ом.
      -  В  таком случае, я хочу, чтобы ты знал: только  что
Санька  чуть не упал вниз, - сказала я и отправилась плакать
в Красную комнату.
      Я  сидела на кровати и глотала слезы, а сын гладил мои
длинные волосы и приговаривал:
      -  Мама,  какая ты у меня красивая. Приятно,  что  мой
ребенок уже с детства знает, как успокоить женщину. В  конце
концов  я  рассмеялась,  и мы помирились.  Причем  пророчица
оказалась  права на все сто. И дверь балконная, и открыл  ее
тот,  о  ком  много  думаю, и мой  Санька  едва  за  это  не
поплатился.  И  вообще,  если бы не вещунья,  кончиться  все
могло бы очень плачевно.
      Это  заключение  погрузило  меня  в  полнейшую  тоску.
Значит,  все  предсказания пророчицы -  правда.  Выходит,  в
своем доме я найду злодея. А кто в моем доме? Не баба же Рая
насиловала Жанну. И, уж конечно же, не Санька.
     Значит, остается Евгений.
      С  этого  дня не было мне покоя. На Астрова я смотрела
так, что он сам, похоже, начал считать себя преступником.  Я
шарахалась от него как от чумного, не учила больше его жизни
и  вообще  перестала  его  пилить. Это  окончательно  добило
беднягу. Этого вынести он уже не смог и пошел на откровенный
разговор.
     - Ты что, действительно меня подозреваешь?
      -  А почему бы и нет, - ответила я. - Сам же говоришь,
что ничего не помнишь.
     - Да-а, тяжелый случай. Мы помолчали.
      -  Ну хочешь, я уеду, - первым нарушил молчание он.  -
Уеду, и ты перестанешь мучиться.
     - Или замучаюсь еще больше, - ответила я и подумала: "А
что, это мысль.
      Ведь гадалка сказала, что злодея я найду в своем доме.
А если Астров уедет, выходит, это не он".
     Однако следующая мысль опять повергла меня в уныние.
      "Балконные двери тоже казались мне ерундой, потому что
были и так закрыты. Однако в нужный момент открылись же они.
И  Астров может так же появиться в подходящий момент, где бы
он  ни  жил. Пусть уж лучше будет у меня на глазах. И потом,
колдунья советовала мне ничего не предпринимать.
      Следовательно, все должно быть так, как  было.  А  там
жизнь сама покажет".
     Евгений не уехал, а тут грянули новые неприятности.
       Однажды  хмурым,  дождливым  днем  неожиданно  явился
Михаил.  Мокрый,  в забрызганном грязью дорогом  пальто,  он
рассеянно мял в руках зонт и испуганно бубнил:
     - Извините, я на минуту.
     - Где Жанна? - струхнула я.
     - Не знаю, - признался он. - Мы поругались.
     "Этого только не хватало", - подумала я и приказала:
      -  Пальто - на вешалку, зонт и кейс - на столик, и  за
мной в гостиную.
     Расскажешь все по порядку.
      По порядку выяснилось, что Жанна после посещения врача
стала очень странной, конечно, на взгляд Михаила, потому что
мне так не показалось. Нет ничего странного в том, что, нося
под   сердцем  ребенка  не  от  мужа,  женщина  страдает   и
нервничает. Для этого есть много причин: позор разоблачения,
страх потери любимого, бессильное негодование на подонка...
      К тому же Жанна оказалась ужасной трусихой. Аборта она
боялась  панически и тянула до последнего. Теперь точно  так
же  она  стала бояться преждевременных родов. "Чтобы женщина
боялась родов? Это ненормально". - решила я и отправилась  к
психоаналитику.
      -  Нормально,  - сказал он. - Все женщины  побаиваются
родов. И даже некоторые мужчины.
     Это изумило меня. Дай мне волю, за всех бы рожала, лишь
бы и мне от этого польза была.
