чард Квин, он способен был проснуться от малейшего шороха.
   На следующее утро после столь богатой  на  события  ночи  Джуна  как  раз
накрывал стол для завтрака,  когда  зазвонил  телефон.  Привыкший  к  ранним
утренним звонкам Джуна снял трубку.
   - У аппарата Джуна, говорит квартира инспектора Квина. Кто на проводе?
   - Ах, вон оно что, - проворчал в трубке низкий голос. - А ну, сынок, марш
будить инспектора. Да побыстрей!
   - Инспектора Квина не положено беспокоить до тех пор, пока его доверенное
лицо Джуна не будет знать, кто это звонит!
   Говоря это, Джуна, который, разумеется, сразу узнал голос сержанта Белье,
состроил гримасу и даже высунул язык. Но тут его за шиворот ухватила твердая
рука, и в следующий миг он завертелся волчком  по  комнате.  Инспектор,  уже
полностью одетый, сказал в трубку:
   - Не обращай внимания на дурачества Джуны, Томас. Что случилось?
   - А, это вы, инспектор. Я не хотел вас тревожить в  такую  рань,  но  мае
только что позвонил из квартиры Монти Фильда Риттер.  У  него  есть  кое-что
интересное.
   - Хорошо, хорошо, - довольно проговорил инспектор. - Стало быть, наш друг
Риттер кого-то поймал в свои сети. И кто же это, Томас?
   - Вы угадали, сэр, -  невозмутимо  ответил  Велье.  -  Он  сообщает,  что
находится там в довольно сложной ситуации - в обществе легко одетой дамы-, и
если это затянется,  то  его  жена  может  подать  на  развод.  Какие  будут
указания, сэр?
   Квин от души расхохотался.
   - Распоряжения будут такие, Томас. Немедленно отправь туда пару  человек,
пусть доглядят за ним. Я сам выеду сразу же, как удастся поднять  с  постели
Эллери.
   Все еще усмехаясь, он повесил трубку.
   - Джуна!
   Голова юноши тут же появилась в дверях.
   - Поторопись с яйцами и кофе. Инспектор прошел в спальню Эллери и  застал
сына повязывающим галстук.
   - Можешь не беспокоиться, я уже встал и больше ложиться не  намерен.  Как
только Джуна позаботится о моем желудке, я отправлюсь по своим делам.
   - Даже и думать не смей! Куда это ты, интересно, собрался? - весь кипя от
возмущения, вскричал Квин.
   - В свой любимый книжный магазин,  дорогой  мой  инспектор,  -  строптиво
ответил Эллери. - Уж не полагаешь ли ты, что я упущу первоиздание  Фальконе?
Нет, в самом деле, мне обязательно нужно быть там.
   - Все это пустое, - хмуро сказал его отец. - Начал дело - так помоги  мне
довести его до конца. Эй, Джуна! Куда опять запропастился этот мальчишка?
   Джуна стремительно появился в гостиной с подносом в  руках.  В  мгновение
ока он накрыл стол, сварил кофе и поджарил хлебцы. Отец  и  сын  в  молчании
проглотили свой завтрак.
   - Ну, а теперь, - сказал Эллери, отставляя пустую  чашку,  -  когда  наша
благословенная трапеза подошла к концу, скажи мне, пожалуйста,  что  это  за
пожар, на который ты так спешишь.
   - Надевай пальто и шляпу, да прекрати  свои  бессмысленные  расспросы,  -
проворчал инспектор Квин. Спустя три минуты они  уже  ловили  такси.  Машина
довезла их до импозантного дома с дорогими квартирами. По тротуару перед ним
прогуливался с сигаретой в зубах детектив  Пиготт.  На  пятом  этаже  Каинов
приветствовал детектив Хагстрем. Он указал на дверь квартиры под  номером  4
Д. В ответ на энергичный звонок инспектора дверь приоткрылась, и они увидели
залитую краской смущения физиономию Риттера.
