од
определенным  углом  зрения,  когда  собственно  несчастье  перестает   быть
таковым. И вдруг он неожиданно проговорился, смутив  себя  и  большую  часть
аудитории:
   - Нам это совершенно не нужно. Гарри Грав фыркнул:
   - Блестяще! Все абсолютно счастливы. Убийство нам ни к чему, поскольку  и
так аншлаг, а горемыка Тревор может приходить в себя  хоть  целую  вечность,
пока ему не надоест. Великолепно.
   С  этими  словами  он  обвил   рукой   Дестини,   которая   окинула   его
фальшиво-укоризненным взглядом, слегка хлопнула по  руке  и,  освободившись,
мурлыкнула:
   - Веди себя прилично, дорогой.
   Затем она отодвинулась, поймала исполненный ненависти взор Гертруды Брейс
и с невероятной грацией вопросила:
   - Он просто ужасен, правда? Мисс Брейс онемела.
   - Вижу, я навлек на себя монаршью  немилость,  -  пробормотал  Грав  так,
чтобы его все слышали. - Король "Дельфина" сейчас взорвется.
   Найт пересек комнату и остановился прямо перед Гравом, который был на три
дюйма ниже его. Аллену невольно пришла на память сцена из  пьесы  Перигрина,
когда стратфордец стоит перед модником, а "смуглая  леди"  -  гораздо  более
проницательная, чем прекрасно воплотившая ее актриса, -  следит  за  ними  в
тени, как кошка.
   -  Вы  -  самая  отвратительная  особа,  -  возвестил   Маркус   Найт   с
величественными модуляциями в голосе, - именно особа - поскольку я не  стану
льстить вам, называя актером,  -  с  которой  я  имел  величайшее  несчастье
появиться когда-либо в одном спектакле.
   - Прекрасное вступление для поносной грамоты, не  правда  ли?  Коротко  и
сжато, - с хорошо разыгранным добродушием отозвался Грав. - Даже  не  совсем
похоже на вас, мистер Найт. Кстати, какая прекрасная фамилия - Найт  , и какое восхитительное сочетание! - добавил он, одаривая
широкой улыбкой Дестини. - Оно так и напрашивается перейти в сэра М.  Найта,
что,  надеюсь,  произойдет  раньше,  чем  минуют  еще  несколько  новогодних
праздников.

***

   - Я уже устал  просить  вас,  Гарри,  извиняться  за  непрофессиональное,
грубое поведение  и  начинаю  думать,  что  вы  действительно  всего-навсего
любитель, - сказал Перигрин. - Пожалуйста, подождите в фойе до тех пор, пока
не понадобитесь мистеру Аллену. Нет, ни слова больше. Вон.
   Гарри глянул на Дестини, скорчил жалобную мину и вышел из кабинета.
   - Извините, - пробормотал Перигрин, обращаясь к Аллену. -  Мы  закончили.
Что нам теперь делать?
   - Думаю, что женщинам и Рэндому можно уходить, а мужчины  пусть  подождут
на лестничной площадке.
   - Включая меня?
   - Если вас не затруднит.
   - Нет, конечно.
   - Для своего рода контроля.
   - В химическом смысле?
   - Ну...
   - Понятно. С чего начать?
   - С начала. - Аллен обратился к группе актеров:
   - Будьте любезны, пройдите в круглое  фойе.  Мистер  Джей  объяснит,  что
делать дальше.
   Перигрин быстренько выпроводил всех из кабинета.
   Актеры столпились у запертого бара, стараясь не  смотреть  в  направлении
лестничной площадки, туда, где не хватало фрагмента  ковра.  Стальные  двери
перед сейфом  были  закрыты.  Сама  площадка  представляла  собой  небольшой
участок, расположенный тремя ступеньками ниже круглого фойе. На нее выходили
две  лестницы  из  нижнего  фойе,  а  сама  она  охватывала   круглое   фойе
полумесяцем.
   - Я не смогу спуститься по этим ступенькам, - сказала Дестини Мейд.
