рвый вечер.
   - Она не лучше других. И не хуже.
   - Ну-ну. Сдается мне, обрабатывать дамочку ты начал задолго до  того,
как мы узнали, что за этими убийствами стоит Игнатов. Это что, интуиция?
   - Дура! - рявкнул он так, что люди за соседними столами повернулись в
нашу сторону. - Ревнивая дура!
   - Это ты зря, - покачала я головой. - Ревновать тебя мне и  в  голову
не придет. К тому же не такая я дура. То есть дура,  конечно,  но  точно
знаю, что два плюс два будет четыре.
   - А это ты к чему? - хмыкнул он.
   - Так, философствую. Привычка такая. Мне теперь пить нельзя, вот я  и
философствую.
   Я зашагала к двери,  чувствуя,  что  он  смотрит  мне  вслед.  Тяжело
смотрит.
   Весь следующий день я бродила по квартире и размышляла.  Картинка  не
складывалась. Корежило ее то в одну сторону, то  в  другую,  а  я  терла
виски и вновь начинала свои логические построения, пока не поняла:  грош
им цена. Ни одной реальной зацепки. Лукьянов  прав,  что  разозлился  на
меня. Его желание подружиться с женой Игнатова вполне естественно, авось
да и узнает что-то путное. Как бы я ни злилась, а  он  и  в  этом  прав:
работа есть работа. А всякие там чувства... хрень, одним словом.
   Позвонила Ритка.
   - Ты про день рождения помнишь? Если есть интерес, то собирайся, ждем
на углу Матвеевского спуска, там, где гастроном.
   Я быстро переоделась, поехала на машине. Ритка ждала меня, держа  под
руку мужа. Он кем-то числился в штате Деда, много пил, испытывал большой
интерес к блондинкам, в общем, не ясно было, отчего Ритка до сих пор его
терпит. Может, он у нее  вместо  собаки.  Иллюзия  присутствия  близкого
существа. Чтобы в огромной  и  пустой  квартире  не  пугаться,  когда  в
зеркале мелькнет собственное отражение.
   - Холодно сегодня, - заметила она, садясь в  машину.  -  А  говорили,
октябрь будет теплый.
   - Не стоит верить всему, что говорят, - рассудила я.
   - Тошнит меня от твой мудрости, - бросила она недовольно.
   - Меня тоже, - не стала я спорить.
   Ее подруга жила в  четырех  кварталах  от  нашего  места  встречи,  я
припарковала машину и только тут вспомнила о подарке.
   - Неловко как-то с пустыми руками...
   - Бутылку коньяка купи. А подарок есть. - Ритка хлопнула  ладонью  по
пакету, который держала в руках.
   Проехав чуть дальше, я остановилась у  супермаркета,  купила  коньяк,
коробку конфет и букет роз.
   - Охота тебе деньги тратить, - вздохнул Серега, когда я со всем  этим
добром вернулась в машину. - Там даже толком не накормят.  Верка  начнет
нести всякую чушь о своей лиге, или как там она  называется.  А  то  еще
стихи возьмется читать. В том году у нее Рождество  справляли,  так  она
Библию читала.
   - Всю? - не поверила я.
   - Нет, отрывок, но за глаза хватило. Что ж, пойдемте, - вздохнул он с
намеком на отчаяние. - Родственников надо  уважать.  -  И  покосился  на
Ритку.
   Гостей было немного.  Молодая  пара,  дама  средних  лет,  мужчина  с
бородкой клинышком, который показался мне смутно знакомым, и парень  лет
тридцати, рослый, плечистый. На него я обратила внимание  сразу,  должно
быть, он и есть шофер  Игнатова.  Сама  именинница  оказалась  маленькой
пухлой женщиной с копной кудрявых волос и с таким выражением лица, точно
этот мир для того и создан, чтобы с утра до вечера расстраивать ее.  Нас
перезнакомили. О моем приходе хозяйку предупредили заранее, она окружила
меня повышенным вниманием.
