ошлый раз. Видимо,  за  долгие
годы  жизни отец семейства выработал свой способ воздействия
на неукротимую жену. Лишь после этого рассказа он перешел  к
делу.
      -  Лизонька,  - сказал он, - по-моему, Софья  Адамовна
права.   Жанна   действительно  на  редкость   стеснительный
ребенок.  Ей будет неудобно идти к гинекологу с  тобой.  Нам
надо  быть как-то поделикатней в таких вопросах. Пусть Софья
Адамовна  отведет  ее  к  своему  врачу  и  потом  все   нам
расскажет.  - И рассказывать нечего, - радостно  воскликнула
я.  - Просто принесу заключение доктора. Впрочем, Миша, если
хочет, может пойти со мной.
     Елизавета Павловна сидела мрачнее тучи.
     - Почему только Миша? - проскрипела она. - А Жанна?
     От моей радости не осталось и следа.
      - Жанна само собой, - коченея от гнева, пояснила я.  -
Я, Жанна и Миша!
      Мы  втроем. Втроем пойдем к доктору, втроем  войдем  в
кабинет и втроем ляжем на кресло.
     - Я тоже пойду! - заявила эта непрошибаемая, не обращая
внимания на мои издевки.
     - Тогда уж надо захватить и мать Жанны. Вы не забыли? У
нее есть мать.
      -  И  отец,  - вновь поддержал меня отец семейства.  -
Справедливости ради надо взять и его.
      -  А  братья  и  сестры?  Чем они  хуже?  -  истерично
рассмеялась я. - Возьмем тогда уже и их. Да мало ли кого еще
надо  прихватить  с  собой.  На  кресло.  Если  уж  идти   к
гинекологу,   так   целой   демонстрацией.   С   флагами   и
транспарантами. Так и двинемся завтра.
     - Так и двинемся, -Согласилась Елизавета Павловна.
      "Как  живет  здесь  моя бедная Жанна!"  -  в  отчаянии
подумала я и наткнулась на сочувствующий взгляд Михаила.
      Этот взгляд вдохновил меня на дальнейшую борьбу,  и  я
воскликнула, обращаясь уже непосредственно к всевышнему.
      -  О  господи!  - воскликнула я. - Неужели  невозможно
миром  решить  такой простой вопрос? Сотни женщин  ходят  на
прием  к  гинекологу  вообще без  всякого  сопровождения,  и
человеческий  род еще не угас. Так неужели  моя  Жанна  хуже
других? Почему она должна шагать под конвоем свекрови?
      Михаил ерзал и вздыхал, но выступить против матери  не
решался.  Не  знаю, чем кончилось бы все  это,  если  бы  не
зазвонил его мобильник. Он достал телефон из кармана и сразу
же   превратился  в  человека.  В  очень  важного  человека,
преисполненного  и внешнего, и внутреннего  достоинства.  Он
разговаривал  так  умно и уверенно, что стало  ясно:  Михаил
способен   на  сильные  решения.  Он  быстро,   спокойно   и
квалифицированно   что-то  кому-то  объяснил.   Я   слышала:
разговор  идет на моем родном языке, но о чем этот разговор,
могла лишь догадываться, так загадочна и непонятна была речь
Михаила.
     Отдав последнее указание и задумчиво отправляя трубку в
карман  пиджака,  он  являл  собой  воплощение  исполненного
долга.  Все,  не  исключая  и меня,  с  трепетным  уважением
следили за ним.
      - Думаю, - Не выходя из роли, четко произнес Михаил, -
Жанна  должна  отправиться к врачу с тем,  с  кем  ей  будет
удобней. Жанна!
     Его бледная жена мгновенно явилась на зов.
     - С кем бы ты хотела пойти к врачу?
      -  Одна,  - ответила она и густо покраснела. Елизавета
Павловна встрепенулась.
     - Вот видите, - злорадно усмехнулась мне она, - девочка
не хочет идти с вами.
     - Так же, как и с вами, - еще более злорадно улыбнулась
я в ответ. - Но пойдет она к моему врачу.
     - Почему это? - взвизгнула свекровь.
      -  Потому  что Роза знает и любит Жанну, в отличие  от
вашего  хваленого  профессора. А уж  какой  это  специалист,
можете   спросить  у  нашей  общей  знакомой   Тамары.   Она
компетентно вам расскажет.
      -  Мама, пусть Жанна идет к Розе, - тоном, не терпящим
возражений, сказал Михаил.
     - Делайте как хотите, - промычала Елизавета Павловна и,
исполненная трагизма, удалилась из комнаты.