   - Можно пройти по другой лестнице, - предложила Эмилия.
   - Да, но все равно придется спуститься на площадку. Я не могу. Гарри!
   Дестини оглянулась  в  полной  уверенности,  что  нужный  человек  всегда
окажется рядом, однако убедилась, что Гарри Грав ее  не  слышит.  Он  стоял,
засунув руки в кармины, и созерцал закрытую дверь кабинета.
   Маркус Найт, вспыхнув, сердито проговорил:
   - Быть может, вы позволите мне спустить вас вниз?  -  и  очень  неприятно
засмеялся.
   - Весьма любезно с вашей стороны, - сказала Дестини, окинув его  холодным
взглядом, отвернулась и оказалась лицом к лицу с  Джереми  Джонсом.  Джереми
моментально покраснел и смущенно предложил:
   - Можно выйти через зрительный зал. Я...
   - Джереми, дорогой! О да! Пожалуйста.., пожалуйста! Я понимаю,  что  веду
себя крайне глупо, но ведь все люди разные, правда? Спасибо,  мой  ангел!  -
затараторила Дестини, подхватывая его под руку.
   Они скрылись за дверью зрительного зала.
   - Ладно, я пошел, - сказал Чарльз Рэндом, мгновение поколебался, а  затем
быстро спустился по лестнице с неповрежденным ковром.
   Гертруда Брейс постояла рядом с сохранившимся  дельфином,  посмотрела  на
вмятину в ковре, оставшуюся от его товарища, поджала губы, вскинула голову и
решительно двинулась вниз по ступенькам.
   Все это происходило на глазах Перигрина Джея.
   Эмилия двинулась было вслед за Гертрудой, но он остановил ее.
   - Как вы себя чувствуете, Эмили?
   - Спасибо, хорошо. А вы?
   - Гораздо лучше, с тех пор как увидел вас. Пообедаем вместе? Правда, я не
знаю, как надолго мне придется задержаться. Вы подождете?
   - Не могу сказать, что я испытываю голод.
   - Но поесть все-таки надо.
   - Вы вряд ли можете  сказать,  когда  освободитесь.  Идти  в  паб  или  в
"Молодой Дельфин", по-моему, не стоит: там масса  любопытных  и  репортеров.
Давайте сделаем так: я куплю несколько сэндвичей  с  ветчиной  и  спущусь  к
верфи мимо "Фиппса". Там есть удобная стенка, у которой можно посидеть.
   - Я постараюсь  присоединиться  к  вам.  Только  не  глотайте  сразу  все
сэндвичи и не убегайте. День такой солнечный!
   - Смотрите! - перебила Эмилия. - Гарри опять что-то затевает!
   Грав постучал в дверь кабинета, затем, видимо, дождавшись отклика, открыл
ее и вошел.
   Эмилия покинула здание тоже через зрительный зал. Перифин присоединился к
курящему Маркусу Найту и переминающемуся с ноги  на  ногу  Уинтеру  Моррису.
Скоро вернулся и Джереми, довольный и ублаготворенный.
   За дверью кабинета Аллен разговаривал с Гарри Гравом.
   Манеры актера разительно изменились. Он был спокоен, прям и выражался без
аффектации.
   - Думаю, вы не ждете от меня дельных заявлений, однако пару минут  назад,
когда меня с позором выставили отсюда,  я  вспомнил  одну  вещь.  Она,  быть
может, не имеет никакого отношения к делу, но я предоставляю решать это вам.
   - Именно такую мысль мы и пытались всем внушить, -  сказал  Аллен.  Гарри
улыбнулся.
   - Тогда слушайте. Говорят, что когда ночной сторож, как его...
   - Хокинс.
   - Когда Хокинс нашел Джоббинса и когда вы  видели  его,  он  был  одет  в
пиджак.
   - Да.
   - Это был коричневый пиджак в белую клетку, отделанный черным?
   - Да.
   - Довольно модный?
   - Да.
