Пита  Кеннеди  открылась  и  на
пороге возник он  сам,  улыбающийся  спокойно  и  поощрительно.  "Будьте
добры, зайдите ко мне, мисс Ламбстон. Все в порядке".
   Когда вышел сотрудник, который задавал вопросы,  Кеннеди  положил  на
стол перфокарты. "Вообще-то мне бы не хотелось сразу давать  этому  ход.
Но вы волнуетесь за своих дочерей, поскольку пресса постоянно  упоминает
Симуса в  качестве  подозреваемого.  Предлагаю  вот  что:  я  свяжусь  с
отделом, который  занимается  этим  убийством  и  потребую  немедленного
проведения  тестирования  на  детекторе,  чтобы   прекратить   всяческие
третирующие  вас  нападки.  Предупреждаю,   если   они   согласятся   на
немедленное проведение теста, то мы должны будем  особо  оговорить,  что
результаты теста будут приняты во  внимание  на  суде.  Я  полагаю,  они
пойдут на это.  Я  также  рассчитываю  уговорить  их  закрыть  глаза  на
некоторые мелкие правонарушения, которые вы совершили".
   Симус нервно сглотнул. Его лицо, влажное от  пота,  сияло.  "Сделайте
это, " - сказал он.
   Кеннеди поднялся. "Сейчас три часа. Мы еще можем застать их  сегодня.
Подождите, пожалуйста, в приемной, пока я посмотрю, что можно сделать".
   Спустя полчаса он вышел. "Все в порядке. Пойдемте".

