Верно, из-за Майклза, - кивнул инспектор.
   -  Из-за  Чарли  Майклза?!  -  воскликнул  изумленно  Кронин.   -   Из-за
телохранителя Фильда? Боже правый! А он-то здесь при чем?
   - В точности ответа на этот вопрос я еще не  знаю.  Может,  вы  знаете  о
Майклзе больше?
   - Ничего особенного мне не известно, кроме того,  что  он  все  последнее
время был тенью Фильда. Он сидел. Вам известно об этом?
   - Да, - рассеянно ответил инспектор. - Как-нибудь  в  следующий  раз  нам
надо будет поговорить об этом периоде в жизни Майклза. Непременно  надо!  Но
позвольте мне объяснить,  почему  в  цилиндре  ничего  нет.  По  собственным
показаниям Майклза, он  вечером  накануне  убийства  Фильда  приготовил  ему
вечерний гардероб для театра, включая шелковый цилиндр.  Майклз  клянется  и
божится, что у Фильда, насколько он знает, есть только один цилиндр. Если же
мы исходим сейчас из того, что Фильд использовал цилиндры, чтобы  прятать  в
них документы, а, стало быть, собирался в тот вечер идти в Римский  театр  в
одном из таких цилиндров, то  он  непременно  должен  был  оставить  обычный
цилиндр - без всяких секретов - дома. Тот самый, который приготовил для него
Майклз. Фильд, разумеется, понимал, что он  не  мог  оставить  этот  цилиндр
просто в платяном шкафу, не навлекая на себя подозрений  Майклза.  А  потому
Фильд достал из тайника цилиндр с документами и  положил  туда  цилиндр  без
начинки. Это совершенно естественное предположение, которое просто не  может
не напрашиваться при сколько-нибудь внимательном взгляде  на  вещи.  Обычный
цилиндр Фильда мы с вами сейчас и препарировали.
   - Я просто сойду с ума от всего этого! - возопил Кронин.
   - Мы можем также смело исходить из  допущения,  -  невозмутимо  продолжал
инспектор, - что Фильд, который необычайно  осторожно  обходился  со  своими
головными уборами, был намерен по возвращении домой  снова  извлечь  обычный
цилиндр из тайника, а в тайник положить тот, в котором были спрятаны бумаги.
Шляпу, которую вы только что изорвали в клочья, он, таким  образом,  положил
бы в гардероб... Но продолжим, однако.
   Инспектор оторвал кожаный ободок внутри второго  цилиндра.  На  нем  тоже
красовался фирменный знак "Братьев Браун".
   - Поглядите-ка! - воскликнул он.
   Эллери и Кронин склонились над цилиндром и  увидели,  что  на  внутренней
стороне  кожаного  ободка  красными  чернилами  четко  написано   "Бенджамин
Морган".
   - Прошу вас не предавать это огласке, Тим, - сказал  инспектор  помощнику
прокурора. - Никогда и никому не говорите, что вам известно о  существовании
документов, которые связывают с этим делом имя Бенджамина Моргана.
   - Кем вы меня считаете,  инспектор?  -  ругнулся  Кронин.  -  Можете  мне
верить: я буду нем, как рыба.
   - Тогда мы, значит, все выяснили раз и навсегда.  Квин  ощупал  подкладку
цилиндра. Послышался явственный шорох бумаги...
   - Уже сейчас можно, наконец,  сказать  точно,  почему  убийца  непременно
должен был унести с собой цилиндр, в котором пришел в театр Фильд, - заметил
Эллери. - Имя убийцы наверняка было написано на  внутреннем  кожаном  ободке
такими же несмываемыми чернилами. Убийца просто не  мог  оставить  на  месте
преступления цилиндр, внутри которого написано его имя.
   - Черт! Если бы мы сейчас держали в руках эту шляпу, мы бы уже знали, кто
убийца, - с досадой сказал Кронин.
   - Боюсь, Тим, что  той  шляпы  нам  уже  не  видать,  -  разочаровал  его
инспектор.
   Он  показал  Эллери  и  Кронину  аккуратные  стежки,  которыми  подкладка
цилиндра была зашита у нижнего края внутреннего кожаного ободка.  Нитка  без
особого труда выдернулась. Инспектор  засунул  за  подкладку  пальцы  и,  не
говоря ни слова, извлек оттуда небольшую пачку бумаг,  перехваченную  тонкой
резинкой.
   - Вот если бы я действительно был такой противный и нудный, как  полагают
некоторые здесь присутствующие, - задумчиво проговорил Эллери, - то я сейчас
с полным основанием заявил бы: "А что я вам говорил?"
