - Не мне! - Сизова показала на прорезь в крышке "надгробия".
     Монета  была  вставлена в  прорезь.  Тотчас возник рокот.  Черный куб
зашатался, будто в нем ожило некое существо. Крышка стала подниматься. Под
нарастающий рокот из "могилы" появилась рука с мертвенно-белыми костлявыми
пальцами,   потянулась  к  монете.   Цап!  Пальцы  схватили  монету.  Рука
отпрянула, и крышка захлопнулась.
     Все  закричали,  захлопали в  ладоши.  Луиза  стала  шарить  в  своей
сумочке.  Лашке услужливо протянул вторую монету.  Ее  вставили в  прорезь
крышки "надгробия", и спектакль повторился.
     - Прелесть,  -  Луиза погладила ящик. - Где вы достали эту игрушку? -
спросила она у Сизовой.
     - В конце улицы есть комиссионный магазин.
     - Идемте!  -  Лашке взял  Луизу под  руку.  -  Идемте,  я  сделаю вам
подарок.
     У выхода Луиза обернулась:
     - Мы вернемся и купим все ваши приемники и магнитофоны,  -  пообещала
она продавцу, который уже убирал товары с прилавка.
     Продавец почтительно поклонился.
     На  улице  Сизова покинула девушку и  ее  спутника.  Свою  миссию она
выполнила.
     В  комиссионном магазине  покупателей  ждало  разочарование:  второго
"надгробия" в продаже не оказалось.
     - Это  была японская игрушка,  -  сказал продавец.  -  Такие приносят
редко.  Нам сдали ее вчера вместе вот с  этой магнитолой,  -  он кивнул на
аппарат из черного пластика.
     - Сколько она весит? - поинтересовалась Луиза.
     - Думаю,  килограмма два. Аппарат очень легкий. Японцы большие скупцы
- берегут каждый грамм материала.
     Луиза долго рассматривала изящное изделие - комбинацию радиоприемника
и кассетного магнитофона. В осмотре принял участие и Лашке.
     Продавец показал работу приемника на всех диапазонах,  сделал пробную
запись в  микрофон и  тут же воспроизвел ее.  В  заключение в аппарат была
вставлена кассета с записями поп-музыки. Звучание было чистым и сочным.
     - Вам нравится? - спросил Лашке.
     - Даже не знаю... - Луиза точно вела роль. - Во всяком случае, налицо
одно  бесспорное преимущество -  аппарат легок  и,  мне  кажется,  прост в
обращении. Впрочем, я еще не решила...
     - Что же вас смущает?  -  сказал Лашке.  Его стала раздражать возня с
выбором покупки.
     - Вот  если  бы  имелись еще  и  наушники...  -  Луиза  посмотрела на
продавца. - Знаете, все спят, а ты слушаешь музыку и никому не мешаешь...
     Продавец  взял  с   полки  пару  наушников  на  металлической  дужке,
подключил их к магнитоле, передал наушники Луизе.
     Некоторое время девушка слушала. Потом наушники взял Лашке:
     - По-моему,  все  в  порядке.  Звук  отчетливый,  чистый.  А  динамик
безмолвствует. То, что вы хотели...
     - Да... - Луиза нерешительно взглянула на продавца: - Вы уверены, что
аппарат в полном порядке, не был в ремонте? Ведь мы отправляемся в сельву,
а там негде будет чинить его, если обнаружится неисправность.
     - Сеньорита может не  беспокоиться.  Я  знаю  толк в  подобных вещах.
Машина новая и очень надежная.  Все,  что требуется,  -  это взять с собой
запасной комплект батареек.
     - Ну что же, если вы гарантируете...
     - Думаю, вы нашли то, что искали. - Лашке вытащил бумажник: - Сколько
мы должны?
     - Платить буду я! - воскликнула Луиза.
     - Сеньорита  должна  доставить мне  эту  маленькую радость!  -  Лашке
улыбнулся и положил на прилавок купюру.
     Они вышли на улицу.  Лашке торжественно нес аппарат, который накануне
вечером сдал на комиссию знакомый Сизовой...


