случилось?
   - Боже, тебе мало?!
   - Да нет, я имею в виду только одно: ты хорошо взглянул  на  перчатку?  -
спросил Джереми, по-прежнему не поворачиваясь.
   - Я видел ее собственными глазами. Сержант  принес  ее  Аллену  вместе  с
документами, а потом они лежали на столе Морриса.
   - Интересно, не повреждена ли она.
   - Не думаю. Пойми, я ее  не  разглядывал.  Мне  бы  этого  не  позволили.
Отпечатки пальцев, понимаешь ли, и все такое. Они  прежде  всего  думают  об
отпечатках пальцев.
   - Как они поступят с реликвиями?
   - Не знаю. Наверное, сунут в сейф в  Скотленд-Ярде,  пока  не  закончится
следствие, а потом вернут Кондукису.
   - Кондукису.., да.
   - Мне нужно встать, Джер. Я должен позвонить Уинти,  актерам,  дублеру  и
узнать  о  состоянии  мальчика.  Слушай,  ты  же  знаешь  человека,  который
занимается  коврами.  Позвони  ему  домой,  нужно  срочно  заменить  два-три
квадратных метра коврового  покрытия  на  лестничной  площадке.  Мы  оплатим
внеурочные, срочные и все что угодно.
   - На площадке?
   - Вот именно! - голос Перигрина сорвался. - Ковер! На  площадке!  Он  там
перепачкан мозгами и кровью Джоббинса, ясно?
   Джереми посерел.
   - Извини. Я сейчас.
   С этими словами он вылетел из комнаты.
   Перигрин принял душ, побрился, с отвращением затолкал в себя пару яиц под
ворчестерским соусом и поплелся к  телефону,  который,  как  назло,  здорово
гудел и пищал. Было двадцать минут восьмого.
   На южном берегу, в  Саутвоке,  суперинтендант  Аллен  поручил  инспектору
Фоксу заниматься  рутиной,  а  сам  отправился  через  Блэкфрирский  мост  в
госпиталь Св. Теренции, где в тяжелом состоянии лежал Тревор Вере.  Рядом  с
его кроватью сидел констебль, засунув каску под стул  и  опустив  на  колени
блокнот. Дежурная сестра и хирург проводили Аллена в палату.
   - У ребенка тяжелое  сотрясение  мозга,  -  говорил  хирург.  -  Возможен
перелом крестца. Серьезных повреждений  внутренних  органов,  кажется,  нет.
Сломаны два ребра и правое бедро. Множественные синяки. Можно  сказать,  что
ему повезло. Падение с высоты двадцати футов  обычно  обходится  значительно
дороже.
   - А синяк на челюсти?
   - Это загадка. На ручку или спинку кресла  не  похоже.  Больше  всего  он
напоминает последствия хорошего хука. Я, правда,  не  поручусь.  Это  мнение
сэра Джейма - патологоанатома министерства внутренних дел.
   - Так, понятно. Думаю, мне не надо спрашивать,  когда  мальчик  придет  в
сознание?
   - Совершенно верно. Лично я понятия не имею.
   - А что он сможет вспомнить? Хирург пожал плечами.
   - Типичнейшим следствием сотрясения мозга является полная потеря памяти о
событиях, происшедших непосредственно перед несчастным случаем.
   - Увы.
   - Что? Ах да, конечно. С вашей точки зрения это просто ужасно.
   - Вы совершенно правы. Скажите, а можно измерить рост  мальчика  и  длину
его рук?
   - Его нельзя трогать.
   - Понимаю, но одеяло-то снять ненадолго можно?  Это  действительно  очень
важно.
   Молодой хирург задумался  на  мгновение,  потом  кивнул  сестре,  которая
отогнула одеяло и простыни.
   - Я вам крайне признателен, -  сказал  Аллен  три  минуты  спустя,  снова
прикрыв ребенка.
   - Если это все...
   - Да. Еще раз спасибо. Я больше не буду вас задерживать. Спасибо, сестра.
