итесь. Умеете проигрывать.
     - Убей меня Бог, не понимаю, о чем вы, - спокойно сказал  Ираклий.  -
Разрешите узнать, кого вы представляете и  по  какому  праву  вторглись  в
пределы частного  владения?  Я  думал,  проблема  с  арендой  решена,  мне
разрешили пользоваться этим помещением  до  конца  года.  Или  у  местного
начальства снова поменялось настроение?
     - Не имею к местному начальству никакого отношения. Да  вы  садитесь,
господин Федотов, в ногах правды нет, а разговор нам  предстоит  долгий...
если только вы не станете прикидываться казанской сиротой.
     - Казанской не стану, - согласился Ираклий, усаживаясь за свой  стол.
- Но все же требую объяснить...
     - Требовать  буду  я,  вы  будете  отвечать  на  вопросы.  Попробуете
рассказать мне сказку про белого бычка, я  применю  вот  это.  -  Дубневич
вытащил необычной формы пистолет  с  толстым  дулом,  в  котором  не  было
пулевого канала. - Узнаете?
     - Что это? - с абсолютно естественным любопытством  спросил  Ираклий,
хотя внутри у него все напряглось; он явно проигрывал, и теперь надо  было
не упустить момент к_о_н_т_р_а_т_а_к_и, потому что допроса  с  применением
псигенератора он мог не  выдержать,  несмотря  на  специальный  тренинг  и
природную силу воли. Хотя, может  быть,  еще  есть  шанс  договориться?  -
пришла  мысль.  Если  на  самом  верху,  как  уверял  генерал  Мячин,  все
договорились и лаборатория как бы перешла в другое подчинение,  в  область
оборонки, то об этом и Дубневич должен знать?..
     - Это газовый пистолет? -  продолжал  Ираклий.  -  Или  что-то  вроде
электрошокера?
     Дубневич поморщился.
     - Перестаньте паясничать, Федотов. Ваши люди захватили один  "глушак"
на полигоне во время  последней  и  совершенно  нелепой,  кстати  сказать,
разведки  боем.  Тоньше  надо  играть,  господин  резидент  контрразведки.
Кстати, полковнику Крутову вы помогли скрыться?
     - По-моему, вы ошибаетесь, - покачал головой Ираклий с сожалением.  -
Мои люди никогда и нигде не проводили разведку боем. Им это ни к чему.
     - Возможно, - легко согласился Дубневич. - Значит, это все-таки  были
"мстители". Но ведь "глушак" теперь у вас? Вместе с Крутовым.
     - Вы ошибаетесь, - повторил Федотов тем же  тоном.  -  С  полковником
Крутовым я знаком, это верно, вместе имели честь сидеть в Жуковском  СИЗО,
но я не имею ни малейшего понятия, где он сейчас. Точно так же я  не  имею
ни  малейшего  представления,  что  такое  "глушак".  Почему   он   должен
находиться именно  у  меня,  магистра  Жуковского  филиала  Международного
Ордена чести? Если хотите, обыщите офис, но уверяю вас...
     - Может быть, он и не здесь, - кивнул Дубневич, брезгливо разглядывая
хозяина кабинета, - а на  квартире  на  улице  Мальцева.  Или  в  доме  на
Воропаева. Мы естественно поищем. Но лучше бы вы  сами  сказали,  где  он.
Понимаешь, Ираклий  Кириллович,  -  перешел  полковник  на  "ты",шевельнув
стволом "глушака", - против "ЗГ" нет защиты, он ломает волю и  развязывает
языки  лучше  любого  наркотика.  А  самостоятельно  восстановиться  после
облучения очень трудно, почти невозможно, неподготовленные  люди  в  конце
концов деградируют, становятся идиотами.
     - Как вы сказали - "ЗГ"? - переспросил Ираклий с выражением  детского
любопытства на лице.
     Дубневич нахмурился, потом усмехнулся.
     -  Вы  неплохой  актер,  Федотов.  "ЗГ"  -  это   аббревиатура   слов
"зомби-генератор", так наши  яйцеголовые  умники  назвали  первый  опытный
образец психотронного генератора, "глушак" его  младший  брат,  подавитель
воли. Кстати, очень точный термин.
     -  Не  сомневаюсь.  Однако  при  чем  тут  все   же   мы,   работники
неполитической общественной организации Орден чести?
     Лицо Дубневича отяжелело, взгляд стал жестким, угрожающим.
     - По-видимому, откровенного разговора у нас не получится. Я думал, мы
сразу поймем друг друга. Кто вы по званию? Капитан, майор?