***

   Считается, что понедельник - легкий день для всех магазинов,  но  как
определила Нив: "Это не про нас". Едва  в  половине  десятого  открылась
дверь, магазин наполнился людьми. Майлс пересказал опасения Сала в связи
со всей этой шумихой вокруг смерти Этель, но  проработав  без  передышки
почти до двенадцати, Нив сухо  заметила  Юджинии:  "Похоже,  куча  людей
совершенно не связывают в сознании смерть и одежду из моего магазина". И
потом добавила: "Позвони-ка, закажи кофе и сэндвичи".
   Когда заказ был доставлен в кабинет, она подняла  глаза  и  удивленно
вздернула брови: "О, я ожидала увидеть Денни. Надеюсь, он не уволился?"
   Жуликоватого вида посыльный лет  девятнадцати  плюхнул  сумку  на  ее
стол. "У него по понедельникам выходной".
   Когда за ним  закрылась  дверь,  Нив  насмешливо  скривилась:  "Ну  и
обслуживание!" Не без опаски она  сняла  крышку  со  стаканчика,  из-под
которой повалил пар.
   Через несколько минут позвонил Джек: "У тебя все в порядке?"
   Нив улыбнулась: "Конечно, даже не просто в порядке,  а  замечательно.
Потрясающее утро".
   "Может, ты возьмешь меня на свое обеспечение? Я сейчас бегу на  ланч,
у меня встреча с агентом. Он уж точно не будет от в  восторге  от  такой
идеи. - Джек отставил шутливый тон. - Нив, запиши номер телефона. Если я
тебе понадоблюсь, то следующие пару часов я пробуду в "Фо сизонс".
   "Я как раз собиралась наброситься на  сэндвич  с  тунцом.  Ты  можешь
принести мне все, что останется от твоего ланча".
   "Нив, я говорю серъезно".
   Нив перестала смеяться. "Джек, у меня в самом  деле  все  хорошо.  Ты
только прибереги аппетит до обеда. Я  позвоню  тебе  где-то  в  шесть  -
семь".
   Юджиния скептически наблюдала за Нив. "Как я  понимаю,  издатель?"  -
сказала она, когда Нив положила трубку.
   "Ага". Нив развернула сэндвич. Едва она успела надкусить, как телефон
зазвонил снова.
   Это был детектив Гомес. "Мисс Керни, я  исследовал  фотографии  Этель
Ламбстон, сделанные после смерти, и должен сказать,  что  у  вас  хорошо
развита интуиция. Действительно, она могла быть одета  уже  после  того,
как ее убили".
   "Да". Кусок сандвича застрял у Нив  в  горле,  лицо  похолодело.  Она
чувствовала, что Юджиния наблюдает за ней.
   "Я специально попросил, чтобы мне увеличили фотографии. Пока нет  еще
результатов всех исследований, и,  как  удалось  установить,  тело  было
перенесено, поэтому сейчас трудно сказать, были ли вы правы.  Но  я  вас
вот о чем хотел спросить: могло такое случиться,  чтобы  Этель  Ламбстон
вышла из дому в порванном чулке?"
   "Никогда". Нив сразу вспомнила, что в тот раз,  когда  ее  пригласили
идентифицировать одежду Этель, она обратила внимание на спущенную  петлю
на ее чулке.
   "Мне тоже  так  думается,  -  согласился  Гомес.  -  При  вскрытии  и
исследовании трупа ниточки нейлона были обнаружены под ногтем  на  ноге.
Петля спустилась в то время, когда чулок натягивали. Если Этель Ламбстон
одевалась сама, то это значит, что к дорогому костюму  она  одела  столь
непрезентабельного вида чулки. Мне бы хотелось  с  вами  потолковать  об
этом в ближайшие пару дней. У вас найдется время?"
   Повесив трубку, Нив подумала, что как раз сегодня утром она  говорила
об этом Майлсу. Чем больше она узнавала Симуса Ламбстона, тем больше она
убеждалась в том, что он с его полным отсутствием интереса к моде не мог
одеть окровавленное  тело  своей  бывшей  супруги.  Она  вспомнила,  что
сказала Майлсу напоследок: Гордон Стюбер -  вот  кто  автоматически  мог
выбрать ту блузку, которая изначально входила в ансамбль.
   В дверь негромко постучали и в кабинет быстро вошла секретарша. "Нив,
- прошептала она, - миссис Пот уже здесь. А ты знала, Нив, что арестован
Гордон Стюбер?"
   Всеми силами стараясь сохранять спокойствие и улыбаясь,  Нив  помогла
своей богатой клиентке выбрать три вечерних платья от Адольфо, каждое из
которых стоило от четырех до семи тысяч; два  костюма  от  Донны  Каран,
один на полторы тысячи, другой на две с лишним; туфли-лодочки, ботинки и
сумочку. Миссис Пот - убийственно элегантная дама,  давно  перешагнувшее
свое шестядисятилетие, - громко заявила, что ювелирные украшения  ее  не
интересуют. "Неплохо, но я предпочитаю свои собственные, настоящие". Под
конец ей тем не менее пришлось признаться: "Эти смотрятся лучше" . И она
купила все, что ей предложила Нив.
   Нив проводила миссис Пот до  ее  лимузина,  припаркованного  прямо  у
входа в магазин. Мэдисон Авеню была запружена любителями  пошататься  по
магазинам и нищими. Создавалось впечатление, что все  вышли  насладиться
солнышком, невзирая на необычно холодный для этого времени года  воздух.
Переведя взгляд, Нив заметила парня в сером спортивном костюме,  который
стоял у стены здания напротив. Что-то в нем показалось ей  знакомым,  но
тут же забыв об этом, она быстро зашла обратно в магазин и  поспешила  к
себе в кабинет. Подкрасив губы, она взяла портфель и попросила  Юджинию:
"Присмотри тут. Если я не вернусь, закрой, пожалуйста, сама".
   Слегка улыбаясь, останавливаясь, чтобы перекинуться приветствиями  со
знакомыми клиентами, она направилась к  выходу.  Секретарь  уже  вызвала
такси. Залезая в машину, Нив не обратила внимания, что парень на  другой
стороне улицы в сером спортивном костюме и с дикой прической панка  тоже
останавливал такси.

