порог!
   - Блаженны изгнанные правды ради! - вещал Прошка, благоразумно отступая к
двери. - Марк, подтверди, я прав?  Правда  ведь  у  Варвары  бзик  на  почве
милиционеров? Стоит ей увидеть корочки со штампом МВД,  и  на  нее  нападает
жуткая нимфомания... Ой-ой-ой-ой! Уберите от меня эту фурию!
   Используя тряпку вместо хлыста, я выгнала подлого клеветника из  квартиры
и напоследок еще дала пинка. Марк и Леша удалились самостоятельно.
   -  Между  прочим,  -  тихонько  сказал  мне  Марк   напоследок,   -   ты,
действительно, будь поосторожнее с этим Полевичеком. Не забывай, ты у него в
списке подозреваемых.

***

   Полевичек пришел ровно в шесть. Раздался звонок в дверь, я посмотрела  на
часы и  хмыкнула:  часовая  и  минутная  стрелки  делили  циферблат  на  два
полукруга, а секундная как раз миновала цифру двенадцать.  Лично  я  горжусь
своей пунктуальностью, но такая точность мне и не снилась. Не иначе как  мой
гость дежурил на лестничной клетке с хронометром в руках.
   - Здравствуйте, Михаил Ильич, спасибо, что  пришли,  -  приветствовала  я
оперативника. - Не возражаете, если мы с вами побеседуем  на  кухне?  Стены,
точнее, одна из стен моей гостиной имеет уши.
   Проводив гостя на кухню, я предложила ему чаю и начала накрывать на стол,
попутно ябедничая на соседку Софочку, которая питала к моей скромной персоне
столь пламенный интерес, что целыми днями несла вахту у  дверного  глазка  в
ожидании моих посетителей  и  не  брезговала  подслушивать  наши  разговоры,
прикладывая к стене банку,  а  к  банке  -  ухо.  Полевичек  слушал  меня  с
выражением  сочувствия  на  лице,  в  надлежащих  местах  качал  головой   и
подкреплял мимику приличествующими  случаю  междометиями.  Когда  вазочка  с
вареньем и тарелка с баранками были выставлены на  стол,  а  чай  разлит  по
кружкам, он позволил себе заговорить о деле, ради которого приехал.
   - Вы так и не получили весточки от кузины, Варвара Андреевна?
   Я покачала головой. Должно быть, моя физиономия в точности  отразила  мои
чувства, потому что Полевичек сразу оставил официальный тон.
   - Ну-ну, не стоит падать духом.  В  Москве  ежедневно  пропадают  десятки
людей - и большинство из них благополучно возвращается. Расскажите мне,  что
заставляет вас думать, будто она попала в беду.
   У меня было достаточно времени до  прихода  оперативника,  чтобы  решить,
какую часть правды ему следует знать. С одной стороны,  рассказ  мой  должен
быть достаточно полным, иначе он не проникнется  серьезностью  положения.  С
другой стороны, болтать о швейцарских миллионах нельзя  ни  в  коем  случае.
Стражи закона любят деньги ничуть не меньше остальных российских граждан,  а
возможностей добраться до  швейцарского  сейфа  у  них,  пожалуй,  побольше.
Поэтому в истории, которую я изложила  Полевичеку,  имелась  одна  маленькая
неточность: по моим словам, Вероника, съездив в Цюрих,  забрала  оттуда  все
деньги. Зато в остальных отношениях моя откровенность заслуживала похвалы. Я
рассказала  даже  о  своем  вынужденном  падении  с  лестницы  и  поруганном
"запорожце", хотя сначала собиралась опустить эти подробности, поскольку  не
хотела переключать внимание милиции на себя.
   Михаил  Ильич,  в  отличие  от  Дуболома,  слушал  меня  внимательно,  на
полуслове не обрывал, недоверия не демонстрировал. На протяжении всего моего
монолога он не подал ни единой реплики и, когда я  закончила,  заговорил  не
сразу.
   - Мне и в голову  не  приходило,  что  Вероника  Шеповалова  -  гражданка
Соединенных Штатов, - сказал он задумчиво. - Почему же никто из вас об  этом
не упомянул?
   - Потому что нас об этом не спрашивали, надо  полагать.  -  Я  собиралась
присовокупить к этому едкое замечание в  адрес  Дуболома,  но  тут  до  меня
дошло, что еще означают слова Полевичека:
   - Вы хотите сказать, что не нашли ее документы?
   - Кое-какие нашли. Свидетельство о  рождении,  аттестат  зрелости...  Все
наше, советское. И ничего, что указывало бы на американское гражданство.
