утылке был настолько хорош, насколько только  может  быть
хорош виски вообще. Ведь я уже несколько лет только  и  делаю,  что  провожу
химический анализ  спиртного  да  беру  пробы  на  алкоголь.  У  Фильда  так
отвратительно пахло изо рта, потому что к запаху  виски  примешивался  запах
яда. Потому-то я поначалу и решил,  что  он  пил  отвратительную  самогонку.
Виски, который вы прислали мне из квартиры Фильда, тоже отменного  качества.
Вероятно, это была одна  и  та  же  партия  виски.  Я  бы  даже  решился  на
утверждение,  что  она  -  импортная.  Со  времен  войны   я   не   встречал
отечественного виски в таких бутылках. Разве что остался довоенный  продукт,
который пролежал все это время на складе... Я  полагаю,  Велье  уже  сообщил
вам, что джин с элем тоже в полном порядке.
   Квин кивнул.
   - Ну, теперь наши вопросы, кажется, исчерпаны, - сказал  он  невесело.  -
Похоже, мы обречены на полное неведение  относительно  всего,  что  касается
этого тетраэтилсвинца. Чтобы  знать  наверняка,  док,  продолжайте  работать
вместе с профессором и попытайтесь найти хотя бы какую-нибудь зацепочку. Вы,
специалисты, все равно понимаете в этом яде больше, чем любой из моих людей,
которому  я  мог  бы  поручить  расследование  всего,  с   ним   связанного.
Разумеется, я сознаю, что из этого  блуждания  ощупью  в  потемках  вряд  ли
что-нибудь выйдет. И все-таки...
   - Это, безусловно, правильно, - пробормотал Эллери. -  А  писатель  пусть
занимается собственными делами. Так оно будет лучше...
   - Схожу-ка я, наконец, в книжную лавку, - решительно заявил Эллери, когда
Праути и Джонс удалились, - да поговорю насчет издания Фальконе.
   Он вскочил и стал искать пальто.
   - Не смей никуда уходить! - Инспектор силой усадил  Эллери  в  кресло.  -
Нечего тебе там делать! Твоя проклятая книжка от тебя  никуда  не  уйдет.  Я
хочу, чтобы ты посидел здесь и вместе со мной поломал голову.
   Эллери со вздохом расположился на кресле поудобнее.
   - Вот так всегда! Как только я понимаю окончательно, что все изыскания  в
области поведения преступника бессмысленны и являются пустой тратой времени,
мой дорогой отец взваливает на мои плечи тяжкий груз  мышления.  Ладно,  так
тому и быть. Что там у нас в программе?
   - Запомни, что я вообще не взваливаю на тебя никакого груза, -  проворчал
Квин-старший. - И давай прекрати тут употреблять такие выраженьица. Я и  без
того вконец расстроен. Голова  совершенно  идет  кругом.  Ты  должен  только
помочь мне разобраться в этой  чертовой  путанице  и  увидеть...  ну,  одним
словом, увидеть то, что можно увидеть.
   - Представляю себе... - сказал скептически Эллери. - Так с  чего  же  мне
начинать?
   - Тебе вообще не надо ни  с  чего  начинать,  -  проворчал  его  отец.  -
Говорить сегодня буду я, а ты станешь слушать. И  если  тебя  не  затруднит,
кое-что запишешь.
   Давай начнем с Фильда. Я думаю, мы можем исходить из того, что  наш  друг
Фильд в понедельник вечером направился в Римский театр вовсе не  развлечения
ради, а по каким-то делам. Верно?
   - В этом у меня нет никаких сомнений, - сказал Эллери. - А  что  сообщает
Велье о прочих занятиях Фильда в тот понедельник?
   - Фильд, как обычно, пришел в контору в  половине  десятого.  Работал  до
полудня. В двенадцать пошел  обедать.  Обедал  один  в  клубе  "Уэбстер".  В
половине второго вернулся к себе в кабинет. Работал без перерывов до четырех
- и видимо, сразу после этого пошел домой. Как портье, так и  мальчик-лифтер
свидетельствуют в один голос, что в половине пятого он  поднялся  к  себе  в
квартиру. Большего Велье выяснить не  удалось  -  кроме  того,  что  в  пять
приходил Майклз, а в шесть ушел снова. Фильд ушел из своей квартиры  вечером
в половине восьмого, одетый так, как мы его нашли  в  театре.  У  меня  есть
список клиентов, с которыми он встречался в тот день, но  ничего  особенного
из этого списка извлечь не представляется возможным.
