ценосной особой, - мило улыбнулась я.
   - Зачем?
   - Да иди ты к черту.
   Она и не подумала обижаться.
   - Дед сказал, что ты расстроилась из-за  дурацкой  статьи,  оттого  и
написала заявление. Велел забыть. Я и забыла.  Так  что  если  ты  опять
что-нибудь напишешь...
   - Не напишу. Мне с ним поговорить надо. Пять минут.
   - А по телефону нельзя?
   - Мне важно видеть его глаза.
   - С ума сойдешь с вами. - Она поднялась из-за стола и  направилась  в
кабинет. Вернулась она очень быстро. -  Сейчас  освободится,  -  сказала
шепотом. - Вы правда помирились?
   - Помирились. Я вновь на боевом посту. Заступила со  вчерашнего  дня,
так что мое увольнение длилось недолго.
   - Я этому очень рада. Ты  единственный  нормальный  человек  в  нашем
гадюшнике. - Ритка  никогда  меня  не  стеснялась  и  время  от  времени
высказывалась вполне откровенно.
   Дверь  кабинета  открылась,  появился  тучный   мужчина   с   угрюмым
выражением на потной физиономии, а Ритка кивнула мне.
   Дед сидел за столом и по обыкновению просматривал какие-то бумаги.
   - Что у тебя? - спросил он без всякого намека на любезность.
   - Хотела тебя увидеть.
   Он  поднял  голову  и  несколько  секунд  смотрел  на   меня,   точно
прицениваясь.
   - Только и всего?
   - Могу уйти, - пожала я плечами и  даже  приподнялась  с  кресла,  на
котором уже успела устроиться.
   - Сиди, - махнул он рукой. - Если бы я не знал тебя  слишком  хорошо,
мог бы решить,  что...  -  Тут  он  малость  притормозил,  усмехнулся  и
закончил:
   - Что ты говоришь правду.
   - По-твоему, я только и делаю, что вру?
   - Детка, у меня работы  по  горло.  Если  хочешь,  заеду  вечером,  и
поговорим.
   - И на ночь останешься? - не удержалась я.
   - Останусь на всю жизнь, - ответил он спокойно. - Только вряд ли тебя
это обрадует. Угадал?
   - Извини, - потерла я переносицу, - настроение скверное.
   - Жалеешь о том, что произошло между нами?
   Было странно, что он заговорил об этом.
   - Нет, - немного подумав, ответила я. - А ты?
   - Про меня ты все знаешь. -  Он  тяжело  вздохнул.  -  Ну  так  зачем
приехала?
   - Сказать, ты напрасно решил, что мне нечем себя занять.
   - Не понял.
   - Эти убийства в универмаге.
   - А... маньяк.
   - Ничего похожего. Думаю, менты прекрасно справятся и мое присутствие
там ни к чему. Оно их только раздражает. Для нас, - я подчеркнула  слово
"нас", - это дело ничем не интересно.
   - Ты абсолютно уверена, что о маньяке и речи нет?
   - Абсолютно уверен может быть лишь господь, он читает в наших  душах,
как в открытой книге.
   - Отлично. Вот когда ты будешь уверена абсолютно... А до тех  пор  ты
лично отвечаешь за расследование.
   - Хорошо, - пожала я плечами, теряясь в  догадках,  и  направилась  к
двери.
   - Детка,  -  позвал  он,  я  повернулась,  изобразив  лицом  и  позой
пристальное внимание. Он поднялся, подошел и по-отечески поцеловал  меня
в лоб. - Увидимся, - сказал он тихо. Я кивнула и удалилась,  прикидывая,
что сие значит. Не прощальный поцелуй, с этим-то как раз все в  порядке:
Дед в очередной раз проявил заботу о моем душевном комфорте, боялся, что
я впаду в депрессию после не очень ласкового приема, оттого и  подскочил
с поцелуями. Недоумение относилось к его упорному желанию заставить меня
тратить время на эти убийства. Прикидывая и  так  и  эдак,  я  пришла  к
убеждению, что это всего лишь упрямство.  Он  велел  мне  ими  заняться,
чтобы у меня оставалось меньше времени на выпивку, а теперь не  желал  в
этом признаться. "Мое рабочее время всецело  принадлежит  ему,  -  мудро
рассудила я. - Скажет:  расследовать,  расследую,  скажет:  яму  копать,
пожалуйста".
