ся и пожал плечами:
     - Не знаю.
     - И ты ушел?
     - Ушел.
     - И даже не поинтересовался, что он там будет делать?
      -  Зачем? - удивился Сергей. - Он же взрослый человек.
Раз решил остаться, значит, ему так нужно.
      -  Ты  преступник! - закричала я. - И всякий, кто  так
думает,  тоже преступник. Если бы ты не оставил его там,  не
произошло бы страшное преступление! - закричала я и  вовремя
вспомнила, что на этом, пожалуй, пора ставить точку.
      -  А что случилось? - не на шутку испугался Сергей.  -
Иван...
      Голос  его  дрогнул  и  оборвался.  Взгляд  растерянно
расплылся   по  пространству  кухни,  потом  сфокусировался,
поплыл  и  наткнулся  на Евгения. В глазах  Сергея  читалась
паника. Астров понятия не имел, что стало в тех кустах с Ива-
, ном Федоровичем, и пожал плечами.
     - Успокойся, - пожалела я Сергея, - Иван Федорович жив.
В противном случае Маруся дала бы мне знать. Он-то жив, черт
бы  его  побрал. Ну да ладно, в остальном разберемся.  Женя,
срочно едем к Марусе.
     В прихожей хлопнула дверь. Пришла Елена.
      -  Вы  куда? - удивилась она. - У нас возникли срочные
дела, - пояснила я, хватаясь за ручку двери.
     - А как же вино?
      -  Отпразднуете  мир с Сережей,  -  посоветовала  я  и
шепнула ей на ухо:
     - Он действительно тебе не изменял. Во всяком случае, в
тот день, когда намечалась вечеринка.

                          Глава 21

     Всю дорогу Евгений внушал мне, что уже поздно и на ночь
глядя общение с Марусей пагубно скажется на его психике.
      -  Мне  будут сниться кошмары, если я вообще засну,  -
жаловался он.
      -  На  что  ты намекаешь? Хочешь остаться в машине?  -
возмутилась я.
      -  Было бы неплохо. Я бы вздремнул. Какой там от  меня
прок?
     - Будешь отвлекать Ивана мужскими разговорами.
      В  этот  момент  мы как раз въехали  во  двор  Маруси.
Евгений глянул на окна ее квартиры и обрадовался.
     - Какие разговоры? - закричал он. - Посмотри, у них нет
света. Или уже спят, или отправились в гости.
      -  Если  спят - разбудим, если в гостях -  разыщем,  -
постановила я и грозно приказала:
     - Выходи из машины.
      Я чувствовала свою власть над ним и пользовалась ей по
полной   программе.  Ой  вздохнул  и  нехотя  открыл  дверцу
"Тойоты". Представляю, как он клял в душе те кусты, и яд  из
ларька,  и женские духи. Если бы не вышеназванные причины  и
чувство  глубочайшей вины, он не задумываясь послал бы  меня
очень далеко вместе с моей заполошной Марусей. Тем более что
он  был  участником "полетов", которые мне с ней  предстояло
разбирать.  С мужской легкостью совершив грех,  Евгений  по-
мужски  не  стремился его искупать. Но для этого и существую
o.
      Уж  я-то его заставлю. Искупая этот грех, он еще много
сделает  хороших дел. С горечью подозреваю, что все  великие
дела в этом мире вершатся примерно по такому же сценарию.
      ...Маруся была не в гостях. Она спала в объятиях Ивана
Федоровича, и я ее разбудила. Вы видели когда-нибудь слона в
пеньюаре?  Я  вам  сочувствую. Сами  не  понимаете,  сколько
радости потеряли. Это зрелище способно рассмешить покойника.
Оно  может  вывести  из депрессии кого угодно.  Я  мгновенно
забыла про свое горе и расхохоталась.
      Не знаю, чем в это время был занят Евгений. Думаю, ему
было нелегко.
       Смеяться  в  лицо  полуобнаженной  женщине   все   же
неприлично.