      Мужчины виновато посмотрели на нас с Жанной. Это  была
полная победа. А всякая победа - начало поражения.

                          Глава 28

      С  того  момента,  как я узнала о беременности  Жанны,
желание  разыскать злодея и наказать зло стало  нестерпимым.
Чем  бы ни занималась я, где бы ни находилась, мысли об этом
всегда были со мной. Единственную улику, ключик, я совала во
все возможные отверстия и без всякого результата.
      Я стала раздражительна, а Евгений впал в спячку. С ним
совершенно  невозможно было говорить. Как  только  баба  Рая
отправлялась  на охоту за сплетнями, мне сразу  же  хотелось
поделиться с ним своими мыслями, но при первом же моем слове
он впадал в апатию.
      -  Что  ты  лежишь? - возмущалась я. - Раньше  ты  был
активный,  а  теперь, как выпадет свободная минута,  так  ты
сразу на диван. Все лежишь и лежишь!
      -  Я  думаю, - важно ответствовал Евгений, не открывая
глаз.
     Меня такой ответ приводил в ярость, потому что кто-кто,
а  уж  я-то  знала, что это за думы. Глубокая  задумчивость,
естественно переходящая в храп, вот что это такое.  Как  это
по-мужски! Он что, думает пережить этот сложный период нашей
жизни, не вставая с дивана?
      Я  готова  была  наброситься на него  с  кулаками,  но
вернулась  баба  Рая,  и я пошла на заклание.  Она  принесла
мороженую  горбушу  и  горела  желанием  посолить   ее   для
бутербродов.
     - Вы это делали когда-нибудь? - спросила я.
      - Дак ты посолишь, - снимая с Саньки ботинки, ответила
она. - Такой вам с Женькой через неделю завтрак будет, языки
проглотите.
      "Ты  только  об этом и мечтаешь. Ну вот, началось",  -
подумала я и обреченно потянулась за солью.
      Срывая свою злость на бедной, заледеневшей горбуше,  я
лупила  ею  по  столу  и мазала солью  все,  что  могла,  не
исключая и себя.
      -  Больше соли сыпь, больше, - подбадривала меня  баба
Рая.
     - Больше боюсь, - сердито ответила я.
     - Рыба берет соли столько, сколько ей нужно. Сыпь. Чего
ты боишься?
     - Того, что пересолю.
      Старуху  такой  ответ не удовлетворил.  Она  выхватила
рыбину  из моих рук и тут же высыпала на нее половину пачки.
И  в  этот  момент  кто-то опять встал  за  моей  спиной.  Я
испуганно  оглянулась.  Пусто. Не  совсем,  конечно,  пусто.
Ореховые  шкафы с посудой стояли на своем обычном месте,  но
не   они  же  дышали  мне  в  затылок.  На  фоне  предыдущих
неприятностей,  усугубленных горбушей,  мне  это  показалось
невыносимым, и я завыла.
      -  Что,  голубка,  опять?  -  спросила  баба  Рая,  не
прекращая топить рыбу в соли. - Стоить?
     - Стоит, - чуть не плача подтвердила я.
      -  Ох,  сходила  бы ты к той пророчице,  что  страсенс
страшный и дружит с нашей Валентиной.
     Я тут же вспомнила о другой дружбе. О дружбе самой бабы
Раи  со  Старой  Девой.  Не могу сказать,  что  мне  приятно
слышать, как ненавистную Старую Деву называют Валентиной, да
еще  нашей. Но перед лицом предыдущих зол это зло  отступило
на второй план.
      -  Баба  Рая, а ты была у той пророчицы?  -  сдержанно
поинтересовалась  я, стараясь не замечать стоящего  за  моей
спиной.
      -  А  как  жа, - с гордостью отозвалась она.  -  Была,
голуба, была.
      -  И  что  она  тебе такого дивного  сказала?  Старуха
мгновенно   бросила  рыбу  и  взахлеб   поведала   о   своих
впечатлениях.
      -  С ходу она рассказала мне все про мой радикулит!  И
про боли в суставах, и про бессонницу, и про сонливость. Все
рассказала.
      Мне  стало смешно. Есть ли чему радоваться? Будто баба
Рая  сама не знала о своей патологической бессоннице на фоне
хронической  сонливости. Или про  радикулит  и  про  боли  в
суставах? Так стоило ли ходить к гадалке?
      -  И  это  все,  чем  она вам помогла?  -  не  скрывая
неодобрения, спросила я.
     Старуха покачала головой и сообщила с видом победителя:
      -  Нет,  не  только. Еще она сказала,  где  лежит  моя
грелка, которую я искала две недели. Санька, пострел, утащил
ее в подъезд под лестницу и поселил на ней бездомного кота.