   Сели за стол, который, вопреки Серегиным прогнозам,  выглядел  вполне
достойно, выпили, вяло поболтали, выпили  еще,  потом  еще,  и  разговор
пошел веселее. Стихов, правда, никто не читал, и ни о какой лиге речи не
было, говорили в основном о предстоящем концерте московской звезды. Я  в
звездах не очень разбиралась и все больше помалкивала.
   Шофер Игнатова, звали его Алексей, за столом оказался рядом со мной и
время от времени зазывно улыбался мне. То ли перед властью в  моем  лице
подхалимничал, то ли настолько был уверен в своем мужском  обаянии,  что
твердо  знал:  если  периодически  подливать  мартини  в  мою  рюмку   и
прижиматься коленом к моему колену, то  рассвет  мы  встретим  вместе  в
горизонтальном положении. Я с умилением поглядывала на его  мужественное
лицо, широкую грудь и крепкие ладони с обручальным  кольцом  на  пальце,
намекая таким образом, что совершенно не против встретить рассвет в  его
компании.
   Часам к десяти веселье достигло критической точки  и  гости  кинулись
танцевать, а к одиннадцати оно пошло на убыль. Хозяйка предложила чай, и
это явилось сигналом к отбытию. Возле дверей долго прощались  и  наконец
разошлись. У подъезда мы остались вчетвером:  я,  Алексей,  Ритка  и  ее
благоверный, который к тому моменту уже лыка не вязал.
   - Отвезешь нас домой? - спросила Рита, поддерживая супруга.
   - Ага. Садись, и тебя отвезу, - предложила я Алексею.  -  Или  ты  на
своей?
   - За рулем не употребляю. И другим не советую.
   - Я тоже не советую, но сама пью.
   Он засмеялся и устроился  рядом.  Ритка  с  мужем  сели  сзади,  и  я
тронулась.  На  дорогу  до  дома  Ритки  ушло  минут   пятнадцать,   они
благополучно высадились, а я спросила Алексея:
   - Тебя куда?
   - К тебе, если не возражаешь. Чай, кофе, потанцуем? Или  есть  другие
планы?
   - Потанцуем, - кивнула я и направилась к своему дому.
   Алексей, войдя в мою квартиру, присвистнул:
   - Неплохо живешь.
   - Стараюсь.
   - Конечно, у моего хозяина покруче, но у него и бабок  побольше.  Или
ошибаюсь?
   - Ты проходи, кофе я сейчас заварю. На собаку  внимания  не  обращай,
потявкает и успокоится.
   Сашка, услышав это, обиженно удалился с кухни.
   - Характер, - кивнул Алексей.
   Я сварила кофе. Пока возилась у плиты, Алексей подобрал с пола мячик,
оставленный  Сашкой,  бросил  его  в  стену  напротив,   ловко   поймал.
Действовал он левой рукой, что не ускользнуло от моего внимания. Правда,
предложенную чашку кофе взял правой, но продолжал играть мячиком.
   - Ты что, левша? - не выдержала я.
   - А мне все равно, что правая, что левая, - подмигнул  он  и  оставил
мячик в покое. - Ну, что? - сказал он весело. - Валяй, расспрашивай.  Вы
ведь под моего хозяина копаете, оттого ты на сеструхином дне рождения  и
появилась. А у этой дуры радости...
   - Очень уж ты умный, - хмыкнула я.
   - Какой есть. Неужели  правда  со  мной  ляжешь?  И  Деда  своего  не
испугаешься? Или он тебя сам под мужиков подкладывает в случае нужды?  А
нужда у вас, я слышал, большая.
   - Твой хозяин виновен в убийстве четырех человек, - заметила я.
   - Это еще доказать надо. А потом, на его месте... Ты  знаешь,  что  с
его ребенком сделали?
   - Знаю.
   - По-твоему, это люди?