Если позволите, я только обменяюсь парой слов с констеблем.
   Констебль отодвинулся подальше от кровати.
   - Вы прибыли сюда вместе с машиной "скорой помощи"? Вас скоро сменят. Вам
передали инструкции мистера Фокса относительно ногтей мальчика?
   - Да, сэр, но уже после того, как его вымыли. Аллен шепотом ругнулся.
   - Но я обратил внимание,  сэр,  -  тут  констебль  с  невозмутимым  видом
вытащил из кармана сложенную бумажку, - еще в  машине,  когда  его  укрывали
одеялом и засовывали под него руки, что ладони немного  грязные,  как  часто
бывает у детей, а ногти наманикюрены.  А  потом  разглядел,  что  два  ногтя
оборваны, а под другими застряли красные волокна. Я  осторожно  вычистил  их
перочинным ножиком.
   И он скромно подал бумажку Аллену.
   - Как вас зовут? - спросил Аллен.
   - Грантли, сэр.
   - Вам не надоело ходить в форме?
   - Немножко.
   - В таком случае, когда надоест окончательно, приходите ко мне.
   - Спасибо, сэр.
   Тревор Вере  вздохнул  чуть  громче.  Аллен  посмотрел  на  его  неплотно
закрытые глаза с длинными ресницами и по-детски  пухлые  губы,  которые  так
неприятно ухмылялись в то утро в "Дельфине", и осторожно коснулся  лба.  Лоб
был холодный, влажный от испарины.
   - Где его мать?
   - Говорят, едет.
   - Мне сообщили, что общаться с ней будет непросто. Не оставляйте ребенка,
пока вас не сменят. Если он заговорит, записывайте.
   - Меня предупредили, что он вряд ли заговорит.
   - Знаю, знаю...
   В дверях показалась нянечка.
   - Да, да. Я  уже  ухожу,  -  сказал  Аллен.  Он  поехал  в  Скотленд-Ярд,
перекусив по дороге яичницей с ветчиной и кофе.
   На службе ему сообщили, что прибыл Фоке. Он вошел в кабинет  Аллена,  как
всегда, рассудительный, солидный и немыслимо опрятный и вкратце доложил, что
близких родственников у Джоббинса,  по-видимому,  не  было,  однако  хозяйка
"Друга причала" слышала, как он упоминал о кузене -  начальнике  шлюза  близ
Марлоу. Проверили алиби у  всего  обслуживающего  персонала  театра,  ничего
подозрительного не обнаружили. Осмотр здания после  спектакля  был,  похоже,
весьма тщательным. В гримерных тоже не  обнаружили  ничего  интересного,  за
исключением записки Гарри Грава, которую  Дестини  Мейд  беспечно  сунула  в
гримировальную коробочку.
   - Весьма откровенная, - чопорно прокомментировал характер записки Фоке.
   - В каком плане?
   - В плане секса.
   - О... Но никакой зацепки для нас?
   - Вроде бы нет, мистер Аллен.
   - А комната мальчика?
   - Он делит ее вместе с мистером Чарльзом Рэндомом. Груда комиксов.  Нашли
закладку на страничке с фигуристой дамочкой по имени Рана, которая на  самом
деле - вампир. Она разделывает олимпийских атлетов, оставляя на них  роспись
кровью: "Рана". На паренька это, похоже, сильно подействовало. Слово  "Рана"
нацарапано красным гримом на зеркалах в комнате и в туалете для зрителей,  а
также на стекле возле лестницы, по которой спускаются покидающие театр люди.
   - Несчастный поросенок.
   - Хозяйка "Друга причала" предрекает, что мальчишка плохо  кончит,  и  на
чем свет стоит ругает его мать, которая  выступает  в  кафе  со  стриптизом,
играет там на гитаре. Она через раз забывает брать сына после спектакля, вот
парень и болтается по округе, как утверждает миссис Дженси.
   - Миссис?