   - Доброе утро", инспектор, - сказал детектив, распахивая  дверь.  -  Рад,
что вы приехали, сэр.
   Квин и Эллери вошли в роскошно обставленную прихожую. Из  прихожей  через
дверь гостиной они могли рассмотреть украшенные  затейливым  узором  дамские
сандалии и довольно изящные лодыжки их обладательницы.
   Инспектор направился было в гостиную, но передумал и, выглянув в подъезд,
позвал Хагстрема. Детектив поспешил к нему.
   - Входите, - отрывисто бросил инспектор. - У меня есть дело для вас.
   Вместе с Эллери и обоими детективами, торжественно последовавшими за ним,
инспектор вошел в гостиную.
   Женщина, облаченная в прозрачный пеньюар, при виде их вскочила. Она  была
красива, но зрелая ее красота уже несла  печать  увядания.  Бледную,  слегка
дрябловатую кожу покрывал густой слой румян и пудры. Прическа в  беспорядке.
Явно нервничая, женщина бросила на пол недокуренную  сигарету  и  растоптала
ее.
   - Вы тут самая большая шишка? - со злостью спросила она Квина. -  Что  вы
себе позволяете? Почему вы прислали сюда свою шестерку и  держите  меня  под
надзором всю ночь?
   Она решительно двинулась к Квину, как будто собиралась  вцепиться  ему  в
волосы. Риттер встал между ними и схватил ее за руку.
   - Попридержи язык, пока тебя не спросили, - проворчал он.
   Дама извернулась, как кошка, освободилась от его хватки и упала в кресло,
продолжая глядеть на полицейских дикими глазами.
   Инспектор посмотрел на нее, не скрывая своего  отвращения.  Эллери,  едва
удостоив даму взглядом, принялся ходить по комнате, изучая драпировку стен и
японские росписи по ткани. Взял со столика книгу, повертел  в  руках,  сунул
нос во все темные углы.
   Квин знаком подозвал Хагстрема.
   - Проводите даму в соседнюю комнату и составьте  ей  на  некоторое  время
компанию, - сказал он.
   Детектив довольно бесцеремонно поставил  женщину  на  ноги.  Та,  вскинув
голову, вышла из гостиной. Хагстрем последовал за ней.
   - Ну, Риттер, мальчик мой, расскажите, что произошло,  -  сказал  старший
Квин, опускаясь в кресло.
   Риттер принялся рассказывать. Глаза у него слипались и были красными.
   - Эту ночь я провел, строго следуя вашим указаниям.  Я  приехал  сюда  на
полицейской машине. Оставил ее на углу, потому что не знал, не наблюдает  ли
кто за улицей, и поднялся в квартиру.  Все  было  тихо.  Света  я  нигде  не
заметил, а перед тем как подняться, я обошел дом, чтобы посмотреть на  окна,
которые выходят на другую сторону. Я позвонил в дверь и стал ждать.
   Риттер с трудом удержал зевоту.
   - Никакого ответа. Я позвонил еще раз - на  этот  раз  дольше  и  громче.
Тогда за дверью послышалось какое-то движение. Я  услышал,  как  открывается
замок, и эта женщина нараспев говорит: "Ты, милый? А где же твой ключ?" Ага,
подумал я, да это милашка мистера  Фильда!  Я  сунул  ногу  между  дверью  и
косяком, не успела она сообразить, что происходит. Ну и попал впросак,  сэр.
Я как-то ожидал, - Риттер глуповато усмехнулся, - что она будет одетая. А на
ней был только пеньюар. Тут, понятно, покраснеешь.
   - Какая  удача  для  доблестного  рыцаря  сыска,  -  пробормотал  Эллери,
разглядывая покрытую лаковой росписью вазу.