     - Полковник, - с улыбкой сказал Ираклий.
     - Да, похоже, именно такая крупная птица и должна  была  свить  здесь
гнездо, уж больно уровень внедрения высокий и прикрытие отличное. Вы здесь
уже полгода работаете, а  мы  толькотолько  зашевелились.  Если  бы  не...
кое-какие обстоятельства...
     - Например, утечка информации из Москвы.
     - Нам намекнули... но в принципе - да, конечно, в вашем аппарате есть
и наши люди.
     - Наши - это чьи конкретно?
     - А вы еще не выяснили?
     - Российский Легион?
     - Российский Легион лишь вершина  айсберга,  дорогой  полковник,  его
военная основа, обеспечивающая устойчивость и охрану тайны,  подводная  же
часть айсберга называется РВС - Реввоенсовет. Неужто не докопались?
     - А зачем Реввоенсовету понадобились "зомби-генераторы"? Ведь  у  вас
сила - Легион.
     - Мы не хотим войны, -  веско  проговорил  полковник,  явно  повторяя
чьи-то слова. - Революцию  можно  совершить  бескровно.  Власть  в  стране
менять не  обязательно,  достаточно  изменить  мировоззрение  существующей
власти, поменять ее программу.
     - Понятно. Значит, вы - новые русские  революционеры.  Насколько  мне
помнится определение, революция  -  это  способ  перехода  от  исторически
отжившей  общественно-экономической  формации   к   более   прогрессивной,
коренной качественный переворот во  всей  социально-экономической  системе
общества. Какая же формация вам  кажется  более  прогрессивной,  чем  ныне
существующая? Коммунистическая?
     - Диктатура на базе коммунистических отношений.  До  сих  пор  идеалы
коммунизма извращались всеми, кто приходил к власти, мы этого не допустим.
     - Что ж, отличная идея. Можете сказать, чья?
     - Существует председатель РВС...
     - Джехангир?
     Дубневич с неподдельным интересом  посмотрел  на  малоподвижное  лицо
Ираклия.
     - Вы знаете Джехангира?  Браво!  Но  Мстислав  Калинович  всего  лишь
командующий Легионом в масштабе  государства,  председатель  Реввоенсовета
другой человек.
     - А вы какое занимаете место в иерархии РВС?
     - Я  командую  бригадой  Легиона  в  Брянской  области,  имею  звание
генерала.
     -  Поздравляю.  И  зачем  вы  мне  все  это  рассказываете,  генерал?
Надеетесь на сотрудничество? Вербуете?
     Дубневич покачал головой.
     - Еще день назад я бы предложил тебе сотрудничать с нами,  полковник.
Но  обстоятельства  изменились.  Благодаря  вмешательству  "мстителей"   и
полковника Крутова в наши местные разборки наметилась нежелательная утечка
информации о деятельности объекта...
     - Лаборатории?
     - Приходится принимать меры.
     - То есть вызывать службу ликвидации?
     - Мы называем ее командой "зачистки".
     - Возглавляете команду тоже вы?
     - Если этого требуют обстоятельства.
     - Так что же, у меня нет никаких шансов? И вас не остановит, что я  -
полковник военной контрразведки ФСБ?
     - Боюсь, что нет. Ведь вы просто исчезнете, а мы  постараемся,  чтобы
тело не нашли.
     - А если я соглашусь работать на вас?
     Дубневич пристально глянул в  глаза  Федотова.  Было  видно,  что  он
колеблется, что-то решает в уме.
     - Хорошо, я сведу тебя с человеком, который  решит  твою  судьбу,  но
только  при  одном  условии:  ты  отдаешь  мне   похищенный   "глушак"   и
представляешь всю информацию о своей работе здесь.
     - Тогда извольте выслушать встречные условия, генерал. Вы  отпускаете
моих людей, сводите сначала меня с тем человеком, от которого зависит  моя
судьба, а уж потом я отдам "глушак" и все остальное. Вы же понимаете,  что
без гарантий такие сделки не делаются.
     Дубневич встал, навис горой над столом, сузил глаза.
     - Вот что, полковник, тут я решаю, что надо делать в первую  очередь,
а что во вторую. Или ты подчиняешься или...
     - Понял, беру возражения назад.  Придется  верить  вам  на  слово.  -
Ираклий встал, опять сцепил руки на затылке. - Пойдемте.
     - Куда? - насторожился Дубневич, приподнимая дуло "глушака".
     - Что ж вы думаете, я прячу  такие  важные  улики,  как  "глушак",  в
офисе? Он у меня в тайнике, ждет посыльного.