   - Дженси. Хозяйка паба. Очень приятная женщина. Блевиты  живут  не  очень
далеко оттуда, где-то на задворках Табард-стрит.
   - Что-нибудь еще?
   - Да так, ничего особенного. Бэйли обнаружил в гримерных  очень  неплохие
отпечатки, которые теперь  позволят  определить  пальчики  практически  всех
членов труппы. А на подставке скульптуры - какое-то месиво из отпечатков рук
публики, наполовину стертое тряпками уборщиц.
   - Для нас ничего интересного?
   - Ничего. Между прочим, на подставке из витрины практически  нет  никаких
отпечатков. Подчеркиваю: не только следов рук вредного  мальчишки  -  вообще
ничьих. Абсолютно чистая поверхность. Ковер, разумеется, в этом плане ничего
и не мог дать. Наши ребята  вырезали  солидный  кусок.  Что-нибудь  не  так,
мистер Аллен?
   - Все так, кроме слова "солидный".
   - По-моему, вполне нормальное слово, - удивленно поднял брови Фоке.
   - Обычно его употребляют в другом контексте.
   - В другом так в другом, вам виднее.
   - Извини. Я что-то начал цепляться ко всякой ерунде. Ты не мог бы сделать
несколько звонков? Да, кстати, ты завтракал? Впрочем,  можешь  не  отвечать.
Хозяйка "Друга причала" наверняка угостила тебя самыми свежими яйцами.
   - Миссис Дженси действительно была настолько любезна, что...
   - В таком случае, вот тебе список труппы и  телефонные  номера.  Бери  на
себя первую половину, а я займусь второй.  Проси  всех  явиться  в  театр  к
одиннадцати и не забудь про свой прославленный такт.  Думаю,  Перигрин  Джей
действительно предупредил всех, кроме  Джереми,  потому  что  ему  просто  в
голову не пришло, что Аллен захочет увидеть и его.
   Когда телефон зазвонил, трубку снял мистер Джонс.  Перигрин  увидел,  как
побелело его лицо,  и  почувствовал  в  душе  что-то  неприятное,  холодное;
шевельнулась  какая-то  неясная  мысль,  в  природе  которой  он   не   стал
разбираться.
   - Да, конечно, - сказал в трубку Джереми и нажал на рычаг. - Похоже, я им
тоже понадобился.
   - Ума не приложу зачем. Тебя же не было в театре прошлым вечером.
   - Да. Я был здесь. Работал.
   - Может, они хотят, чтобы ты проверил перчатку. Джереми слегка  дернулся,
словно прикоснулся к обнаженному нерву, скривил губы, приподнял  свои  рыжие
брови, буркнул: "Возможно", - и вернулся за  свой  рабочий  стол  в  дальнем
конце комнаты.
   Перигрин с трудом дозвонился до миссис Блевит и был  вынужден  прослушать
слезливый монолог, в котором под маской горя явственно прослеживались алчные
расчеты на страховку. К тому же,  у  милой  дамы  определенно  было  тяжелое
похмелье.  Мистер  Джей  назначил  время  встречи,  сообщил,  где  находится
госпиталь, и заверил, что для мальчика будет сделано все возможное.
   - Они поймают того, кто сотворил это?
   - Возможно, речь идет о несчастном случае, миссис Блевит.
   - Тогда за все отвечает дирекция, -  безапелляционно  заявила  миссис.  -
Помните об этом.
   На этом разговор закончился.
   Перигрин повернулся  к  Джереми,  который  склонился  над  своим  столом,
однако, похоже, не работал.
   - Как ты, Джер?
   - В каком смысле?
   - Ты неважно выглядишь.
   - У тебя тоже вид не слишком цветущий.
   - Не сомневаюсь. - Перигрин помолчал немного, потом спросил:
   - Ты когда собираешься в "Дельфин"?
   - Мне велели к одиннадцати.
   - Я буду там раньше. Аллен займет наш кабинет, а актеры смогут устроиться
в круглом фойе или разойтись по своим гримерным.