   - Во всяком случае, я ее схватил, -  продолжал  детектив.  -  Она,  ясное
дело, стала визжать. Я  вывел  ее  в  гостиную,  там  она  включила  свет  и
рассмотрела, кто я есть. От страха побледнела, как смерть, но вела  себя,  в
общем, храбро. Давай на меня ругаться - кто я такой, что мне надо среди ночи
от женщины в чужой квартире, ну, и все такое прочее.  Я  сразу  достал  свой
полицейский жетон. Как только эта фурия его увидела, инспектор, так  тут  же
закрыла рот и не ответила ни на один мой вопрос.
   - Почему? - спросил старший Квин.
   - Трудно сказать,  инспектор,  -  ответил  Риттер.  -  Вначале,  как  мне
показалось, она была напугана, но как только увидела жетон, тут же пришла  в
себя. И чем дольше я здесь был, тем более бесстыдно она себя вела.
   - Вы ей сказали, что случилось с Фильдом?
   Риттер укоризненно поглядел на своего шефа.
   - Ни словечком не обмолвился, сэр, - сказал он. - Ну, а когда стало ясно,
что мне из нее ничего не вытянуть, она только шипела: "Погоди, вот  вернется
домой Монти!" - я осмотрел спальню. Там никого не было. Я, короче, провел ее
туда, оставил дверь открытой, не стал выключать свет и провел всю ночь, сидя
в гостиной. Через некоторое время она легла в постель и, наверное,  заснула.
Сегодня утром в семь вскочила и опять принялась кричать.  Наверное,  думала,
что Фильда взяла полиция. Требовала утреннюю газету. Я ей сказал, чтобы  она
сидела  смирно  и  позвонил  в  управление.  С  тех  пор  больше  ничего  не
происходило.
   - Послушай, папа! - вдруг воскликнул из угла гостиной Эллери.  -  Как  ты
думаешь, что читает наш приятель адвокат? Тебе ни за что не  угадать.  Книгу
"Как по почерку определить характер человека"!
   Инспектор встал с кресла и проворчал:
   - Только и знаешь, что копаться в книгах. Пойдем со мной.
   Он распахнул дверь в спальню. Женщина, закинув ногу на  ногу,  сидела  на
кровати - богато украшенной, с претензией на французский стиль, с балдахином
и пологом из тяжелой камки. Хагстрем с безучастным видом стоял у окна.
   Квин быстро оглядел комнату и повернулся к Риттеру.
   - Когда вы прошлой ночью вошли сюда, постель  была  расправлена?  На  ней
спали или нет? - шепотом спросил он.
   Риттер кивнул.
   - Ну хорошо, Риттер, - с теплотой в голосе сказал Квин.  -  Отправляйтесь
домой и отдыхайте. Вы заслужили. Да попросите Пиготта подняться сюда.
   Детектив отдал честь и вышел.
   Квин подошел к кровати, сел рядом с женщиной и стал молча смотреть  прямо
ей в глаза. Она отвернулась и возмущенно закурила.
   - Я - инспектор полиции  Квин,  любовь  моя,  -  сказал  Старик  со  всей
мягкостью. - Обращаю ваше внимание  на  то,  что  попытка  и  дальше  упорно
отмалчиваться,  равно  как  и   обманывать   меня,   доставит   вам   бездну
неприятностей. Впрочем, о чем это я? Разумеется, вы все это понимаете сами.
   Она по-прежнему глядела в другую сторону.
   - Я не отвечу ни на один ваш вопрос, инспектор, пока не  узнаю,  какое  у
вас есть право вообще задавать мне вопросы.  Я  ничего  противозаконного  не
сделала, на мне ничего нет. Можете зарубить это себе на носу.
   Инспектор позволил себе понюшку табаку и сказал примирительно:
   - Я вполне понимаю вас. Женщина одна, и вдруг среди ночи ее  поднимают  с
постели... Вы ведь были в постели, не так ли?
   - Само собой, - тут же ответила она, а потом прикусила губу.
   - ...и она оказывается  лицом  к  лицу  с  полицейским.  Меня  совсем  не
удивляет, что вы испугались, любовь моя.