      - Что вы говорите? - воскликнула я. - Боятся и рожают?
Просто герои!
      -  А  что делать? - вздохнул аналитик. - Карма  у  них
такая.
     - Ну, вы-то мужчина, - напомнила ему я, и он повеселел.
      -  Да, я мужчина, но вы говорите, что она родов боится
панически?
     - Панически.
      -  Это  следствие того жуткого насилия, о  котором  вы
только  что  мне  рассказали. Дело в  целом  поправимое,  но
требует  большой  работы. Месяцев на семь-восемь,  я  думаю.
Очень значительной работы и очень значительных денег.
      "Обойдешься, - подумала я. - Через месяцев семь-восемь
Жанна  родит,  если не родит раньше, и дело  поправится  без
твоих усилий".
      -  У  меня к вам еще вопрос, - решила я оправдать свой
визит.  -  Возможно,  это не в вашей  компетенции,  но  хоть
подскажите,  куда  с ним обратиться. Дело  в  том,  что  мой
пятилетний сын постоянно интересуется...
      Я  замялась,  потому что толком  не  знала  сама,  чем
интересуется мой сын.
     Хоть в этом я была похожа на остальных родителей.
     - Интересуется сексом, - подсказал мне психоаналитик.
      -  Не  совсем,  но  близко. К примеру,  ему  в  голову
приходят  такие  странные  словосочетания.  Вот  недавно  он
спросил у меня, что такое сек-спорт.
     Психоаналитик с большим интересом посмотрел на меня.
      - Секс-порт? Что это такое? - взволнованно спросил он.
- Может, бордель для моряков?
      - Это экспорт, - успокоила я его. - В исполнении моего
сына  слово  приобрело неоднозначный смысл, так  же,  как  и
многие другие слова.
     - Какие же? - чрезвычайно заинтересовался врач.
     - Эскалатор, саксофон и прочие. Меня это очень волнует.
      - Напрасно. Это обычная фиксвербмодумания. Потребность
отражать свои настоящие чаяния, желания в повседневной речи,
но  в  очень  .  завуалированной форме.  Это  нормально.  Не
волнуйтесь, с возрастом пройдет, - заверил меня он.
      "У  многих  не  проходит  до пенсии",  -  подумала  я,
вспоминая наших политиков.
     Я поблагодарила врача, вернулась домой, позвонила Жанне
и сказала:
      - Бойся, голубушка, сколько хочешь. Это нормально. Все
боятся. Кстати, у моего Саньки фиксвербмодумания.
     - Что это? - ужаснулась она.
      -  Это  похуже  всяких родов. Кстати, родов  панически
боятся  не  только женщины, но и некоторые  мужчины.  И  это
нормально. Так что ничего не бойся, то есть бойся спокойно.
     - Хорошо, - согласилась она.
     Некоторое время она боялась уже в открытую. Но вот беда
-  не  заладилось  у  нее  с Михаилом.  Но  что  у  него  за
претензии!
      -  Она  часто  разговаривает с кем-то  по  телефону  и
замолкает, как только появляется мама или я.
      Я  просто  зашлась от нетерпения, пока  выслушала  его
жалобу.
      -  Конечно, она разговаривает со мной или с  Розой.  О
своих  женских делах. Потому и замолкает. Я даю ей всяческие
советы, связанные с ее положением.
     - Но вы сами не рожали, - изумился Михаил.
     Меня это возмутило. Я даже прикрикнула:
      - Психоаналитик был вообще мужчина! Это же не помешало
ему  копаться в моей женской душе, о которой он если и имеет
понятие, так со слов таких же, как я, женщин. А им  вряд  ли
можно доверять.
     - Но Жанна стала много плакать.
      -  Вот  это плохо, хоть и понятно. В ее состоянии  это
бывает.  Женщины  становятся очень нервными,  -  сказала  я,
ставя  ударение на слове "нервными". - Ты должен  как-то  ее
развеселить.