   - Признаем, признаем, что ты утер нам нос, - довольно сказал инспектор. -
Можешь не напоминать.
   Он  снял  резинку,  быстро  пробежал   бумаги   глазами   и   с   улыбкой
удовлетворения сунул в нагрудный карман.
   - Письма Моргана, - кратко пояснил он и взял в руки очередной цилиндр.
   На внутренней стороне кожаного ободка было начертано "X". Инспектор нашел
такие же стежки на подкладке и выдернул ниточку. Достал бумаги - связка была
побольше - и бегло просмотрел их. Потом  передал  Кронину.  У  того  дрожали
руки, когда он брал бумаги.
   - Вам повезло, Тим, - проговорил инспектор. -  Человек,  до  которого  вы
мечтали добраться всю жизнь, мертв, но здесь вы найдете немало имен.  Важных
имен. Могу заранее поздравить вас с успехом.
   Кронин схватил связку бумаг и, как пьяный, не  веря  глазам  своим,  стал
разворачивать их одну за другой.
   - Это они! Они! - воскликнул он. - Мне надо бежать, инспектор. Наконец-то
я могу действовать! В конце концов, то, что вы найдете в четвертом цилиндре,
меня уже не будет касаться. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить всю свою
благодарность вам и мистеру Квину. До скорого!
   Он бросился к двери. Храп полицейского в прихожей прекратился.  Дверь  за
Кронином с грохотом захлопнулась.
   Эллери и инспектор переглянулись.
   - Не знаю, куда  заведет  нас  весь  этот  вновь  найденный  материал,  -
проворчал  инспектор,  отрывая  кожаный  ободок   последнего   цилиндра.   -
Искали-искали, рассуждали-рассуждали, а теперь все опять может перевернуться
вверх дном. Ну что же...
   Он вздохнул и поднес к свету оторванный ободок.  На  нем  было  написано:
"Разн.".
   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой все достигает мертвой точки
   В полдень пятницы, когда инспектор Квин, Эллери и Тимоти Кронин еще  были
заняты обыском квартиры Фильда, сержант Велье в невеселом настроении  прошел
привычным маршрутом - вниз  по  Восемьдесят  седьмой  улице  от  Бродвея,  -
поднялся на крыльцо из песчаника и вошел в дом, где жили Квины.  Ему  открыл
Джуна, который так и рассыпался в приглашениях заходить.
   - Правда, инспектора нету дома, - ехидно добавил он.
   На Джуне был огромный фартук. В воздухе витал приятный  запах  жаркого  с
луком.
   - Ты у меня дождешься! Однажды я тебе всыплю по первое число! - проворчал
Велье и достал из нагрудного кармана толстый  запечатанный  пакет.  Протянув
его Джуне, он сказал: - Отдашь инспектору  сразу  же,  как  он  вернется.  А
забудешь, так я сброшу тебя в Йст-Ривер.
   - И чего вы этим добьетесь? - шепотом спросил Джуна, хотя кончики его губ
заметно подрагивали. - Есть, сэр! - тут же добавил он громким голосом.
   - Ну, вот и  хорошо,  -  задумчиво  сказал  Белье,  повернулся  и  вышел.
Усмехающийся Джуна посмотрел ему вслед из окна.
   Только в начале седьмого вечера, когда  Квины  вернулись  усталые  домой,
бдительный взгляд инспектора сразу упал на конверт.
   Он разорвал его и извлек несколько листочков, напечатанных на  машинке  в
управлении криминальной полиции.
   - Вот и прекрасно, - пробормотал он, снимая пальто. - Все собрано вместе.
   Он упал в кресло и, даже не сняв  шляпу,  стал  читать  вслух  донесения.
Первое из них гласило:
   Донесение об освобождении
   28 сентября 192... г.
   Джон Казанелли, он же Пастор Джонни, он же  Питер  Доминик,  был  сегодня
выпущен на свободу согласно полученному распоряжению.
   Негласное расследование, касающееся соучастия Д. К. в разбойном нападении
на  фабрику  "Бономо",  производящую  шелк  (2  июня  192...  г.),  не  дало
результата. Мы ищем "Динки" Морхауза, информатора полиции. В настоящее время
найти его, чтобы получить нужную информацию, не представляется возможным.
   Д. К. освобожден по распоряжению прокурора Сампсона. Д. К. находится  под
наблюдением  полиции  и  может  быть  доставлен  в  любой  момент  в  случае
необходимости. . Т. В.
   Второе донесение, которое взял в руки  инспектор,  отложив  с  задумчивым
видом первое, гласило:
   Донесение об Уильяме Пьюзаке
   28 сентября 192... г.