   На  меня  напала  противная  слабость.  До  сих  пор  я  надеялась,   что
исчезновение Вероники - случайность. Девушка, не  в  силах  вынести  ужасную
картину, побежала куда глаза глядят, а потом произошло нечто, помешавшее  ей
вернуться. Но девушка,  перепуганная  насмерть,  вряд  ли  предусмотрительно
захватит с собой документы. Теперь милиция наверняка воспримет  ее  бегство,
как признание вины, ведь именно Вероника обнаружила тело,  а  значит,  имела
прекрасную возможность сначала задушить Людмилу, а потом поднять тревогу. Но
это еще не самое страшное. Милиция подозревала бы Веронику  в  любом  случае
убеги она хоть в чем мать родила. Для меня же исчезновение документов  имело
куда более зловещий смысл. Я помнила, какое лицо  было  у  кузины,  когда  я
видела ее в последний раз, и ничто бы  не  заставило  меня  поверить,  будто
через две минуты она деловито укладывала  в  сумочку  паспорт.  Нет,  кто-то
другой позаботился о том, чтобы она взяла документы. Этот некто руководил ее
бегством и, возможно, направил ее туда, где она находится до сих пор.
   И до сих пор со мной не связалась...  Неужели  Лешина  догадка  верна,  и
кто-то действительно  оговорил  меня  перед  Вероникой?  Но  когда?  С  того
мгновения, как я увидела кузину  у  окна  в  спальне,  и  до  того,  как  ее
хватились, прошло не больше пяти  минут.  И  за  это  время  зловещий  некто
незаметно вывел Веронику комнаты, полной людей, оклеветал  меня,  убедил  ее
скрыться, дал инструкции, сунул в руки сумочку с  документами,  проводил  до
двери  и  незаметно  же  вернулся  в  спальню?  Невероятно!  Но  еще   более
невероятно, что Вероника в течение пяти минут пришла в себя без  посторонней
помощи и приняла решение скрыться настолько хладнокровно, что  прихватила  с
собой документы.
   Я очнулась от прикосновения Полевичека.  Видимо,  он  уже  давно  пытался
привлечь мое внимание и, потеряв терпение, легонько тряхнул меня за плечо.
   - Варвара Андреевна, вы слышите? Что с вами? Вам нехорошо?
   - Нет, все в порядке.  -  Я  потерла  ладонью  лоб  и  подняла  глаза  на
оперативника. - Михаил Ильич, вы должны меня выслушать  и,  главное,  должны
поверить. Я была бы круглой идиоткой, если бы не понимала,  что  Вероника  -
ваша главная подозреваемая. Поэтому в первую  очередь  вы  наверняка  будете
проверять вокзалы, аэропорты и... что там еще проверяют, когда  ищут  беглых
преступников.  Я  не  прошу  вас  отказаться  от  этих  поисков,  хотя  знаю
наверняка, что они не принесут результата. Но умоляю: проверьте  параллельно
Тамару  и  Александра  Седых  и   Романа   Цыганкова.   Опросите   всех   их
родственников, друзей, знакомых.  Кто-то  из  них  наверняка  прячет  бедную
девочку. Хотя, возможно, для нее сняли квартиру... Полевичек  убрал  руку  с
моего плеча и снова сел на табурет.
   - И почему вы именно сейчас пришли к такому  выводу?  -  чуть  ли  не  по
слогам спросил он, впившись в меня взглядом.
   - Пропавшие  документы.  Сейчас  я  все  объясню.  Если  вы  помните  мои
показания, я вбежала в спальню, услышав дикий женский крик. Увидела на  полу
тело в платье Вероники и упала на  колени.  В  следующую  минуту  в  комнату
ворвались люди. Они заслонили тело, я подняла голову и увидела Веронику.  Но
я была уверена, что секунду назад видела ее на полу,  и,  не  поверив  своим
глазам, протолкалась вперед. Сурен и Евгений уже перевернули  девушку,  и  я
поняла, что это Людмила. Но главное не это. Главное,  что  Сурен  и  Евгений
были у меня на глазах, тогда как Вероника, Тамара, Александр и Роман  стояли
за спиной. Теперь я снова вернусь к Веронике. Она  -  блондинка  со  светлой
кожей. Люди с такой кожей легко  краснеют,  зато  очень  редко  бледнеют.  А
Вероника была не просто бледной, а бледной  до  синевы.  Глаза  у  нее  ярко
голубые, но в тот  момент  казались  совершенно  черными  -  настолько  были
расширены зрачки. А взгляд... нет, не могу описать. Но если вы  когда-нибудь
видели человека в шоке, вы представляете, о чем  я  говорю.  До  сих  пор  я
считала, что Вероника убежала из квартиры, не сознавая, что делает. Но тогда
пропажа документов совершенно необъяснима. Вероника не  могла  в  ту  минуту
думать о паспорте, потому что вообще ни о чем не могла  думать.  Сейчас  мне
вообще представляется сомнительным, что она могла покинуть квартиру сама.  А
вот если бы кто-то взял ее за руку  и  повел  за  собой,  то  она  бы  пошла
безропотно, как сомнамбула, сжимая в руке  сумочку  с  документами,  которую
вручил ей поводырь.