     Михаил только рукой махнул.
     - Но как? - с отчаянием воскликнул он. - Как? Она стала
дикая.
      Шарахается  от  всех, говорит, что меня  не  достойна,
несет всякую ерунду.
     - Какую ерунду? - испугалась я.
      - Не знаю, я ее не понимаю, - признался он, - говорит,
что я в ней ошибся.
     "Совсем сдурела? - возмущенно подумала я. - Точно хочет
все испортить!"
     - Где она?
     Миша пожал плечами.
      -  Не знаю. В тот-то и дело. Она пришла ко мне в офис,
плакала,  хотела  серьезно  поговорить.  Я  посадил   ее   в
автомобиль  и  повез  домой. По дороге  мы  поругались,  она
выскочила из машины и убежала.
     - Как это "выскочила"? На ходу, что ли?
      -  Почему  "на ходу"? Я остановился, она и  выскочила.
Bот,  приехал к вам, с полчаса шлепал по лужам, даже  курил,
не решаясь войти, а ее и здесь нет. Не знаю, где искать.
      Мне  стало  легче. Если дело только в этом,  не  беда.
Жанну  мы  приведем в чувство, лишь бы он  к  ней  нормально
относился.
     - Миша, ответь мне на один вопрос: ты ее любишь?
     Он явно не ожидал такого поворота и очень удивился.
     - Конечно, люблю.
     - Тогда можно, я буду с тобой откровенна?
     - Да, конечно.
      -  То,  что  Жанна  нервничает,  это  нормально  в  ее
положении,  но,  думаю, есть причина, которая  и  лишает  ее
покоя.  Я  восхищаюсь  Елизаветой  Павловной,  да  что   там
восхищаюсь,   я   ее   боготворю!   -   воскликнула   я,   с
удовлетворением отмечая кислое выражение лица Михаила.
      Было ясно: он тоже ее боготворит и порой считает,  что
такому ангелу место на небе.
     - Не может не восхищать доброе сердце твоей матери, - с
пафосом  продолжила  я. - Сердце, способное  обогреть  всех,
кого  оно любит. Иногда тем, кого она любит, становится даже
жарко.  А бывают моменты, когда жар ее сердца просто сжигает
дотла. Боюсь, это и происходит с Жанной.
     Михаил смотрел на меня как на ясновидящую.
     - Вы думаете, она из-за мамы?
     "Конечно, из-за мамы, дурак! Из-за твоей мамы и паралич
может  хватить, не у всех же такое крепкое здоровье,  как  у
тебя", - подумала я, но вслух сказала другое.
      -  Нет, что вы! Ваша, Миша, мать здесь ни при  чем,  -
участливо  пожимая его руку, воскликнула я. - Кстати,  Жанна
обожает ее и во всем хочет ей подражать.
      - Не надо, не надо! - испуганно закричал Михаил. - Вот
подражать  не  надо.  Жанна - яркая индивидуальность.  Любое
подражание испортит ее.
     Я энергично кивнула головой:
      -  Абсолютно согласна, но Жанна-то так не считает. Она
мучается  от того, что не такая, как ваша мать. Поэтому  она
вбила себе в голову, что вас не достойна.
      -  Только поэтому? - изумлению его не было предела.  -
Как  вы меня успокоили. Софья Адамовна, но что же делать?  Я
не  хочу,  чтобы  она  была похожа на мою  мать.  Мне  Жанна
нравится  такая,  как она есть. Но где  же  она  сейчас?!  -
хватаясь  за  голову, горестно .воскликнул  он.  -  В  такой
ливень!
     - Давно вы расстались? Он взглянул на часы.
     - Чуть меньше часа назад.
      -  В  таком случае она в метро и вот-вот будет у меня.
Думаю,  тебе лучше уйти. Мы должны поговорить с ней с  глазу
на глаз. После беседы все станет на свои места. Обещаю тебе.