***

   Снова и снова, так и эдак, Дуг отвечал на одни и те  же  вопросы.  Во
сколько он пришел к Этель; почему он решил к  ней  перебраться;  что  он
может сказать о телефонном разговоре, когда Этель угрожали, если она  не
оставит в покое Симуса; как получилось, что живя в ее квартире, он целую
неделю не отвечал на звонки, а потом передумал, и первый же звонок был с
угрозами в адрес Этель?
   Дугу снова предложили позвонить и вызвать адвоката, предупредили, что
он может не отвечать на вопросы. Но он, как и прежде лишь  твердил,  что
ему нечего скрывать, и адвокат ему не нужен.
   Он объяснял, что не поднимал трубку, потому что ожидал звонка Этель и
боялся, что она прикажет ему убираться. "Единственное, что я  знал,  это
то, что она собиралась уехать на месяц, а мне негде было жить".
   Почему он снял деньги со счета, разменял на стодолларовые банкноты  и
порассовывал их по всей квартире?
   "О' кей. Да, я взял у Этель деньги, которые она припрятала, но  потом
я вернул их на место".
   Почему он утверждал, что ничего не знал о завещании Этель,  когда  на
нем повсюду обнаружены отпечатки его пальцев?
   Дуг запаниковал. "Я просто начинал подумывать, может, что  случилось,
и просмотрел записную книжку Этель. Я увидел, что она отменила все  свои
встречи после той пятницы, когда мы должны были встретиться у  нее.  Это
меня поначалу успокоило.  Но  соседка  рассказала,  что  бывший  муженек
Этель, эта тряпка, подрался с ней, а потом заявился еще раз, когда я был
на работе. Следом его жена буквально вломилась в квартиру и  у  меня  на
глазах порвала чек на алименты. Вот я и стал  думать,  не  случилось  ли
чего".
   "И тогда, - в голосе детектива О' Брайена зазвучали нотки сарказма, -
вы решили отвечать на телефонные звонки. И тут же услышали,  как  кто-то
угрожал вашей тетушке? А следующий звонок был  из  окружной  прокуратуры
Роклэнда, и вас очень кстати известили о том, что обнаружено тело?"
   Дуг почувствовал, что у него взмокли подмышки. Он беспокойно заерзал,
пытаясь поудобнее усесться на деревянном стуле с высокой прямой спинкой.
По ту сторону стола оба  детектива  внимательно  наблюдали  за  ним:  О'
Брайен - с грубо вылепленным мясистым лицом  и  Гомес,  темноволосый,  с
подбородком, как у бурундука. Ирландишка и латинос. "Все, с меня хватит,
" - сказал Дуг.
   Лицо О' Брайена стало жестким. "Ну,  тогда  иди,  прогуляйся,  сынок.
Только сначала будь любезен ответить еще на один вопрос. Ковер  у  стола
твоей тети был заляпан кровью. Кто-то приложил немало усилий,  чтобы  ее
отмыть. Дуг, перед тем, как перейти туда, где ты сейчас  работаешь,  ты,
кажется, работал в "Сиэрс"  в  отделе  чистящих  средств  для  мебели  и
ковров, не так ли?"
   Дикий страх заставил Дуга подскочить. Он так оттолкнул стул, что  тот
перевернулся. "Да идите вы..!" Эти слова вырвались у Дуга, когда он  уже
выскакивал из кабинета.