         Маруся,    застигнутая    врасплох,    была    рада
продемонстрировать  свой пеньюар моему Астрову,  поэтому  не
спешила   набрасывать   халат.   Уверенная   в   собственной
неотразимости, она никак не могла отнести мой смех  на  свой
счет   и   с   улыбкой  ждала  разъяснений.  Когда  ожидание
затянулось, она рассердилась.
      - Хватит ржать! - гаркнула она. - Я прямо вся смотреть
на тебя не могу.
      "А  я  на  тебя",  -  подумала я  и  подавилась  новым
приступом  смеха.  Маруся  грозно посмотрела  на  Астрова  и
спросила:
      -  Она  что, приехала в час ночи, чтобы вволю поржать?
Прямо трясется вся наша старушка.
      Не  знаю, чем закончилась бы эта сцена, но в  прихожую
выполз всклокоченный Иван Федорович, и Маруся вынуждена была
стыдливо вскрикнуть:
      -  Ой, пойду халат наброшу. Когда она набросила халат,
мой смех как рукой сняло. Я тут же приступила к делу.
      -  Мужчины  -  на кухню курить, женщины  -  в  комнату
шептаться,  -  сказала я, чем зажгла в глазах подруги  огонь
любопытства.
      Она  схватила  меня за руку и потащила в  комнату,  не
дожидаясь, когда мужчины отбудут на кухню.
      -  Что случилось? - громогласным шепотом спросила она,
опуская на диван свой центнер с гаком.
      Я тоже присела и, стараясь не смотреть на торчащий из-
под халата пеньюар, спросила:
     - Маруся, это ты расцарапала лицо Ивану Федоровичу?
     Она потупилась.
      Я  тут  же пожалела о своей роли в ее жизни. Ну зачем,
спрашивается,  я долбала ее этим Иваном Федоровичем?  Теперь
она  ни  за  что не согласится признать, что и на ее  солнце
есть темные пятна. Она грудью станет на его защиту.
       -  Соседский  кот,  -  скорбно  вздохнула  Маруся.  -
Представляешь,  старушка, взбесился. Я  прямо  вся  чуть  не
умерла. Как вскочит, как набросится на меня.
     Если бы не Ваня, загрыз бы меня, скотина.
      - Знаем мы этого кота, - с ехидной усмешкой сказала я.
- Этот же кот твоего Ваню напоил до смерти и женскими духами
облил.
     Я вскочила, а Маруся как сидела, так и осталась сидеть.
     - Откуда ты знаешь? - не своим голосом спросила она.
      Нарадоваться не могу на ее простоту. Как приятно иметь
дело с такими людьми.
      -  От верблюда, конечно, - сообщила я, меряя шагами ее
комнату.
      Усидеть  на месте я уже не могла. Энергия  била  через
край, ноги сами несли на кухню к Ивану Федоровичу, но раньше
Маруси я туда пойти не могла.
     - Буду с тобой откровенна, - шепотом сказала я, радуясь
концентрации  ее внимания. - В моем дворе была  изнасилована
девушка.  И  как  раз в то самое время,  когда  у  нас  была
вечеринка.
      -  Жанна!  -  вскрикнула она, тараща глаза  и  зажимая
ладонью рот.
      - Тьфу на тебя. Какая Жанна? Она была дома, с нами. Ты
что, забыла?
     - Точно, вспомнила, вы еще на кухне шептались.
      Очень  удобно иметь подругу с такой памятью. На всякий
случай.  Вдруг понадобится алиби. Тогда просто  приходишь  к
ней, вызываешь в ее памяти нужные события, и она свято верит
в  то, что они действительно происходили, и будет клясться в
этом  уже по собственной инициативе хоть на Библии, хоть  на
Коране.
     - А кто же это тогда, если не Жанна? - заинтересовалась
Маруся.
     По-другому и быть не могло.
