втайне  надеясь,  что
сумеет выбраться в Лондон и Серж Казанкини: мне было непривычно одиноко  и
пусто в этом огромном городе: накатила грусть-тоска.
     Может, это потому, что нет уже в живых Димы Зотова. Он  погиб  еще  в
1979-м, выбросившись из окна клиники, - так, во всяком  случае,  выглядела
официальная версия. Но ни я, ни  Димина  жена  -  гречанка  из  Мариуполя,
написавшая мне о трагедии, не поверили в это. И хотя  никаких  официальных
свидетельств у меня не было, не сомневался, что  с  Зотовым  расправились:
репортер залез  слишком  глубоко  в  одну  историю,  докопался  до  вещей,
вытаскивать на свет которые, как оказалось, было слишком опасно. Но Зотов,
понимая, что смертельно рискует, все же сделал этот шаг, чем  укрепил  мое
мнение  о  нем,  как  о  честном,  смелом  человеке.  Это  было   накануне
Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде в США  в  1980  году,  и  история  касалась
непосредственно подготовки к Играм, вернее,  подготовки  "особой  встречи"
советских спортсменов, которая, по мысли  ее  организаторов,  должна  была
если не сорвать, то значительно затруднить Олимпиаду в Москве.
     Впрочем, все это в прошлом...
     Когда принесли кофе, я спросил официанта, где телефон. Он провел меня
за штору, отгораживающую кабинку от зала и, заглянув в книгу, сообщил  код
Парижа.
     Не успел угаснуть первый же  звонок,  как  я  услышал  близкий  голос
Сержа.
     - Казанкини.
     - Привет, Серж.
     - Олег? О ля-ля! - вскричал он. - Ты когда приедешь?
     - Я уже приехал.
     - Куда приехал? - растерялся Серж.
     - В Лондон. Звоню тебе с Бейкер-стрит.
     - Как долго пробудешь в Лондоне?
     - Послезавтра утром улетаю в Глазго. На матч. Как наши дела?
     - Блестяще! Все бумаги и верстка книги у меня в сейфе.  Я  вылетаю  к
тебе первым  же  самолетом.  Минутку,  сейчас  я  узнаю,  на  когда  можно
зарезервировать билет. - Я услышал,  как  Серж  на  противоположном  конце
провода  набирает  номер,  услышал  его  вопрос  и  узнал,  что  Казанкини
бронирует место на сегодня, на 14-часовый рейс "Алитапия". А  это  значит,
что Серж прибудет в Лондон и даже у меня в отеле появится  -  около  шести
часов, не позже.
     - Ты понял - в шесть жди меня у себя! - сказал напоследок Серж. - Эй,
парень, - запоздало выкрикнул он, - только, чур, не забывать, что мы -  не
конкуренты! Я сделаю интервью с тобой для Франс  Пресс,  а  опубликую  его
сразу же после того, как ты выступишь с разоблачением  у  себя  в  газете.
Договорились?
     - Договорились, Серж,
     Я повесил трубку и еще несколько мгновений стоял в  кабинке.  Мне  не
хотелось уходить и снова оставаться наедине  со  своими  мыслями.  "Ладно,
кончай грустить, сказал я сам себе. - Грустить в Лондоне - позор!"
     Я решил, что пойду бродить по городу - не торчать же в  гостинице,  в
четырех  стенах.  Послоняюсь  по  Пиккадилли,  потолкаюсь  в   Гайд-парке,
послушаю  речи  ораторов.   Конечно,   неплохо   было   бы   смотаться   в
Сент-Джеймское предместье, там удивительно красивый  парк  с  лебедями.  А
может, забраться в кинотеатр да поглядеть какой-нибудь экстра-фильм  вроде
"Ганди" или "Инопланетянина", о которых я наслышался дома?
     Решение повлияло  и  на  настроение,  я  бодро  направился  к  своему
столику.
     Увы, меня ждало разочарование: в  мое  отсутствие  за  столик  подсел
средних лет человек в серой куртке и в серой рубашке без галстука. У  него
были помятые уши, что сразу выдало  бывшего  борца,  и  неприятный  взгляд
бесцветных глаз любителя спиртного.
     - Извините, я без вашего согласия... - начал он.
     - Пожалуйста, я уже заканчиваю.
     - Вот и мне парень, то есть, простите, официант, так и  сказал.  Что,
значит, кончаете... Я, значит, не помешал...
     - Нет-нет, не помешали.
     Я быстро  допил  остывший  кофе  и  поднялся.  Мой  непрошеный  сосед
оторвался от яичницы, которую  поедал  с  жадностью  узника  Освенцима,  и
уставился на меня.
     Я кивнул ему на прощание и вышел.
     Серж не  появился  в  назначенное  время.  Я  позвонил  в  справочное
аэропорта, и автоматический диспетчер ответил, что по метеоусловиям Лондон
закрыт до 22 часов. Впрочем, я и без диспетчера знал об этом -  достаточно
было взглянуть в окно, чтобы убедиться в стопроцентной точности  прогноза,
переданного в это солнечное утро: густой туман, моросящий дождь, сиротливо
полощущиеся под порывами ветра листья мощного каштана, растущего напротив.
     Непогода внесла существенные коррективы в мои планы.
     "Впрочем, - решил я, - даже если Серж не прилетит нынче  вечером,  то
утром - наверняка.  Но  даже  если  он  не  успеет  к  моему  отъезду,  мы
встретимся позже, после возвращения из Глазго,  ведь  в  Москву  все  одно
доведется вылетать из Лондона".
     Но что-то кольнуло в сердце: я вспомнил, как неприятно поразило  меня
появление в вестибюле гостиницы того типа с мятыми ушами,  что  подсел  за
мой столик в пабе на Бейкер-стрит. Впрочем, возможно, я ошибся, потому что
мой визави мелькнул и тут же скрылся в толпе...


     От автора:
     Лондонская  газета  "Тайм  энд  ньюс"  поместила  на  первой   полосе
следующую заметку:
     "Исчезновение советского журналиста: выбрал свободу или похищен?
     В минувший четверг,  приблизительно  в  20:30,  советский  спортивный
журналист, в прошлом известный олимпиец Олег И.Романько, остановившийся  в
Лондоне проездом в Глазго на матч за европейский  Кубок,  вышел  из  отеля
"Ватерлоо", что вблизи Гайд-парка, и не возвратился.
     Полиция по  требованию  советского  посольства  начала  расследование
инцидента. Сообщили, что Олег И. Романько исчез и местонахождение его пока
неизвестно. Он вышел, судя по тому, что не взял с собой ничего  из  вещей,
за исключением магнитофона (в вещах имеются запасные чистые  кассеты),  на
заранее обусловленную встречу.
     Полиция продолжает розыски и сообщает приметы исчезнувшего: 42  года,
роста чуть выше среднего, блондин,  спортивного  телосложения,  лицо  чуть
удлиненное, нос ровный, глаза карие..."