***

   Денни рисковал, останавливая такси сразу, как Нив Керни  впрыгнула  в
свою  машину.  Поэтому  зная,  какие  болтливые  таксисты,  он  как   бы
запыхавшись, крикнул: "Какой-то подонок спер мой велосипед. Давай дуй за
этим такси. Если я не отдам письмо той девке, с меня снимут голову".
   Шофер - вьетнамец равнодушно кивнул, круто развернулся  на  встречную
полосу, ловко подрезал показавшийся автобус, проехал по Мэдисон Авеню  и
свернул налево на 58-ую улицу. Денни забился в  угол  и  сидел,  опустив
голову так, чтобы его нельзя было разглядеть  в  зеркало  заднего  вида.
Шофер обронил лишь единственную фразу: "Придурки. Сопрут все, что  можно
кому-то толкнуть".
   "У этого косоглазого классный английский, " - вяло подумал Денни.
   На перекрестке 7 Авеню и 36-ой улицы впереди идущее такси  проскочило
вперед на светофоре и они потеряли его из виду. "Извиняюсь, "  -  сказал
шофер.
   Денни наверняка знал,  что  Нив  выйдет  на  следующем  квартале  или
где-нибудь рядом. А сейчас ее такси, должно быть, еле тащится  в  потоке
других машин. "Ну, пусть увольняют. Я сделал все, что мог, " -  произнес
он вслух, расплатился и не спеша вышел. Боковым  зрением  он  проследил,
как его такси снова двинулось вдоль 7 Авеню. В следующее мгновение Денни
развернулся в обратную сторону и изо всех сил помчался к перекрестку.
   Район Гармента,  как  всегда,  бурлил.  Огромные  машины  в  ожидании
разгрузки закрывали всю  проезжую  часть,  создавая  пробки  на  дороге.
Посыльные на роликах прокладывали себе дорогу  в  толпе.  Рассыльные  из
магазинов, не обращая  внимания  ни  на  пешеходов,  ни  на  автомобили,
толкали перед собой громоздкие стойки с одеждой на  вешалках.  Торопливо
шли одетые с иголочки мужчины и  женщины,  останавливались,  возбужденно
что-то обсуждали, невзирая на шум и сутолоку вокруг.
   "Лучшего места, чтобы затеряться и не придумаешь, " -  удовлетворенно
подумал Денни. На середине квартала он увидел  такси,  припаркованное  у
обочины, и выходящую из него Нив Керни.  Но  до  того,  как  Денни  смог
подойти к ней поближе, она скрылась в  здании.  Денни  перешел  улицу  и
занял наблюдательный пост, скрывшись  за  громадным  грузовиком.  "Тебе,
Керни, впору саван заказывать, а не бегать за этими модными тряпками,  "
- пробубнил он себе под нос.