      Михаил  вскочил  с  дивана и заметался  по  комнате  с
криками "мне лучше уйти".
     - Да, - сказала я и глазами показала, где дверь.
      Он мгновенно шмыгнул в нее и, схватив пальто и на ходу
надевая его, буквально вылетел из моей квартиры и побежал по
ступенькам вниз.
      -  Чтобы  не  встретиться с Жанной в лифте!  -  уже  с
восьмого этажа крикнул он мне.
     Я стояла на лестничной площадке, махала ему вслед рукой
и, умиляясь, думала: "Он любит ее. Любит".
     - Чтой-то двери все пораспахнули, - возмутилась за моей
спиной баба Рая. - И зонтов мокрых понакидали, и чумаданов.
     Ах, Миша!
      Я  выскочила  на балкон и, потрясая зонтом  и  кейсом,
закричала со своего девятого этажа:
     - Миша! Миша! Забыл!
     Он уже садился в автомобиль и только махнул рукой:
     - Не страшно! Потом!
      Его  "Мерседес" рванул в сторону проспекта, а на аллее
показалась  фигурка  Жанны.  Она  бежала  вдоль  злополучных
кустов, согнувшись под струями ливня. Я тоже промокла вмиг и
вернулась в комнату.
      -  Спрячь  это  все пока, чтобы Жанна  не  увидела,  -
сказала я бабе Рае, отдавая ей зонт и кейс. - Не хочу, чтобы
она знала, что ее Миша был здесь.
       Баба  Рая,  ворча  и  вздыхая,  выполнила  просьбу  и
отправилась  укладывать Саньку спать, а  я  пошла  встречать
Жанну.
     Она была в отчаянии. Плакала и причитала:
     - Я так больше не могу. Я устала! Устала!
      -  Это все потому, дорогая, что в тебе ребенок  не  от
Миши. Избавишься от него, и будет все хорошо, - успокоила  я
ее.
     Однако у нее началась истерика.
      -  Какой он чужой?! - закричала она. - Какой он чужой,
раз во мне?! Это мой, мой ребенок! Мой!
      Я  не  поверила своим ушам. Что это она говорит?  "Мой
ребенок"?
      -  Да!  Мой!  - с новой силой закричала она,  прочитав
опровержение своих слов на моем лице. - Пять месяцев! У него
уже  ручки  и  ножки!  И  сердечко! И попка!  Он  маленький!
Беспомощный!  И совсем ни в чем не виноват! Он  маленький  и
беззащитный!  Его каждый может убить! И только  я  могу  его
защитить!
      Мне  оставалось хвататься за сердце и причитать "боже,
боже".
      -  Ты  хочешь его рожать? - с трудом шевеля онемевшими
губами, спросила я и подумала:
     "Что-то мне очень нехорошо. Я, видимо, сейчас упаду".
      -  Да,  рожать,  -  отрезала Жанна и поплыла  куда-то,
поплыла...
      И  комната  поплыла, и стол, и люстра, и  баба  Рая...
Стоп!  Откуда она здесь взялась? Кто ее приглашал?  Я  мигом
пришла в себя и огласила комнату громким криком:
     - Баба Рая! Что надо?
      - Ничего, - ответила старая проныра, обидчиво поджимая
губы.
     Просто удивительно, как губами она передает все оттенки
своих чувств.
      -  Дьявол!  -  вспомнила я. - Нет сигарет!  Баба  Рая,
Qанька спит?
     - Спал, голуба, пока ты не разбудила его своим визгом.
      -  Так  пойди  и  купи мне сигарет, а  себе  песочного
печенья.
     Она обожала печенье и отправилась за ним даже в дождь.
      -  А  Михаил?  - воскликнула я, едва за ней  закрылась
дверь.
      -  Уйду от него, - решительно ответила Жанна. Да,  она
собралась меня убить!