      -  Это  девушка, живущая в соседнем  доме,  ты  ее  не
знаешь, - пояснила я.
       Маруся  пришла  в  изумление.  Она  никак  не   могла
переварить мысль, что я знаю кого-то, кого не знает она.
     - Изнасиловали ее как раз в тех кустах, - продолжила я,
- в которых был замечен твой Иван.
     Взгляд Маруси приобрел ястребиность.
      -  В  каких  кустах  он  был  замечен?  -  воинственно
закричала она.
      -  Да  тише  ты,  -  испугалась я. -  Его  надо  брать
нахрапом.   Девчонка   утверждает,   что   поцарапала   лицо
насильника.  Еще  она,  падая,  разбила  флакон  с   духами.
Следовательно, от насильника должен исходить  сильный  запах
дешевых женских духов.
      - Был! Был такой запах! - воскликнула Маруся, глядя на
меня совершенно дикими глазами.
      -  Еще на рубашке должны остаться следы травы, знаешь,
такие зеленые пятна или полосы.
      -  Были  и  пятна,  были и полосы!  -  закричала  она,
срываясь с дивана и устремляя все свои килограммы к двери.
      Я  с воплем "нет, еще рано!" попыталась преградить  ей
путь,  но  тут же была опрокинута на пол. Маруся пробежалась
по  мне  и с тяжелым топотом помчалась на кухню. Я вскочила,
отряхнулась и, дивясь, что все еще цела, понеслась за ней.
     По пути она где-то прихватила огромные деревянные щипцы
для белья, с их помощью она и повела допрос.
      - Тебе мало?! Тебе все еще мало?!! - яростно вопрошала
.- , неистово молотя щипцами своего Ваню куда ни попадя.
       Я   поразилась  его  выдержке.  Он  довольно   лениво
прикрывался руками и стонал:
     - Маруся, Маруся, ну сколько можно...
     "Да-а, - подумала я, - такой кого хочешь изнасилует".
     Евгений сидел на стуле, нервно курил и сгорал от стыда.
Он  вздрагивал от каждого удара, на лице его отражалась боль
Ивана Федоровича.
      Я  понимала,  что  остановить Марусю невозможно.  Надо
ждать,  когда она устанет. К счастью, произошло это довольно
быстро,  хотя  Ивану Федоровичу, думаю, так  не  показалось.
Когда она опустила щипцы и уселась на стул, вытирая пот,  он
посмотрел на нее с большой благодарностью.
      -  Ты  хоть знаешь, за что я лупила тебя? -  с  мягким
укором  спросила  Маруся, после чего я  поняла:  нет  такого
греха, который она не простила бы своему Ване.
      -  Понятия  не имею, - ответил он, потирая  ушибленные
места. И тут она зарыдала.
     - Ва-аня, я тебя та-ак ждала-аа, я прямо вся тебя ждала-
аа, а ты?
      -  А я? - бестолково поинтересовался Ваня, и она снова
подняла щипцы.
      - Я больше не могу смотреть на это избиение младенцев,
-  сказал Евгений и попытался ее остановить, но тут  же  был
выдвинут ею за пределы кухни.
      - Маруся, ты сошла с ума! - закричал он, приземляясь в
коридоре у двери туалета. - Тебе надо лечиться! У психиатра!
       Я  бросилась  к  Евгению,  протянула  руку  помощи  и
прошептала:
      - Лучше молчи, милый, а то лечиться придется тебе и не
только  у  психиатра. У Маруси опыт, вес и рост, помноженные
на темперамент, а у тебя что?
      -  У  меня тоже опыт, вес и рост, - поднимаясь с пола,
обиженно сказал он.
      -  Да, но без ее темперамента грош им цена. Она  любит
своего Ваню и скорей убьет тебя, чем его.
      Астров  успокоился и смотрел на Марусю с гордостью  за
меня.  На  лице  его  было  написано  безграничное  счастье.