     Ираклий, не дожидаясь ответа полковника, двинулся к  двери  кабинета.
Дубневич в нерешительности шагнул следом, и  это  промедление  стоило  ему
победы.
     Что случилось, он так и  не  понял.  Спина  президента  Ордена  чести
впереди вдруг исчезла, "глушак" из  руки  выскочил,  как  живой,  а  потом
тяжелый удар потряс голову и всю нервную систему  полковника,  и  ему  все
стало безразлично.
     Ираклий замер над телом упавшего Дубневича, прислушиваясь  к  звукам,
долетавшим из коридора, отобрал у него второй пистолет, быстро  подошел  к
монитору и, включив громкоговорящую связь, произнес одно слово:
     - Буза!
     Это было ключевое слово запуска программы сопротивления.
     После этого Ираклий взял свой "глушак", вышел в  коридор  и  разрядил
оба псигенератора в ликвидаторов Дубневича, томящихся за дверью. И  тотчас
же смирно лежащие на полу охранники офиса, они же - сотрудники  опергруппы
контрразведки,  подчиненной  Федотову  на  время  проведения  следственных
мероприятий в Брянской области, включились в процесс.
     Парни  из  команды  "зачистки"  Российского  Легиона  были   опытными
специалистами своего дела, но и они слегка расслабились, убаюканные мирным
поведением  побежденных  и  их  безнадежным  с  точки  зрения  победителей
положением. Поэтому атака контрразведчиков оказалась для них  неожиданной.
Они начали сопротивляться лишь спустя несколько  мгновений,  но  было  уже
поздно, оперативники Корнеева имели не меньший опыт боевых действий, а  по
части знания рукопашного боя могли дать ликвидаторам фору.
     Бой закончился  через  три  секунды.  Семеро  ликвидаторов  оказались
обезоружены и обездвижены, четверо из них потеряли  сознание  от  разрядов
"глушаков", один был убит, но оставались еще их приятели вне здания  ДК  и
теперь надо было пройти мимо них незамеченными.
     - Гасим свет, прыгаем в окна и - тютю... - предложил  Корнеев.  -  Их
осталось всего человек пять, не больше, в крайнем случае возьмем  всех  на
штык.
     - Это армейский спецназ, майор,  они  наверняка  подстраховали  себя,
держат под прицелом окна и двери.
     - Тогда единственный путь - на чердак через служебку.
     - Пошли.
     Оперативники Корнеева погасили свет в служебном помещении,  чтобы  их
нельзя было увидеть снаружи, вскрыли  в  потолке  замаскированный  люк  на
чердак и один за другим начали подниматься в проем. В  комнате  оставались
трое - Корнеев, Федотов и его телохранитель,  когда  в  коридор  ворвались
двое ликвидаторов Дубневича, почуявшие неладное.  Бросив  взгляд  на  тела
товарищей, они с ходу ударили из автоматов по дверям кабинетов,  привыкнув
реагировать на опасность только таким образом. В то  же  мгновение  начали
стрельбу по окнам  офиса  и  те  профессионалы  "зачистки",  что  стерегли
команду Федотова снаружи.
     Телохранитель Ираклия погиб сразу, получив с десяток пуль в  грудь  и
живот. Корнеева ранило в голову пулей с улицы, Ираклию тоже достались  две
пули - в шею и в плечо,  поэтому  он  потерял  сознание  не  сразу,  успев
выстрелить в коридор из "глушака". Огонь из  коридора  прекратился,  можно
было отступать, но сил уже не хватало, боль туманила  кружившуюся  голову,
кровь из пробитой шеи толчками выплескивалась на рубашку, стекала по груди
и спине, а вместе с ней уходила и жизнь.
     Ираклий  последней  вспышкой  сознания  выбросил  из  окна  один   из
"глушаков", сел  на  пол,  потом  лег  и  перевернулся  на  спину.  Голова
кружилась все сильней, но он  все  же  смог  мысленно  произнести  мантру,
останавливающую кровотечение. Произнося последние  слова  мантры:  лунггом
ин-с-до,  -  он  почувствовал  умиротворение  и  заставил  глаза  остаться
открытыми. Сознание померкло...
     Когда в помещение заглянул телохранитель  Дубневича,  он  увидел  три
неподвижных окровавленных тела, подержал их под дулом автомата и  отступил
в коридор.
     - Трупы, товарищ полковник.