   Справки, наведенные об Уильяме  Пьюзаке,  дали  следующее:  тридцать  два
года, родился в Бруклине, штат Нью-Йорк, в семье иммигранта. Холост,  но  не
одинок, три-четыре  вечера  в  неделю  встречается  с  женщинами.  Верующий.
Работает бухгалтером в магазине готового  платья  "Стайн  энд  Раух",  1076,
Бродвей. В азартные игры не играет, не пьет. В дурном обществе не вращается.
Кажется, его единственным пороком являются многочисленные связи с женщинами.
   С вечера понедельника ведет обычный для себя образ  жизни.  Не  отправлял
никаких писем, не снимал денег со счета в банке. На работе соблюдает тот  же
распорядок дня. Нет ничего, что могло бы вызвать подозрения.
   Девушка - Эстер Джаблоу - является, похоже, главной фавориткой Пьюзака на
данный момент. Он встречался с Э. Дж. с понедельника два раза:  во  вторник,
когда приглашал ее обедать, и вечером в среду, когда они ходили в кино  и  в
китайский ресторан.
   Детектив, служебный номер 4. Принято: Т. В.
   Инспектор, ворча, отбросил листок. Третье донесение гласило:
   Донесение о Мадж О'Коннел
   По пятницу 28 сентября 192... г.
   О'Коннел живет в доме на Десятой авеню, ј 1436. Снимает квартиру на пятом
этаже.  Внебрачный  ребенок.  Из-за  закрытия  Римского  театра   с   вечера
понедельника без работы. В  упомянутый  вечер  вышла  из  театра  вместе  со
зрителями. Направилась домой, но по  дороге  имела  телефонный  разговор  из
закусочной на углу  Восьмой  авеню  и  Сорок  восьмой  улицы.  С  кем  -  не
установлено. Смог услышать только, что в разговоре упоминался Пастор Джонни.
Похоже, она была очень взволнована.
   Во вторник до часу дня не выходила из своей  квартиры.  Не  предпринимала
никаких попыток связаться с Пастором Джонни в тюрьме по  телефону.  Наводила
справки в некоторых театральных  агентствах  по  найму,  чтобы  найти  место
билетерши, когда узнала, что Римский театр закрыт на неопределенный срок.
   Вплоть до  четверга  -  ничего,  заслуживающего  внимания.  После  звонка
директора вернулась на работу в четверг вечером.  Не  предпринимала  попыток
добиться свидания с Пастором Джонни или поговорить с ним по телефону. Никому
не звонила, не принимала никаких посетителей,  не  получала  никаких  писем.
Вела себя так, будто подозревала, что за ней следят.
   Детектив, служебный номер 11. Принято: Т. В.
   Инспектор хмыкнул и взял следующий листок.
   - Поглядим, что здесь.
   Донесение о Франсес Айвз-Поуп
   28 сентября 192... г.
   Ф. А.-П. покинула Римский театр в  понедельник  вечером  сразу  же  после
того, как была отпущена из кабинета директора инспектором Квином. Как и  все
другие зрители, подверглась обыску у главного входа в зал.  Из  театра  ушла
вместе с актерами труппы - Эвой Эллис, Стивеном Барри и Хильдой  Оранж.  Они
взяли такси и доехали до дома семьи Айвз-Поуп на Риверсайд-Драйв. В  дом  ее
ввели в полуобморочном  состоянии.  Вскоре  после  этого  все  трое  актеров
покинули дом. Во вторник не  выходила.  От  садовника  удалось  узнать,  что
провела весь день в постели, однако в течение дня ей  неоднократно  звонили.
До утра среды, когда у нее была назначена встреча с инспектором Квином в  ее
собственном доме, она  не  появлялась  в  поле  зрения.  После  встречи  она
покинула дом в сопровождении Стивена Барри, Эвы Эллис, Джеймса Пила и своего
брата Стэнфорда. На автомобиле, принадлежащем семье Айвз-Поуп, они поехали в
Уэстчестер. По всей видимости, после этой автомобильной  прогулки  Ф.  А.-П.
снова вернулась к жизни. Вечер она провела со Стивеном Барри дома,  играя  в
карты.
   В четверг она отправилась на Пятую авеню за покупками. Там встретилась со
Стивеном Барри в маленьком кафе. Они провели там вторую половину дня.  Около
пяти С. Б. проводил ее домой. С. Б. остался обедать и после этого направился
в Римский театр, поскольку его вызвал по телефону директор. Ф. А.-П. провела
вечер дома в кругу семьи.