   Ритка догнала меня в коридоре с кипой каких-то бумаг в руках.
   - Что там с убийствами? - спросила она хмуро. - Неужели маньяк?
   - Не похоже.
   - Слава богу... А почему он тогда поручил тебе...
   - Вот над этим я голову и ломаю.
   - Ну-ну, - пробормотала  она  и,  простившись,  исчезла  за  соседней
дверью.
   Положительно, в этих убийствах что-то есть... что-то должно быть.  Не
то, чтобы я от природы была  недоверчива,  скорее  напротив,  но  долгое
общение  с  сильными  мира  обострило  мое  чутье.  Везде  мне  виделись
заговоры, интриги и прочее, что совершенно не к лицу юной девушке  вроде
меня.
   - Людям надо верить,  -  глубокомысленно  изрекла  я,  направляясь  к
машине. По мобильному  позвонила  Артему  и  еще  раз  напомнила,  чтобы
фотографии убитых женщин показали в вечерних новостях, причем вместе. Он
заверил, что лично проконтролирует это, и печальным голосом сообщил:
   - Кажется, наша версия летит к чертям. Передо мной акт вскрытия Елены
Ивановой. Ее убийца - левша. Совершенно точно. Судя по характерным...  в
общем, никакой ошибки. Семеныч так и сказал: "Чтоб мне больше  рюмки  не
выпить", он за базар отвечает, а выпить для него - первое дело.
   - Значит, левша? - пригорюнилась я.
   - Точно. А первое убийство совершил человек нормальный... В смысле, с
руками проблем не было.
   - Но если убийства совершили два разных человека, о маньяке речи нет.
Уже хорошо. Можно успокоить общественность.
   - Успокоить вряд ли. Тебе не кажется, что все еще больше запуталось?
   - А я крещусь, когда кажется. Завтра навестим мужа убитой, может, что
и накопаем.
   - С ним уже говорили. Мужик, кстати, в шоке.
   - Ну, подождем, когда малость оклемается. Мое высказывание Артему  не
понравилось, он сухо простился, а я отключилась.
   Сашка демонстрировал мне нешуточную обиду. Я быстро приготовила  ужин
и устроилась перед телевизором, дабы  лично  убедиться,  что  фотографии
убиенных появятся в новостях. Вешняков слов на ветер не  бросал,  и  это
меня порадовало.
   Часы показывали девять, я прикинула, чем бы себя занять,  а  то  и  с
Сашкой не поболтаешь, раз он дуется.
   - Пес, давай дружить,  -  начала  приставать  я,  горюя.  Если  б  не
дурацкая Дедова угроза, могла бы отправиться в увеселительное заведение,
себя показать, других посмотреть. - Ох,  горе  горькое!  -  возопила  я.
Точно в ответ на мои сетования раздался телефонный звонок.
   Я насторожилась, что, если это  Дед?  В  то,  что  он  решит  ко  мне
переселиться, мне особо не верилось, но и частые гостевания  тоже  ни  к
чему. Привыкнет, потом не отвадишь.
   Я сняла трубку и с облегчением услышала голос Спартака, то есть Коли.
   - Не помешал? - спросил он.
   - Чему, интересно?
   - Мало ли. Надо бы встретиться.
   - Ты на работе?
   - Забыла, какой сегодня день недели? У меня выходной. Я мог бы к тебе
приехать. Но если тебе неудобно...
   - Брось. Я тебя жду.
   Он приехал минут через пятнадцать. В окно я видела, как  возле  ворот
моего гаража остановилась потрепанная "девятка", а через некоторое время
в дверь позвонили.
   - Открыто! - гаркнула я, находясь на кухне. Коля тщательно закрыл  за
собой дверь и, заглянув в кухню, покачал головой.
   - Ты с ума сошла. В наше время только психи держат дверь открытой.
   - Не открытой, а незапертой. Я ждала тебя.
   - И все же...
   - Ты мне напомнил одного моего  друга.  Он  все  собирался  поставить
здесь настоящую дверь с настоящими замками.
   - И что помешало?
   - Его ранняя кончина.
   - Ты мне никогда не рассказывала о своем друге.
   - И не буду. Он этого не заслуживает. Могу тебя накормить.
   - Давай, -  с  готовностью  согласился  он,  устраиваясь  за  столом.
Появился Сашка и демонстративно улегся у его ног. - Поссорились?