   - Ни капельки не испугалась! - пронзительно воскликнула она.
   - Ну-ну, не будем спорить на эту тему, - благодушно сказал Старик.  -  Но
вы, наверняка, не против назвать мне свое имя.
   - Правда, я не знаю, почему это я обязана  это  делать,  но,  думаю,  это
никому не повредит, - ответила женщина. - Меня зовут Анжела Рассо...  миссис
Рассо. Я - ну в общем, я обручена с мистером Фильдом.
   - Понимаю, - с серьезным видом кивнул Квин. - Миссис Рассо, обрученная  с
мистером Фильдом. Просто прекрасно!  И  что  же  вы  делали  здесь,  в  этой
квартире, в прошлую ночь, миссис Рассо?
   - Это вас не касается! - нагло  отрезала  она.  -  Лучше  отпустите  меня
сейчас же по-доброму. Ничего  противозаконного  я  не  сделала.  У  вас  нет
никакого права вешать тут мне лапшу на уши, старина!
   Эллери, который в это время смотрел в  окно,  не  смог  сдержать  улыбку.
Инспектор мягко взял женщину за руку.
   : - Моя дорогая миссис Рассо, - проникновенно сказал он. - Поверьте  мне,
у нас и в самом деле есть веские причины, по которым мы  обязательно  должны
знать, что вы делали здесь прошлой ночью. Давайте, рассказывайте, не тяните.
   - Я и рта не открою до тех пор, пока не узнаю, что вы сделали с Монти!  -
вскричала она и вырвала руку. - Если вы упекли его, то зачем мучаете  еще  и
меня? Я ничего не знаю.
   - Все! Терпение мое лопнуло. Только и  слышно  -  "мистер  Фильд,  мистер
Фильд!" - решительно сказал инспектор. - Мистер Фильд мертв.
   - Монти... Фильд... мертв?
   Женщина произнесла эти слова будто во сне. Потом прижала ладонь ко рту  и
стала неотрывно смотреть на Квина. Наконец, засмеялась.
   -  Валяйте  дальше.  Можете  брать  меня  на  пушку  сколько  угодно,   -
проговорила она.
   - Я никогда не шучу, когда говорю о смерти, - ответил инспектор. - Можете
мне верить, Монти Фильд мертв. Она подняла глаза. Губы ее  что-то  беззвучно
шептали.
   - Скажу больше, миссис Рассо.  Его  убили.  Возможно,  теперь  вы  будете
отвечать на мои вопросы. Где вы были вчера вечером без четверти десять?
   Эти последние слова инспектор прошептал ей прямо в ухо.
   В огромных глазах женщины отразился ужас. Она поглядела на инспектора, но
не нашла утешения в  его  взоре,  а  потому  уткнулась  в  подушку  и  бурно
зарыдала. Квин отошел и что-то тихо сказал  Пигготу,  который  незадолго  до
этого появился в комнате. Рыдания на кровати внезапно прекратились.  Женщина
села и промокнула слезы  кружевным  платочком.  Глаза  ее  блестели  и  были
необыкновенно светлы.
   - Теперь я понимаю вас, - спокойно  сказала  она.  -  Вчера  вечером  без
четверти десять я была здесь, в этой квартире.
   - Вы можете это доказать, миссис Рассо? - спросил Квин, шаря в кармане  в
поисках табакерки.
   - Я вообще могу ничего не доказывать. Я не  нуждаюсь  в  этом,  -  упрямо
повторила она. - Но если вы имеете в виду алиби,  то  портье  внизу,  должно
быть, видел, как я примерно в половине десятого вошла в дом.
   - Это легко можно установить, -  кивнул  Квин.  -  Проверим.  Скажите,  а
почему вы вообще пришли сюда вчера вечером?
   - Мы договорились здесь встретиться с Монти, -  ответила  она  бесцветным
голосом. - Вчера вечером он позвонил мне домой, и мы договорились увидеться.