   - В таком случае, это мой  бывший  пиджак.  Я  подарил  его  Джоббинсу  в
пятницу.
   - На подкладке осталось ваше имя. У Гарри отвисла челюсть.
   - Ну вот, опять не повезло. Извините, мистер Аллен. Упавший  духом  актер
удаляется.
   - Нет, останьтесь, раз уж  вы  здесь.  Мне  интересно  знать,  почему  вы
решили, что эта деталь может иметь значение. Садитесь. Вы можете  довериться
нам.
   - Вот как? - удивленно сказал Грав. - Спасибо. С удовольствием.
   - Видите ли, - начал он, когда сел, - я каждый  раз  пытаюсь  вести  себя
лучше, чем получается. Итак, о пиджаке. Честно говоря, я вообще не  придавал
ему  никакого  значения,  но  вы  весьма  дотошно  расспрашивали  об  одежде
Джоббинса. Зачем, я не понял, но решил на всякий  случай  сообщить,  что  до
вечера пятницы этот пиджак был моим.
   - Почему же вы сразу  об  этом  не  сказали?  Гарри  покраснел  и  быстро
выпалил, задрав подбородок:
   - Потому  что  абсолютно  все  восхитительно  потешались  над  несчастной
деталью  одежды  в  милой  школьной  манере.   До   ужаса   приятные   люди.
Презабавнейшее зрелище. Думаю, вам не  надо  объяснять,  что  я  не  являюсь
воспитанником  наших  престижных  школ,  в  отличие   от   великого   короля
"Дельфина".
   - Найта?
   - Вот именно. Рыцаря, точнее, слуги, о чем он постоянно забывает.
   - Вы его не любите.
   - Он испытывает ко мне то же сердечное чувство, но вдвое более сильное, -
коротко хохотнул Гарри. - Я не подлизываюсь. Я просто срываю парик.
   - Тем не менее, - мягко сказал Аллен, - ваше  профессиональное  искусство
не находит признания у воспитанника Итона?
   - Нет, - ухмыльнулся Гарри. - Уверяю  вас,  существуют  и  другие,  более
крепкие, хотя и менее бросающиеся в  глаза  связи  между  уроженцами  доброй
старой Англии, которые  способны  придушить  любого  чужака.  А  я  как  раз
патентованный чужак. Извините. Вы, наверное, тоже итонец?
   - Получается, вы из числа сердитых? Не так ли?
   - Временами. Я нашел  выход.  Они  побаиваются  моего  языка.  Во  всяком
случае, хочу на это надеяться. Грав помолчал немного и добавил:
   - Кстати, ничто из сказанного не относится к Перигрину Джею. На него я не
жалуюсь. Он ни разу не задевал меня как представителя среднего класса,  а  я
не пытался обидеть его. Перри - даровитый драматург, хороший  постановщик  и
весьма достойный гражданин.
   - Хорошо. Тогда вернемся к остальным. Итак, им не нравился ваш пиджак?
   - О, комедия шла без всяких антрактов. Чарльз делал вид, что  ослеплен  и
потрясен. Милашка  Гертруда  содрогалась,  и  даже  владычица  моего  сердца
умоляла избавиться от шоферской клетки.  Что  я  и  сделал.  Генри  Джоббинс
кряхтел у служебной двери, жалуясь на хронические боли в пояснице, вот  я  и
изобразил доброго самаритянина, - хотите верьте,  хотите  нет,  но  мне  это
неплохо удалось. Я просто  снял  с  себя  пиджак  и  вручил  ему.  И  ничего
забавного в этом жесте не было. Я избавился от причинявшей неудобства  вещи,
отдав ее туда, где она никого не раздражала. Джоббинс  был  хорошим  парнем.
Очень хорошим.
   - Кто-нибудь знал о вашем спонтанном даре?
   - Нет. Хотя, наверное, его сменщик точно знал. Ну,  этот,  Хокинс.  Генри
Джоббинс сказал мне, что он был просто потрясен.
