ахвачен  происходящим  на  сцене,  где  события  быстро
сменяли друг друга, повернули  головы  в  ту  сторону,  с  жадным  интересом
ожидая, что еще за сюрприз им принесет замысел режиссера.
   Внезапно в зрительном зале вспыхнул  свет,  стали  видны  обескураженные,
испуганные и полные ожидания лица зрителей. Слева, рядом с закрытым  выходом
из зала стоял внушительного вида полицейский и держал за  локоть  тщедушного
взволнованного мужчину. Второй рукой он отодвигал  в  сторону  любопытных  и
громко повторял зычным голосом:
   - Оставайтесь на своих местах, говорю! Оставайтесь там, где вы есть!
   Публика смеялась от всей души.
   Однако мало-помалу лица посерьезнели,  поскольку  все  заметили  странную
растерянность среди актеров. Хотя те еще продолжали подавать  свои  реплики,
но с недоумением смотрели на происходящее  в  зале.  Зрители,  заметив  это,
повернулись в своих  креслах,  глядя  Туда,  где  они  почувствовали  что-то
неладное. Зычный голос полицейского продолжал греметь:
   - Оставайтесь на своих местах, я говорю! Оставайтесь, где вы есть!
   Зрители вдруг поняли, что инцидент в зале не предусмотрен пьесой. Женщины
завизжали и вцепились в своих, спутников: На  балконе,  откуда  нельзя  было
видеть  происходившее  в  зале,  творилось  что-то  невообразимое.  Какой-то
сумасшедший дом.
   Полицейский с сердитым видом обратился к невысокому мужчине,  по  виду  -
иностранцу, который оказался рядом.
   -  Вынужден  просить  вас  немедленно  закрыть  все  выходы  из  зала   и
позаботиться о том, чтобы их держали запертыми, мистер Панцер, - сказал  он.
- Поставьте у каждой двери билетеров и  распорядитесь  задерживать  всякого,
кто попытается выйти или войти. Пошлите также кого-нибудь охранять выходы на
улицу,  пока   не   приедет   подкрепление   из   полицейского   управления.
Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, мистер Панцер, а то здесь начнется  такое,
что чертям будет тошно!
   Смуглый мужчина поспешно бросился вон, расталкивая тех, кто  подступил  к
полицейскому с намерением расспросить, что, собственно, происходит.
   Полицейский в форме, широко расставив  ноги,  стоял  рядом  с  выходом  у
последнего ряда левой стороны партера и массивной фигурой своей  загораживал
скорченное тело в вечернем костюме,  лежащее  на  полу.  Полицейский  поднял
взгляд и,  продолжая  сжимать,  как  тисками,  руку  перепуганного  мужчины,
посмотрел куда-то в конец зала.
   - Эй, Нельсон! - позвал он.
   Из небольшой каморки возле главного входа в зал появился высокий  мужчина
с волосами цвета соломы и стал протискиваться к  полицейскому.  Подойдя,  он
быстро взглянул на труп.
   - Что случилось. Доил?
   - Лучше спросите  вот  этого  парня,  -  сердито  отозвался  полицейский,
встряхнув руку мужчины, которого продолжал крепко держать. - Тут -  покойник
и мистер...
   Он грозно поглядел на маленького мужчину, который еще больше  сжался  под
его взглядом и пролепетал:
   - Пьюзак... У-уильям Пьюзак...
   - Этот мистер Пьюзак говорит, что слышал,  как  вот  он  прошептал  перед
смертью,  что  его  прикончили.  Нельсон  ошеломленно  уставился  на   труп.
Полицейский закусил губу.
   - В хорошенькое положение я попал, Гарри, - хрипло сказал он  вполголоса.
- Один на всю эту толпу сумасшедших, и надо с ней справиться...  Я  попросил
бы вас оказать мне услугу...
   - Пожалуйста, только скажите... Да тут просто адский гомон!
   Доил в ярости повернулся и крикнул мужчине, который  сидел  на  три  ряда
ближе к сцене и теперь встал, чтобы наблюдать за происходящим:
   - Вот вы! Немедленно сядьте на место! И вы, что там столпились, сейчас же
сдайте назад! Ну-ка, назад по своим местам, иначе я посажу  под  замок  всех
любопытных!
   Он снова повернулся к Нельсону и негромко проговорил:
   - Пойдите в свой  кабинет,  Гарри,  и  позвоните  в  управление  полиции.