   - А почему у него была такая маленькая сумма на личном счете?  -  спросил
Эллери.
   - Именно по той причине, что я  и  думал,  -  ответил  Квин.  -  Фильд  с
завидным постоянством проигрывался на бирже.  И  проигрывал  немалые  суммы.
Белье также  дали  понять,  что  Фильд  регулярно  бывал  на  бегах  и  тоже
проигрывал большие деньги. Кажется, он был легкой  добычей  для  ипподромных
жучков, хотя и был таким тертым калачом в своей сфере. Во всяком случае, это
объясняет, почему у него было так  мало  на  личном  счете.  Больше  того  -
становится понятным и число  "50  000",  написанное  на  программке.  Это  -
деньги, наличными, причем они имели какое-то  отношение  к  той  персоне,  с
которой он намеревался встретиться в театре. Я руку готов дать на отсечение,
что все именно так.
   Кроме того, я думаю, что можно без колебаний  сделать  вывод:  Фильд  был
хорошо знаком  со  своим  убийцей.  Во-первых,  он  принял  от  него  виски,
содержавший яд, и, кажется, ни в чем не заподозрил при  этом.  Во-вторых,  о
встрече в театре - о секретной встрече! - надо было договариваться  заранее.
Ведь театр был выбран именно ради секретности, зачем же еще!
   - Ну, хорошо. Я хочу задать тебе этот же вопрос, -  перебил  его  Эллери,
надув губы. - Почему именно театр надо было выбрать для  секретной  встречи?
Ясно, что секретная встреча была задумана ради  какого-то  постыдного  дела,
которое надо скрывать. Не лучше ли было  выбрать  для  такой  встречи  парк?
Коридор отеля? Объясни мне, почему театр?
   - К несчастью, сын мой, - мягко сказал инспектор, - мистер Фильд  не  мог
заранее знать, что будет убит. Его заботило  одно  -  удобно  ли  это  место
встречи для него. Выбрать театр мог и сам Фильд. Может, он хотел  на  всякий
случай иметь алиби на этот вечер. Мы просто не можем  знать,  какие  у  него
были намерения. Если взять коридор отеля - там его могли заметить, узнать  и
запомнить. В театре гораздо легче затеряться в толпе. Он, вероятно, не хотел
рисковать, отправляясь в такое безлюдное место, как парк. И, наконец, у него
была, вероятно, особая причина, чтобы его не видели в обществе той  персоны,
с которой он встречался. Вспомни: билеты, которые мы нашли, показывают - эта
другая персона вошла в зал не вместе с Фильдом.  Но  это  все  бессмысленные
умствования и предположения...
   Эллери задумчиво улыбнулся, но ничего не сказал. Он подумал, что отец так
и не дал удовлетворительного ответа на его вопрос и что это  весьма  странно
для столь прямолинейно мыслящего человека, как инспектор Квин...
   А Квин уже продолжал свои размышления вслух.
   - Ну, положим. Мы, конечно, должны всегда учитывать и такую  возможность,
что особа, с которой Фильд  проворачивал  свое  темное  дело,  не  была  его
убийцей. К тому же преступление кажется чересчур хорошо  спланированным.  Но
может статься, что среди публики,  присутствовавшей  в  зале  в  понедельник
вечером,  нам  надо  искать  не  одного,  а  двух  человек,  непосредственно
причастных к смерти Фильда.
   - Морган? - спросил вяло Эллери. Инспектор пожал плечами.
   - Быть может. Почему он  ничего  не  сказал  нам  о  встрече  с  Фильдом,
запланированной в этот вечер в театре? Ведь вчера он откровенно выложил  нам
все остальное. Вероятно, понимал: очень уж невыгодно для него признание, что
в тот вечер он собирался вручить убитому деньги, выманенные шантажом.
   - А давай поглядим на дело так, - сказал Эллери. -  Мы,  значит,  находим
убитого, на программке которого написано число "50 000", означающее, видимо,
сумму денег. Мы знаем от Сампсона и от Кронина, что Фильд был  человеком  по
характеру беззастенчивым и, вероятно, обладавшим преступными  наклонностями.
От Моргана мы знаем, что он занимался  шантажом.  Я  полагаю,  что  на  этом
основании можно смело сделать вывод:  он  пришел  в  понедельник  вечером  в
Римский театр, чтобы получить  или  потребовать  от  некой  неизвестной  нам
персоны данную сумму денег. Верно я рассуждаю?
   - Давай дальше! - проворчал инспектор уклончиво.