      -  А  о  нем  ты  подумала? -  выдвинула  я  глупейший
аргумент.
     Она горестно усмехнулась.
      -  А  что  о  нем думать? Видела сегодня:  он  окружен
девицами. Просто в цветнике работает.
     - И красивые девицы? - встрепенулась я.
     - Похожи друг на друга, как участницы конкурса красоты,
-  презрительно отвесила губку Жанна. - Да мне что за  дело?
Все равно я не могу больше жить во лжи. Уйду. Уже ушла.
      Я  рысью  пробежалась по комнате и в живописной  позе,
подперев  руками  бока и выставив вперед ногу,  остановилась
перед ней.
     - Та-ак, - протянула я, - оч-чень хорошо. Уйдешь!
     - Уйду!
      -  И  куда  ты  уйдешь?  На шею своей  бедной  матери?
Пополнишь  ряды  своих  братьев и  сестер  еще  одной  нищей
крошкой? И подашь хороший пример младшим?
     Завтра они все, как одна, принесут в подоле!
      Жанна  вспыхнула,  но  плакать  не  стала.  Она  молча
смотрела  на меня и страдала. Я решила продолжить натиск  до
победного конца.
     - Поверь моему опыту! - закричала я. - Ведь для чего-то
же  я жила? Всю дальнейшую жизнь ты будешь жалеть о том, что
ушла! Будешь кусать локти! Будешь проклинать меня!
     - А тебя-то за что? - удивилась она.
     - За то, что я тебя вовремя не остановила.
      -  Ребенка  я  в  обиду не дам,  -  на  всякий  случай
напомнила она.
     Я махнула рукой и со вздохом сказала:
      -  Да бог с ним, с твоим ребенком, если дело только  в
нем.  Хочешь  -  рожай, но уходить-то от мужа  зачем?  Разве
ребенку от этого станет лучше?
     - А разве будет лучше, если Миша узнает, что это не его
ребенок? - крикнула Жанна и разрыдалась.
     Я явила ей новую истину.
      - Да миллионы мужчин воспитывают чужих детей и понятия
не  имеют об этом! - воскликнула я, наслаждаясь своей речью.
-  Я  даже не уверена, мой ли отец тот человек, который  дал
мне свою фамилию и воспитывал меня до тех пор, пока не умер.
Что-то  я на него совсем не похожа. А Маруся! Да ее же  отец
был  пигмеем, настоящим пигмеем, но от кого-то же она  взяла
свой гренадерский рост.
      Мать  ее,  умная женщина, до сих пор обходит молчанием
эту  тему.  Так почему же тебе неймется обо всем  рассказать
своему Михаилу?
      - Потому, что когда-нибудь он узнает об этом сам. Мама
всегда  говорила: сколько веревочке ни виться, а кончик  все
равно найдется.
      Как  это  меня вдохновило! Уж здесь-то мне  было,  что
возразить.
       -   Глупости!   -   крикнула  я  и  рассмеялась   для
убедительности. - Глупостям учила тебя мама!  Знала  бы  ты,
сколько  лет  вьются  некоторые мои  .веревочки.  И  это  не
предел.  Есть  на свете и такие веревочки, которые  и  своих
хозяек  переживут, и их мужей, а кончиков  так  никто  и  не
увидит.  Надо  только подойти к делу  с  умом,  а  уж  ум-то
проявить есть ради чего. Ради блага будущего ребенка.
     Пусть у него будет отец Миша, раз так богу угодно. И уж
если  быть до конца откровенной, то лучше богатый отец,  чем
никакого.
     Жанна наконец засомневалась.
     - Думаешь? - спросила она.
     - Ха! "Думаю". Уверена! Здесь нет альтернативы. Если ты
действительно  любишь  своего  маленького  с  его   ручками,
ножками, сердечком и попкой, - я любовно похлопала Жанну  по
животу,  - то должна уже сейчас позаботиться о его  будущем.