Он сказал, что будет занят по своим делам примерно до десяти и хочет,  чтобы
я дождалась его. Вот я и пришла сюда...
   Она запнулась было, но набралась храбрости и продолжала:
   -  Да,  я  вообще  приходила  сюда  запросто.  Мы  тут  частенько   уютно
устраивались и проводили вечера вместе. Вы же знаете, как оно бывает,  когда
люди обручены.
   - Хм. Знаю... - Инспектор смущенно кашлянул.
   - А потом, когда он не пришел в назначенный  час,  я  подумала,  что  он,
видимо, задержится дольше, чем предполагал. Словом... я устала и задремала.
   - Очень хорошо, - сказал Квин, - а он вам рассказал, куда именно пошел по
делам? И что это за дела?
   - Нет.
   - Я был бы  очень  обязан  вам,  миссис  Рассо,  -  осторожно  проговорил
инспектор, - если бы вы сказали мне, как мистер Фильд относился к театру.
   Женщина с любопытством посмотрела на него.  Она  постепенно  приходила  в
себя.
   - Нельзя сказать, чтобы он часто ходил туда. А почему вы спросили?
   Инспектор улыбнулся.
   - Так, просто спросил, и все, - сказал инспектор, подавая знак Хагстрему.
Тот вынул из кармана записную книжку.
   - Вы не могли бы назвать  нам  имена  личных  друзей  мистера  Фильда?  -
продолжал свои расспросы Квин. - Может, вам что-то известно  о  его  деловых
связях? Хотя бы немного?
   Миссис Рассо кокетливо закинула руки за голову.
   - Говоря откровенно, - прощебетала она, - я не знаю ни единой фамилии. Мы
познакомились с Монти примерно шесть месяцев назад на  маскараде  в  Гринвич
Вилидж. Нашу помолвку мы до некоторой степени держали в секрете, словом,  вы
понимаете. Я и в самом деле  никогда  не  встречалась  ни  с  одним  из  его
друзей... Я, впрочем, и не думаю, - она доверительно наклонилась к Квину,  -
что у Монти было много друзей. И, разумеется, я и  понятия  не  имею  о  его
деловых связях.
   - А как у мистера Фильда обстояли дела с финансами, миссис Рассо?
   - И вы думаете, что можно верить хотя бы одной женщине, если она  скажет,
что знает об этом? - с вызовом ответила она, полностью вернувшись в  обычное
состояние духа. - Монти всегда был очень щедрым.  И  никогда  не  мелочился.
Иногда наутро он оставлял  мне  пятьсот  долларов.  Таков  уж  был  Монти  -
чертовски порядочный тип. Жаль его. Бедняга.
   Она вытерла слезы и несколько раз всхлипнула.
   - Но... по крайней мере,  каков  его  счет  в  банке?  -  продолжал  свои
настойчивые расспросы инспектор.
   Миссис Рассо улыбнулась. Казалось, у  нее  был  совершенно  неисчерпаемый
запас самых разнообразных чувств, которые то и дело сменяли друг друга.
   - Я никогда не была любопытной, - сказала она. -  Пока  он  обходился  со
мной как порядочный человек, меня это ни чуточки не трогало. Кроме того,  он
все равно бы не сказал, даже если бы я и спросила.
   - А где вы были вчера до половины десятого, миссис Рассо? -  безразличным
тоном задал вопрос Эллери.
   Женщина удивленно обернулась на его голос. Они оценивающе поглядели  друг
на друга, и в глазах у них появилось нечто вроде интереса.
   - Я не знаю, кто  вы,  мистер,  но  если  уж  так  хотите  знать,  можете
расспросить тех влюбленных, которые обычно  сидят  в  Центральном  парке.  Я
немножечко погуляла там в полном одиночестве, примерно с половины  восьмого,
а потом пришла сюда.