   - А поводырем мог быть только кто-то из названной вами  троицы,  закончил
за меня Полевичек. - Но ведь он не мог увести вашу кузину далеко - ему нужно
было вернуться в спальню, пока никто не заметил его отсутствия.
   - Да, меня это тоже ставит в тупик, - призналась я.  -  У  него  не  было
времени привести Веронику в чувство, снабдить инструкциями и убедить,  чтобы
она им следовала. Потому-то я и прошу проверить друзей и  знакомых.  Похоже,
ее просто передали с рук на руки.
   - Вы хотите сказать, что за  дверью  квартиры  ждал  сообщник?  Но  тогда
выходит, что человек, спрятавший вашу сестру, знал об убийстве  заранее?  Не
слишком ли фантастическая версия?
   - Я знала, что вы мне не поверите, - сказала я, подавив  вздох.  Конечно,
вам гораздо легче допустить, что робкая девушка  задушила  близкую  подругу,
хладнокровно собрала вещички и смылась. И хлопот меньше. Объявить в розыск -
и все тут. Только если Вероника погибнет, эта смерть будет на вашей совести.
Я вас предупредила.
   Полевичек смотрел на меня в упор. Его каменная физиономия запросто  могла
бы украсить мемориальную доску в  память  милиционера,  вышедшего  с  голыми
руками на вооруженного до зубов бандита.
   - Почему вы думаете, что она непременно погибнет?
   - А по-вашему, этот мерзавец затеял столь сложную комбинацию,  включающую
убийство, чтобы уединиться с  девушкой  для  любовных  утех?  -  спросила  я
сердито. - Ему нужны деньги. Вероника с моей подачи сказала своим приятелям,
что доллары, привезенные из Швейцарии, отдала мне, а я положила их  в  банк.
Если вытянуть деньги из моей кузины  проще  простого  -  достаточно  сплести
какую-нибудь душещипательную историю, - то со мной этот номер не пройдет. Но
когда мне поставят ультиматум: или расставайся с баксами, или хорони кузину,
выхода у меня не будет. Хотя я прекрасно понимаю, что Веронику убьют в любом
случае, не отпустят же они свидетеля, который  их  разоблачит.  Но  пока  ее
можно еще спасти! - Я умоляюще посмотрела на оперативника. - Они не убьют ее
сразу: побоятся, что я откажусь платить, не получив доказательств,  что  она
жива. Пожалуйста, найдите ее, пока не поздно!
   Моя мольба Полевичека не смягчила. Не пожелал  он  сменить  непробиваемую
милицейскую шкуру на рыцарские доспехи.
   - У вас слишком буйное воображение, Варвара Андреевна. Вы нагромоздили  в
одну кучу столько бездоказательных утверждений, что эта  конструкция  просто
обязана рухнуть от одного пристального взгляда. Тем более, что в  ее  основе
лежит  весьма  сомнительная  посылка,  будто  бы  ваша   кузина   не   могла
самостоятельно уйти из дома, захватив с собой паспорт. Я работаю  в  милиции
не первый год и пришел к твердому убеждению: ни один человек не  способен  с
достоверностью предсказать поведение другого, в том числе и самого близкого,
в критических обстоятельствах. А вы с кузиной знакомы всего три  месяца.  Но
допустим, вы правильно оценили ее состояние, допустим,  она  не  соображала,
что делала. Что отсюда следует? Испуганный до потери рассудка человек  бежит
- это естественно.  Столь  же  естественно  для  женщины,  убегая  из  дома,
прихватить с собой сумочку. Она сделала это чисто машинально, понимаете?
   Я открыла и снова закрыла рот. Такой вариант мне в  голову  не  приходил.
Да, если Вероника привыкла класть сумку на одно и то же место - где-нибудь в
холле или прихожей - и брать ее, выходя из дома, то могла бездумно  схватить
ее, будучи в любом состоянии. А ключи не взяла, потому что, открывая  дверь,
вынула их из сумки и положила на полочку  перед  зеркалом.  Вполне  логично.