   Утро пятницы - ничего, заслуживающего внимания. На протяжении всей недели
не было  ничего  подозрительного  в  действиях.  Не  встречалась  ни  с  кем
незнакомым. Никаких контактов с Бенджамином Морганом.
   Детектив, служебный номер, 39. Принято: Т. В.
   - Так-так, -  вздохнул  инспектор.  Следующее  донесение  было  предельно
кратким.
   Донесение об Оскаре Луине
   28 сентября 192... г.
   Со вторника по пятницу О. Луин провел в конторе Монти Фильда, где работал
вместе с господами Стоутсом и Кронином. Все трое каждый день ходили  обедать
вместе.
   Луин женат и живет в районе Бронкса, Сто пятьдесят шестая  улица,  дом  ј
211.  Все  вечера  проводил  дома.  Никакой  подозрительной  почты,  никаких
подозрительных  телефонных  звонков.  Вредные  привычки  отсутствуют.  Ведет
незаметную и безупречную жизнь. Пользуется хорошей репутацией.
   Детектив, служебный номер 16.
   Примечание: Полные данные о прошлом Оскара Луи-на, его привычках и т.  п.
можно при необходимости получить у Тимоти Кронина, помощника прокурора.
   Т. В.
   Инспектор вздохнул, встал, снял шляпу и вместе с пальто отдал ее  в  руки
Джуны, который уже давно стоял наготове. Снова сел в кресло, взял  последнее
донесение, оставшееся в конверте,  -  лист  несколько  большего  размера,  к
которому был пришпилен небольшой листок с надписью "Примечания для Р. К.".
   На листочке поменьше было написано:
   "Доктор Праути сегодня утром передал мне прилагаемое сообщение  для  вас.
Выразил свое сожаление, что не может  переговорить  лично.  Но  сказал,  что
почти все его время сейчас занимает исследование отравления в Барбидже".
   Данный текст был подписан инициалами Велье.
   На большом листе с грифом Института судебной  медицины  было  запечатано,
явно в спешке:
   "Дорогой мистер К.1 Еще кое-что относительно тетраэтилсвинца. Джонс  и  я
провели основательные исследования, пытаясь выяснить его происхождение.  Без
успеха. Полагаю, тебе придется смириться с судьбой. Невозможно выяснить, как
был получен яд, которым был убит Монти Фильд. Таково мнение не только вашего
покорного слуги, но и мнение моего шефа, а также Джонса. Мы сходимся в  том,
что он, вероятнее всего, был получен из обычного бензина. Попробуй пойти  по
этому следу, Шерлок!"
   Внизу доктор Праути приписал от руки:
   "Если  вдруг  что  получится  еще,  дам,  разумеется,  знать.  Сохраняйте
трезвость!"
   - Все это меня никоим образом не радует, - пробормотал инспектор. Эллери,
не проронив ни слова, принялся  за  еду,  приготовленную  бесценным  Джуной.
Инспектор в самом скверном настроении потыкал вилкой в овощной салат. Вид  у
него был совершенно убитый. Он  что-то  пробормотал  себе  под  нос,  бросил
тоскливый взгляд на донесения, поглядел на невозмутимую  физиономию  Эллери,
который вовсю работал челюстями, и, наконец, отложил вилку и нож.
   - Никогда еще в  жизни  мне  не  приходилось  разом  читать  такой  груды
никчемной макулатуры! - с чувством сказал он.
   Эллери улыбнулся.
   - Вспомни о Периандре, папа... Что-что? Попрошу быть  повежливей,  сэр...
Периандр из Коринфа, да будет вам  известно,  некогда  мудро  заметил:  "Для
прилежного и упорного ничего невозможного нет!"
   Огонь в камине ярко  пылал.  Джуна,  верный  своим  привычкам,  свернулся
калачиком в углу на ковре. Эллери покуривал  сигарету  и  глядел  на  пламя.
Квин-старший, все еще кипя от гнева, нюхал табак. Оба  молчали,  готовясь  к
серьезному разговору. Вернее, к нему готовился инспектор - именно  он  хотел
придать предстоящему разговору абсолютную серьезность, тогда как Эллери впал
в поэтическое настроение и в мечтах своих унесся очень далеко от вещей столь
низменных, как преступления и грехи людские.
   Инспектор что было силы ударил по подлокотнику кресла.
   - Эллери! Ты можешь припомнить дело, которое стоило бы  нам  стольких  же
нервов, сколько это?