***

   Тридцатилетний Джим Грин был  назначен  следователем  недавно.  Этому
повышению  по  службе  он  был  обязан  своей  удивительной,  на  уровне
интуиции, способности правильно оценить  ситуацию  и  найти  единственно
верное решение.
   Сейчас же в его обязанности входило дежурство в госпитале  у  кровати
детектива Тони Витале. Это было скучно,  это  было  не  совсем  то,  чем
хотелось бы заниматься Джиму, но это было исключительно важно.  Если  бы
Тони лежал в отдельной палате, Джим бы нес свое дежурство у дверей. Но в
отделении интенсивной терапии ему приходилось сидеть  на  медсестринском
посту и восемь часов  подряд  -  в  течение  своей  смены  -  наблюдать,
насколько  хрупка  человеческая  жизнь.  Об  этом  постоянно  напоминали
мониторы, которые вдруг начинали тревожно сигналить, и тогда все врачи и
медсестры бросались к постели больного, чтобы еще  кого-то  отвоевать  у
смерти.
   Джим старался занимать как можно  меньше  места  в  маленькой  тесной
комнатке, что было не так уж сложно  при  его  худощавости  и  невысоком
росте. Через четыре дня медсестры перестали  относится  к  нему,  как  к
чему-то неодушевленному и не слишком желательному. Их объединяла  особая
забота о  молодом  крепыше-полицейском,  отчаянно  боровшемуся  за  свою
жизнь.
   Джим прекрасно знал, что значит быть  секретным  агентом,  сидеть  за
одним столом с хладнокровными убийцами, осознавать, что в  любой  момент
тебя могут раскусить. Он  понимал  беспокойство  по  поводу  Нив  Керни,
которая могла быть  убита  по  заказу  Никки  Сепетти;  он  почувствовал
облегчение, когда Тони, напрягая последние  силы,  пытался  сказать  им:
"Никки... не приказывал убивать... Нив Керни...".
   Визит комиссара полиции с Майлсом Керни пришелся как раз на дежурство
Джима, и у того была возможность пожать Керни руку. Легенда!  Керни  был
достоин этого прозвища. Как  он,  должно  быть,  страдал,  понимая,  что
Сепетти может не остановиться и добраться и до его дочери.
   Комиссару передали слова матери Тони о том, что тот  пытается  что-то
рассказать. Всех медсестер  предупредили,  чтобы  звали  Джима  в  любое
время, как только Тони заговорит.
   Это случилось в понедельник в четыре часа дня. Родители Витале только
что ушли, их лица светились надеждой. Наперекор всему Тони был  уже  вне
опасности. Медсестра вошла, чтобы посмотреть, все ли  в  порядке.  Через
мгновение Джим, который наблюдал за ней сквозь  стеклянную  перегородку,
увидел, как сестра махнула ему рукой. Джим тотчас вскочил.
   В вены на руке  Тони  капельками  вливалась  глюкоза;  по  трубочкам,
вставленным в ноздри, поступал кислород. Его губы шевелились. Он  что-то
шептал.
   "Он назвал свое имя, " - сказала Джиму сестра.
   Джим покачал головой. Склонившись, он почти приложил свое ухо к губам
Тони и расслышал: "Керни. - И потом, уже еле-еле, - Ни..."
   Он коснулся руки Витале. "Тони, я из полиции. Ты сейчас сказал:  "Нив
Керни", так? Если да, сожми мою руку".
   Он ощутил едва уловимое пожатие. "Тони, - сказал он. - Когда ты попал
сюда, ты пытался рассказать о  заказе  на  убийство.  Ты  хочешь  сейчас
поговорить об этом?"
   "Вы беспокоите больного, " - запротестовала сестра.
   Джим посмотрел на нее. "Он коп, хороший коп. Ему станет  легче,  если
он сможет высказать то, что хочет". Джим еще раз повторил свой вопрос на
ухо Витале.
   И снова почувствовал легкое движение его руки.
   "Хорошо. Ты хочешь что-то сказать о  Нив  Керни  и  о  заказе".  Джим
повторил то, что удалось произнести Тони Витале,  несмотря  на  протесты
сестры. "Тони, ты сказал: "Никки не заказывал". Может быть,  это  только
часть того, что ты хотел сказать". Внезапно Джима словно озарило: "Тони,
когда ты пытался сказать, что Никки  Сепетти  не  приказывал  убить  Нив
Керни, может, ты хотел сказать, что это сделал кто-то другой?"
   Спустя мгновение его рука ощутила судорожное сжатие.
   "Тони, - взмолился Джим, - ну, попытайся. Я буду  следить  за  твоими
губами. Скажи мне, кто это, если знаешь".
   Как будто вопросы этого парня эхом  откликнулись  в  гулком  туннеле.
Тони Витале испытал  огромное  облегчение  от  того,  что  может  теперь
предупредить о такой серьезной опасности. Сейчас в его  памяти  возникла
ясная картина: Джо, рассказывающий  Никки  о  том,  что  Стюбер  заказал
убийство. Тони не может заставить свой голос звучать, но он в  состоянии
медленно  шевелить  губами,  складывая  их,  чтобы  показать  -  стю,  и
растягивая - бер.
   Джим внимательно следил за ним. "Я  думаю,  он  сказал  что-то  вроде
"Трю...".
   Но тут вмешалась сестра: "А по-моему, это было "Стю - бер".
   Перед тем, как снова провалиться в глубокий целительный  сон,  тайный
агент, детектив Энтони Витале сжал руку Джима и даже  ухитрился  кивнуть
головой.