     Я не могла к подобному сообщению остаться равнодушной.
     - Она что, так и сказала? - изумилась я. - Сказала, что
мой Санька утащил вашу грелку и поселил на ней кота?
       -   Нет,   она  по-другому  сказала,  -  с   чувством
превосходства  пояснила бабулька. - Но так  сказала,  что  я
сразу  смекнула,  что произошло, и домой  вернулась  уже  со
своей  грелкой. Так какая же разница, что сказала пророчица,
если грелка нашлась?
     "И действительно, - подумала я, - разницы никакой. А не
пойти  ли  в  самом деле мне к той гадалке. Пусть подскажет,
кто  обидел нашу Жанну, да заодно и откроет секрет  Стоящего
за моей спиной".
      - Решено, я тоже пойду, - сказала я, чем расположила к
себе старушку.
      -  И  пойди, голуба, а я адресочек тебе дам, а хочешь,
дак и сама с тобой схожу.
       -   Нет-нет,  -  поспешила  я  отказаться,  -  вполне
достаточно одного адресочка.
      -  Неужели ты и в самом деле туда пойдешь? - ужаснулся
внезапно проснувшийся Евгений. - Я тебя не узнаю!
     - Зато я тебя узнаю! - возмутилась я. - Весь день спать
и проснуться в самый неподходящий момент!
      Передать  не  могу, как он разозлился.  Сколько  гнева
выплеснул  он  на нас с бабой Раей. Впервые мы сплотились  с
ней и дружно противостояли натиску врага.
      Астров рычал на нас и возмущался отсутствием у нас ума
до тех пор, пока я не сказала:
     - Знаю, что тебя так взбесило.
     - Что? - задыхаясь от ярости, спросил он.
      -  Боишься,  что  пророчица откроет мне  один  секрет.
Думаю, не надо уточнять какой.
      Он  сразу  как-то  сник и, покрутив у  виска  пальцем,
отправился на диван.
     Уже на следующий день я была у гадалки.
      Женщина  эта, толстая и глупая, не произвела  на  меня
(первоначально)  должного впечатления.  Лишь  потом,  спустя
месяцы,  осознала я, как она была права. А в тот день,  сидя
за  круглым  кургузым столом, на котором с трудом  помещался
даже  самый короткий пасьянс, я думала, что зря пришла. Пока
пророчица  раскидывала карты и поила меня турецким  кофе,  я
скучала,  развлекая себя отборными ругательствами,  которые,
естественно, посылала в адрес хозяйки лишь в глубине души.
      -  Есть  у  тебя,  красавица, враги,  -  после  долгих
размышлений над картами сообщила колдунья.
      "Очень  тонкое замечание, - подумала я.  -  Интересно,
сколько оно мне будет стоить?"
      -  Есть  у  тебя  и  друзья, - продолжила  она  череду
"открытий". - Есть счастье, есть и горе.
      -  Да,  все  это  у  меня есть,  -  с  трудом  скрывая
раздражение,   согласилась  я.  -  Но   не   могли   бы   вы
поконкретней?
     Она изогнула в удивлении бровь и спросила:
     - А что бы ты хотела знать, красавица?
      -  Хотела  бы знать, найду ли того, кого ищу.  А  если
найду, то где?
      -  Ах, э-это, - разочарованно протянула она, давая мне
понять, что я тут, оказывается, беспокою ее сущей мелочью. -
Кого ищешь - найдешь, и найдешь в своем доме, - сказала  она
и загадочно поджала губы.
      Если учесть, что я сразу не настроена была верить этой
толстой тетке, то можете представить мой внутренний отзыв на
подобное сообщение. "Баба дура, мелет, что на язык упадет, и
плакали мои денежки", - подумала я, собираясь уходить.
      -  И  балконы все в доме закрой, - словно  угадав  мои
намерения, поспешила добавить пророчица.
     Это уж и вовсе меня рассмешило.
     - Почему все? - спросила я. - У меня один балкон.
     - А двери к нему две.
      "Ну, это, допустим, она могла и у бабы Раи узнать, и у
Старой Девы", - подумала я, однако интерес к ней у меня  все
же появился.
     Я решила продолжить беседу.
      -  И  что  же будет, если двери не закрою? -  с  плохо
скрытым скептицизмом спросила я.
      -  Беда будет, - строго ответила гадалка. - Мальчонка,
что живет в твоем доме, в скором времени пострадает.
     - Вы имеете в виду моего сына? - возмущенно спросила я,
не понимая, как можно играть с такими святыми вещами.
     - Не сын он тебе, но это не важно. Двери закрой.
