родать этот автомобиль?
     - Надеемся!  -  крикнул Баррера.  -  В  нашем городе я  продам двести
машин, если не больше.
     - Каким же  это образом,  сын мой?  Ведь покупатели свободны в  своих
решениях, и у них есть глаза.
     - Все,  что требуется, - это тщательно промыть систему подачи бензина
и  топливный бак.  -  Коржов отыскал наконец в  кармане короткую изогнутую
трубочку из  латуни,  поднял над головой,  чтобы все видели:  -  Вот часть
бензопровода.  Смотрите же!  -  он  сунул в  трубку проволоку и  вытолкнул
наружу столбик рыхлой серой массы.  - Это сахар. Самый обыкновенный, какой
кладут в кофе.
     - Езус-Мария! - прошептала Кармела. - Кто же из вас принял бензиновый
бак за кофейник?
     - Злоумышленник.   Он  знал,  что  сахар  растворяется  в  бензине  и
закупоривает трубки.  Горючее не  поступает в  двигатель.  А  без  топлива
автомобиль мертв.
     Баррера взял трубку у Коржова:
     - Мне пытаются подставить ногу.  Так вот,  пусть все знают: в русские
автомобили я вложил уйму денег. Это надежные и выносливые машины. По нашим
горам они могут карабкаться лучше,  чем другие.  Я докажу это,  верну свои
деньги и  получу прибыль.  Мы готовы на честное соревнование!  А прохвосты
пусть поберегутся... Вы все знаете: у меня цепкие руки, своего я не упущу.
     - Мы понимаем вас, - сказал священник. - Вс„ очень хорошо понимаем. И
никто не сомневается в  вашем таланте коммерсанта.  Однако на этот раз вам
будет нелегко,  -  он остановил взгляд на владелице "лендровера". - Нежная
девушка обошла колонну русских автомобилей,  как  если  бы  они  стояли на
месте. Боюсь, этот факт сослужит вам плохую службу, дон Густаво.
     - Колонна  автомобилей по  скорости  движения не  может  сравниться с
одинокой машиной,  -  вдруг сказала Бланка. - В том, что я обошла колонну,
нет никакого геройства.
     - Верно!  -  Коржов с любопытством посмотрел на девушку.  - К тому же
"лендроверы" хорошие ходоки.  На  ровных дорогах они  имеют преимущество в
скорости.  Но  советские  вездеходы  предназначены не  для  автострад.  Им
подавай бездорожье, горы.
     - Простите,  сеньор русский механик! - вступила в разговор Кармела. -
Видите ли,  я  приготовила много выпивки.  И  все  хочу  спросить:  а  где
остальные русские шоферы? Сейчас в погребе открывают новую бочку...
     - Дон  Густаво привез  с  собой  только одного русского,  -  вмешался
священник.
     - Одного?
     - Ну да, остальные шоферы наняты мной в порту, - сказал Баррера.
     - Горе мне!  -  Кармела ринулась к  таверне:  -  Эй,  Пепе,  пусть не
трогают новую бочку!
     Поваренок показался в дверях судомойки и сделал хозяйке успокаивающий
жест.
     Кармела остановилась.
     - Зачем вы  здесь?!  -  крикнула она Коржову.  -  Вы  всюду приносите
несчастье! Отправляйтесь лучше домой!
     - Стыдитесь!  - священник укоризненно покачал головой. - Что подумает
о нас этот человек?
     - Пусть думает что угодно!  Уж я выложу все! Сами же вы рассказывали,
как все четыре года войны Америка наставляла их  на путь победы,  одевала,
кормила,  снабжала оружием.  А теперь,  глядите,  они пришли в себя, стали
делать автомобили.  И  ведь куда заявились торговать ими -  в самое сердце
Америки!  -  Выкрикнув эту  тираду,  Кармела  спрятала  лицо  в  ладони  и
разрыдалась.
     - Бедняжка  потеряла на  войне  мужа,  -  падре  сердито  взглянул на
Коржова.  - Супруг этой женщины завербовался в американский корпус морской
пехоты,  чтобы заработать немного денег.  Смерть настигла его  летом сорок
четвертого  года,  когда  янки  и  англичане  форсировали пролив  Ла-Манш.
Конечно,  вы знаете об этом? И об огромной материальной помощи американцев
русским тоже имеете представление?
     - Мы  действительно получали помощь  из-за  океана,  -  угрюмо сказал
Коржов.  Его  разбирала  злость  от  наставнического  тона  священника.  -
Получали ее, но отнюдь не безвозмездно.
