надо сделать, когда ты
выйдешь из этого здания, - забыть все, чему тебя  здесь  учили.  Если  бы  я
полагал,  что  для  этого  задания  требуется  агент,  выдрессированный  как
цирковая обезьянка, я бы  не  выбрал  парня,  которому  много  за  тридцать,
который давно уже не работает у нас и кто в течение последних пятнадцати лет
был вооружен только фотоаппаратом и пишущей машинкой. Ты  понимаешь,  что  я
хочу сказать?
   - Не вполне, сэр. Не могли бы вы разъяснить поподробнее.
   - Я заставил тебя пройти сквозь эту мясорубку ради твоего  же  блага.  Не
мог же я отправить тебя на задание таким, каким ты сюда вернулся  -  это  бы
значило посылать тебя на верную смерть. К тому же в последнее  время  у  нас
тут разработали кое-какие новые методы, и мне подумалось, что тебе  было  бы
нелишне с ними ознакомиться. Но, вообще-то говоря, ты бы лучше  подготовился
к предстоящей работе, если бы провел месячишко в гостиничном номере  наедине
с блондинкой и бутылкой. Но теперь тебе надо научиться держать себя в  узде.
Смотри, не выдай себя каким-нибудь хитроумным трюком из тех, каким ты  здесь
обучился. Если кому-то вздумается сесть тебе на хвост - пускай  садятся,  ты
не должен даже подозревать, что они у тебя на хвосте. Более  того  -  просто
наплюй на это. Если им вздумается  шмонать  твои  вещи,  пусть  шмонают,  не
расставляй им ловушек. Если тебе случится ввязаться  в  драку  -  Боже  тебя
упаси, конечно - хватайся за пистолет только в случае смертельной опасности.
И не вздумай применять приемчики дзюдо без  особой  на  то  надобности:  бей
только правой и молча  зализывай  раны,  как  и  подобает  мужчине.  Я  ясно
выражаюсь?
   - Ну, тучи начинают рассеиваться, сэр.
   - Я сочувствую, что от тебя ушла жена, - продолжал Мак, - но полагаю, что
эта миссия отвлечет тебя на некоторое  время  от  семейных  неурядиц.  -  Он
исподлобья взглянул на меня. - Похоже,  именно  по  этой  причине  ты  вдруг
передумал и решил вернуться к оперативной работе. После того, как дважды дал
мне от ворот поворот.
   - Так точно, сэр, - сказал я. Он нахмурился.
   - Много воды утекло, а? Не  скрою:  я  рад  тебя  видеть.  Ты,  возможно,
малость некрепок телом, но  уж,  конечно,  не  хуже  тех  желторотых  юнцов,
которые к нам сейчас приходят. Эти все некрепки головой -  вот  что  я  тебе
скажу... Конечно,  дело  чрезвычайно  рискованное?  -  продолжал  он,  вдруг
оживившись. - Но по моему мнению, степень риска  уменьшится,  если  ты  всем
будешь показывать, какой ты лопух - это  означает,  что  ты  станешь  легкой
приманкой для всякого, кому  ты  и  впрямь  встанешь  поперек  дороги.  Тебе
придется дать им большую фору. Но можно не сомневаться,  что  они  прощупают
тебя хорошенько, прежде чем удостовериться в твоей безобидности - и  смотри,
не спугни их! У тебя надежная крыша, но один слишком  хитроумный  и  слишком
профессиональный шаг с твоей стороны - и ты все  порушишь  в  одночасье!  Ты
ничего не знаешь о такой работе - кроме того, что тебе приходилось видеть  в
кино. Ты чудак-фоторепортер,  который  впервые  в  жизни  получил  серьезное
задание в крупном нью-йоркском журнале, и из кожи  вон  лезешь,  лишь  бы  с
блеском с ним справиться. Вот и все. Не забывай об этом ни на  минуту.  Твое
задание, а может быть и твоя жизнь, будет зависеть теперь только от этого.
   - Да, сэр.