   - Не обращай внимания. Чему обязана визитом? Успел соскучиться?
   - Тебя ведь интересовал один дядя.
   - Так.
   - Мне повезло.
   - Ух ты...
   - Да я и сам просто обалдел. Короче, разговариваю со своим  знакомым,
он, как бы это помягче... в  общем,  все  городские  гомики  ему  хорошо
известны. Когда я назвал фамилию Дидонова, он насторожился,  а  потом  и
вовсе говорить на эту тему не захотел. Пришлось напомнить,  что  он  мне
кое-чем обязан. Напоминал я минут пятнадцать, не меньше, он притомился и
стал сговорчивее. Слушай дальше. У этого типа спортивный клуб  на  улице
Бабеля, сауна, все как  положено.  А  еще  теннис.  Инструктора  молодые
ребята, в теннис хорошо играет только половина из них. Объяснять, в  чем
дело, надеюсь, тебе не надо.
   - То есть кто-то действительно играет в теннис, а...
   - А для кого-то это хорошее прикрытие. К примеру, к нам далеко не все
решаются заглянуть. А здесь  все  пристойно,  никакого  тебе  стриптиза,
только спорт, здоровый образ жизни. Попасть туда можно по  рекомендации,
хотя,  конечно,  заплатишь  бабки  -  и  носись  с   ракеткой   в   свое
удовольствие.
   - Но в этом случае тренер будет настоящий, - кивнула я.
   -  Вот-вот.  Дидонов  появился  в  клубе  недавно.  По  рекомендации.
Тренером у него паренек  лет  двадцати,  подающий  большие  надежды.  Не
смотри так, это не мои слова. Пока у них до близости дело не дошло, тип,
что мне это рассказывал, такие вещи отслеживает.
   - Еще бы, ему, поди, процент за сводничество полагается.
   - Конечно. Так вот, они не любовники, но  все  неудержимо  катится  к
этому.  Дидонов  все  еще  не  рискует  сделать  решительный   шаг.   Но
чувствуется,  что  на  парня  он  запал  по-настоящему.   Тот   дурачком
прикидывается, цену себе набивает, но если бы он дал  понять...  Короче,
скажи мне, что ты хочешь, и ты это получишь.
   - Подожди, но парнишка... как его зовут?
   - Миша.
   - Миша, возможно, не придет в восторг от наших намерений.
   - Мне на его восторги... Так что тебе надо?
   - Всего лишь пару фотографий, - развела я руками. - Чтобы  сукин  сын
был у меня на крючке и откровенно ответил на несколько вопросов.
   - Считай, фотографии уже у тебя.
   Я взглянула на Колю, сначала  на  его  физиономию,  на  ней  читалась
решимость, потом на пудовые кулаки, и загрустила.
   - Эй, - позвала  я  с  сомнением.  -  Я  вовсе  не  планирую  военных
действий.
   - А я тоже не планирую их затевать. Доверься мне, все будет тихо, без
шума и пыли, как ты любишь выражаться.
   - Это не я, это классика.
   - Тем более, - перебил он и поспешно поднялся из-за стола. -  Спасибо
за ужин.
   - Пожалуйста.
   Он направился к двери, а я пошла его проводить.
   - Не скажешь, отчего так хреново на душе? - с тоской спросила я, хотя
могла бы и не спрашивать, и так знала: это меня  совесть  мучает.  Редко
бедняжке удается возвысить голос, и всегда некстати.
   - Не стоило ему поливать тебя грязью, - сурово ответил Коля и  закрыл
за собой дверь, а я на некоторое время уставилась в  окно,  вздохнула  и
посоветовала  себе  заняться  чем-нибудь  полезным,   например,   начать
отрабатывать деньги, что мне платит Дед, и сосредоточиться на  убийствах
в универмаге.
   С этой целью я устроилась в кресле и немного поразмышляла. В общем-то
картина потихоньку вырисовывалась. То, что второй убийца  левша,  слегка
смущало, но в маньяка я не верила с самого  начала,  и  теперь  меня  не
удивило, что убийц было двое. Вот только что за черт в них  вселился,  с
какой стати они устроили эту резню? Без особого толка просидев в  кресле
еще часа полтора, я отправилась спать.
   Утром я встала поздно, так как встреча с Вешняковым была назначена на
послеобеденное время. Погуляла с  Сашкой,  а  потом  лениво  бродила  по
квартире без всяких ценных  мыслей  в  голове.  Догадками,  озарением  и
прочим господь в то утро меня не баловал, однако все же раскошелился, но
совсем не так, как я ожидала.