Сообщите, что здесь у нас труп. Скажите, пусть пришлют сюда целый отряд,  да
побольше. Чем больше, тем лучше... Скажите, что тут целый театр народу - они
поймут, что им делать. И  вот  еще  что,  Гарри.  Возьмите-ка  мой  свисток,
выйдите на улицу и посвистите, насколько хватит духу. Мне тут нужна  помощь,
и немедленно.
   Нельсон уже пробирался сквозь толпу к  выходу,  когда  Доил  крикнул  ему
вслед:
   - Скажите, пусть присылают сюда старого Квина, Гарри!
   Светловолосый мужчина исчез из виду, и несколько мгновений спустя с улицы
донеслись отчаянные трели полицейского свистка.
   Смуглый директор театра, которому  Доил  велел  поставить  посты  у  всех
выходов, торопливо возвращался, протискиваясь сквозь толпу. Сорочка  у  него
под фраком была в  беспорядке,  он  утирал  пот  со  лба.  Какая-то  женщина
остановила его, когда он пробирался мимо. Она пронзительно закричала:
   - Мистер Панцер, по какому праву этот полицейский удерживает  нас  здесь?
Вы должны знать, что  я  вправе  покинуть  это  место!  Если  тут  произошел
несчастный случай, то меня это не касается! Это  -  ваши  проблемы.  Скажите
ему, пожалуйста, пусть прекратит командовать и держать под  замком  невинных
людей!
   Невысокий директор, пытаясь освободиться, лепетал:
   - О, мадам, я прошу вас! Поверьте мне,  полицейский  знает,  что  делает.
Здесь убили человека, дело серьезное. Поймите же!  Как  директор  театра,  я
вынужден следовать его указаниям... Успокойтесь и потерпите немного...
   Он вырвался и ускользнул, прежде чем она успела что-либо возразить.
   Доил, дико жестикулируя, стоял на сиденье кресла и громогласно вещал:
   - Я же сказал, чтобы вы сели на свои места и сохраняли  спокойствие,  вот
вы, которые здесь столпились. Мне без разницы, мэр города вы или  не  мэр...
Вон вы, там, с моноклем!  Оставайтесь  сидеть  на  месте!  Или  вам  помочь?
Усадить? Вы что, не понимаете, что случилось? А ну-ка закройте рты, говорю!
   Он спрыгнул на пол и тихо выругался, вытирая пот  со  лба  под  форменной
фуражкой.
   Во всем этом столпотворении, когда весь зал кипел,  как  огромный  котел,
когда с балкона,  вытягивая  шеи,  люди  тщетно  пытались  увидеть,  что  же
происходит внизу, никто уже не обращал никакого внимания  на  сцену.  Актеры
машинально произнесли еще  несколько  реплик,  но  они  совершенно  лишились
смысла  перед  лицом  драмы,  разыгрывающейся  в  зале.   Занавес   медленно
опустился, прервав на полуслове вечернюю беседу героев пьесы. Актеры,  бурно
обмениваясь впечатлениями, поспешили к выходу со сцены. Как и  зрители,  они
хотели быть поближе к месту происшествия.
   Полная дама в годах, одетая в платье кричащих цветов - одаренная  актриса
из Англии,  Хильда  Оранж,  игравшая  "содержательницу  бара  мадам  Мерфи";
стройное грациозное существо, "уличная девица Нанетта" - актриса Эва  Эллис,
исполнявшая главную женскую роль в пьесе; Джеймс Пил, высокий  и  сильный  -
"главный герой" в "Играх с оружием", облаченный в грубый твидовый  пиджак  и
кепку с козырьком; Стивен Барри, элегантный молодой мужчина во  фраке  -  он
изображал молодого человека  из  великосветских  кругов,  попавшего  в  лапы
банды; Люсиль Хортон - за роль "королевы улицы"  критики,  которых  едва  ли
что-то могло пронять в этом провальном сезоне, удостоили ее целого  водопада
хвалебных слов в превосходной степени; пожилой мужчина  с  острой  бородкой,
безукоризненный фрак и  цилиндр  которого  свидетельствовали  о  незаурядном
таланте мистера Л.  Ле  Брюна  -  специально  ангажированного  художника  по
костюмам для "Игр с оружием";
   грузный "злодей", выражение лица которого, еще недавно столь  устрашающее
на сцене, сейчас выдавало растерянность, поскольку он наблюдал  за  вышедшей
из-под, контроля толпой  зрителей  -  короче,  здесь  был  практически  весь
актерский ансамбль  спектакля,  в  гриме,  в  париках,  в  пудре..  Впрочем,
некоторые из актеров быстро достали носовые платки, удалили наскоро грим  за
занавесом; и спустились со сцены по лестнице в зал,  чтобы  по  центральному
проходу добраться до эпицентра волнения.