     - Двери и без того закрыты. На дворе осень и холод. Кто
же в такое время открывает балкон?
      -  О  ком много думаешь, тот и открывает. "Ни слова  в
простоте,  - мысленно возмутилась я. - Интересно, как  долго
она тренировалась, чтобы нести такой вздор? Ну да ладно, раз
уж  я  пришла  сюда, то узнаю все, что хотела, пусть  это  и
глупость распоследняя".
      -  Вы  сказали: я найду, что искала.  А  как  мне  это
сделать? Посоветуйте.
     - Советую, - важно качнула головой вещунья. - Успокойся
и  ничего не делай. Сиди и , жди. Все придет само.  А  двери
закрой. "Дались ей эти двери!"
      -  Хорошо,  хорошо, - поспешила заверить  я,  -  двери
закрою,  но  как же я найду, что ищу, если не  буду  искать?
Разве можно сидеть и ждать? Этак ничего и не будет.
     - Будет. Все будет.
     - Точно?
     - Точно, красавица. Вот новое народится, тогда старое и
умрет. И ты узнаешь.
     - А как узнаю? Как?
     - Ключик все откроет.
     - Какой ключик?
      -  Тот,  что  ты  имеешь. С его помощью  что  ищешь  и
найдешь,    -   заговорщически   подмигнула   пророчица    и
выразительно  посмотрела на дверь. -  Пора  уж  тебе  домой,
красавица.
     "Что? Уходить? Уже? Нет, фигушки, я еще не все узнала!"
     - А вы не ошибаетесь? - недоверчиво спросила я. - Точно
найду? У меня предчувствие, что на этот раз я не найду того,
кого  ищу.  -  Предчувствие обманывает тебя, - величественно
сообщила  она  и опять взглянула на дверь. Я разволновалась.
Да  что  же  она  все на дверь кивает? -Как  до  интересного
дошло,  так  она сразу на дверь. Толком выяснить  ничего  не
дает.
     - Так вы утверждаете, что я найду? А где найду? И кого?
Что-то мне неясно.
     Она посмотрела на меня так, что не оставалось сомнений:
я произвела на нее впечатление.
      -  Уж сказала тебе, красавица, - поразилась она.  -  В
доме своем найдешь.
     Когда новое народится. Ключиком все и откроешь. Куда уж
ясней.
     - А кого найду? Кого?
     - Злодея.
     Уф! Я испытала легкое головокружение.
     - А кто он?
      -  Злодей,  он  и  есть злодей, - выражая  нетерпение,
ответила вещунья и спросила:
      -  Ты, красавица, только за этим пришла, или еще  чего
знать хочешь?
      Естественно, я хотела еще очень много знать. У  каждой
женщины  в  процессе жизни возникает столько  вопросов,  что
только успевай их задавать, но она меня разочаровала.
      -  Если  главное  узнала, для  другого  в  другой  раз
/`(e.$(.  Когда  то, что я напророчила,  сбудется.  И  двери
закрой.
     - Какие двери? - опешила я.
     - И свои, и мою, с другой стороны. И бывай, красавица.
      Она,  уже  не доверяя моей сообразительности,  встала,
взяла  меня  за руку и повела к выходу. В прихожей  я  вдруг
вспомнила о Стоящем за моей спиной.
      -  Послушайте! - воскликнула я, упираясь и хватаясь за
дверной косяк. - Я же вас спросить забыла: кто стоит у  меня
за спиной?
      - Ангел, красавица, стоит, ангел-хранитель, - ответила
пророчица, выталкивая меня из квартиры и захлопывая дверь.
     "Ангел-хранитель? - удивилась я. - Что же он так сильно
дышит в мой затылок?"
      Я поняла, что еще не готова уйти. Как же так? Взять  и
просто  уйти, когда толком-то еще ни про кого и  не  узнала.
Была у пророчицы, а вернулась ни с чем. Я должна теперь  все
знать  и  про всех. А мой Женя? А Жанна? А кем будет Санька,
когда  вырастет?  И я. Я же ничего не знаю про  себя:  когда
умру? Когда выйду замуж? И выйду ли когда-нибудь вообще?
     Я снова храбро позвонила в дверь. Гадалка открыла, всем
своим видом давая понять, что не собирается меня впускать.
      -  А  мой Женя? - завопила я. - Вы про него ничего  не
сказали!
.
     - Сказала я, да ты не слышишь.
     - А Жанна?
     - Замуж выйдет. Я остолбенела.
     - Так она уже .вышла, - воскликнула я и сделала попытку
войти в квартиру.
     - Выйдет еще, - пообещала вещунья, выпихивая меня самым
грубым образом.