   - Хорошо. Если мы исходим из допущения, что шантажируемая особа и  убийца
- одно и то же лицо, нам не нужно искать повода для убийства. Повод налицо -
избавиться от шантажиста. Если же мы, напротив, исходим из той  версии,  что
убийца и шантажируемая особа - не одно и то же лицо, а два совершенно разных
человека, нам придется снова мучиться, отыскивая повод для преступления.  По
моему сугубо личному мнению, это вовсе не обязательно, потому что  убийца  и
шантажируемая особа - одно и то же лицо. Как считаешь?
   - Я склонен согласиться с тобой, Эллери, - сказал инспектор. -  Я  просто
допустил  такую  возможность  чисто  абстрактно,  а  вовсе  не  потому,  что
действительно так думаю. Значит, давай пока строить наши рассуждения, исходя
из того, что жертва шантажа Фильда и его убийца - одно и то же лицо...
   Теперь я хотел бы выяснить, куда  делись  билеты,  которых  мы  не  можем
найти.
   - Ах, да! - пробормотал Эллери. - Вот и я все время спрашиваю себя,  куда
ты их мог задевать...
   - Брось свои  шуточки,  шалопай.  Я  делаю  из  этого  такой  вывод.  Нас
интересует в общем и целом восемь мест. Билет на  место,  на  котором  сидел
Фильд, мы нашли при нем. Билет на место,  на  котором  сидел  убийца,  нашел
Флинт. Остается шесть незанятых  мест,  на  которые,  правда,  были  куплены
билеты, как мы выяснили в кассе. Но этих билетов нигде - ни в театре,  ни  в
кассе - мы не нашли. Ни с контролем,  ни  без  контроля.  По  крайней  мере,
существует  возможность,  что  все  шесть  билетов  в  понедельник   вечером
находились где-то в театре и кто-то их  из  театра  вынес.  Вспомни:  личный
обыск по необходимости был не таким основательным, чтобы  можно  было  найти
такую мелочь, как билеты, если они были специально спрятаны.  Да,  в  общем,
это было и маловероятно. Объяснение таково:  либо  Фильд,  либо  его  убийца
купил разом все восемь билетов, намереваясь использовать  два,  а  остальные
места оставить пустыми - чтобы задуманной его операции  в  театре  абсолютно
ничего не помешало. В таком случае разумнее всего  было  бы  уничтожить  эти
шесть билетов сразу же после покупки. Видимо, так и поступил Фильд либо  его
убийца - в зависимости от того, кто все это  организовал.  Потому  мы  смело
можем выбросить данные шесть билетов из головы - их нет, и мы никогда их уже
не найдем.
   Далее: мы знаем, что Фильд и жертва его шантажа вошли  в  зрительный  зал
порознь. Это с  уверенностью  можно  вывести  из  факта,  что  линия  обрыва
контроля у их билетов не совпадает, как их ни прикладывай друг к другу. Если
два человека приходят вместе, они и билеты свои подают вместе. И контроль  у
билетов тоже обрывается разом - это неизбежно. Но ведь так, в сущности, и не
должно было быть! Ведь они пришли  в  разное  время.  А  входить  в  зал  им
непременно надо было порознь,  чтобы  обеспечить  секретность  встречи:  они
вообще делали вид, что незнакомы.
   Теперь: Мадж О'Коннел утверждает, что во  время  первого  акта  никто  не
сидел на месте ЛЛ 30. И юноша,  который  торгует  напитками,  Джесс  Линч  -
свидетельствует, что десять минут спустя после начала второго акта на  месте
ЛЛ 30 еще никого не было. Это означает, что убийца либо еще не вошел в  зал,
либо уже вошел, но сидел на  каком-то  другом  месте  в  партере,  причем  с
билетом на это место.
   Эллери скептически покачал головой.
   - Я так же  мало  верю  в  такую  возможность,  сын  мой,  как  и  ты,  -
раздраженно сказал Старик. - Я только пытаюсь  окинуть  взглядом  целое,  не
упуская никаких возможностей. Просто я хочу подчеркнуть одно:  маловероятно,
что убийца вошел в зал в то же самое время. Многое говорит  за  то,  что  он
вошел в зал только десять минут спустя после начала второго акта.
   - Я даже могу доказать это, - небрежно сказал Эллери.
   Инспектор взял понюшку табаку.
   - Я знаю. Ты имеешь в виду эти таинственные числа на программке. Что  там
было написано?