   - Итак, по-вашему,  больше  никто  не  знал  о  том,  что  пиджак  сменил
хозяина?
   - Я просил Джоббинса  никому  не  говорить.  Честное  слово,  продолжения
комедии по этому поводу я  бы  просто  не  переварил.  -  Тут  Гарри  искоса
поглядел на Аллена. - Вы опасный человек, суперинтендант.  Вы  ошиблись  при
выборе  профессии.  Вы  бы  пользовались  колоссальным   успехом,   сидя   в
исповедальне.
   - Без комментариев, - сказал Аллен. Оба рассмеялись.
   - Послушайте, - спросил Аллен. - Мог ли кто-нибудь думать, что  вы  после
представления окажетесь в фойе? Именно вы, а не Джоббинс.
   - Наверное, - пожал  плечами  Грав.  -  Во  всяком  случае,  сразу  после
спектакля. И прежде всего -  Уинтер  Моррис.  Я  занят  в  телешоу,  это  не
обходится без уймы телефонных звонков. На всякий случай я дал номер театра и
всякий  раз  заглядываю  в  кабинет,  чтобы  узнать,  нет  ли   каких-нибудь
сообщений.
   - Понятно.
   - Однако прошлым вечером  я  не  заходил,  поскольку  шоу  кончилось,  да
вдобавок Десси Мейд ангажировала меня на вечер.  Вы  уже  слышали,  что  она
велела мне лететь за гитарой. Я подчинился.
   - Вы приехали в Челси  до  или  после  того,  как  мисс  Мейд  с  гостями
появилась в своей квартире?
   - Почти одновременно. Они прибыли как раз тогда,  когда  я  припарковывал
машину. Насколько я понял, они заглянули в "Молодой Дельфин".
   - Кто-нибудь видел или  слышал,  что  вы  побывали  в  своей  квартире  в
Кэнонбери?
   - Мог слышать сосед сверху. Он ворчит, что я бужу его  каждую  ночь.  Как
только я вошел, зазвонил телефон. А было  это  около  одиннадцати.  Ошиблись
номером. Думаю, он проснулся от звонка,  однако  не  уверен.  Я  задержался,
чтобы сделать глоток виски, ополоснуться под душем, а потом сразу  подхватил
гитару и вылетел из квартиры.
   - Как зовут вашего соседа сверху? Гарри назвал имя и выразил надежду, что
все-таки разбудил бедолагу.
   - Сейчас проверим. Фоке?
   Мистер Фоке позвонил соседу Гарри под видом оператора телефонной станции,
проверяющего неисправную линию, и выяснил, что телефон  Грава  действительно
зазвонил в одиннадцать часов, как только сосед выключил свет.
   - Ну, слава Богу, - сказал Гарри.
   - Возвращаясь к вашему пиджаку... Был ли в кармане желтый шелковый шарф?
   - Действительно был. С элегантной буквой "Г", которую  вышила  прекрасная
ручка чертовки. По крайней мере, ее не  пришлось  спарывать.  Бедный  старый
Генри Дж, был доволен, как сытый осел.
   - Он вам нравился, не так ли?
   - Хороший парень. Мы, бывало, пропускали с ним по  пинте  в  пабе,  и  он
рассказывал о своих днях на  реке.  Мне  всегда  казалось  странным,  что  я
вызываю у него добрые чувства.
   - Почему же?
   - О.., видите ли, я чудовищно непопулярен. Я неприятен. У меня  настоящий
талант вызывать всплески антипатии, ручаюсь вам.  Уверяю,  что  даже  мистер
Кондукис, - добавил Гарри, широко раскрыв глаза, - на дух меня не переносит,
хоть и чувствует себя обязанным.
   - Когда вы с ним виделись в последний раз?
   - Вечером в пятницу, - моментально ответил Грав.
   - Вот как?
   - Да. Я из чувства благодарности звоню ему  иногда  с  тех  пор,  как  он
обеспечил меня этой ролью. Кстати, я не упоминал, что мы  с  ним  состоим  в
отдаленном родстве? Повторяю: отдаленном.