   Новая суматоха - теперь уже у главного входа в зал  -  привлекла  к  себе
всеобщее внимание. Многие, несмотря на запреты Доила,  встали,  чтобы  лучше
видеть происходящее. В зале с дубинками наготове появился отряд  полиции.  У
Доила  вырвался  вздох  облегчения,  когда  он  увидел  высокого  мужчину  в
штатском, который отдавал команды.
   - Что тут стряслось, Доил? - спросил тот,  обводя  недоверчивым  взглядом
зал. Полицейские, прибывшие с ним, оттесняли толпу зрителей в конец зала, за
ряды кресел. Некоторые  зрители,  покинувшие  свои  места,  попытались  было
вернуться на них, но их остановили и заставили присоединиться  к  негодующей
компании за креслами.
   - Похоже на то, что этот человек был убит, сержант, - сказал Доил.
   -  Так.  -  Мужчина  в  штатском  без  особого  любопытства  поглядел  на
единственного человека в театре,  сохранявшего  полное  спокойствие,  -  тот
лежал у их ног, лицо закрыто  рукой  в  черном  рукаве,  ноги  неестественно
вытянуты под сиденья переднего ряда. Вся его поза была беспомощной и жалкой.
   - Положили из ствола? - спросил Доила вновь  прибывший,  продолжая  между
тем оглядывать зал.
   - Похоже,  что  нет,  сэр,  -  ответил  полицейский.  -  Первым  делом  я
позаботился, чтобы его осмотрел врач- - тут один нашелся среди зрителей.  Он
полагает, что смерть наступила от яда.
   Сержант хмыкнул.
   - А это кто? - пробурчал он, указывая на дрожащего Пьюзака,  который  все
еще стоял рядом с Дойлом.
   - Парень, который обнаружил труп, - ответил Доил.  -  С  тех  пор  он  не
сходил с этого места.
   - Хорошо.
   Сержант обернулся к большой группе людей, которую оттеснили  полицейские,
и она стояла теперь в нескольких метрах сзади.
   - Кто здесь директор театра?
   Панцер сделал шаг вперед.
   -  Я  -  Велье,  сержант-детектив  из  управления  полиции,   -   коротко
представился человек в штатском. - Вы что же, так ничего и  не  предприняли,
чтобы успокоить эту шумную толпу идиотов?
   - Я старался изо  всех  сил,  сержант,  -  пробормотал  директор  театра,
заламывая руки. - Но они, кажется, озлоблены. Их, возможно,  как-то  задело,
как тут действовал офицер полиции.
   Он, как бы извиняясь, указал на Доила.
   - Я думаю, нельзя было ожидать от них, что они останутся на своих местах,
как будто ничего не случилось.
   - Хорошо, мы позаботимся об этом, - прервал его Велье.
   Он отдал какой-то краткий приказ полицейскому, который стоял рядом с ним.
   - Ну ладно... - Он вновь повернулся к Дойлу.  -  А  как  обстоит  дело  с
выходами? Вы что-нибудь предпринимали в этом направлении?
   - Разумеется, сэр, - улыбнулся довольно полицейский. - Я поручил  мистеру
Панцеру поставить у каждой двери билетера. Они так и  так  стояли  там  весь
вечер. Но я решил просто убедиться наверняка.
   - Тут вы поступили правильно. И никто не пытался выйти из зала?
   - Думаю, что могу ручаться за  это,  -  со  скромным  видом  включился  в
разговор Панцер. - Сама пьеса такова, что требует присутствия билетера перед
каждой дверью. Специально для создания  атмосферы  спектакля.  Пьеса  -  про
преступников, со стрельбой, множество криков на сцене и тому подобных дел. И
охранники в форме у всех выходов еще усиливают общее напряжение. Я легко мог
бы выяснить для вас, пытался ли...
   - Мы сами позаботимся об этом, - сказал Велье. - Доил,  кого  вы  просили
вызвать сюда?
   - Инспектора Квина, - ответил Доил. -  Я  велел  позвонить  в  управление
полиции Нельсону, агенту по рекламе.
   Велье не преминул улыбнуться.
   - Ну вы просто обо всем подумали, правда?  Ладно,  а  что  там  у  нас  с
трупом? Кто-нибудь прикасался к нему с того момента,  как  этот  парень  его
обнаружил?
   Человек,  весь  сжавшийся  от  железной  хватки  Доила,  так  и  выпалил,
всхлипывая:
   - Я... я только нашел его, господин офицер. Богом клянусь, я...