   930
   815
   50 000
   Мы знаем, что означает "50000". А две другие цифры обозначают, видимо, не
доллары, а время! Погляди. Вот возьмем "815". Спектакль начинается  в  8.25.
По всей вероятности, Фильд пришел в зал в  8.15  или,  если  пришел  раньше,
именно в это время по какой-то причине посмотрел на часы. Если у  него  была
назначена встреча с  кем-то,  кто,  предположим,  должен  был  прийти  много
позднее, просто напрашивается предположение, что он от скуки вначале написал
"50000". Это означало, что он думает о предстоящей операции, которая  должна
была принести ему 50000 долларов. Затем он написал "930"  -  9.30  -  время,
когда он ожидал жертву своего шантажа. Для Фильда, как и для любого  другого
человека, который привык в минуты безделья или ожидания черкаться на бумаге,
написать все это на программке было естественнее естественного. Для  нас  же
это просто везение, потому что мы, во-первых,  знаем  теперь  время  встречи
Фильда с убийцей - 9.30. Во-вторых, подтверждаются наши предположения о том,
когда убийство произошло. В 9.25, судя по написанному на  программке,  Фильд
ожидал появления того, с кем он договорился  встретиться.  Мы  предполагаем,
что этот человек пришел. По словам доктора  Джонса,  смерть  Фильда  от  яда
наступила через пятнадцать - двадцать минут. И если  мы  знаем,  что  Пьюзак
нашел труп в 9.55, то можно сказать, что  яд  Фильд  выпил  где-то  в  9.35.
Разумеется, убийца задолго до 9.55 покинул место преступления. Подумай вот о
чем:
   он не мог предполагать, что наш друг Пьюзак вдруг захочет встать и выйти,
так что рассчитывал, что труп Фильда будет найден  не  ранее  антракта  -  в
10.05 вечера. Он полагал, что времени будет достаточно, чтобы Фильд  умер  и
никому ничего не успел сказать. По счастью для убийцы, Пьюзак  наткнулся  на
Фильда слишком поздно - тот смог лишь прохрипеть, что убит. Но встань Пьюзак
со своего места на пять минут раньше, неведомый наш преступник уже сидел  бы
за решеткой!
   - Браво! - воскликнул Эллери и с любовью поглядел на отца. - Великолепный
доклад! Мои поздравления!
   - А, иди ты к черту! - отмахнулся отец. - А сейчас я хотел бы  специально
повторить то, что ты сказал в кабинете Панцера еще  в  понедельник  вечером:
убийца, хотя он ушел с места преступления между 9.30 и 9.55 вечера, все-таки
остался в театре и находился там, пока мы не  отпустили  всех  по  домам.  В
пользу такого вывода говорят показания  дежурных  у  выходов,  портье,  Мадж
О'Коннел, Джесса Линча, который стоял в коридоре. Все, все говорит за  то...
Он был там, все время был в театре.
   И тем не менее на данный момент мы зашли в тупик. Нам не остается  ничего
иного, кроме как снова взять в оборот некоторых лиц, на которых мы  вышли  в
ходе расследования, - вздохнул инспектор. - Во-первых, надо выяснить, правду
ли сказала Мадж О'Коннел, когда сообщила, что не  видела,  чтобы  кто-то  во
время второго акта проходил по среднему проходу. И что она вообще ни разу за
весь вечер не заметила того человека, о котором мы знаем, что он с  половины
десятого вечера сидел на месте ЛЛ 30 и ушел с него за десять или  пятнадцать
минут до того, как был обнаружен умирающий Фильд.
   - Это скользкий вопрос, папа, - серьезно заметил Эллери. - Ведь если  она
солгала тут, ей нет веры и во всем другом, а тогда у нас теряется  важнейший
источник информации. Но если она и в самом деле солгала - Бо-. же правый!  -
то, значит, она могла тогда описать убийцу,  опознать  его  и,  может,  даже
назвать по имени! Но вся ее нервозность и странное поведение  точно  так  же
могут объясняться тем обстоятельством, что в театре находился Пастор Джонни,
а туда совершенно неожиданно  ворвалась  целая  толпа  полицейских,  которые
сцапали бы его с превеликой охотой.
   - Да уж, положеньице, - проворчал Квин. - Ну,  ладно.  А  что  же  Пастор
Джонни? Какова его роль во всей истории? И была ли  она,  эта  роль?  Мы  не
вправе забывать, что Казанелли - судя по показаниям Моргана - был связан  по
каким-то делам с Фильдом. Фильд был его адвокатом и,  вероятно,  пользовался
его услугами в каких-то сомнительных предприятиях,  на  след  которых  напал
Кронин. И если Пастор оказался там, в театре,  не  случайно,  ради  кого  он
пришел - ради Фильда или ради Мадж О'Коннел, как они утверждают с ней в один
голос?