     - Желали бы не платить, сын мой?
     - Хочу,  чтобы вы представили себе такую картину,  - Коржов задумчиво
посмотрел на священника. - В ваш дом ломятся бандиты. Вы спешите на второй
этаж,  где живет сосед, чтобы взять у него дубинку. А он говорит: "Дубинка
стоит десять долларов".
     - А может, дубинка действительно стоит таких денег?
     - Но  ведь  победив  на  первом  этаже,  где  моя  квартира,  бандиты
устремятся наверх,  к  соседу,  прикончат и  его...  Как же можно в  такой
момент требовать денег за оружие?
     - Вы кажетесь мне агитатором, а не механиком.
     - Увы,  я  только  механик.  Сеньор Баррера сам  нашел  меня  в  цеху
автомобильного завода.
     - В России механиков обязательно учат испанскому языку?
     - Здесь  вы  правы.  Пока  что  в  России  не  каждый  механик  знает
испанский,  - усмехнулся Коржов. - Что касается меня, то я вырос в детском
доме, по-вашему - в приюте для сирот. Там и выучился языку.
     - Слава  всевышнему,  для  меня  все  прояснилось,  -  падре  оглядел
присутствующих,  как бы призывая их в свидетели.  -  Теперь я знаю,  что в
России учат испанскому не механиков, а маленьких нищих.
     - "Маленькие нищие", с которыми я вырос, были испанцы. Генерал Франко
убил  их  родителей.  Советские люди вывезли из  Испании несколько больших
пароходов, набитых детьми, чьи родители погибли, защищая республику.
     - Сеньор, - сказала Кармела, - выходит, и вы лишились родителей?
     - Они погибли на войне.  У нас много таких семей. Мы потеряли в битве
против фашистов двадцать миллионов человек. Это куда больше, чем население
всей вашей страны.
     Наступило молчание. Коржов поглядел на владелицу "лендровера":
     - А мне понравился ваш автомобиль.  -  Он вдруг улыбнулся.  -  Машина
мощная и хорошо держит дорогу. Ко всему вы умеете ездить.
     Девушка не ответила - повернулась и пошла к таверне. Кармела забежала
вперед, показала лестницу на второй этаж, где находились жилые комнаты.


     Комната  оказалась  довольно  просторной.   Ее  убранство  составляли
кровать  в  алькове под  кружевным покрывалом и  с  целой  горой  подушек,
платяной шкаф,  кресла и  столик с  бархатной алой скатертью,  на  которой
лежал  молитвенник.  В  нише  на  узорчатом табурете находились умывальные
принадлежности - фаянсовый кувшин и таз.
     - Все очень мило, - сказала Бланка. - Мне здесь нравится.
     Хозяйка отреагировала немедленно -  назвала полуторную против обычной
плату за комнату.
     Девушка небрежно кивнула в знак согласия.  И Кармела пожалела, что не
назначила двойную плату.  Впрочем,  тут же решила, что возьмет свое, когда
будет кормить жиличку, - у нее, видать, денег куры не клюют.
     - Помнится,  мне было сказано, что есть и другие свободные комнаты, -
Бланка взглянула на хозяйку. - Что, если посмотреть и их?
     - Все они к услугам сеньориты. Но, смею уверить, эта - самая лучшая.
     - А  кто мои соседи?  Надеюсь,  не молодые мужчины?  Иной раз они так
навязчивы... - Проговорив это, девушка жеманно повела плечиком.
     У  Кармелы кровь прилила к  голове.  Вот  послал бог сокровище!  Мало
того,  что девица сразу же снюхалась с  этим ловеласом Альваресом,  -  так
нет, подавай ей еще и молодых мужчин, и чтобы они жили здесь же, рядом!
     - Могу успокоить сеньориту,  -  Кармела мстительно улыбнулась. - Один
ваш сосед -  старик,  от  которого за милю несет овечьей шерстью.  Здешний
ранчеро,  он  раз  в  месяц приезжает в  город,  чтобы продать свой товар.
Вторая соседка живет у меня уже неделю. Должна признаться, занимает лучшую
комнату:  там есть все службы.  Это пожилая сеньора,  но все еще красивая.
Она так следит за собой!
     Казалось,  девушка равнодушно восприняла данные о  соседке.  Разговор
продолжался.  Хозяйка  спросила,  когда  сеньорите  удобно,  чтобы  у  нее
убирали.
     - Видимо,  по утрам, - последовал ответ. - В это время я буду в горах
с мольбертом и красками.