   - Не знаю. Не мне судить. Но зато одно известно  доподлинно:  Тюрина,
та, что убили третьей, его дочь в глаза не видела. Лажанулись мужики, не
ту убили.
   - Врешь, таких совпадений не бывает. Вместе работали, дружили. Врешь.
   - Ты так говоришь, как будто сам...
   - Ты на понт не бери, я статейку в газете читал. А что бы ты сделала,
если б я сейчас тебе под подол полез?
   - А ты проверь.
   - Нет уж, - хохотнул он. - Все знают,  что  ты  любовница  Деда.  Мне
неприятности ни к чему. Только если  тебе  интересно  мое  мнение,  могу
сказать: хреновый у тебя любовник. И ты для него  вроде  собачонки.  Или
еще хуже: половой тряпки. Хотя, похоже, тебе это по душе. - Он поднялся.
- За кофеек спасибо.
   - Не торопись, посидим, поболтаем.
   Он неожиданно забеспокоился, настороженно огляделся.
   - Спасибо. Как-нибудь в другой раз.
   - Что ж, как знаешь, - пожала я плечами. Проводила его до  двери,  он
вышел, буркнул: "Пока" -  и  растворился  в  темноте.  А  я  кинулась  к
телефону и, несмотря на поздний час, позвонила Вешнякову.
   - Ты что, офонарела совсем? - обиженно спросил он. - Час ночи. У жены
сегодня день рождения, может, человек...
   - Надо же, - хмыкнула я. - У всех сегодня день рождения.
   - Чего ты болтаешь?
   - Артем, я только что простилась с шофером Игнатова. Забавный парень.
И непростой. А главное, и левой и правой рукой орудует одинаково ловко.
   - Что? - Должно быть, на дне  рождения  он  крепко  выпил,  потому  и
соображал неважно. - Черт... неужто так просто?
   - Завтра займись парнем, всю подноготную...
   - Какая еще подноготная?! Я его биографию изучил вдоль и поперек.  Ты
вроде бы тоже интересовалась. Или забыла? Забыла, так я напомню.  Парень
сидел за драку, но драка драке рознь, пять лет так просто не дают. После
освобождения он среди ребят Горелика  терся,  а  тот,  кстати,  Игнатова
хорошо знает. Когда Игнатов свой бизнес  разворачивал,  деньги  Горелику
отстегивал. Думаю, Горелик этого парня Игнатову в водилы и рекомендовал.
Ладно, давай до завтра. Утро вечера мудренее. Может, хоть  башка  болеть
не будет.
   Я повесила трубку, подобрала мячик и немного пошвыряла его  в  стену.
Как все просто. Очень просто. Я бы даже сказала, слишком просто.
   К вечеру следующего дня мы встретились с Вешняковым.
   - Сомнений нет, - начал он весьма эмоционально, имея  в  виду  шофера
Игнатова. - У меня, по крайней мере. Чувствую, напали на след. Алиби  на
то время, когда убили Серафимович  и  Иванову,  у  него  нет.  Вроде  на
рыбалку ездил, но подтвердить это вряд ли кто сможет. В  четверг,  когда
зарезали Тюрину, был с хозяином на даче. Вдвоем ездили. Конечно,  хозяин
подтвердит, что весь  день  они  провели  вместе,  но  это  же...  Самое
интересное, он летал в Омск, где в тот же день скончался Вадим  Краснов.
Соображаешь?
   - Ага, - кивнула я, по непонятной причине услышанное меня  совсем  не
радовало.
   - То-то, - хмыкнул Вешняков. - Брать его надо. Я из  этого  гада  всю
душу вытрясу. Лишь бы адвокаты  Игнатова  малину  не  испортили.  Детка,
убийца у нас в кармане.
   - Не зови меня так, - попросила я.
   - Что? А-а...  извини,  вырвалось.  Короче,  если  нам  дадут  с  ним
поработать, он сознается и сдаст хозяина. Вряд ли он  такой  уж  крепкий
парень.
   - И ты получишь подполковника, а я избавлюсь от геморроя.