Счастье  и  прозрение.  Он,  глупый,  считал  меня  тираном.
Оказывается, я ангел в сравнении с ней.
      -  Теперь видишь, как тебе повезло, что ты влюбился  в
меня? - шепнула ему на ухо я.
      Евгений понял меня с полуслова, нежно обнял, поцеловал
и ласково шепнул в ухо:
     - Ты ангел, ангел.
     - Вы что это там милуетесь, когда я прямо вся в горе? -
грозно  спросила Маруся, опуская щипцы. - Если  этот  изверг
мне сейчас все не расскажет, я его убью, - пообещала она,  с
презрением глядя на Ивана Федоровича.
     - Расскажу, Маруся, расскажу! - горячо взмолился тот. -
Только скажи что?
       -  Расскажи,  как  ты  насиловал  бедную  девушку,  -
потребовала она.
      Ваня тупо посмотрел на нее и втянул голову в плечи. На
+(f% его запечатлелась мучительная работа мысли.
       -   Что?   -  зарычала  Маруся.  -  Негодяй!   Будешь
отпираться?!!
      -  Не  буду,  Марусенька, не буду, сразу все  подпишу,
тьфу,  сразу все скажу, только намекни что, где и  когда?  Я
плохо помню.
      -  Ты мне, Ваня, ваньку не валяй! Не помнит он! Что ты
плел   мне  про  духи?  Целую  сагу  сочинил!  А  про   рожу
разодранную свою?! Козел!
      -  Марусенька, я всю правду плел, и про  сагу,  и  про
рожу, и про духи.
      Верь  мне, Марусенька, верь. Вот и Женя здесь.  Он  не
даст мне соврать. Мы же вместе были - и я, и Сережа, правда,
Женя?  - Иван Федорович повернулся к Астрову и посмотрел  на
него  с такой надеждой, что мне сразу же захотелось все  ему
простить.
      Однако  этого не захотелось Марусе. Она вновь  подняла
свои щипцы и, игриво помахивая ими, желчно спросила:
     - Может, вы и насиловали вместе?
     - Может, - согласился Иван Федорович, - я не помню. Был
очень пьян. Тут оживился мой Женя.
      - Ну как это не помнишь, Ваня, - обиделся он. - Как на
вечеринку собирались, помнишь? Тот кивнул распухшей головой.
     - Помню.
     - Как решили до этого размяться, помнишь?
     - Помню.
     - Как распили бутылочку?
      -  Да,  да,  это помню, - вдохновился Иван  Федорович,
услышав наконец хоть что-то приятное.
     Евгений облегченно вздохнул.
      - Ну вот, а говоришь: "не помню". Потом ты повез нас к
Соне.
     - Видимо, да, - задумчиво согласился Ваня.
      - Как это повез? - возмутилась Маруся. - После бутылки
водки? Он что, был пьяный за рулем?
     - Видимо, да, - подтвердил Иван Федорович.
     Нет, Маруся все же успела выколотить из него все мозги.
Что он несет?
     Она же его теперь совсем убьет.
      -  Да  не  был  он  за рулем, - поспешно  успокоил  ее
Евгений. - Машину мы поставили на автостоянку.
     - Он до сих пор ее не может найти, - вставила она. -Вы-
то хоть помните, что это за автостоянка? Нет, я его убью!  Я
прямо вся сейчас его убью!
      -  Автостоянок  в  Москве много, - философски  отметил
Евгений, - но со временем найти можно. Если постараться.
     - Да не отвлекайтесь вы на всякие мелочи, - возмутилась
я. - При чем здесь автостоянка, когда мы решаем такие важные
задачи. Что было потом?
     Поставили вы автомобиль на автостоянку и...
      - И в метро, - воскликнул Иван Федорович, чем заслужил
одобрительную улыбку приятеля.
      -  Во-от, - как к маленькому обратился Женя к нему,  -
помнишь-таки.
      Молодец. А по пути завернули в ларек. Там-то, у своего
знакомого ты нам яду и купил.