                                    8

     "Лендровер"  принял  седоков  и  готов  был  тронуться,   когда  мимо
промчался  один  из   вездеходов  Густаво  Барреры.   Машина  скрылась  за
поворотом,  а Луиза все глядела ей вслед.  Женщину, сидевшую за рулем, она
увидела мельком и  только со  спины,  но  все равно не могла отделаться от
мысли, что вездеходом управляла дочь раненого старика, Хосеба.
     Заурчал мотор "лендровера".  Машина сильно взяла с места.  Вскоре она
подкатила к таверне Кармелы.
     Галантный  Лашке   отнес   покупку  в   комнату  Луизы.   Здесь   они
распрощались, условившись вместе поужинать.
     Оставшись одна,  Луиза  тщательно проверила свое  новое приобретение.
Магнитола была с  секретом.  В  недрах ее  пластикового корпуса находилось
миниатюрное  устройство  -   второй   магнитофон  с   микрофоном.   Запись
совершалась скрытно:  для  непосвященного человека аппарат в  это время не
работал.  Прослушивалась эта запись только через наушники.  Здесь тоже был
секрет:  катушки "главного" магнитофона крутились,  как обычно,  но стоило
нажать рычажок в оголовье наушников, и звук шел уже не с них, а со второго
магнитофона...
     Наступил вечер,  а  с  ним  и  час  ужина.  Но  Луиза никак не  могла
заставить себя спуститься в зал таверны.  Если бы в вездеходе,  проехавшем
мимо комиссионного магазина, в самом деле находилась Хосеба!
     Молодая  сборщица  чикле  осуществлению  составленного Сизовой  плана
могла помочь больше, чем кто-либо другой. Поэтому Луиза обязательно должна
была встретиться с  Хосебой -  под  любым предлогом и,  конечно,  тайно от
Лашке и  Ловетти.  Понимала,  как  это  сложно,  и  сейчас обдумывала свои
возможные действия, когда экспедиция окажется в районе Синего озера.
     Насколько бы все упростилось,  окажись Хосеба сейчас здесь. Но о том,
чтобы встретить ее в  городе,  нельзя было и мечтать.  Ведь совсем недавно
Луиза оставила свою  новую знакомую далеко отсюда,  в  дебрях тропического
леса.


                              Девятая глава

                                    1

     Между  тем  в  автомобиле,  промчавшемся мимо  магазина радиотоваров,
действительно находилась Хосеба
     Вскоре после  того,  как  Луиза  покинула лагерь сборщиков сырья  для
жевательной резинки,  на  рассвете из  сельвы к  берегу Синего озера вышел
человек и кличем возвестил, что к лагерю приближается друг. Это был индеец
Ронно.   Всегда  спокойный,  внешне  даже  медлительный,  как  и  подобает
истинному жителю  леса,  Ронно  на  этот  раз  проявлял признаки душевного
волнения.  Тем не менее разговор о  деле,  приведшем его в лагерь у Синего
озера,  состоялся не  раньше,  чем  гость  принял  угощение в  виде  банки
консервированной клубники и выкурил предложенную ему сигарету.
     Вот  что  узнала  Хосеба.  Ронно  охотился в  районе высохших соляных
болот.  Туда  приходят олени,  чтобы  полизать соль.  Ронно устроил засаду
возле одного такого солончака.  Ждал долго,  но олени не появлялись. Можно
было предположить - кем-то напуганы.
     Наконец за холмами показалось облако пыли.  Оно все густело,  будто к
солончакам шло большое стадо оленей.  "Вот и настал час охоты",  - подумал
Ронно и приготовил духовое ружье.
     Но на высохшее болото пришли не олени...
     Ронно взял прутик и стал водить им по земле.
     - Ты  рассказывала мне  о  них.  В  городах эти машины возят на  себе
людей.
     Хосеба вгляделась в то, что пытался изобразить индеец.
     - Автомобиль? - пробормотала она. - Ты не ошибся, Ронно?
     Индеец покачал головой, поднял прутик и стал делать новый рисунок.
     - Еще один,  -  сказал он,  продолжая чертить. - Они были похожи, как
братья.
     - Ты видел два автомобиля?
     Ронно поднял руку с растопыренными пальцами.
     Хосеба не  поверила.  Пять  автомобилей в  самом  сердце непроходимой
сельвы?  Да откуда же они взялись? Верно, бывшие болота представляют собой
ровную поверхность,  покрытую коркой окаменевшего грунта.  Там  хоть танцы
устраивай...  Вспомнился сбитый в  районе Синего озера  геликоптер.  Вдруг
автомобили доставлены на  бывшие болота по  воздуху,  потому что готовится
новая акция против лесных индейцев и машины должны сыграть в этом какую-то
роль?
     - Они все еще на бывших болотах? - спросила Хосеба.
     - Вечером были там,  -  последовал ответ.  - Я увиде