когда она повернулась ко мне.
   - Как оно чудно шуршит, - сказал я, указывая ладонью на платье.
   - Ну, наконец-то ты заметил! - Потом  в  ее  глазах  вспыхнул  шаловливый
огонек, зажегший во мне надежду.
   - Оно не очень дорогое, - промурлыкала  она.  -  Можешь  разорвать,  если
хочешь.
   - Сцена изнасилования в Кируне -  нервных  просим  не  смотреть,  -  сухо
заметил я. - Я теперь до конца своих дней не отмоюсь, да?
   Она молчала, улыбалась, ждала. Говорить было нечего. Я шагнул к  ней,  не
зная толком, что же теперь делать. Я чувствовал себя как подросток на первом
свидании. Я стал расстегивать крючки на ее платье, начав с самого  верхнего.
Потом вдруг она оказалась в моих объятиях, как то и должно было случиться, и
все вроде бы шло как по маслу, все было  просто  великолепно,  а  потом  все
вдруг кончилось - и уже совершенно безнадежно.
   Она издала сдавленный всхлип. Я отпустил ее и отступил на шаг.
   - Прости, Мэтт, - прошептала она. - Мне ужасно неловко. Вот почему... Мне
казалось, что, если я немного отвлекусь... казалось, я могу забыть...
   - Я понимаю, детка.
   - Тот человек со сломанной шеей в кустах у дороги, - шептала она. - И еще
один у хижины с пулей в спине. В спине, Мэтт!
   - Да. В спине. Так уж получилось, что  он  не  туда  смотрел.  Она  резко
помотала головой.
   - И сам Каселиус... Я ненавидела его,  как  никого  в  жизни.  Но  он  же
сдался, Мэтт. Он же поднял руки вверх.
   - В детстве я знал одного парня, который любил кидать в ребят  камнями  и
обзывал всех ужасно обидными  кличками,  но  стоило  тебе  врезать  ему  как
следует, он начинал молить о пощаде. Так ему удавалось  избегать  синяков  и
шишек.
   Она снова упрямо замотала головой. Тогда я сказал:
   - Работа  у  меня  такая,  Лу.  Мне  надо  было  выполнить  задание,  вне
зависимости от того, куда он девал свои руки.  Я  не  мог  допустить,  чтобы
какому-нибудь бедняге пришлось начинать опять все сначала.
   - Знаю, - прошептала она. - Знаю. И знаю, что он хотел  убить  и  тебя  и
меня, и что ты меня спас, но все же...
   - Да, - сказал я, протянул руку и застегнул все крючки на ее платье. - Ну
вот. Не бери в голову, детка. В местной  больнице  есть  парень  по  фамилии
Веллингтон - ты, может быть, помнишь. Он в гипсе, и у  него  все  болит.  Не
сомневаюсь, что он нуждается в сочувствии. Сходи проведай его. У  вас  двоих
масса общего. Он тоже считает меня мерзавцем.
   - Мэтт! Мэтт, я...
   Я вышел в коридор и едва оказался у себя в номере - мне надо было  пройти
всего несколько кварталов до своего отеля, - как у  меня  зазвонил  телефон.
Мне не хотелось снимать трубку, но, впрочем, ей и так должно было быть ясно,
что между нами все кончено. И к тому же она достаточно  благоразумна,  чтобы
не звонить мне. Я подошел к телефону и снял трубку.
   - РР Хелм, - в трубке звучал голос портье. - Герр  Хелм,  вам  звонят  по
международной - мистер Мартин Кэррол из Вашингтона. Я вам перезвоню.
   Я положил трубку. Первое, о чем я подумал, что не знаю  никакого  Мартина
Кэррола ни в Вашингтоне, ни в другом городе. Потом я подумал об инициалах:
   М-К. - Мак! Остроумно. Я поежился, размышляя,  какое  задание  получу  на
этот раз. Глупо было об этом думать. Я и  так  знал,  что  это  может  быть.
Единственное, что мне надо было знать, - кто и где. Снова зазвонил  телефон.
Я снял трубку.
   - У нас на линии Вашингтон, герр Хелм. Вы будете разговаривать?
   Я ответил не сразу. Странно, но почему-то Лу не вызывала  теперь  у  меня
никаких эмоций. То, что я чувствовал,  имело  отношение  к  другой  девушке,
очень красивой, юной и немного чокнутой. Вот что мне на  самом  деле  нужно,
подумал я, - немного чокнутая девушка. Но она умерла.
   В голосе портье послышались нотки нетерпения.
   - Герр Хелм, вы будете разговаривать?
   - Да, - ответил я, - буду...