   - Твой клиент, - продолжал Мак,  -  некто  Каселиус.  Во  всяком  случае,
именно под этим именем он известен. Он, я тебе скажу, большой мастак в своем
деле, а дело это - шпионаж. Он сильно докучает нашей славной  контрразведке,
так что они отмели все свои  гуманные  соображения  и  обратились  к  нам  с
просьбой вмешаться. Возможно, на  них  сильно  подействовало  то,  что  этот
человек, похоже, исключительно опасен. Они потеряли немало агентов,  которые
в разное время оказывались рядом с таинственным незнакомцем, В прошлом  году
произошел инцидент, жертвой которого стал журналист по имени Гарольд Тейлор,
автор нашумевшей статьи о советской разведывательной сети и  в  частности  о
мистере Каселиусе. Тогда его имя, насколько нам известно, впервые всплыло  в
печати. Вскоре  после  публикации  той  статьи  мистер  Тейлор  и  его  жена
совершенно случайно попали под град пуль. В них стреляли из автомата,  когда
они стояли на обочине шоссе  в  восточной  части  Германии.  По  официальной
версии всю вину за случившееся взвалили на беспечного часового и неисправный
спусковой механизм автомата. Однако у нас мало кто сомневается, что за  этим
стоял Каселиус. Можно полагать, что Тейлор узнал о нем слишком  много.  Тебе
предстоит это выяснить.
   - Выяснить - но как? - спросил я. - Я уже давно не хожу к гадалкам!
   Мак пропустил мимо ушей мое поползновение на остроумие.
   - Согласно сообщениям в прессе, Тейлор был застрелен на месте.  Его  жена
была ранена, но выжила. Она вернулась из-за так называемого "занавеса" после
длительного пребывания на той стороне. Это, как сообщалось, было вызвано  ее
лечением. Конечно,  на  официальном  уровне  было  выражено  соболезнование,
огорчение и тэ дэ. Сейчас она в Стокгольме, в Швеции, и пытается  продолжить
дело своего мужа в журналистике самостоятельно. Она написала большую  статью
о добыче железа в северной Швеции. Для статьи требуется серия фотоснимков. Я
устроил так, чтобы ты и  стал  тем  фотографом,  который  должен  произвести
натурные съемки для этого самого журнала.
   Наш тамошний резидент считает, что несчастный случай с ее мужем  выглядит
очень подозрительно, подозрительным кажется и  ее  длительное  пребывание  в
больнице в Восточной Германии. Подозрительно также и  ее  внезапное  решение
посвятить  себя  журналистике.  Во  всяком   случае,   тебе   предстоит   ее
разрабатывать.  Виновна  она  или  нет,  она  выведет  каким-то  образом  на
Каселиуса. Либо ты можешь  действовать  по  своему  усмотрению.  Как  уж  ты
выполнишь задание - дело твое. Когда войдешь в контакт, дай мне знать.
   Когда он произнес  это  слово,  в  кабинете,  похоже,  сразу  похолодало.
Русские предпочитают термин ликвидировать". Ребята  из  мафии  называют  это
"пришить". Но  мы  всегда  говорили  "войти  в  контакт".  Почему  -  этого,
по-моему, никто не знает.
   - Ясно, сэр, - сказал я.
   - Эрик!  -  обратился  он  ко  мне.  Это  было  кодовое  имя,  которым  я
пользовался на заданиях.
   - Да, сэр?
   - Знаешь, у меня уже в ушах ломит от всех этих твоих "сэров". Мы же не  в
армии, в конце концов.
   - Нет, сэр, - сказал я. Это была наша старая шутка, относящаяся еще к тем
давним временам, когда я, зеленый восторженный  старший  лейтенант,  впервые
попал на тренировочную базу, счастливый  от  мысли,  что  меня  выбрали  для
выполнения особого задания, хотя я и понятия не имел, что это за  задание  и
почему  выбрали  именно  меня.  -  Я  это  запомню,  сэр,  -  добавил  я   с
непроницаемым лицом.
   Он одарил меня своей редко появлявшейся морозной улыбкой.
   - Еще кое-что, пока ты не ушел. Ты не имел дела с  этими  людьми.  Просто
запомни, что они покруче, чем гестаповцы, и, возможно, чуточку половчее.  Во
всяком случае, они не орут на каждом перекрестке, какие  они  сверхчеловеки.
Запомни, что ты уже не так молод, как в ту зиму, когда мы забросили  тебя  в
оккупированную Францию. И еще запомни: в военное время ты мог вытворять  все
что угодно - но в мирное время такие штучки не пройдут. Ты  отправляешься  в
дружественную нам страну. Тебе не просто надо найти человека и войти с ним в
контакт, ты должен проделать это тихо и без шума. Если  ты  вдруг  допустишь
ошибку, тебе не удастся устроить  перестрелку  с  местными  полицейскими,  а
потом уйти за кордон. - Он помолчал. - Эрик!
   - Да, сэр?
   - Твоя жена... Хочешь, я с ней поговорю?