     В комнату, тяжело ступая, вошел Дубневич с бледным  землистым  лицом,
еще не полностью пришедший в  себя  после  укола,  снимающего  психическую
блокаду от разряда "глушака". Постоял над  лежащим  навзничь  с  открытыми
глазами Федотовым, сплюнул.
     - Их здесь трое. Где остальные?
     - Ушли через чердак на крышу, там их и сняли.
     - Хорошо. Убираемся отсюда.
     - Там милиция подъехала...
     - Я сейчас спущусь.
     - А их куда?
     - Вот милиция и похоронит. - Дубневич помял лицо  ладонями,  все  еще
глядя на умиротворенное лицо магистра Ордена чести, покачал головой. - Ах,
полковник, полковник, ну почему  ты  такой  несговорчивый?  Что  я  теперь
предъявлю Джехангиру? - Он вышел из служебной комнаты. -  Сколько  человек
мы потеряли?
     - Двоих, Чешко и Громова, товарищ полковник. Еще  пятеро  попали  под
"глушак", но уже отходят.
     - По машинам. Поедем на Мальцева, а потом на Воропаева...
     Стуча ботинками, спецназ Дубневича покинул офис Ордена  чести,  унося
погибших ликвидаторов. На короткое  время  в  Доме  культуры  установилась
тишина, лишь снаружи доносились возбужденные голоса, да ворчали  двигатели
нескольких автомашин.
     Федотов зашевелился, моргнул дважды, слезами промывая глаза, повернул
голову и встретил затуманенный взгляд Корнеева.
     - У нас всего две минуты, командир, сейчас сюда  заявится  доблестная
жуковская милиция.
     - Я думал, тебя убили.
     - Хрен меня убьешь одной пулей! Череп крепкий, а вмес-то мозгов  одна
кость.
     - Тогда все в порядке. Помоги-ка...
     Майор с залитым кровью лицом, - пуля пропахала голову прямо надо лбом
и вырвала длинную полоску кожи с волосами,  сделав  аккуратный  пробор,  -
помог Ираклию встать, и они,  ковыляя,  поддерживая  друг  друга,  кое-как
добрались до запасного выхода с сорваннной дверью. Сошли по лестнице вниз,
пересекли холл и затаились в туалете на первом этаже.
     Суматоха возле Дома культуры  несколько  улеглась,  но  прибывший  по
тревоге отряд ОМОНа и сотрудники милиции продолжали носиться вверх и  вниз
по двум лестницам, бухая  ботинками  и  сапогами,  таскали  тела  погибших
охранников Ордена, обыскивали помещения на втором этаже, потом на  первом,
однако в туалет с табличкой "не работает" заглянуть так и не удосужились.
     К двенадцати часам ночи шум  стал  стихать.  Забрав  трупы,  омоновцы
опечатали офис Ордена и удалились. Еще некоторое  время  слышались  голоса
примчавшихся на выстрелы владельцев других офисов, арендующих помещения на
первом этаже ДК, затем все окончательно стихло. Домом  культуры  завладела
мрачная, пропитанная пороховой гарью тишина.
     - Уходим, - шепнул Корнеев. - Я открыл окно.
     - Подожди, - отозвался Ираклий, все это время просидевший у  стены  в
позе горы  и  пытавшийся  подпитаться  энергией  с  помощью  медитационной
техники лунггом; кровотечение из ран ему удалось остановить давно,  однако
вынуть пулю из плеча и заштопать дырки в шее и плече усилием  воли  он  не
смог. - Поищи пистолет...
     - На кой черт тебе сейчас пистолет?! У меня есть...
     - Это псигенератор... я выбросил его из окна служебки, сориентируйся,
куда он мог упасть.
     - Его наверное давно нашли бойцы полковника.
     - Поищи.
     Корнеев вылез в окно, пропадал минут  десять,  потом  в  проеме  окна
появилась его голова.
     - Порядок, нашел! Давай руку.
     Федотов с трудом взобрался на  подоконник,  с  помощью  майора  сполз
вниз, на асфальтовую полоску вдоль стены здания, выпрямился, шепча  что-то
сквозь зубы.
     - Что? - не понял Корнеев, наклонившись к нему.
     - Это стихи... я вспомнил... у меня друг - поэт, у  него  есть  такие
строки:

                С волками выть по-волчьи не привык,
                Хотя всегда отчаянно кусался.
                Я под ударами не сдался и не сник,
                И сквозь флажки, израненный, прорвался...

     - Хорошие стихи, в самую точку. Но нам пора рвать отсюда когти.  Куда
мы теперь, Кириллыч? На Воропаева?