   Инспектор подергал себя за ус и вдруг сказал:
   - Вот что, сын мой. Всыплю-ка я Пастору Джонни по первое число - шкура  у
него толстая, ему не повредит. А эта дерзкая  малышка  О'Коннел  -  ей  тоже
пойдет на пользу, если поубавить у нее наглости.
   Он взял большую щепоть табака и, понюхав, от души чихнул под смех Эллери.
Судя по всему, тот был полностью согласен с решением отца.
   - Перейдем к славному старине Бенджамину Моргану, - продолжал  инспектор.
- Вопрос: правду ли он  сказал  про  анонимное  письмо-приглашение,  которое
якобы ему было прислано вместе с  билетом?  Хорошее  объяснение,  почему  он
пришел в театр!
   Потом - эта безмерно интересная дама, миссис Анжела Рассо... Ах, женщины,
женщины, черт бы их побрал! Вечно они сводят  мужчин  с  ума.  Что  она  нам
сказала? Что пришла в 9.30 вечера в квартиру Фильда? Так ли уж  надежно  это
ее  алиби?  Конечно,  портье  дома,  в  котором  жил  Фильд,  подтвердил  ее
показания. Но ведь ей  было  достаточно  несложно  "повлиять"  на  портье...
Может, она  и  в  самом  деле  знает  много  больше  про  дела  Фильда  -  в
особенности, про частные? И солгала ли она, когда сказала, что Фильд  обещал
ей вернуться в десять? Ведь мы же знаем, что у Фильда  в  половине  десятого
была назначена встреча в Римском театре. Что, он и в самом деле рассчитывал,
что успеет вернуться домой к десяти после этой встречи? Если взять такси, от
театра до него при таком движении, как в десять часов, можно  доехать  минут
за пятнадцать - двадцать. Значит,  на  саму  встречу  оставалось  бы  только
десять. Если ехать на метро,  быстрее  тоже  не  доберешься.  Да...  Но  эта
женщина в театре вечером в понедельник не появлялась ни на минуту.
   - У тебя еще будет немало хлопот с этой  милой  дочерью  Евы,  -  заметил
Эллери. - Ведь ребенку ясно - она что-то скрывает. Ты ведь заметил, как  она
себя ведет. Наглое, откровенное упрямство. Это не просто вызов.  Она  что-то
знает, папа. Я бы ни за что не спускал с нее глаз. Рано или поздно она  себя
выдаст.
   - Хагстрем занимается ею, - рассеянно сказал Квин. - Ну, а что ты скажешь
про Майклза? Сколько-нибудь убедительного алиби на понедельник у  него  нет.
Но, вероятно, это ничего не меняет. В театре его  не  было.  Однако  с  этим
парнем все же что-то нечисто.  Вопрос:  он  и  в  самом  деле  хотел  что-то
забрать, когда явился во вторник утром в квартиру  Фильда?  Мы  основательно
обыскали там все. Может, что-то  проглядели?  Ясно,  что  он  соврал,  когда
заявил про чек, который хочет получить от Фильда, и сделал вид,  что  ничего
не знает про его смерть. И подумай вот о чем: ведь он не мог  не  сознавать,
что подвергает себя опасности, когда идет на квартиру Фильда. Он прочел  про
убийство и не мог, конечно, рассчитывать, что полиция не заглянет к  убитому
на квартиру. Значит, знал, но все же предпринял отчаянную попытку. Ради чего
пошел на такой риск? Ты мне не можешь сказать?
   - Вероятно, это как-то связано с его отсидкой в тюрьме. Помнишь,  как  он
захлопал глазами, когда я его огорошил? - усмехнулся Эллери.
   - Может быть, может быть, - покивал инспектор. - Я припоминаю, что  Велье
докладывал мне про отсидку Майклза в "Эльмире". Томас сказал, что  его  дело
было спущено на тормозах. Вначале оно было значительно серьезнее, чем  может
показаться, если судить по сроку, который дали. Майклз обвинялся в  подделке
документов, и срок ему  светил  гораздо  больший.  Но  благодаря  тому,  что
адвокат Фильд добился обвинения по другой статье - что-то  там  связанное  с
мелкой кражей, - мистер Майклз дешево  отделался.  Про  подделку  документов
больше никто никогда не упоминал - историю замяли