   - Ну, ладно, ладно, - холодно сказал Велье. - Но держите язык за  зубами,
ясно? Что вы вообще расклеились? Возьмите себя в руки! Так что. Доил?
   - Трупа никто не касался, с тех пор, как я встал здесь, - ответил Доил не
без гордости. - Разумеется,  кроме  доктора  Статтгарда.  Я  вызвал  его  из
публики, чтобы он установил смерть этого человека. Он сделал это,  и  с  тех
пор никто к телу не приближался.
   - Вы проявили служебное рвение, не так ли, Доил? Я позабочусь, чтобы  вам
не пришлось пожалеть об этом, - сказал Велье.
   Он резко повернулся к Панцеру - так резко, что тот испуганно отшатнулся.
   - Вам, господин директор, лучше пойти на сцену и  обратиться  к  публике.
Скажите, пусть вся компания остается там, где она есть, пока инспектор  Квин
не отпустит всех по домам, ясно? Скажите им, что жаловаться не имеет смысла.
Жалобы только отнимают время. Они будут задерживать сами себя. Объясните им,
кроме того, что все они должны оставаться  на  местах,  и  что  каждый,  кто
сделает хотя бы одно подозрительное движение, пусть пеняет на себя.
   - Ладно...  ладно..  Бог  мой,  какая  катастрофа!  -  простонал  Панцер,
направляясь к центральному проходу, чтобы выйти на сцену.
   В этот миг через дверь в конце зала быстро вошла небольшая группа людей и
сомкнутым строем зашагала по ковру.
 
   ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой один Квин работает, тогда  как  другой  предается
созерцанию
   Если судить по внешнему виду, инспектор Ричард Квин не представлял  собой
ровно ничего особенного. Это был невысокий пожилой  мужчина,  с  приветливым
лицом, изборожденным морщинами. При ходьбе он  слегка  наклонялся  вперед  и
имел несколько задумчивый вид, которому вполне соответствовали пышная  седая
шевелюра, усы, слегка затуманенные серые глаза и худые, интеллигентные руки.
   Быстро шагая по  ковру,  инспектор  Квин  был  весьма  далек  от  желания
произвести какое-то особенное  впечатление  на  любопытных,  которые  так  и
пожирали его глазами. Тем не менее  простота  и  достоинство,  с  какими  он
держался, возымели эффект, а еще больший - спокойная и приветливая улыбка  -
она была настолько неожиданной в данной ситуации, что по залу прошел  легкий
ропот, волною катившийся впереди инспектора Квина.
   При его  появлении  заметно  изменилось  и  поведение  подчиненных.  Доил
потихоньку стушевался и отступил в угол, к выходам из зала с левой  стороны.
Сержант-детектив Велье, который только что  склонялся  к  трупу,  цинично  и
холодно окидывал взором толпу и совершенно не обращал внимания  на  грозящую
разразиться массовую истерику, сразу же слегка расслабился - так, как  будто
был счастлив уступить место в самом центре сцены, в свете всех прожекторов и
отойти на второй план. Полицейские в форме, которые охраняли выходы из зала,
с подчеркнутым старанием  отдали  честь.  Публика,  буквально  минуту  назад
полная возмущения, ропщущая и возбужденная, вдруг, сама не ведая  почему,  с
облегчением опустилась в свои кресла.
   Инспектор Квин подошел к Велье и подал ему руку. . - Честное  слово,  мне
жаль, Томас, мальчик мой. Я слышал, ты уже совсем собрался домой, когда  все
это стряслось, - сказал он негромко, повернулся и наградил отеческой улыбкой
Доила. Затем с некоторым состраданием поглядел  на  человека,  лежавшего  на
полу.
   - Томас, все выходы охраняются? - спросил он.
   Белье кивнул.
   Квин с интересом  оглядел  весь  зал  -  много  времени  ему  на  это  не
потребовалось. Затем тихо задал Велье какой-то вопрос, в  ответ  на  который
тот опять кивнул. После этого инспектор поманил к себе Доила.
   - Доил, где те люди, которые сидели вот на этих местах?
   Он указал на три кресла рядом с креслом  покойного  и  на  четыре  пустых
кресла прямо перед ним.
   Полицейский, кажется, растерялся.
   - Я тут никого не видел, инспектор...
   Квин постоял несколько секунд, затем отослал  Доила;  и  негромко  сказал
Велье:
   - И все это в переполненном зале. Не стоит об этом забывать.
   Велье недоуменно поднял брови.
   - Я еще просто не вник в это дело по-настоящему, -  дружелюбно  продолжал
инспектор. - Все, что я вижу пока -  один  мертвец  и  толпа  потных  людей,
которые шумят изо всех сил. Распорядитесь,  пусть  Хессе  и  Пиготт  наведут
порядок.