   - Ты чего? - обиделся Артем. - Я ж не из-за звездочки.
   - Знаю. Настроение скверное.
   - С чего бы вдруг? Такое дело с места сдвинули... Ты из-за Лукьянова?
- кашлянув, спросил он. - Укатил в свою Москву?
   - Наверное. Мне  сообщить  не  потрудился.  Ты  работай,  работай,  -
подмигнула я, - зеленый свет я тебе обеспечу.
   -  Ага.  Мне  бы  только  зацепить  этого  гада.   Зацепил   он   его
основательно. Алексея вскоре арестовали, да с такими трофеями, что впору
рыдать от счастья: в тайнике в квартире нашли пятьдесят тысяч  долларов,
о наличии которых, по его  словам,  он  даже  не  знал,  а  в  хозяйском
"Мерседесе" финку, которой, судя по проведенной экспертизе,  была  убита
Иванова. Артем радовался как ребенок, а я занервничала.
   - На кой черт он эту финку в машине держал? -  спросила  я,  выслушав
его рассказ.
   - Чувствовал свою безнаказанность.
   - Это после статьи в газете?
   - Финка не простая, сработана в зоне. Оставил на память,  пожадничал.
И спрятал в хозяйской тачке, не в своей. Опять же деньги...
   - Может, он о них и вправду не знал? - упрямилась я.
   -  Я  тебя  не  понимаю,  -  разозлился  Вешняков.  -  У   нас   есть
подозреваемый, есть неопровержимые улики.
   - А что, отпечатки его пальцев на финке?
   - Не совсем же он идиот. Слушай дальше. Я  его  фотографию  показывал
продавщицам, одна вроде бы вспомнила, что видела его в спорттоварах.
   - Что значит вроде?
   - Иди ты к черту, на тебя не  угодишь.  Думаешь,  парня  подставляют?
Кто? Игнатов? Но ведь дураку ясно...
   - Подожди, что он говорит по поводу своей поездки в Омск?
   - Говорит, что даже не знает,  в  какой  он  стороне  света.  Паспорт
потерял несколько дней назад. А в городе отсутствовал, потому что  ездил
с хозяином в Москву.
   - Правда ездил?
   - Игнатов ездил, это установленный факт. А вот кто был за  рулем  его
машины...
   - В Москве ночевали в гостинице?
   - Нет. У Игнатова там квартира. Алиби вроде есть, но  ведь  его  нет.
Детка... извини... - смутился он и поспешил продолжить:
   - Все шито белыми  нитками.  Игнатов  ждал  возвращения  Краснова  из
тюрьмы, чтобы  разом  разделаться  с  убийцами  дочери.  И  подготовился
основательно.  То  они  с  шофером  в  Москве,  то  на  даче...   Только
подтвердить это никто не может.
   - Значит, плохо подготовились. Опять же, не стал бы он покупать билет
на самолет на свое имя. Это же глупо.
   - Ничего не глупо. Игнатов был уверен, что до него  не  доберутся.  У
него деньги, адвокаты. И дочка  под  чужой  фамилией.  А  здесь  маньяк,
режущий женщин в универмаге. Шум, гам, разговоры по  всему  городу.  Так
при чем здесь приличный человек и удачный бизнесмен? Только это его  рук
дело, и шофера он из команды Горелика взял не случайно, знал, что тот за
деньги кому хочешь горло перережет.
   - Вот что, - подумав, сказала я. - Мне надо с ним встретиться.
   - С кем? - нахмурился Вешняков.
   - С Алексеем этим.
   - Ну, ты даешь... Слушай, чего ты дурака валяешь, ты ж сама твердила,
что Игнатов...
   - Слишком все просто. Чувство у  меня  какое-то  нехорошее,  что  нас
кто-то за нос водит. Профессионально.
   - С ума с тобой сойдешь. На неделе семь пятниц. Встретишься ты с ним,
и что? Он тебе правду  расскажет,  которую  нам  не  рассказал?  Я  тебе
гарантирую, через пару дней он напишет чистосердечное признание.  Я  его
так прижму...