   - Не стоит. Вы же сможете только  рассказать  ей  правду  о  том,  чем  я
занимался во время войны. А это она и сама недавно узнала. Она не сможет это
забыть. Так вышло, что она меня теперь  на  дух  не  переносит.  -  Я  пожал
плечами. - Что ж, так и  должно  было  случиться.  Я  просто  дурачил  себя,
доказывая самому себе, будто от прошлого можно сбежать. Мне и впрямь не надо
было жениться, обзаводиться семьей. Но за предложение спасибо.
   - Если попадешь в беду, - сказал он, - мы сделаем все, что в наших  силах
- на неофициальном уровне. На официальном же уровне - мы тебя не знаем.  Ну,
удачи тебе!
   ...Все это вдруг вспомнилось мне, безо всякого видимого повода,  когда  я
стоял спиной к стенному шкафу, прижимая телефонную трубку к уху. Человек  за
моей спиной двигался бесшумно, но я точно знал, что в номере я не один. Я не
обернулся и как ни в чем не бывало  отставил  в  сторону  ногу,  подцепил  и
придвинул стоящий неподалеку стул, сел - и тут  в  трубке  раздался  женский
голос.
   - Алло?
   - Миссис Тейлор? - сказал я.
   - Да, я миссис Тейлор.
   Что ж, эта была не женщина с синими волосами. У этой голос оказался  ниже
и грубее, чем у той, кого я встретил на вокзале. У меня перед глазами возник
облик резковатой деловой дамы, которая не привыкла  терять  время  на  обмен
любезностями. Но возможно, мое впечатление родилось под  влиянием  знания  о
том, что миссис Луиза Тейлор была  женой-вдовой  журналиста  и  сама  теперь
стала журналисткой. В целом мой опыт общения с литературными  дамами  нельзя
назвать успешным.
   - Это Мэтт Хелм, миссис Тейлор.
   - Ах да, фотокорреспондент! Я жду вас. Где вы остановились?
   - В этом отеле. Мой поезд опоздал. Я только въехал. Если у  вас  найдется
свободная минутка, миссис Тейлор, я бы хотел обсудить с вами статью  прежде,
чем отправлюсь на место.
   Она помолчала, точно я произнес нечто весьма странное. Потом сказала:
   - Спускайтесь ко мне в  номер,  поговорим  за  рюмочкой.  Но  должна  вас
предупредить, мистер  Хелм,  если  вы  любитель  бурбона,  то  вам  придется
принести бутылку с собой. У меня осталась последняя. Здесь о бурбоне  слыхом
не слыхивали. Впрочем, у меня целый арсенал шотландского.
   - Шотландский меня вполне  устроит,  миссис  Тейлор,  -  сказал  я.  -  Я
спущусь, как только надену чистую рубашку.
   Я положил трубку. Это телодвижение далось  мне  с  превеликим  трудом:  я
старался двигаться как можно более непринужденно и спокойно,  чтобы,  как  я
надеялся,  не  подвигнуть  своего  непредвиденного   гостя   к   решительным
действиям.
   Можно было не беспокоиться. Она просто стояла - и в руках у нее ничего не
было. Она была совершенно безобидна (если только симпатичную молодую женщину
можно назвать безобидной) и все в том же дорогом твидовом костюме и шелковой
блузке. И с синими волосами. Ну, разве я не говорил, что, если  у  нее  есть
желание пообщаться со мной, она обязательно появится снова?

Глава 3

   Какое-то время мы смотрели друг на друга молча, и я заставил свою  нижнюю
челюсть отпасть, а глаза вылезти из орбит, чтобы надлежащим образом выразить
уместные в данный момент эмоции: какая неожиданность! - я в номере не  один!
Это дало мне возможность разглядеть ее повнимательнее. Волосы и впрямь синие
- это точно, это не оптический обман, и это  вовсе  не  та  бледная  синька,
которой пользуются седые женщины по причинам, недоступным постижению мужской
частью человечества. Как я и предполагал, у нее были  мягкие  седые  волосы,
аккуратно завитые и уложенные,  чуть  подкрашенные  бледно-голубой  краской.
После первого приступа легкого  остолбенения  эти  волосы  могли  показаться
эффектным обрамлением ее молодого лица и фиалковых глаз. Но не могу сказать,
что мне это понравилось.
   Ее голова производила интересное впечатление, однако я не питаю  слабости
к женщинам, отдающим предпочтение занимательным и точно рассчитанным внешним
эффектам. Они возбуждают во мне извращенное желание утопить их  в  ближайшем
пруду, или напоить до бесчувствия, или изнасиловать -  словом,  совершить  с
ними все  что  угодно,  лишь  бы  удостовериться,  что  под  этим  роскошным
камуфляжем скрывается настоящее существо женского пола.