   - Нет.
   - Я предпочитаю об этом не говорить. Видите ли, даже  мне  известно,  что
существуют некоторые границы, которые лучше не переступать.

Глава 8

ВОСКРЕСЕНЬЕ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ

   - Ну, Братец Лис, что ты об этом думаешь?
   - О "душе общества"? С нами  он  держался  совершенно  иначе,  чем  когда
дразнил своих  коллег.  Комплекс  неполноценности,  не  иначе.  Вы,  правда,
заставили его высказаться.
   - Как по-твоему, он действительно снизошел до очевидных выводов?
   - Вы о пиджаке? Не могу поверить, мистер Аллен, что  его  заботил  именно
пиджак. Честно говоря, мне сразу показалось, что предлог притянут за уши.  С
тем же успехом вы можете  сказать..,  точнее,  -  решил  подколоть  Фоке,  -
подозревать кого угодно. Мистера Найта, эту остроносую  леди  мисс  Брейс  и
даже мистера Кондукиса.
   - Да, Фоке, все они действительно  попадают  под  подозрение,  даже  если
оставить пиджак в стороне.
   - Попадают, попадают,  -  с  тяжким  вздохом  согласился  Фоке,  помолчал
немного и медленно проговорил:
   - Думаете, он нас разыгрывал, вешая лапшу на уши?
   - Я бы не удивился.  И  все-таки  определенный  смысл  в  этом  есть.  На
площадке было действительно темно, даже при условии, что на нее  падал  свет
из витрины.
   - Кстати, а как она освещалась? Я так и не удосужился взглянуть.
   - В нише есть выключатель. Вор не мог открыть стальные двери, не  включив
света.
   - Как в холодильнике.
   - Да. Мне кажется, произошло примерно следующее. Двери из яруса в верхнее
фойе заперли, зрительный зал погрузился в темноту. Вор притаился  на  ярусе.
Он слышал, как ушли  Джей  с  мисс  Дюн,  как  хлопнула  служебная  дверь...
Подождал до полуночи и подкрался к  ближайшей  двери,  откуда  услышал,  как
Джоббинс звонит пожарникам и в полицию. А мы знаем точно, что рапорт им  был
сделан вовремя.
   - Дежурный пожарный, которому он  звонил  после  полицейского  отделения,
утверждает, что трубка была повешена как-то слишком резко.
   -  Верно.  Дальше  пойдут  сплошные  предположения.  Думаю,   неизвестный
воспользовался этим  моментом,  чтобы  открыть  панель  в  стене  -  она  не
запирается - и набрать комбинацию. Сигнализацию  он  уже  отключил.  У  него
наверняка был фонарик, однако могу поспорить, что - намеренно или случайно -
он задел выключатель  и  привел  в  движение  стальные  двери,  одновременно
включив освещение. Если это произошло случайно, он не  знал,  что  натворил,
пока не открыл сейф. Вынув подставку со всем ее  содержимым,  он  обнаружил,
что смотрит через стекло в верхнее фойе и на площадку лестницы.
   - А световое пятно отражалось на противоположной стене.
   - Причем достаточно ярко, чтобы привлечь внимание Джоббинса.
   - Звучит несколько натянуто.
   - Будто я сам не знаю.
   - Что же дальше? Парень прикидывает, что пора уходить. Но зачем ему лезть
в фойе? Это вопрос, - сказал Фоке, безмятежно рассматривая  своего  шефа.  -
Поступок исключительно глупый. Ему ведь известно, что там Джоббинс.