   Около двенадцати позвонил Вешняков и загробным голосом сказал:
   - Приезжай в "Центральный".
   - А что там? - проявила я вполне понятное любопытство.
   - Приезжай, увидишь.
   Судя по голосу, настроение  у  Артема  было  ниже  точки  замерзания.
Следовательно, ничего хорошего меня в  торговом  центре  не  ждет,  а  с
любопытством я могу умело справляться. В общем,  я  не  понеслась  сломя
голову в универмаг, а не спеша выпила кофе,  оделась  и  взяла  с  собой
Сашку, чтобы в трудную минуту иметь рядом родное существо.
   Подъезжая к универмагу, я уже  представляла,  что  меня  ждет,  и  не
ошиблась, к сожалению. Возле дверей стояли милицейские машины, оцепление
и толпа граждан, глухим  ропотом  выражающая  недовольство.  Машину  мне
вновь пришлось бросить у черта на куличках и двигать  пешком.  Ко  всему
прочему, пошел дождь, Сашка глухо рычал,  а  я  строила  зверские  рожи,
протискиваясь к  дверям.  Меня  заметил  Карпов,  тот  самый  мент,  что
встречал меня здесь в  прошлый  раз,  торопливо  приблизился,  по-мужски
пожал руку, Сашка тявкнул скорее всего от злости,  что  его  только  что
пихали и толкали. Карпов покосился на него  с  недоумением,  но  тут  же
потерял к собачке интерес, сунул руки в карманы и вздохнул.
   - Неужто еще один труп? - поморщилась я.
   - Так точно.
   - Опять в кабинке?
   - На этот раз нет. Может, пройдем?
   Он предупредительно распахнул передо мной дверь. На  его  левой  руке
возле большого пальца я увидела татуировку в виде якоря.
   - На флоте служили? - кивнула я, хотя что мне за дело, где он служил,
дурная привычка без нужды языком молоть. Он растерянно взглянул на меня,
перевел взгляд на свою руку, которую к тому моменту уже опустил, и рукав
куртки скрыл татуировку.
   - А-а... нет, так, знаете ли, грехи молодости. Я охотно кивнула,  так
как грехи являлись для меня вещью понятной.
   Подниматься на второй этаж мне не пришлось, Карпов повел меня широким
проходом между одинаковых витрин с выставленными в них товарами. Я вновь
увидела мужчин в форме. Человек пять толпились возле распахнутой настежь
двери, и среди них Вешняков. Услышав шаги,  все  дружно  повернулись,  а
Артем, вздохнув, пошел навстречу.
   - Еще один труп, - сказал он с намеком на отчаяние.
   - Кто на этот раз?
   - Тюрина Ольга Александровна, двадцать восемь  лет.  Продавец  отдела
игрушек.
   Мужчины расступились. Я сделала еще несколько шагов вперед и  увидела
женщину.  Она  сидела  на  стуле  в  небольшой  комнатке,  что-то  вроде
подсобки. Ноги некрасиво раздвинуты, одна рука безвольно  свисает  вниз,
другая лежит на столе, рядом опрокинутая чашка с чаем, на  полу  лужица.
На стене вешалка с плащом, подол  плаща  скрыл  лицо  женщины,  так  что
виднелся лишь ее подбородок. Чуть ниже зияла жуткая рана  с  вывернутыми
краями, на сей раз женщине перерезали горло.
   - Черт, - пробормотала я, совсем тихо, но мужчины услышали.
   - Да уж, - вздохнул Карпов. - Теперь  такого  наговорят.  -  Кажется,
только это его и беспокоило.
   - Граждане волнуются, - пожал плечами мой старый  знакомый  по  имени
Петр Сергеевич. Я вздохнула - если он здесь, значит, все очень серьезно.
- Третье убийство за неделю. Ведра грязи нам обеспечены:  убийство  одно
страшнее другого, а органы бездействуют. Убийцу  надо  найти  как  можно
скорее.
   На   лицах   мужчин   появилось   выражение,   которое   можно   было
охарактеризовать, как тоску пополам с усмешкой. Легко сказать - "найти".