   - Надо же,  какая  удача!  -  пробормотал  Эллери.  Инспектор  решительно
направился к двери и поманил за собой остальных мужчин.
   - Миссис Рассо, мы оставляем вас в одиночестве, чтобы вы  могли  одеться.
Пока у нас все.
   Выйдя  в  гостиную,  все  четверо  тут  же  приступили   к   быстрому   и
основательному обыску. По распоряжению инспектора Хагстрем и Пиготт перерыли
ящики украшенного  резьбой  письменного  стола  в  углу  комнаты.  Эллери  с
интересом перелистал страницы книги, посвященной определению черт  характера
по почерку. Квин с  головой  углубился  в  изучение  довольно  вместительной
гардеробной, которая находилась прямо у входа в гостиную  из  прихожей.  Там
висели всевозможные пальто, накидки, плащи и тому подобное. Инспектор извлек
из карманов .все их содержимое. На свет божий  явились  самые  разнообразные
предметы - носовые платки, старые письма, ключи, бумажники. На верхней полке
в гардеробной лежало несколько шляп.
   - Эллери! - позвал инспектор.
   Эллери поспешил к нему через всю комнату,  на  ходу  засовывая  в  карман
книжицу, которую перед этим листал.  Отец  его  многозначительно  указал  на
полку со шляпами. Оба принялись ее обследовать.
   Шляп было всего четыре: выцветшая панама,  две  мягкие  фетровые  -  одна
серая, другая  коричневая,  -  и  твердый  котелок.  Внутри  всех  шляп  был
фирменный знак - "Братья Браун".
   Квины по очереди оглядели все шляпы самым внимательным образом. Они сразу
же отметили, что панама и обе фетровые шляпы вообще без  подкладки.  Котелок
инспектор  подверг  особо  тщательному  обследованию.  Он  ощупал   все   за
подкладкой, отогнул внутреннюю кожаную ленточку-ободок и покачал головой.
   - Если быть совсем уж откровенным, Эллери, - сказал он медленно,  -  я  и
сам точно не знаю, почему я ожидал чего-то от этих шляп. Мы знаем, что Фильд
был вечером в цилиндре  и,  безусловно,  совершенно  исключено,  чтобы  этот
цилиндр .каким-то образом оказался здесь,  в  комнате.  Как  мы  установили,
убийца был еще в театре, когда мы прибыли  туда.  Риттер  появился  здесь  в
одиннадцать. Поэтому цилиндр вообще сюда никто принести не мог. И к тому  же
какая причина могла  подвигнуть  убийцу  на  такой  поступок?  Он  ведь  мог
предполагать, что мы будем обыскивать квартиру Фильда. Кажется,  мне  просто
не везет, и я делаю глупости, Эллери. Эти шляпы ровным счетом ничего нам  не
дадут.
   Инспектор сердито бросил котелок  на  полку.  Эллери  стоял  и  о  чем-то
размышлял с серьезным видом.
   - Ты совершенно прав, папа, - сказал он. - Эти шляпы никакого значения не
имеют. Но у меня все же есть какое-то неопределенное чувство... Впрочем, вот
что...
   Он снял свои очки.
   -  Ты  не  обратил  внимания  прошлой   ночью,   что,   кроме   цилиндра,
отсутствовала и еще одна вещь мистера Фильда?
   - Хотел бы я, чтобы на все вопросы можно было ответить так же легко,  как
на этот, - желчно сказал  Квин--старший.  -  Разумеется,  отсутствовала  его
трость. Но что я мог бы предпринять, зная это? Предположим даже,  что  Фильд
был с тростью. Любой, кто явился в театр без трости, мог  спокойно  взять  и
унести с собой трость Фильда. Как, спрашивается, мы сумели бы задержать  его
или хотя бы опознать трость Фильда? Поэтому я сразу же выкинул  все  это  из
головы. Если трость все еще находится где-то в здании театра,  пусть  там  и
остан