   - У меня есть только один ответ, Фоке.  Он  схватил  добычу  и  собирался
вернуть подставку на место, запереть сейф - в общем, привести все в  прежний
вид. Он уже снимал вещи с подставки, но тут ему помешали. Он услышал  голос,
мяуканье, шорох - не важно, что именно. Оглянулся.  Обнаружил  следящего  за
ним Тревора Вере. Джоббинс,  по  его  мнению,  был  внизу  у  телефона.  Вор
выскакивает на ярус, мчится по нему  и  выбегает  на  другую  сторону  фойе,
надеясь нырнуть в туалет прежде, чем Джоббинс поднимется.  Он  рассчитывает,
что Джоббинс обнаружит на ярусе Тревора и сочтет  его  виновным.  Только  он
опоздал. Джоббинс заметил свет от сейфа и рванул вверх  по  ступенькам.  Вор
увернулся от него, схватил дельфина  и  размозжил  сторожу  голову.  Тревор,
который тоже выскочил в фойе, все это видел. Убийца двинулся к нему. Мальчик
юркнул обратно за дверь и побежал по центральному проходу. Преследователь за
ним. Он настиг его в каком-то футе от лестницы. Завязалась борьба, во  время
которой мальчик схватился за  подставку.  Полиэтиленовая  пленка  соскочила,
реликвии перелетели через барьер вместе  с  ней.  Мальчик  получает  удар  в
челюсть и тоже падает с яруса. Его ногти прочерчивают диагональные полосы по
вельветовой обивке. Хокинс в этот момент идет по переулку к служебной двери.
   - Дудки, - перебил мистер Фоке,  любивший  иногда  употреблять  жаргонные
словечки. - Сколько, по-вашему, все это продолжалось?
   - После набора комбинации не более пяти минут. Может быть, меньше.
   - Получается, было около пяти минут первого.
   - Скажем, между двенадцатью и десятью минутами первого.
   - Да, сэр, - сказал Фоке с выражением признательности. - А в  пять  минут
первого, или десять, или около того, Хокинс вошел через служебную дверь и  в
партере побеседовал с напарником, который смотрел на него с яруса.
   - Забавляетесь, сэр? - отозвался Аллен.  -  В  таком  случае  примите  во
внимание, мистер Насмешник, что Хокинс беседовал с кем-то,  одетым  в  новый
пиджак  Джоббинса,  который  только  и  можно  было  различить  при  скудном
освещении. Нет никаких доказательств, что с ним говорил именно Джоббинс. Как
видите, Гарри Граву имело смысл заводить речь о пиджаке.
   - Ну-ну?
   - Считаешь, я зашел слишком далеко?
   - Это вы говорите, мистер Аллен.
   - Вот именно, что говорю. Все это, конечно,  только  предположения.  Если
можешь выдать лучшую гипотезу, я внимательно слушаю.
   - Эх, если б мальчишка пришел в себя!.. - пробурчал Фоке.
   - Может, и придет.
   - Вернемся к пиджаку. Зачем нужно его приплетать? Убийца  теряет  добычу,
сбрасывает мальчишку с яруса  и  слышит,  что  у  служебной  двери  появился
Хокинс. Прекрасно. Он выскакивает обратно в круглое фойе. Почему бы  ему  не
удрать через главную дверь?
   - Нет времени. Он знает, что через несколько секунд Хокинс пройдет  через
зрительный зал в нижнее фойе. Дверь заперта на замок, ключ висит за  кассой.
Кроме того, засов. Некогда отпирать.
   - По-вашему выходит, он сорвал пиджак с трупа, напялил на  себя  со  всей
кровью и Бог знает чем...
   - Только снаружи. И, думаю, он вынул  из  кармана  шарф,  чтобы  защитить
собственную одежду.
   - Ага. Значит, он принарядился,  вернулся  на  ярус  и  попросил  Хокинса
приготовить чай?
   - Хриплым простуженным голосом, наверное.
   - А дальше что? Продолжайте, мистер Аллен, не останавливайтесь.
   - Хокинс отправился готовить чай. Это заняло у него не меньше пяти минут.
Наш клиент вернулся к телу, опять надел  на  него  пиджак,  а  шарф  обернул
вокруг шеи. Помнишь, как выглядела одежда? Пиджак был задран выше  поясницы.
Он не мог так сбиться при простом падении.
   - Черт, я это уп