***

   После того, как возмущенный  Дуглас  Браун  так  спешно  ретировался,
следователи О' Брайен  и  Гомес  принялись  за  обсуждение  тех  фактов,
которые уже были известны. Они пришли к единому мнению, что Дуг Браун  -
дерьмо, а его история шита белыми нитками; что он подворовывал  у  своей
тетушки; что все его россказни  о  том,  почему  он  не  брал  трубку  -
чистейшей воды ложь, и что он насмерть  перепугался,  когда  нашли  труп
Этель и поэтому наплел про угрозы по телефону.
   О' Брайен попытался принять позу  "для  размышления"  -  откинулся  в
кресле и положил ноги на стол. Но стол был слишком высок, и ему пришлось
опустить ноги на пол, ворча при этом по поводу никуда не годной  мебели.
Потом он изрек: "Дивные личности окружали эту Этель Ламбстон. Бывший муж
- тряпка, племянник - вор. Но я могу сказать, что из этих двух  подонков
Этель укокошил ее бывший".
   Гомес покосился на коллегу. У него имелось свое мнение на этот  счет,
но он не хотел выкладывать его сразу. Он сделал вид, будто  идея  только
что пришла ему в голову, и принялся рассуждать: "Предположим,  она  была
убита дома".
   О' Брайен пробормотал что-то в знак согласия.
   "Если ты и мисс Керни правы, - продолжал Гомес, - то кто-то  переодел
Этель, срезал все бирки с одежды и, наверное,  выбросил  ее  чемоданы  и
сумку".
   О' Брайен изобразил согласие; он сидел, полуприкрыв глаза, размышляя.
   "Вот в этом все дело". Гомес решил, что сейчас самое  время  изложить
свою теорию. "Зачем Симус спрятал тело? Это же чистая  случайность,  что
оно было  найдено  так  скоро.  Ему  бы  надо  было  продолжать  платить
алименты. С другой стороны, разве  прятал  бы  тело  племянник,  да  еще
уничтожив то, что помогло бы установить личность убитой? Если  бы  Этель
не нашли, тело успело бы разложиться, и ему пришлось бы семь  лет  ждать
ее денежек, а потом еще и немало потратиться на юристов. Если кто-то  из
них и сделал это, то он как раз хотел, чтобы тело  было  обнаружено,  не
так ли?"
   О' Брайен поднял руку. "Ты  слишком  высокого  мнения  об  умственных
способностях этих  мерзавцев.  Мы  их  еще  потрясем  хорошенько,  чтобы
понервничали. Рано или поздно один из них  скажет:  "Я  не  хотел  этого
делать". Увидишь, это будет муж. Спорим на пятерку, ты - за племянника?"
   Телефонный звонок избавил Гомеса от этого  выбора.  Обоих  детективов
немедленно вызывал к себе комиссар.
   Направляясь в центр города в полицейской машине, О'  Брайен  и  Гомес
прикидывали, как будут  оценены  их  действия;  комиссар  был  прекрасно
осведомлен об этом деле. Но и они не теряли время зря.
   Было четверть пятого, когда следователи вошли в кабинет комиссара.

***

   Комиссару полиции Херберту Шварцу пришлось  слушать  уже  продолжение
спора. Следователь О' Брайен и слышать ничего не хотел в  защиту  Симуса
Ламбстона. "Сэр, - почтительно обратился он  к  Хербу,  -  Я  совершенно
уверен, что это дело рук бывшего мужа. Дайте мне еще три дня и я  докажу
это".
   Херб был склонен пойти ему навстречу и  разрешить,  когда  в  кабинет
вошла секретарша. Он извинился и торопливо проследовал в заднюю комнату.
Спустя минут пять  он  вернулся  и  спокойно  сказал:  "Мне  только  что
сообщили, что, возможно, по заказу  Гордона  Стюбера  должна  была  быть
убита Нив