     - Какого еще яду? - пожелала знать Маруся.
       -  Машенька,  я  же  тебе  говорил,  -  пояснил  Иван
Федорович.  -  Водка была плохая. Настоящая отрава.  Яд.  Мы
выпили, и дальше уж совсем ничего не помню.
     Клянусь. Хоть убей меня!
      -  Нет,  я сейчас упаду! Я прямо вся сейчас  упаду!  -
закричала  Маруся. - Зачем вы пили, изверги,  когда  мы  вас
ждали на вечеринке?
      - Зачем вы, изверги, пили? - присоединилась к ней я. -
Разве  не  для  этого  мы  затеяли  вечеринку?  Что  же  вы,
дождаться не могли?
     Евгений с укором посмотрел на нас.
      - Будто не знаете, зачем мы пили, - сердито сказал он.
- Будто вы даете нам пить на вечеринке.
      - Кто? Мы не даем? - возмутилась Маруся. - Будто вы  у
нас спрашиваете.
      Каждый раз вас разносят по домам пьяных в лежку, а вам
все мало.
      - Ладно, не будем отвлекаться, - миролюбиво сказала я.
- Лучше освежите свою память. Вышли вы из метро и...
     - Обнялись и с песнями пошли, - сообщил Иван Федорович,
на   которого  опять  снизошло  озарение.  -  Потом   Сергею
захотелось отлить...
       Маруся   схватилась  за  сердце,  закатила  глаза   и
прорычала:
      -  О  ужас!  Уроды!  Уроды  позорные!  Иван  Федорович
виновато заморгал глазами и заблеял:
      -  Ну,  Марусечка, это же нормально, мы же пили  пиво,
много пива.
      - Они еще и Пиво пили, - с безысходностью обратилась я
к подруге. - Яда им показалось мало.
      Она  уже  потеряла способность комментировать  и  лишь
шептала:
     - Уроды... Уроды...
     - И что было потом? - спросила я, готовая ко всему.
      Иван Федорович, ища подсказки, вопросительно посмотрел
на  Евгения, но тот чесал в затылке и мучительно припоминал.
Тогда на Ваню снизошло новое озарение.
      -  А-аа! - закричал он. - Так Женька же вспомнил, куда
мы шли, и расстроился, и заспешил.
      Щипцы  мигом  поднялись в воздух, и  Марусин  истошный
вопль прокатился по кухне:
      -  А  ты,  значит, не расстроился! А  ты,  значит,  не
заспешил! Так вот тебе! Вот тебе!
      - Марусенька! - плаксиво задребезжал Иван Федорович. -
Я тоже расстроился, я тоже заспешил, но не смог подняться!
     - Изверг! - гаркнула Маруся и хватила об пол щипцами.
     Они рассыпались на части.
      -  Дальше я помочь ничем не могу, - искренне признался
Евгений. - Я упал под лестницей в соседнем подъезде и уснул.
      Мы  с  Марусей  скрестили взгляды  и,  схватившись  за
сердце, хором воскликнули:
     - Уроды!
      Иван Федорович мучительно соображал, чем бы порадовать
нас, и сообразил-таки.
     - Вспомнил, - ликуя, сообщил он, - потом ушел Серега. Я
просил  его  не  бросать меня, но он сказал, что  Елена  ему
башку оторвет, и ушел.
     Я не стала рассказывать, что в интерпретации Сергея все
было  наоборот: он просил Ивана пойти с ним, а  тот  наотрез
отказался.
     Я лишь сказала:
      - Сергей на вечеринку тоже не пришел. Видимо, заснул в
другом подъезде.
      Хорошо,  что  в  нашем доме много подъездов.  На  всех
пьяниц хватит.
     Марусю крепко заклинило.
      - Уроды, уроды, - приговаривала она, закатывая глаза и
качая головой.