      -  А  Санька!  Санька! Мой сын! Кем  он  будет,  когда
вырастет? - с отчаянием завопила я.
     - Двери закроешь - узнаешь! - гаркнула она и захлопнула
свою дверь.
      С впечатлением, что мною совершена очередная глупость,
я отправилась домой.

                          Глава 29

      Поход  к  пророчице меня не удовлетворил. Несмотря  на
свои предыдущие подозрения, признать, что мой Евгений и есть
тот  злодей  в  моем доме, я готова никак не была.  От  этой
мысли  все во мне восставало. Мне без труда удалось  убедить
себя  в том, что вещунья просто чокнутая и мелет все подряд.
Однако уже через три дня я сильно задумалась над ее словами.
      В  тот  день пьяная Маруся приехала ко мне в гости  со
своим Иваном.
      Приехали они договариваться об очередной вечеринке.  Я
протестовала как могла.
      Настроение  действительно не располагало  ни  к  каким
празднествам. Еще больше не располагали к этому отношения  с
Евгением, не говоря уже о присутствии бабы Раи.
      -  А  я  уже ящики привезла, - расстроилась  Маруся  и
скомандовала:
     - Ваня, выгружай.
      Ваня  нехотя встал из-за стола и отправился  на  улицу
доставать  из багажника ящики. Следует сообщить,  что  после
продолжительных поисков через несколько месяцев на одной  из
автостоянок  Москвы он счастливейшим образом обнаружил  свою
машину.  Так  вот,  он  отправился за ящиками,  Евгений,  из
солидарности - с ним. Мы с Марусей остались на кухне.
      -  Ты  почему  в  шубе?  - чтобы поддержать  разговор,
спросила я. - Дождь же на дворе.
      -  Ваня купил мне новую шубу, и потому я прямо  вся  в
ней, - поделилась она радостью.
     - А почему каракуль? Ты же терпеть не можешь каракуль.
      -  Да,  -  согласилась пьяненькая  Маруся,  рискованно
качнувшись на стуле, - не люблю негров и каракуль.  Но  шубу
буду носить, потому что мой Ваня купил.
      Во время этого разговора Санька крутился рядом, хватая
со стола еду.
      -  Ты  что  же, Машка, в шубе так и будешь  за  столом
сидеть?  -  встряла  в  разговор баба Рая,  в  честь  гостей
накрывавшая на стол.
      -  Я в ней теперь и спать буду, - призналась Маруся  и
вновь заговорила о гулянке:
     - Ну, старушка, давай устроим вечеринку у тебя.
      -  Нет, - рассердилась я, - сказала же, не хочу.  Тебе
приспичило, у себя и устраивай.
      Хлопнула  входная дверь. Из прихожей донеслись  голоса
вошедших мужчин.
     - Куда его? - спросил Иван Федорович.
      -  На  балкон  давай, - сдавленным от  усилия  голосом
ответил Евгений.
      Мне  стало  интересно, что они тащат.  Я  выскочила  в
прихожую,  но  ничего,  кроме ящика,  не  увидела.  Пришлось
вернуться к Марусе.
     - Что в ящике? - спросила я.
      -  Угадай  с  трех раз, - рассмеялась  она.  И  тут  я
заметила,  что  нет  моего Саньки.  В  кухню  уже  ввалились
раскрасневшиеся мужчины, а сына и след простыл.
      -  Где  ребенок? - спросила я и, вспомнив про  балкон,
побежала в комнату.
      Дверь  балкона была приоткрыта, и Санька, конечно  же,
был там. На бельевой палке сидела огромная черная ворона,  а
он, опасно перевесившись через перила, пытался дотянуться  и
схватить ее. Ворона, осознавая свою недосягаемость, по этому
случаю  не  волновалась,  злорадно косила  глазом  и  слегка
передвигала лапами, перемещаясь на край палки. Санька упрямо
тянулся за ней.
      Я  обмерла.  Неизвестно, чем  кончилось  бы  дело,  не
помешай я этой охоте.
      Точнее,  наоборот,  очень даже  хорошо  известно,  что
Санька  уже  через минуту оказался бы за пределами  балкона.
Падение  с девятого этажа вряд ли пошло бы ему на пользу.  Я
была близка к обмороку.
      Схватив возмущенного ребенка, я помчалась на  кухню  и
закричала:
     - Какой дурак оставил открытым балкон?
      -  Я,  -  удивленно ответил Евгений, явно не  понимая,
'почему  за это его называют дураком. - Ты же знаешь,  какой
плохой там шпингалет, а мы все равно сейчас пойдем за вторым
ящик