   - Их могут запереть, - заметил Джереми.
   - Кого? Актеров?
   - Гримерные, придурок.
   - Не знаю, с какой стати,  но  в  принципе  могут.  Кажется,  это  у  них
называется "обычной рутиной".
   Джереми не ответил. Перигрин видел, как он на миг прикрыл  глаза,  провел
рукой по губам, а  затем  склонился  над  столом:  что-то  там  вырезать  из
дощечки.  Джереми  взялся  за  бритву,  но  его  рука  дрогнула,  и   бритва
соскользнула. Перигрин невольно обернулся.
   - Слушай, Перри, будь другом, выметайся отсюда, а?
   - Ладно. Увидимся позже.
   И Перигрин вымелся на по-воскресному пустые  улицы  Блэкфрира,  причем  в
чрезвычайно расстроенных чувствах и  серьезно  озадаченный.  Отовсюду  несся
нестройный  перезвон  колоколов,  приглашающих  на  церковную   службу.   До
одиннадцати заняться было совершенно нечем. "Можно  сходить  в  церковь",  -
мелькнула мысль, но угасла в апатии. По большому счету, его состояние вполне
понятно: мистер Джей привык решать, привык подчинять себе любую ситуацию,  а
тут  решать  нечего,   ситуация   полностью   вышла   из-под   контроля,   а
суперинтендант Аллен нисколько не походил на упрямого актера.
   "Я знаю, что мне делать, - подумал Перигрин. - У меня целых два  часа.  Я
поступлю, как персонаж Филдинга или Диккенса. Я пойду  пешком  на  север,  в
Хэмпстед, к Эмилии. Если собью ноги, то сяду на  автобус  или  в  метро,  не
хватит времени - возьму такси. В "Дельфин" мы с Эмилией отправимся вместе".
   Принятое решение заставило его слегка приободриться. Перигрин  отправился
в путь, но мысли  его  разрывались  между  Эмилией,  "Дельфином"  и  Джереми
Джонсом.

***

   Гертруда Брейс нервничала. Ее любимый прием состоял в том,  чтобы  кинуть
на собеседника пронзительный взгляд,  а  затем  резко  отвернуться.  Это  не
столько смущало, сколько раздражало.  Она  охотно  улыбалась,  но  всегда  с
оттенком иронии, то и  дело  отпуская  ядовитые  замечания.  Аллен,  который
никогда не полагался на первые впечатления, решил, что женщина мстительна.
   Поведение  присутствующих  только  укрепило  его  в  этом   мнении.   Они
расположились в кабинете дирекции "Дельфина" мастерски-спокойно, но глаза  и
отдельные нотки  в  прекрасно  поставленных  голосах  выдавали  нервозность.
Настороженнее всех вела себя Дестини Мейд, поскольку вряд ли считала  нужным
это скрывать. В шелковом платье с глубоким декольте и  длинных,  выше  локтя
перчатках, она откинулась на спинку кресла и время от  времени  посматривала
на Гарри Грава, который в  тех  случаях,  когда  ловил  ее  взгляд,  отвечал
бесшабашной улыбкой. Подобная сценка произошла как раз  тогда,  когда  Аллен
начал допрашивать мисс Брейс,  причем  Дестини  многозначительно  приподняла
брови, а Гарри ухмыльнулся с видом легкого отвращения к развлечениям  такого
сорта.
   Маркус Найт выглядел странно: будто кто-то на него напал или  он  боялся,
что мисс Брейс непонятно о чем проговорится.
   Чарльз Рэндом следил за Гертрудой с видом  тревожного  неудовольствия,  а
Эмилия Дюн - с неприкрытым утомлением. Уинтер Моррис буквально уставился  на
мисс Брейс, словно та помешала ему проводить  какие-то  судорожные  расчеты.