       -   Ваня,   а   ты-то  чем  занялся   в   кустах?   -
полюбопытствовал Евгений.
     Иван Федорович развел руками:
      -  А  хрен его знает. Думаю, заснул. Маруся  вышла  из
ступора и спросила:
     - И долго ты там спал?
      -  Вот  уж  не помню. Да и как разберешь? Темно  было,
когда заснул, темно было, когда проснулся. Встал и пошел  на
вечеринку, трезвый как стеклышко уже...
      -  Можно подумать, - скептически отозвалась Маруся,  с
тоской  глядя  на  рассыпанные по полу "останки"  щипцов.  -
Напился,   упал,  заснул,  проснулся  и  трезвым  пошел   на
вечеринку.  Тогда я не поняла, когда же ты  насиловал,  если
все происходило в такой строгой последовательности.
     Иван Федорович удивленно развел руками.
      - Так в промежутке, наверное, - растерянно сказал он и
добавил:
     - Я так думаю.
     - А я думаю, что он вообще никого не насиловал, - решил
вступиться за собутыльника Евгений.
     Я поспешила охладить его пыл и сказала:
      -  Лучше подумай над тем, почему Старая Дева видела  в
кустах тебя одного, когда там валялась целая компания.
     Евгений сник и умолк.
      - Ну? - грозно обратилась Маруся к Ивану Федоровичу. -
И  почему же ты не дошел, когда мы так тебя ждали?  Куда  ты
еще завернул? В какой подъезд?
     Он неожиданно обиделся:
      - Ни в какой подъезд я не заворачивал, а пошел прямо к
Соне.
      -  Так почему же ты ко мне не дошел? - изумилась я.  -
Что тебе помешало?
      -  Не  что, а кто, - уточнил он. - Я встретил  соседку
твою,  Татьяну. Она сказала, что все только  что  уехали  на
машине. Я и не пошел. Что ж было идти, когда все уехали.
     Это сообщение почему-то несказанно порадовало Марусю.
      -  Он  не врет! - закричала она так, словно не было  у
-%#.  никаких грехов. - Татьяна действительно была во дворе,
когда  мы  уезжали. Она стояла и болтала  со  Старой  Девой.
Значит, мы разминулись совсем немного. Иди, поцелую.
      Она протянула ему руки. Ее Ванечка тут же погрузился в
ее объятия.
      "Что-то  здесь не так, - подумала я. - Гости  ушли,  а
следом приползла Жанна. Выходит, ее изнасиловали после того,
как  Иван  Федорович покинул кусты, если, конечно, исключить
его. Дьявол! Я запуталась".
      -  Маруся, - сказала я, выразительно показывая  ей  на
дверь, - надо поговорить.
      Она  мигом все поняла и перестала обниматься со  своим
Ваней. Мы отправились в гостиную.
     - Ты ему веришь? - строго спросила я.
      -  Даже не знаю, - со вздохом ответила она. - С  одной
стороны  -  не  верю,  потому  что  мужчинам  верить  нельзя
никогда, а с другой стороны, как подумаю...
      Слушай,  старушка,  неужели он мог изнасиловать  кого-
нибудь, кроме меня?
     Я всплеснула руками:
      -  Ты  невозможна! Конечно, мог. Мужчины все могут.  А
твой  Ваня  вообще темная личность. Я всегда  с  подозрением
смотрела на то, как он кусает твои щеки и кричит при этом  с
каким-то  нездоровым восторгом: "А щеки! А  мои  щеки!"  Это
что, по-твоему, нормально?
     Маруся изумилась:
     - Что же здесь ненормального?
      -  А  ты  представь, что мой Астров таким  же  образом
кусает меня.
      - Фу, мерзость какая, - содрогнулась она. - Да, в этом
есть что-то неприличное, садистское.
      -  А  я о чем? Я о том же. Иван Федорович вполне может
изнасиловать  кого  угодно,  но  ты  пока  никаких  мер   не
предпринимай до моего разговора с Т