   Велье передал приказ двум мужчинам в штатском, которые появились в театре
вместе с инспектором. Те проложили себе дорогу в конец зала, раздвинув толпу
в стороны. За детективами в штатском  следовали  полицейские.  Актерам  тоже
пришлось отступить назад. В середине зала меж рядами протянули толстый  шнур
и в образовавшееся между ними пространство препроводили  примерно  пятьдесят
мужчин и женщин. Люди инспектора встали рядом и велели каждому  из  зрителей
предъявить билет, а затем пройти на место,  в  нем  указанное.  Спустя  пять
минут никто из публики уже не стоял на  ногах.  Актеров  попросили  временно
оставаться за шнуром.
   Инспектор Квин опустил руку в  карман  пальто,  осторожно  Извлек  оттуда
коричневую украшенную резьбой  табакерку  и  с  явным  наслаждением  понюхал
табаку.
   - Вот так-то лучше, Томас, - сказал он довольно. - Ты же знаешь, как меня
раздражает этот шум... У тебя есть хоть  малейшее  представление,  кто  этот
бедняга на Полу?
   Велье покачал головой.
   - Я за него еще не брался, инспектор, - сказал он. - Я тут появился всего
на несколько минут раньше вас. Кто-то из участка на 47-й улице позвонил  мне
и сообщил о том, что Доил просит помощи. Кажется, Доил тут взял все  дело  в
свои руки. Лейтенант сильно его нахваливал.
   - Ах, вот как, - сказал инспектор. - Доил! Подойдите, Доил!
   Полицейский подошел и отдал честь.
   -  -  Что  здесь...  -  сказал  невысокий  седовласый   человек,   удобно
располагаясь в кресле, - что здесь конкретно произошло, Доил?
   - Все, что я могу сказать, - начал Доил, - это то, что за несколько минут
до конца второго акта вот этот человек... - он указал на Пьюзака, который  с
невыразимо жалобным видом стоял в углу, - ...вот этот  человек  подбежал  ко
мне сзади - к тому месту, откуда я смотрел  спектакль,  и  сказал:  "Офицер,
убили человека!.. Убили!" Он чуть не  плакал,  прямо  как  ребенок,  я  даже
подумал, что он пьян. Но быстро подошел сюда. Было темно, на сцене кричали и
палили вовсю. Я увидел этого парня на полу. Я не стал  его  трогать,  только
пощупал пульс - там уж никакого пульса не было. Чтобы знать наверняка, что с
ним закончено, я спросил, нет ли в зале .врача,  и  отозвался  некий  доктор
Статтгард.
   Инспектор Куш внимательно слушал, сдвинув, словно попугай, голову набок.
   - Отлично, - сказал ой. - Отлично, Дойл.  Я  допрошу  доктора  Статтгарда
позже. Что случилось потом?
   - Потом, - продолжал полицейский,  -  потом  я  оная  билетершу,  которая
стояла в проходе, в кабинет директора театра Пандора. Луи Панцер - вон  там,
прямо впереди. Он - директор.
   Квин поглядел на Панцера, который в нескольких метрах от  них,  в  задней
части зала разговаривал с Нельсоном, и кивнул.
   - Значит, это -  Панцер.  Хорошо,..  Хорошо...  Эллери!  Ты  получил  мое
сообщение?
   Он рванулся вперед, отодвинул Панцера, скромно посторонился, и хлопнул по
плечу высокого молодого человека, который незаметно вошел через главный вход
и теперь не спеша оглядывал зад. Старший взял младшего под руку.
   - Я доставил тебе беспокойство, сын мой? Какой книжный магазин ты сегодня
вечером обследовал? Нет, в самом деле, Эллери, я рад, что ты здесь!
   Он полез в карман,  снова  достал  табакерку  я  взял  понюшку  табаку  -
настолько изрядную, что даже чихнул.
   - Собственно говоря, - ответил Эллери, не переставая озираться,  -  я  не
могу вернуть  тебе  комплимент.  Ты  в  самом  деле  вытащил  меня  сюда  из
настоящего книжного рая. Я  даже  уговорил  хозяина  продать  мне  бесценное
первоиздание Фальконе - попросил отложить его, потому что у меня с собой  не
было нужней суммы, и собрался в управление - занять у тебя. Позвонил туда  -
и вот я здесь. Первоиздание Фальконе!  Ну  ладно.  Оно  от  меня  никуда  не
денется, думаю.
   Инспектор тихо усмехнулся.
   - Вот если бы речь шл