     - Я и забыла, что сеньорита художница!
     - Художница и врач.
     - Хорошо.  Значит,  уборка будет по утрам...  -  Кармела кивнула и  с
достоинством удалилась.
     Девушка  подошла  к  окну.  Оно  выходило  на  площадь,  заставленную
автомобилями. Там, где площадь обрывалась в ущелье, курился легкий туман -
снизу поднимались испарения.  Само ущелье тонуло в  густых сиреневых тенях
надвигавшегося вечера.
     Были затенены также берег и прилегающая к нему часть океана. И только
на  горизонте сверкала полоска воды -  будто окунули перо в  расплавленное
серебро и провели по линейке широкую черту.
     Девушка вздохнула,  пристально всматриваясь в  горизонт.  Где-то  там
находился  уединенный остров  с  комплексом зданий,  именуемых медицинским
центром.
     Дочь Александры Сизовой -  Луиза (а  это  была она) знала,  что  мать
прибыла в  город неделю назад и  остановилась в  этой же  таверне.  Сейчас
выяснилось, что ею занята лучшая комната...
     Она  улыбнулась,  вспомнив о  встреченной на  пути  колонне советских
вездеходов.  Надо  же  случиться  такому  совпадению!  А  этот  механик  с
Ульяновского автозавода... Совсем еще молодой парень, но как держится!
     Все  сильнее  наваливалась усталость.  Рядом  стояли  нераспакованные
чемоданы,   но  не  было  сил  заняться  ими.   Хотелось  просто  посидеть
расслабившись в кресле, чтобы дать покой гудящей от усталости голове.
     Послышались шаги  в  коридоре.  Она  резко выпрямилась,  взглянула на
дверь.
     Женские каблучки простучали мимо комнаты, смолкли на лестнице.
     Конечно,  дверь не могла отвориться.  И  встреча у  них произойдет не
сегодня, даже не завтра...
     Все же как она выглядит здесь?
     Луиза поднялась с кресла, приблизилась к окну. Вскоре увидела ту, что
спустилась по лестнице,  -  женщина с седыми волосами,  с модной сумкой на
ремешке  через  плечо,  легко  лавировала  между  автомобилями,  пересекая
площадь...


                               Третья глава

     Сизова еще  издали увидела человека на  церковной паперти.  Подумала:
вероятно,  тот,  кто должен провести ее  к  священнику.  Так и  оказалось.
Мужчина сделал приглашающий жест и  пошел впереди,  показывая дорогу.  Они
миновали  пустой  зал  храма,  обошли  алтарь  и  по  нескольким  ступеням
поднялись в обитель священника.
     Падре писал за конторкой,  освещенной лампой под абажуром.  Остальная
часть  комнаты тонула в  полутьме,  но  Сизова разглядела книжные стеллажи
вдоль одной из стен, фисгармонию с откинутой крышкой.
     - А  вот  и  вы!  -  Священник оставил перо,  движением руки  показал
посетительнице на кресло: - Добрый вечер, сеньора...
     - Сеньора Мария Сорилья,  -  подсказала гостья.  - Святой отец упорно
забывает мое имя.
     - Так  было  и  при  первой  нашей  встрече,   -  простодушно  сказал
священник.
     - В тот раз вы назвали меня Матильдой...
     - Приношу извинения.  - Священник поморщился, пальцем коснулся лба: -
Если  бы  сеньора  знала,  что  иной  раз  здесь  творится!  Впору  забыть
собственное имя, не то что чужое, даже если оно принадлежит очаровательной
женщине.
     Комплимент не произвел впечатления.  Посетительница неподвижно сидела
в кресле и спокойно глядела в лицо хозяину.
     - Великое  множество  забот!  -  продолжал падре.  -  И  все  требуют
немедленного разрешения.  Тем не менее вы навестили меня,  и  я откладываю
все дела... Что, если я предложу сигарету сеньоре?
     - У вас курят?
     - Здесь вы  можете делать все  что  угодно.  -  Падре из  ящика стола
поспешно достал красивую резную коробку, откинул тяжелую крышку.
     Сизова  взяла  сигарету.  В  руке  у  священника появилась зажигалка.
Вспыхнул язычок пламени.
     Сделав затяжку,  она скользнула взглядом по собеседнику. Ему было под
семьдесят.   Однако  возраст  выдавало  только  лицо  -   лоб,  изрезанный
морщинами,  двойные глубокие складки от крыльев носа к подбородку.  Осанка
же,  манера держаться, широкие точные жесты свидетельствовали о здоровье и
силе.