Перигрин, который сидел рядом с Эмилией, не сводил глаз с собственных сжатых
рук. Иногда, правда, он поглядывал на  Эмилию.  Однако  это  не  мешало  ему
внимательно прислушиваться к вопросам Аллена и ответам мисс  Брейс.  Джереми
Джонс, пристроившийся поодаль  от  всех  остальных,  сидел  на  своем  стуле
совершенно прямо и не спускал глаз с Аллена.
   И женщины, и особенно мужчины выглядели довольно бледно.
   Аллен начал с того, что выяснил последовательность событий, уточнил,  кто
за кем уходил, и теперь добивался подтверждения от Гертруды Брейс,  наблюдая
одновременно за вышеизложенной реакцией остальных , присутствующих.
   - Насколько я понял, мисс Брейс, вы и мистер Найт ушли из театра  вместе.
Так? Оба согласились.
   - И вышли вы через зрительный зал, а не служебный вход?
   - По предложению Перри, - сказал Маркус Найт.
   - Чтобы избежать давки, - пояснила мисс Брейс.
   - Итак, через главные двери вы вышли вместе?
   - Нет, - одновременно сказали они, а мисс Брейс добавила:
   - Мистера Найта вызвали в дирекцию.
   Она не то  чтобы  фыркнула,  однако  сумела  подчеркнуть,  что  в  данном
обстоятельстве есть нечто, заслуживающее презрительной усмешки.
   - Я заглянул по делам в кабинет, - надменно произнес Найт.
   - В этот кабинет? К мистеру Моррису?
   - Да, - сказал Уинтер Моррис. Найт величественно склонил  голову  в  знак
признательности.
   - Получается, что, поднимаясь по лестнице, вы прошли мимо Джоббинса?
   - Я.., э-э.., да. Он стоял на лестничной площадке у витрины.
   - Я видела его там, наверху, - вставила мисс Брейс.
   - Как он был одет?
   - Как обычно, - ответили они с нескрываемым удивлением. - В униформу.
   - Мисс Брейс, каким путем вы ушли из театра?
   - Через главный вход. Я вышла и захлопнула за собой дверь.
   - Заперли?
   - Нет.
   - Вы уверены?
   - Да. Дело в том, что я.., я открыла ее снова.
   - Зачем?
   - Чтобы взглянуть на часы в фойе, - ответ прозвучал как-то неуверенно.
   - Двери запирал и закрывал на засов Джоббинс после того, как все уходили,
- сказал Уинтер Моррис.
   - Когда это могло произойти в данном случае?
   - Минут десять спустя. Мы с Марко..,  с  мистером  Найтом  пропустили  по
стаканчику и вышли вместе. Джоббинс спустился вслед за нами, и я слышал, как
он задвигает засов. О, Господи! - внезапно воскликнул тут Моррис.
   - Да?
   - Сигнализация! Он же включил ее, когда запер. Почему она не сработала?
   - Потому что кто-то выключил ее.
   - Боже!
   - Давайте вернемся к Джоббинсу. Как он был одет, когда вы уходили?
   - Я не видел его, когда мы спускались, - покорно произнес  Моррис.  -  Он
мог быть в мужском туалете. Я окликнул его, чтобы попрощаться, а он  ответил
откуда-то сверху. Мы слегка задержались под портиком, и я  услышал,  как  он
запирает дверь.
   - Мистер Джей, когда вы увидели Джоббинса минут через  семь-десять  после
этого, он был в пиджаке и тапочках?
   - Да.
   - Спасибо. Как вы добрались до дома, мисс Брейс? Оказывается, на  машине,
которая ждала в бывшем бомбоубежище между пабом и театром.
   - Там были еще машины, принадлежащие кому-нибудь из театра?
   - Конечно. Я же первая уезжала. - Вы их заметили? Узнали? , - О..,  ну..,
наверное, заметила. Там ведь стояли и другие  машины...  Впрочем,  я  видела
машину Маркуса. - Тут она глянула на Найта. Ее манера свидетельствовала о не
слишком добровольном союзе.
   - Какой марки?