   Изобразив на лице удивление, я медленно скривил губы в ухмылке.
   - Ага! - сказал я. -  Как  мило,  мэм!  Кажется,  Стокгольм  станет  моим
любимым городом. Вы тут такие в каждом номере  или  это  особая  привилегия,
которой удостаиваются только путешествующие американцы? - потом  я  подбавил
суровых ноток:
   - Ну ладно, малышка, в чем дело? Вы преследуете меня с той самой  минуты,
как я сошел с теплохода. Надеетесь меня подцепить? А теперь вот  что  я  вам
скажу. Вы совершите большую ошибку,  если  попытаетесь  разорвать  на  груди
блузку и заорать, или если сейчас вдруг  сюда  ворвется  ваш  муж,  или  еще
кто-нибудь, кто работает с вами в  паре.  Среди  нас,  американцев,  не  все
сплошь миллионеры, мягко говоря. У меня не так-то  много  денег,  чтобы  вас
удовлетворить, но будь их больше, черта с два я бы их вам  отдал.  Так  что,
почему бы вам не убраться отсюда и не пойти поискать другого дурачка?
   Она вспыхнула. Потом слабо улыбнулась.
   - У  вас  это  очень  хорошо  получилось,  мистер  Хелм,  -  сказала  она
снисходительно. - Но  только  когда  вы  поняли,  что  я  здесь,  вы  слегка
передернули плечами - вот так, почти незаметно. А в остальном же все  просто
превосходно. Что и понятно: они должны были  прислать  сюда  очень  хорошего
агента, коль скоро многие до вас потерпели неудачу. Не правда ли?
   - Мэм, вы явно ошиблись дверью. Я не понимаю, о чем вы говорите.
   - Слушайте, перестаньте молоть вздор и  оставьте  этот  свой  псевдоюжный
акцент. Вряд ли именно так говорят жители Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Вы  же
Мэттью Хелм, возраст - тридцать шесть, волосы светлые, глаза  голубые,  рост
шесть футов четыре дюйма, вес немногим менее двухсот фунтов. Так говорится в
официальной анкете, которую мы получили. Но я что-то не пойму, друг мой, как
такая жердь, как вы, умудряется скрывать свои двести фунтов.
   Она окинула меня изучающим взглядом.
   - Строго говоря, вы не такой уж  классный  агент,  не  так  ли?  Судя  по
полученной нами информации, вы недавно призваны из  резерва  специально  для
выполнения этого задания, потому что обладаете идеальными данными - с  точки
зрения профессиональной квалификации и знания языка. Агент,  на  самом  деле
занимавшийся фотожурналистикой и имеющий опыт работы со шведским  языком,  -
это и впрямь редкость.
   Надо думать, они  сделали  все,  что  могли.  Руководство  вашего  отдела
предупредило нас, что вам  может  понадобиться  нянька  -  вот  почему  я  и
сопровождала вас от Гетеборга до Стокгольма. Чтобы не спускать с вас глаз. -
Она нахмурилась. - Но из какого же вы  все-таки  отдела?  В  присланных  нам
бумагах на этот счет содержится несколько туманная информация. Мне казалось,
я знаю структуру всех организаций, с которыми нам приходилось работать.
   Я не ответил на ее вопрос, свирепо размышляя о том, что  Мак,  похоже,  с
блеском ухитрился создать мне репутацию  болвана  предпенсионного  возраста.
Возможно, это и было необходимо, но в данной ситуации мне оставалось  только
слабо обороняться. Личность моей гостьи постепенно прояснялась, но все равно
это мог быть подвох, поэтому я раздраженно сказал:
   - Детка милая, окажите любезность.  Будьте  умницей.  Пойдите  поморочьте
голову в соседний номер - может, мой сосед обожает  болтать  с  чудаковатыми
незнакомками. А у меня сейчас свидание. Вы, вероятно,  слышали,  как  я  его
назначил по телефону. Проваливайте-ка отсюда и  дайте  мне  умыться,  или  я
позвоню портье и попрошу прислать сюда двух грубых парней в белых куртках!
   - Пароль "Аврора". Аврора Бореалис, - сказала она. - Вам  было  приказано
доложить мне о  своем  прибытии,  как  только  вы  окажетесь  в  Стокгольме.
Пожалуйста, отзыв.
   Только теперь все встало на свои места. Она была стокгольмским агентом, с
которым мне нужно было связаться по приезде. Я сказал:
   - Полярное сияние ярко пылает в стране полночного солнца.