   - Вот этого я и боюсь.
   - Чего? - устало спросил Артем.
   - Признания. Ну так что, могу я с ним встретиться?
   - Ты у нас птица такого полета, кто ж тебе откажет.
   Алексей сидел  за  столом,  осунувшийся,  под  глазами  круги,  плечи
опущены. Щетина, крепко сжатые зубы  и  напряженный  взгляд  делали  его
похожим на киношного злодея.
   - Привет, - сказала я.
   Он усмехнулся, покачал головой, все-таки не выдержал и спросил:
   - Твоя работа? Молодец, ничего не скажешь.
   - Артем, - попросила я, - оставь нас на пару минут.
   - Ты что, с ума сошла? - возмутился он.
   - Ты за дверью постой, отсюда ему никуда не деться.
   - А если он тебе шею свернет, кто отвечать будет?
   - Не свернет. Он умный. Верно? - повернулась я к Алексею.
   - Свернул бы с удовольствием, только руки пачкать неохота.
   - Вот видишь. Иди покури. А мы поговорим.  Вешняков  в  растерянности
потоптался у стола, но из комнаты вышел.
   - Ну что, Алексей. Улики против тебя. Алиби дохлое, сам понимаешь.
   - Улики ваши менты и подкинули. Ни денег, ни финки этой я и  в  глаза
не видел. Это первое. И вот тебе второе: не дождетесь, что я хозяина вам
сдам.  Знаю,  как  здесь  обрабатывать  умеют,  ученый.  И  штучки   эти
ментовские... держаться буду до последнего. Не заставите чужую  вину  на
себя брать и на невиновного человека зря наговаривать.
   - Так ли уж он невиновен? - пожала я плечами. - Говоришь, подставляют
тебя? Только вот кто? Может, тебя твой хозяин в унитаз спускает, а ты за
него горло дерешь? Подумай об этом.
   Я медленно пошла к двери, надеясь, что он окрикнет меня.
   - Детка, - позвал он, я повернулась. - Глазами-то  не  зыркай,  не  я
тебе такое погоняло придумал. Вот что, судя по всему, отсюда  я  уже  не
выйду. Либо пожизненное, либо пришьют втихую, ко мне уже  подкатывались,
советовали ночью спать вполглаза. А ты живи,  радуйся.  Только  знай,  я
никого не убивал. Даст бог, на том свете встретимся, и ты  мне  в  глаза
посмотришь, а я тебе. - Он и сейчас  смотрел  мне  в  глаза,  а  я  ему.
Взгляды мы не отводили долго. Пока я не заговорила:
   - Если ты врешь, сядешь на пару с хозяином,  об  этом  я  позабочусь.
Получите на полную катушку. А если... я разберусь, обещаю. У  меня  есть
скверная привычка - докапываться до истины.
   - Поторопись, - сказал он совсем другим тоном. - Мне пожить хочется.
   - Поживешь. Может, еще выпьем вместе.
   - Ага, - кивнул он, облизнув пересохшие губы.
   Вешняков ждал меня возле двери.
   - Ну что, открыл душу?
   - Ага. Клянется, что невинен, аки агнец.
   - А ты чего ждала?
   - Артем, нам этот парень на суде нужен. В целости и  сохранности.  Ты
за него головой  отвечаешь.  Пусть  немного  отдохнет,  мозги  на  место
встанут и все такое... Позаботься, чтоб соседи его не доставали.
   - Может, его на курорт отправить?
   - Это как получится. Может, и отправим.
   - Лучше меня отправь, у меня от твоих заморочек изжога.
   - Не у тебя первого, - осчастливила его я и  пошла  к  выходу,  потом
обернулась, махнула рукой:
   - А на курорт съездишь. Обязательно. С женой, как положено.