     Этот  человек давно попал в  поле зрения тех,  кто  помогал Сизовой и
Луизе  готовиться  к  будущей  трудной  работе.   Естественно,   изучалась
обстановка в  том  регионе,  люди...  Некоторые данные свидетельствовали о
том,  что местный священник вовсе не латиноамериканец. Дальнейшая проверка
с использованием трофейных военных архивов показала:  он немец,  причем не
фольксдойче,  а  имперский немец,  то есть рожденный в  Германии.  В  годы
второй мировой войны  он  был  не  служителем культа,  а  младшим офицером
охранной дивизии СС "Тотенкопф" и  работал в одном из отделений концлагеря
Освенцим, а именно в Биркенау, где исполнял должность рапортфюрера в блоке
14,  то есть в  центре биологических экспериментов на живых людях.  Поиски
продолжались.  И  вот  уже  в  ГДР  обнаружились два  старика,  которые по
предъявленной  им   фотографии  опознали  этого  человека  как   слушателя
теологической семинарии в  Базеле в первые послевоенные годы.  Один из них
знал его и по лагерю Освенцим... Было установлено подлинное имя человека -
Иоганн Кропп, унтерштурмфюрер СС.
     Конечно,  сбор этих сведений потребовал усилий десятков людей,  отнял
много времени,  но  зато Сизова и  Луиза получили на вооружение информацию
первостепенной важности.  Вот и  город этот был выбран в качестве основной
точки базирования именно потому,  что здесь проживал священник Хуан Хорхе,
то есть Иоганн Кропп.  Бывший эсэсовец и  сотрудник пресловутого Аненэрбе,
он вполне мог иметь связи с тем самым островом...
     Сизова не случайно сняла комнату в таверне Кармелы - знала, что Кропп
регулярно сюда наведывается.
     И  вот -  встреча с "объектом".  Она ужинала,  когда падре появился в
зале  таверны.  Немедленно была  вызвана  владелица таверны.  Бифштекс  не
первой свежести,  заявила Сизова, и картофель к нему тоже. Возник спор. На
вопли  возмущенной Кармелы  поспешили завсегдатаи таверны.  Не  остался  в
стороне и священник.
     Посетительница ножом  приподняла бифштекс,  и  тогда  все  увидели на
тарелке большую зеленую муху.  Возмущенная женщина сказала,  что ни минуты
не останется в этом кабаке. Есть ли поблизости хороший отель?
     При  этом  она  посмотрела  на  падре.   А  тот  стоял  и  напряженно
вслушивался в  ее  речь,  лившуюся  легко  и  свободно.  Да,  постоялица в
совершенстве  знала  испанский.   Но   она  не  могла  быть  испанкой  или
южноамериканкой!..
     Падре уже знал,  как зовут эту особу.  Еще полчаса назад он  подозвал
Кармелу и  навел справку.  Оказалось,  что  Мария Сорилья приехала сюда из
Аргентины несколько дней  назад,  сняла  лучшую комнату и  велела узнать о
продающихся в городе домах -  не очень больших,  но обязательно с садом, и
чтобы помещения первого этажа можно было отвести под магазин.
     Улыбнувшись разгневанной посетительнице, падре сказал, что инцидент с
едой -  чистая случайность. У Кармелы кормят вполне прилично, а пиво и ром
- лучшие в  городе.  Конечно,  сеньора может  переехать в  большой отель -
такой есть в нескольких кварталах отсюда. Однако в отеле много дороже, еда
в  ресторане не лучше и  нет простора,  не говоря о  том,  что из верхнего
этажа таверны открывается неповторимый вид на горы,  ущелья и океан, тогда
как отель стиснут другими зданиями.
     Женщина вняла доводам священника и сказала,  что останется в таверне.
Тем более что это вопрос всего лишь нескольких дней.
     "А потом собираетесь уезжать?" - спросил падре.
     "Напротив,  городок мне  понравился,  думаю  здесь  обосноваться",  -
последовал ответ.
     Падре вслушивался в быструю речь собеседницы и проникался все большей
уверенностью,  что  перед ним находится немка из  западной части Германии,
скорее всего,  из  Вестфалии или  с  Северного Рейна -  жители тех районов
именно  так  растягивают  гласные...  Значит,  немка?  Но  фамилия  у  нее
испанская. Почему?..
     "Чем вас пленил наш город?" - задал он новый вопрос.