Согласись,  что  для этого лучшего мужа, чем Михаил,  трудно
найти.  К тому же ты его любишь. И он тебя. Зачем же  делать
плохо всем?
     Жанна задумалась.
      - Не знаю, не знаю, - качая головой, бормотала она.  -
Как-то  страшно становится. Что скажет Миша,  когда  я  рожу
раньше срока на целый месяц?
       -   Ты  сначала  роди,  -  посоветовала  я,  -  потом
посмотришь.  Еще неизвестно, сколько ты будешь  ходить.  Вот
Тося,  к  примеру, переходила со своим старшим  сыном  целых
шесть недель и три дня. Может, и у тебя будет та же история.
      -  А  если  я  рожу раньше срока? Тогда получится  еще
больший разрыв.
       -   Но  рождаются  же  и  семимесячные  младенцы,   и
восьмимесячные. Почему же такое не может и у нас  произойти?
Уверена, Роза легко нам это устроит. Но думай, пожалуйста, о
хорошем, тогда все уладится само собой. Поверь моему опыту.
       Жанна  поверила.  Она  немного  успокоилась,  уже  не
плакала, но было видно, что совесть по-прежнему мучает ее.
      "Надо  бы навалиться на эту совесть", - подумала  я  и
навалилась.
     - Вот посмотри на моего Астрова. Как считаешь, любит он
Саньку?
     - Конечно, любит, - ответила она и почему-то посмотрела
на меня с укоризной.
     - Стал бы он любить его меньше, когда бы узнал, что это
его сын?
     - Стал бы больше любить.
      -  Вот.  Значит, если ты будешь умна,  твоего  ребенка
будут  любить  так же сильно. А теперь думай, стоит  ли  для
этого  лгать? Тем более что ложь ради ребенка - святая ложь.
Ты страдаешь, мучаешься, но лжешь, как это тебе ни противно.
И все ради ребенка, ради ножек, ручек, попки, - заключила я,
$c, o, что теперь-то уж точно хватила лишку.
     Однако Жанну моя речь сломила.
      -  Да,  - вздохнула она, - теперь я вижу, что не  имею
права раскисать.
      Спасибо  тебе, но как же мне помириться с  Мишей?  Так
некрасиво я с ним поступила, рыдала, выскочила, побежала.
     Я растаяла от умиления.
      -  Ерунда. Нормальное женское поведение. Если время от
времени  будешь  так  себя вести, он только  сильней  любить
будет.
     - Но сейчас-то что мне делать?
      - Идти к себе, дождаться мужа с работы и быть такой же
нежной и ласковой, как и прежде.
      Окрыленная  Жанна  умчалась домой,  а  я  осталась  со
свирепой  бабой  Раей, которая никак не могла  мне  простить
того,  что  вместо приятного подслушивания нашего  разговора
она под дождем ходила за сигаретами для меня. Свирепость  ее
усиливало  то,  что в ближайших магазинах не было  песочного
печенья.
      Я забилась в спальню и там ждала звонка от Михаила.  Я
точно  знала, что он позвонит. В противном случае  весь  мой
женский опыт не стоил бы и гроша.
     И он действительно позвонил.
      -  Софья Адамовна, спасибо, мы помирились. Все  у  нас
теперь хорошо. Я решил взять недельный отпуск и увезти Жанну
подальше  от  наших дождей на солнышко и золотой  песок.  Вы
рады за нас?
      -  Я  очень за вас рада! - с присущей мне искренностью
воскликнула  я.  -  Ты  молодец, что решил  взять  отпуск  и
отвезти Жанну туда, где нет дождей. Желаю вам счастья.
      Кто-то  опять  задышал  мне в  затылок.  Я  оглянулась
механически,  наперед зная, что это мой ангел-хранитель,  но
это был Евгений.
      -  А может, и мне увезти тебя туда, где нет