   Позвонил Дед, предложил отобедать  вместе.  Обошлось  без  радостного
повизгивания с моей стороны, но дала понять  ему,  что  оценила  и  даже
счастлива. Он явился без охраны и выглядел  так,  точно  у  него  первое
свидание.
   - Я соскучился, - сказал он с улыбкой. Я  тоже  улыбнулась,  задержав
его руку в своей. Надеюсь, это  выглядело  искренне.  Забавно,  если  он
надеется на то же. Не очень веселые мысли, но меня вдруг они рассмешили.
- У тебя  хорошее  настроение,  это  радует.  Признаться,  я  думал,  ты
расстроишься, то есть опасался...
   - О чем ты? - подняла я брови.
   - О Лукьянове, - неохотно ответил Дед. - Он ведь уехал?
   - Тебе об этом лучше знать. Теперь его брови поползли вверх.
   -  Объяснись,  -  сказал  он  таким  тоном,  что  юлить   мне   сразу
расхотелось.
   - Пожалуйста. Лукьянов исчезает из моей квартиры, не  предупредив.  Я
предполагала, что он уехал, раз работы для него в  нашем  городе  больше
нет, но он все еще здесь. Был. Чем занят,  неизвестно.  Если  неизвестно
только мне, обидно, но ладно. Если и тебе, то... твои московские  друзья
не очень-то с тобой считаются.
   Лучше бы мне попридержать свой язык. Лицо  Деда  потемнело.  Ну  вот,
наступила на больную мозоль. Он посверлил меня взглядом:
   - Я знаю, что он в городе. Такой ответ тебя устроит?
   - Вполне.
   - Между вами что-то произошло? - задал он очередной вопрос.
   - Между нами всегда что-то происходит.
   - Извини, я не так выразился. Он обидел тебя?
   - Лукьянов? - искренне удивилась я. - Он не может меня обидеть. Вы  с
его хозяевами решили, что посвящать меня в кое-какие детали ни к чему, и
он съехал с моей квартиры, чтобы  продолжить  работу  в  одиночку  и  не
тратить время на пустяки, то бишь на запудривание моих мозгов.
   - Неужели ты влюблена в него? - нахмурился Дед, но голос  его  звучал
скорее печально, чем рассерженно.
   - Нет, конечно. Боюсь, я не очень годна для святых  чувств,  но  меня
здорово задевает тот факт, что ты, требуя от  меня  искренности,  сам  о
некоторых вещах не считаешь нужным сообщать мне. К примеру, о  том,  чем
занят сейчас все тот же Лукьянов.
   - Детка... - покачал он головой, а я с готовностью кивнула:
   - Не продолжай. Я все поняла и обязуюсь вести себя прилично.
   Мы выпили и отобедали, болтая о  пустяках.  Я  терялась  в  догадках.
Ясно, что, приглашая меня в ресторан, Дед хотел не просто поговорить, он
желал придать беседе задушевный характер. Иначе  он  вызвал  бы  меня  к
себе. Значит, либо надеялся что-то для себя прояснить и теперь озадачен,
потому что о пребывании Лукьянова в городе он  не  знал,  либо,  зная  о
планах  своих  друзей,  решил  проверить,  что  о  них   известно   мне.
Разумеется,  для  того,  чтобы  планы  эти  осуществились,  а  я   своим
неразумным вмешательством не поломала чужой игры. Внушить  мудрые  мысли
мне надо легко, без нажима, оттого и ресторан.  Скорее  всего,  разговор
еще не закончен, что-нибудь Дед добавит. Он и добавил, правда, совсем не
то, что я ожидала услышать.
   - Детка, что, если нам попробовать снова жить вместе?
   - Зачем? - сдуру буркнула я. Но он даже бровью не  повел,  как  будто
ничего умнее от меня и не ждал.
   - Зачем люди живут вместе? - пожал он плечами. Его голос приобрел еще
большую задушевность. - Мне скоро шестьдесят. Я тут подумал  на  досуге,
сколько мне еще осталось? Вряд ли много. А на