   В своей жизни я выучил, наверное, тысячи паролей и отзывов, но все  равно
я  ощущаю  себя  последним  идиотом  всякий  раз,   когда   приходится   ими
обмениваться. Из только что  приведенного  примера  можете  понять,  почему.
Впрочем, что касается именно его - это  еще  не  настолько  дурацкая  фраза,
какие мне приходилось произносить с суровым видом.
   - Очень хорошо, - ехидно заметила женщина. Она махнула рукой на  телефон.
- Теперь  объясните  мне,  почему  вы  решили  встретиться  с  объектом,  не
проконсультировавшись предварительно со мной? Вас же проинструктировали.
   Она давила на меня своим авторитетом, хотя  давить-то  ей  было  особенно
нечем, но Мак очень доходчиво объяснил мне, какова должна быть моя реакция.
   - Ты только усмехайся и все проглатывай, - сказал он мне. -  Не  забывай:
сейчас мирное время. И, слава Богу. Будь вежливым,  веди  себя  смирно.  Это
приказ. Не серди наших бесценных разведчиков - а  не  то  они  обмочат  свои
шелковые подштанники.
   Обычно  Мак  не  употреблял  шуточек  на  тему  естественных  отправлений
человека: подобные остроты всегда служили знаком его истинного  отношения  к
людям, с которыми нам приходилось теперь сотрудничать.  Он  скорчил  желчную
гримасу.
   - Нас попросили протянуть  руку  помощи,  Эрик.  Но  если  с  мест  будут
раздаваться  голоса  протеста,  нас  могут  попросить  покинуть  поле.  Есть
вероятность, что если ты там придешься не ко  двору,  какой-нибудь  хмырь  с
шибко ранимой душой поднимет бучу и начнет из кожи вон лезть, чтобы насолить
нам здесь, в Вашингтоне. Сегодня агент должен быть ловким дипломатом,  -  он
одарил меня хмурой улыбкой.  -  Старайся  изо  всех  сил,  и  уж  если  тебе
приспичит взять кого-то из них за задницу, прошу тебя, умоляю тебя -  только
будь осторожен, смотри - не убей!
   ...Так что я сдержался и не стал ей доказывать, что по  субординации  мне
ровным счетом начихать на ее авторитет и вообще на чей-либо авторитет, кроме
Мака. Я даже не стал распространяться насчет  того,  что,  играя  роль  моей
няньки - как она выразилась - и сопровождая меня от Гетеборга до Стокгольма,
а теперь вот  проникнув  в  мой  номер,  она  скорее  всего  превратила  мою
тщательно выстроенную легенду в одну из сказок дядюшки  Римуса.  Она,  мягко
говоря, не могла затеряться в толпе - с такими-то волосами! Любой,  кто  мог
наблюдать за мной, сразу бы ее заметил. Ее контрагент из команды  противника
здесь, в Стокгольме, тотчас бы заинтересовался этой особой.  Малейший  намек
на существование между нами какой-то связи сразу же заставил  бы  любого,  с
кем мне предстояло иметь дело, заподозрить неладное.
   Мне  надо  было  поддерживать  с  ней  связь  только  по  телефону  -  из
соображений безопасности. Ворвавшись ко мне в номер таким вот  образом,  она
нарушила все мои планы. Ну что ж, что сделано, то сделано, и причитаниями по
этому поводу ничего уже не изменишь. Мне только придется, приняв во внимание
случившееся, по возможности несколько изменить тактику поведения.
   Я сказал смиренно:
   - Мне очень жаль, Аврора... Или мне следует называть вас мисс Бореалис? Я
не хотел...
   - Меня зовут Сара. Сара Лундгрен.
   - А, так вы шведка?
   - Мои родители были шведского происхождения, - сказала она холодно. - Как
и ваши, судя  по  вашей  анкете.  Я  родилась  в  Нью-Йорке,  если  это  вас
интересует.
   - Вовсе нет, - сказал я. - И я, правда, очень сожалею, что,  может  быть,
все испортил тем, что позвонил этой Тейлор, но я  отправил  ей  с  теплохода
радиограмму, в которой сообщал, что буду в городе к трем, а  поезд  опоздал,
вот я и решил, что лучше будет дать ей о себе знать прежде, чем она  устанет
меня ждать и уйдет из отеля. Я бы связался  с  вами  сегодня  вечером,  мисс
Лундгрен, уверяю вас.
   - Ах, - сказала она, слегка потеплев. -  Понимаете,  у  нас  же  могли  в
последнюю минуту появиться новые инструкции для вас, и к тому же,  по-моему,
приказы на то и существуют, чтобы их выполнять, не так ли? Во всяком случае,
полагаю, вам бы хотелось услышать от меня в