Неужели моя стройная версия - всего лишь  порождение  буйной  фантазии,  как
утверждает Полевичек?
   Словно подслушав мои мысли, он заговорил снова:
   - Тем не менее рациональное зерно в ваших умопостроениях есть.  Покушение
на вас и убийство Прокофьевой, притом что и вы,  и  она  -  близкие  подруги
Шеповаловой, почти определенно связаны между собой. Вы уверены, что,  помимо
Вероники, вас с Прокофьевой ничто не объединяло?
   - Уверена. Вчера я видела  Людмилу  третий  раз  в  жизни.  До  этого  мы
встречались у Вероники  на  новоселье  и  еще  раз  случайно  столкнулись  у
Вероники же дома. Общих дел у нас не было.
   - М-да... Значит, вся эта каша заварилась вокруг вашей кузины  -  в  этом
вы, похоже,  не  ошиблись.  -  Полевичек  стряхнул  с  себя  задумчивость  и
заговорил официальным милицейским тоном:
   - В какой квартире живет сосед, помявший вашу машину?
   - В тридцать девятой. Только, ради бога, скажите ему  сразу,  что  к  его
водительскому искусству претензий не имеете, не то он  от  страха  откажется
давать показания.
   - Не беспокойтесь, я справлюсь. А где "запорожец" сейчас?
   - Не знаю. Одно из  двух:  либо  на  свалке,  либо  в  гараже  соседского
приятеля. Меня судьба этого драндулета больше не интересует, он  свое  давно
откатал. Я уже лет пять собиралась его заменить, да все руки не доходили.
   Тут в замке наружной двери заскрежетал  ключ.  Полевичек  перехватил  мой
настороженный взгляд в сторону прихожей и мгновенно подобрался.
   - Неприятный визит? - спросил он вполголоса.
   - Да нет, ничего страшного. Это мои друзья, - объяснила  я,  наблюдая  за
возней в  прихожей.  -  Вполне  приличные  люди,  но  один  из  них  не  без
странностей. Например, он почему-то совершенно не переносит  милицию.  Прямо
фобия какая-то! Увидит человека в форме - и как с цепи срывается...  Да  что
там в форме! Милиционера он чует за версту - хоть в форме,  хоть  во  фраке,
хоть в кальсонах.
   В отличие от Михаила Ильича, я говорила,  не  понижая  голоса,  и  потому
нисколько не удивилась, увидев  в  дверях  кухни  злобную  красную  Прошкину
физиономию.
   - Простите, не знаю вашего звания... - начал он агрессивно.
   - Старший лейтенант, - подсказал Полевичек, поглядывая на моего  друга  с
опасливым любопытством.
   Прошка раздувался на  глазах,  набирая  в  легкие  побольше  воздуха  для
обличительной речи, но в этот миг на плечо  скандалиста  опустилась  тяжелая
рука Марка и увлекла его вглубь квартиры.
   - Пусти! - вырывался Прошка. - Я должен открыть ему глаза... Из  коридора
еще несколько секунд доносились звуки возни, потом все стихло.
   - Вот видите! - Я вздохнула. - И как он догадался,  что  вы  из  милиции?
Просто мистика!
   Полевичек явно почувствовал какой-то подвох и на всякий  случай  решил  у
меня не задерживаться.
   - Мне пора, - объявил он, вставая. - Вероятно, мы с вами скоро  увидимся,
если дело не передадут в городскую прокуратуру  и,  соответственно,  в  МУР.
Такое вполне может случиться, раз замешана гражданка США. Но пока они  будут
решать этот вопрос, я приложу все силы, чтобы разыскать вашу кузину.
   - Вы проверите чету Седых и Цыганкова? - спросила я с надеждой.
   - Я проверю всех. Вы не узнали фамилию Вероникиной тетки?
   - Узнала. Пищик. Зовут Валерией  Павловной.  Подождите  минутку,  у  меня
записано, где она жила раньше. - Я сбегала в спальню и принесла  блокнот.  -
Вот. Почерк разберете, или переписать аккуратнее?
   - Разберу. Первый дом по Алабяна сразу за поселком "Сокол", правильно?
   - Правильно. - Я вырвала листок и отдала оперативнику. - А вы обещали мне
адреса этой компании.
   Полевичек нахмурился.
   - Послушайте, Варвара Андреевна, не стоит вам лезть на рожон.  На  вас  и
так уже покушались.
   - Я буду осторожна.
   - Нет, я не могу  позволить,  чтобы  вы  подвергали  себя  такому  риску.