   - Вот и напрасно, - сказал Эллери, который  прикрыл  глаза  и  поглядывал
сквозь ресницы на пламя в камине. - Твои нервы тебя  подводят.  Напрасно  ты
позволяешь себе волноваться сверх всякой  меры  из-за  таких  пустяков,  как
необходимость ловить убийц. Ты уж прости  меня  за  столь  легкомысленное  и
гедонистическое отношение к жизни... Кстати, вспомни, сколь  мало  оказалось
проблем с поимкой преступника  у  лихих  детективов  из  моей  книги  "Тайна
черного океана". А все почему? Все потому, что они всегда сохраняли холодный
рассудок. Вывод: при любых обстоятельствах сохраняй спокойствие...  Посмотри
на меня: вот я уже думаю о том, что будет  завтра.  Как  прекрасно  ехать  в
отпуск!
   - Для интеллигентного молодого человека, сын мой, - проворчал  инспектор,
- ты и в самом деле выражаешься довольно путано.  Порой  ты  говоришь  такие
вещи, которые не значат ровным счетом ничего,  а  при  этом  имеешь  в  виду
что-то одному тебе ведомое. Нет, я и в самом деле расстроен вконец.
   Эллери только рассмеялся в ответ.
   - Ты только представь себе леса в штате Мэн. Все краски  осени...  Хижина
Шовена на озере. Удочка. Чудный воздух. О, господи, когда же настанет завтра
и я уеду?
   Инспектор Квин поглядел на сына с сочувствием.
   - Ладно. Я вот только хотел бы знать одно... Ну, да тебе,  наверное,  все
равно... - Он вздохнул.  -  Но  тем  не  менее  скажу  тебе:  если  у  моего
маленького взломщика ничего не получится, мы с тобой будем просто смешаны  с
грязью.
   - К чертовой матери всех взломщиков на свете! - воскликнул  Эллери.  -  Я
уже чувствую себя богом Паном, а потому бесконечно далек от суетной жизни. Я
уже почти придумал, о чем будет моя следующая книга.
   - Ты, плут, наверняка снова черпаешь свое вдохновение из реальной  жизни,
- проворчал Старик. - Если захочешь положить в основу очередного романа дело
об убийстве Фильда,  убедительно  прошу  побыстрее  показать  мне  последнюю
главу.
   - Бедный папа! - покачал головой Эллери. -  Ну,  стоит  ли  относиться  к
жизни  столь  серьезно.  Там,  где  ты  ничего  не  можешь   поделать,   там
действительно ничего не поделаешь. Утешься. Столь презренная  личность,  как
Монти Фильд, не заслуживает таких переживаний по ее поводу.
   - Речь вовсе не о том, - сказал Старик. -  Просто  я  не  привык  терпеть
поражения... Но в этом деле все переплетено так, что не найти концов! Такого
крепкого орешка мне еще не попадалось! Он меня с ума  сведет!  Я  знаю,  кто
убил. Я знаю, почему убил. Я даже знаю, как он убил. И что толку?
   Он сделал паузу и с сердитым видом взял понюшку табаку.
   - До конца дела так же далеко, как и прежде.
   - Да, ситуация действительно странная, -  пробормотал  Эллери.  -  Но  не
беда: бывали дела потяжелее, и все-таки ты их довел до  конца.  _0-хо-хо!  Я
просто жду не дождусь, когда пойду купаться на озеро. Над водой туман...
   - Наверняка заработаешь  воспаление  легких,  -  с  беспокойством  сказал
инспектор. - Не сходя с этого места обещай мне, что не будешь изо  всех  сил
стремиться к возвращению в лоно девственной  природы.  Не  хватало  мне  еще
устраивать твои похороны. Я и без того уже...
   Эллери вдруг посмотрел на отца каким-то новым взглядом. При свете  камина
инспектор показался ему  очень  постаревшим.  Лицо  его  было  печально.  Он
откинул со лба седую прядь, и рука его, как почудилось Эллери, была чересчур
слабой и хрупкой.
   Эллери встал, помялся немного, даже  покраснел,  но  все  же  нагнулся  и
положил на плечо отцу руку.
   - Выше голову, папа! И нос тоже! - сказал он ласково.  -  Если  бы  я  не
поклялся Шовену... Поверь, в этом деле все скоро прояснится. Если б я только
мог тебе в чем-то помочь, непременно остался бы... Но,  к  сожалению,  ничем
тебе помочь не могу. Просто это твоя работа, папа. И нет ни одного  человека
на свете, который мог бы сделать ее лучше, чем ты.
   Инспектор явно был тронут до глубины. Он как-то странно поглядел на сына.
Эллери быстро отстранился.
   - Ну, ладно, - сказал он. - Пора укладываться, если я хочу поспеть завтра
на 7.45 утра на поезд с Центрального в