     Словно  в  ответ  с  окраины  Жуковки  донеслись  отчетливые  щелчки,
поодиночке и сериями, похожие на выстрелы. Впрочем, это и были выстрелы  -
пистолетные и автоматные. Жителям города,  еще  не  пришедшим  в  себя  от
стрельбы в самом центре, в районе Дома культуры, предлагалось пережить еще
одну крутую разборку.
     - Это у нас? - прислушался к выстрелам Корнеев.
     - Крутов! - сцепил челюсти Ираклий. - Дубневич со своими  волкодавами
поехал туда...
     - Ну и что? Не собираешься же ты в таком состоянии мчаться на помощь?
     Стрельба стихла. Прошла минута, другая, третья, однако ночная  тишина
больше не нарушалась ни одним звуком. Ираклий и майор посмотрели  друг  на
друга и двинулись прочь от  здания  ДК,  в  котором  разыгралась  кровавая
драма. Оба понимали, что остались в живых лишь благодаря  капризу  судьбы,
но хватит ли им сил и везения, чтобы  пересечь  Брянщину  и  добраться  до
столицы, не знали.



                             ЖУКОВКА. КРУТОВ

     Он шел по березовой роще,  не  ощущая  ни  рук,  ни  ног,  веселый  и
довольный, и вслушивался в голос Елизаветы,  напевающей  что-то  себе  под
нос, собирающей цветы  и  то  и  дело  исчезающей  впереди.  Стволы  берез
буквально светились белизной, лучи  солнца  пронизывали  рощу  насквозь  и
превращали ее в лучезарный  храм  природы,  прекрасней  которого  не  было
ничего на свете. Егор шелплыл  в  невесомости  и  тишине,  улыбался  своим
мыслям, эйфорическому состоянию счастья и беззаботности, и  все  никак  не
мог догнать летящую впереди фигурку. А потом откуда-то  потянуло  холодом,
сыростью, гнилью, солнце скрылось за иссинячерной мрачной пеленой  туч,  и
эйфория кончилась. Тревожное чувство потери заставило Крутова  оглядеться,
и  он  вдруг  с  ужасом  понял,  что  неизвестно  каким  образом  зашел  в
ядовитозеленое мшистое болото.
     - Лиза! - крикнул он. - Вернись! Ли-и-за-а!..
     - За-а... за-а... за-а... - отозвалось со всех сторон гулкое эхо.
     В ответ послышался далекий крик:
     - Его-о-ор!..
     - Иду! - рванулся на голос Крутов. - Стой на месте, не двигайся! -  и
обнаружил, что впереди расстилается черно-зеленая топь с  редкой  россыпью
кочек. Запрыгал по кочкам,  как  заяц,  хватаясь  за  искривленные  стволы
осинок и березок, увидел за очередным островком мелькнувшее белое платье и
прыгнул туда изо всех сил, уже осознавая, что не дотянет...
     - Егоор!..
     Гулкий удар тела о маслянисторжавую  поверхность,  гул  потревоженной
трясины, темнота, булькающая очередь пузырей из носа и рта...
     - Лиза! - хотел крикнуть Крутов, но вместо этого  изо  рта  вырвалась
еще одна очередь воздушных пузырей. Топь сомкнулась  над  головой,  дышать
стало нечем, в легкие хлынула черная мерзкая жижа...
     Он подхватился на кровати  и  некоторое  время  не  мог  понять,  где
находится и что с ним. Огляделся. Небольшая комнатка с белеными  известкой
стенами, окно с занавесками, выход в соседнюю комнату, также  занавешанный
портьерой, побеленный задник настоящей русской печки, тишина. Эта комнатка
так напоминала спальню в родном доме, что Егор даже  приготовился  позвать
Осипа, однако вовремя остановился.
     Шевельнулась голубенькая, в белый горошек, штора, в комнату заглянула
мужская голова.
     - Вы проснулись? Как себя чувствуете?
     - Нормально, - сказал Крутов хрипловатым голосом, расслабился, -  сон
дурной приснился. Который час?
     - Десять с минутами. Ужинать будете?
     Егор подумал.
     - Буду.
     Голова скрылась. Она принадлежала одному из  охранников  Федотова,  и
находился  Егор  в  его  доме  на  улице  Воропаева.  Минут   пять   лежал
расслабленнный  и  безвольный,  вспоминал  странный  сон,  отчаянный  крик
Елизаветы, нырок в болотную трясину, ужас удушья. Вероятно  таким  образом
подсознание реагировало на трагедию положения.  Лиза  оставалась  в  руках
"вивисекторов" п