     "Присядьте,  святой  отец,  -  женщина  сделала  приглашающий жест  и
усмехнулась:  -  Вот несут новую порцию мяса, и я поручу вам проверить его
пригодность".
     Смущенная Кармела поставила на  стол  тарелку с  едой.  Падре сел  за
столик новой знакомой и распорядился, чтобы принесли сюда и его заказ.
     Женщина оживилась,  когда Кармела поставила перед священником тарелку
с пирожными.
     "Ого,  интересно!  -  Она наклонилась к  тарелке падре:  -  Разрешите
попробовать?"
     Падре кивнул, озадаченный поведением соседки. Та положила в рот кусок
пирожного, и на ее лице появилась гримаса.
     "Что поделаешь, - вздохнул священник, - это лучшее из того, что можно
найти в городе".
     "Помогите мне купить подходящий дом, - сказала женщина, - и вы каждый
день будете получать великолепные пирожные".
     Интерес падре к  новой знакомой возрастал по  мере того,  как  о  ней
поступали сведения.  Прежде всего стало известно,  что  постоялица Кармелы
всерьез хочет купить дом  -  установила контакты с  маклерами по  торговле
недвижимостью,  ездит с ними по городу и осматривает здания, назначенные к
продаже.  Сегодня  к  падре  прибежала  взволнованная Кармела.  Утром  она
поднялась в  комнату  привередливой жилички  -  убедиться,  что  горничная
хорошо делает уборку.  Та  как раз передвигала один из  ковров постоялицы.
Неловкое движение - и кое-что из вещей вывалилось на пол. Кармела кинулась
собирать эти вещи - и увидела...
     Придвинувшись к  падре,  она  пальцем начертила на  ладони  свастику.
Такой  знак  красовался на  обложке  толстой  книги  из  чемодана  хозяйки
комнаты.  А  на  первой странице был портрет автора книги.  Кармела видела
фильм о нацистах. Так вот, в книге изображен их главарь - Гитлер. Конечно,
она положила книгу на место, все привела в порядок. Но падре должен знать,
что за человек Мария Сорилья.
     Падре полагал,  что  уже  может сделать некоторые выводы.  Во-первых,
женщина  исповедует  те  же  взгляды,   что  и  он  сам.  Во-вторых,  она,
несомненно,  умна -  понимает, что обстановка в мире складывается пока что
не в пользу нацистов, посему ведет себя осторожно.
     Он  поймал себя на том,  что восстанавливает в  сознании облик особы,
пробует вспомнить ее  манеру говорить,  держаться...  Черт  бы  побрал эту
Марию Сорилью! Будто нет у него других дел и забот... Впрочем, почему бы и
не помочь одинокой женщине,  да еще и соотечественнице, если у нее в самом
деле есть желание обосноваться в городе!..
     Рассудив так,  падре вызвал известного маклера по недвижимости и  дал
ему поручение насчет дома.  Тот быстро справился с  делом.  Таким образом,
уже  к  исходу  вчерашнего дня  падре  имел  тему  для  разговора с  новой
знакомой. Ей была послана записка.
     И вот женщина здесь, в церкви.
     - Итак,    вас   одолевают   проблемы...   -   Разговаривая,   Сизова
прислушивалась к  собственной речи:  следовало контролировать выработанный
на  тренировках нужный акцент,  чтобы он ощущался не слишком отчетливо.  -
Какие же именно? Я полна решимости поспешить вам на помощь.
     - Что  вы!  -  усмехнулся падре.  -  Это  я  хочу  оказать содействие
прекрасной даме. Пожалуйста, взгляните на это.
     Он  пододвинул Сизовой папку.  Там  были фотографии домов.  Рекламные
листки с машинописным текстом содержали характеристики зданий, сведения об
их местонахождении и стоимости.
     - Как  видите,  выбор богатый.  Вам  какой нужен дом?  Только ли  для
жилья?
     - В  том-то и штука,  что не только.  Видите ли,  я собираюсь открыть
дело.
     - Вот как! Это будет магазин?
     Собеседница улыбнулась и покачала головой.
     - Если не  магазин,  то что же тогда?  -  Падре вспомнил вдруг ужин в
таверне и  острый интерес этой особы к  пирожным.  Он откинулся в  кресле,
хитро посмотрел на собеседницу:  - Кажется, я знаю, какое дело собираетесь
вы открыть. Это будет кондитерская.
     Он увидел,  что  попал  в  цель.  Собеседница,   готовившаяся   взять
очередную  фотографию,  задержала  руку.  В  глазах  ее священник прочитал
удивление, даже растеря