   - Понятия не имею. Что у тебя за автомобиль, дорогой?
   - "Ягуар", дорогая, - отозвался Найт.
   - Чьи еще машины вы видели? - не отставал Аллен.
   - Право, не помню. Кажется.., твою, Чарльз. Да. Она довольно заметная.
   - Почему?
   - Не знаю.
   - Это старый-престарый заслуженный спортивный  "моррис"  алого  цвета,  -
сказал Рэндом.
   - А машину мисс Мейд вы видели?
   Дестини Мейд расширила глаза и жестом полного замешательства  поднесла  к
груди элегантно затянутую перчаткой и украшенную браслетом руку, затем слабо
покачала головой, однако заговорить не успела.
   - Ах, ее!  -  с  небрежным  смешком  произнесла  Гертруда  Брейс.  -  Ну,
разумеется. Автомобиль Ее Высочества блистал у самого портика.
   На Дестини она не смотрела.
   - Дестини пользуется прокатом, не так ли, моя любовь?  -  вмешался  Гарри
Грав.
   Его развязная, собственническая  манера  немедленно  подействовала  и  на
Маркуса Найта, и на Гертруду Брейс: оба сердито уставились в никуда.
   - Какие-нибудь другие машины вы видели,  мисс  Брейс?  Например,  мистера
Морриса?
   - Не помню. Я не приглядываюсь к машинам. Я их просто не замечаю.
   - Моя машина стояла там сзади, в темном уголке, - сказал Уинтер Моррис.
   - Когда вы уезжали, мистер Моррис, были в  гараже  другие  машины,  кроме
вашей и мистера Найта?
   - Честно говоря, не помню. Наверное, были. Вы не заметили, Марко?
   - Нет. Там было темно.
   - Кажется, я видел ваш автомобиль, Герти, - неуверенно произнес Моррис. -
Хотя могу и ошибаться. Вы к этому времени, вероятно, уже уехали.
   Гертруда Брейс метнула взгляд на Аллена и раздраженно сказала:
   - Присягнуть я не смогу. Я.., я не обращаю внимания на машины и... -  тут
она запнулась и судорожно дернула рукой, - мои мысли были заняты другим.
   - Насколько я понял, - спокойно продолжил  Аллен,  -  машин  мисс  Дюн  и
мистера Джея у театра не было?
   - Совершенно верно, - произнесла Эмилия. - У меня вообще нет машины.
   - Моя осталась дома, - сказал Перигрин.
   - Мистер Джонс ею не пользовался?
   - Нет. Я весь вечер провел дома. Работал.
   - В одиночестве?
   - В полном одиночестве.
   - Итак, что касается машин, остался только автомобиль мистера Грава. Мисс
Брейс, вы случайно не заметили его в гараже?
   - Заметила! - громко сказала она,  метнув  недоброжелательный  взгляд  на
Грава. - Эту машину я совершенно точно заметила.
   - Что это за машина?
   - "Пантера-55", - мгновенно ответила мисс Брейс.  -  Открытый  спортивный
автомобиль.
   - Он вам, кажется, хорошо знаком, - мимоходом отметил Аллен.
   - Знаком? - жестко хихикнула Гертруда. - О да. Я его знаю.  Или,  точнее,
знала.
   - Похоже, вы не очень высокого мнения о "пантере" мистера Грава?
   - Автомобиль тут совершенно ни при чем.
   - Дорогая, - протянул Гарри Грав, - вы потрясающе улавливаете  интонации.
Вы, должно быть, закончили Королевскую академию драматического искусства?
   Дестини Мейд  разразилась  каскадом  своего  знаменитого  смеха,  пытаясь
заразить им окружающих. Моррис подавленно фыркнул.
   - По-моему, сейчас не время разыгрывать неуместную  комедию,  -  произнес
Маркус Найт.
   - Разумеется, - тепло ответствовал Грав. - Согласен целиком и  полностью.
Вот только интересно, бывает ли вообще время для неуме