Случись что, меня потом совесть замучит.
   - Но вы же обещали!
   - Это было очень опрометчиво с моей стороны. И тогда я  еще  не  знал  об
испорченных тормозах и о падении с лестницы. И  вообще,  оперативная  работа
самое неподходящее занятие для дилетантов. Всего наилучшего.
   Он вышел в прихожую, подозрительно покосился в сторону гостиной  и  ушел.
Хлопок входной двери послужил для Марка, Прошки и Леши  стартовым  сигналом.
Через несколько секунд они финишировали на кухне.
   - Не  можешь  без  балагана,  да,  Варвара?  -  спросил  Марк  с  суровым
неодобрением.
   - Зачем ты меня увел? - возмущался Прошка. - Я бы  сорвал  маску  с  этой
двуличной соблазнительницы милиционеров. Больше сюда ни один бы не сунулся!
   Леша, как всегда, не стал отвлекаться на несущественное.
   - У тебя есть какие-нибудь новости, Варька?
   - Да. Похоже, я знаю, что произошло с Вероникой. -  И  в  полной  тишине,
воцарившейся на кухне, рассказала об исчезнувшей сумочке с документами  и  о
выводах, которые сделала из этого исчезновения. - Правда, Полевичек со  мной
не согласился, - призналась я, заканчивая речь. - По  его  мнению,  Вероника
ушла сама, а сумочку взяла без умысла, по инерции. Но покушения убедили  его
в том, что вся эта афера закручена вокруг денег Вероники.
   - Стоп, я не совсем понял, -  сказал  Леша.  -  Давай  еще  раз.  Значит,
по-твоему, все  было  запланировано  заранее.  Преступник  знал,  что  убьет
Людмилу, под шумок  выведет  Веронику  из  квартиры  и  передаст  сообщнику,
который будет поджидать за дверью, так?
   - Ну, в общих чертах.
   - Но ведь он не мог предвидеть ни того,  что  именно  Вероника  обнаружит
тело, ни того, что она впадет в прострацию, ни того, что  она  окажется  вне
поля зрения гостей.
   - Как ты не понимаешь: Вероника, и никто другой, должна  была  обнаружить
тело! Ведь эта комната была их с Людмилой театральной уборной.
   - Тамара тоже там переодевалась.
   - Тамара - одна из трех подозреваемых. И, кстати, наиболее перспективная.
Она шныряла туда-сюда по  квартире  с  тарелками,  и  ей  ничего  не  стоило
мимоходом заскочить в спальню и расправиться с Людмилой. Когда Сурен  позвал
актеров переодеваться, она задержалась на  кухне  -  хотела  якобы  вытереть
посуду. Очень странный предлог, вам не кажется?  Никакой  срочности  в  этой
возне с посудой не было, кроме того, эту работу  можно  было  поручить  мне,
я-то в их спектакле не была занята.  Тамара  могла  медлить  нарочно,  чтобы
Вероника совершила свое ошеломляющее открытие в  одиночку.  А  реакция  моей
впечатлительной кузины была вполне предсказуема.  Любой,  кто  хоть  однажды
общался с этим эфирным созданием, догадался бы, как она  воспримет  подобный
сюрприз.
   - А вдруг она упала бы в обморок, забилась в истерике?  Тогда  бы  ее  не
оставили без присмотра.
   - Леша, ты зануда, - констатировал Марк.  -  Если  бы  Вероника  упала  в
обморок и забилась в истерике, убийца сунул бы ей под нос нашатыря  и  вывел
погулять на свежий воздух. Устраивает тебя такой ответ?  Все,  принимаем  за
рабочую гипотезу: Веронику умыкнули супруги  Седых  или  альфонс  Рома.  Кем
займемся в первую очередь?
   - Я бы начала с супругов, точнее, с супруги. По трем причинам. Во-первых,
помнится, у всех, кроме Вероники, меня и Тамары, на момент убийства  имеется
какое-никакое алиби. Во-вторых, Тамара давно и близко знала Людмилу,  у  нее
могли быть свои причины избавиться от подруги, не связанные с  Вероникой.  А
Вероника и деньги - на десерт. И в-третьих, Тамара  -  отличная  актриса.  В
труппе Сурена она единственная играла, как профессионалка. У  нее  есть  все
данные, чтобы обвести вокруг пальца кого угодно.
   - Ладно, - согласился Марк. - Начнем с нее. Ты взяла у своего милиционера
адреса и телефоны?
   - Нет. Он, гад, меня обманул. Посулил, а сам передумал.
   - Вот-вот, набирайся ума! - наставительно сказал Прошка.  -  М