Убийца - парень затейливый и, похоже,  далеко  не  дурак.  Отыскать  его
будет непросто. Впрочем, по  тому,  как  произнес  это  Петр  Сергеевич,
становилось ясно: он и против дурачка какого ни  на  есть  возражать  не
станет, лишь бы те самые ведра грязи не опрокинулись на него лично.
   - Она так и сидела? - стараясь не думать о том, как  к  произошедшему
отнесется Дед, спросила я. Артем кивнул. - И лицо было закрыто?
   - Думаю, он подошел, зажал ей рот, воспользовавшись плащом, чтоб крик
не услышали, и полоснул ножом. Хотя, может, просто боялся взглянуть ей в
глаза. - Он невольно поежился.
   - Это маньяк-то? - присвистнула я.
   - Хорошо, не маньяк. Тогда кто? Кто бродит по  универмагу  и  убивает
женщин ни за что ни про что? Ограбление  исключается,  у  первой  жертвы
сумку даже не тронули, у второй ее вовсе не было.  Здесь  то  же  самое,
сумочка стоит на полке, но убийцу она  не  заинтересовала.  Он  убивает,
чтобы убить.
   - То есть все-таки маньяк? - спросила я, ни к кому не обращаясь.
   - Если у тебя есть своя версия, охотно послушаем, - съязвил Артем.
   - Для начала хотелось бы  узнать  кое-какие  детали,  -  дипломатично
пожала я плечами.
   - Тело обнаружила Кузьмина Татьяна Петровна. Они с  Тюриной  работали
вместе. По ее словам, Тюрина с самого  утра  чувствовала  себя  неважно,
народу  было  мало,  и  она  отпросилась  попить  чаю.   Было   примерно
одиннадцать часов. Когда прошло полчаса, а Тюрина не вернулась, Кузьмина
забеспокоилась и пошла ее проведать.
   - Где она сейчас?
   - Увезли на "Скорой", похоже, сердечный приступ.
   - И никто ничего не видел? - на всякий случай  спросила  я.  Вешняков
покачал головой. Я огляделась, по обыкновению прикидывая, где и как  мог
пройти убийца, когда зазвонил телефон. Звонил Дед.
   - Что, черт возьми, происходит? - рявкнул он так,  что  мне  пришлось
отодвинуть  трубку  подальше  от  уха.  Мужчины  нахмурились  и   дружно
подтянулись.
   - Еще одно убийство, - сообщила я покаянно.
   - Знаю, что убийство. В приемной телефон без конца трезвонит, люди  в
панике, а вы... -  Тут  Дед,  должно  быть,  вспомнил,  кому  звонит,  и
патетику попридержал. - Ты же сказала, о маньяке и речи нет? - сказал он
с обидой.
   - Ну, я так думала. Если честно, я и сейчас так думаю.
   - Думай что хочешь, только сделай что-нибудь.
   - Постараюсь. - Голос Деда  исчез,  вместо  него  раздались  короткие
гудки.  Я  отключилась  и  развела  руками.   -   Убийцу   надо   найти.
Общественность в шоке.
   Все кивнули в знак согласия и закручинились еще больше. Дед так орал,
что наш разговор они слышали, его  настроение  точно  уловили  и  теперь
готовы были к великим свершениям, лишь бы сменить его гнев  на  милость.
Но, видно, у них, как и у меня, идей на этот счет было совсем немного.
   Я вновь огляделась. Коридор,  который  далее  чуть  расширяется,  еще
витрины, дальше тупик. Кто бы ни был убийца, а рисковал он здорово.
   - Здесь еще дверь, - заметив мой взгляд,  сказал  Вешняков  и  кивнул
направо.
   Маленький  павильончик,  пока  еще  недостроенный.  Судя  по  стойке,
торговать здесь намерены были дисками, кассетами и прочей  продукцией  в
том же духе. Дверь я заметила не сразу,  если  бы  не  черная  ручка  на
белом... Подошла,  распахнула  ее  и  оказалась  в  довольно  просторном
помещении.  Отсюда  вела  лестница  на  второй  этаж,  узкая,  явно   не
предназначенная для покупателей. Металлическая дверь прямо и пластиковая
налево. Вешняков шел следом и комментировал:
   - Железная дверь выходит во двор.
   Он распахнул ее, и я  увидела  заасфальтированный  двор  с  мусорными
баками, с двух сторон он был огорожен, а с третьей, там,  где  виднелись
баки, соседствовал с гаражами. Если парень не калека, то смыться  отсюда
дело двух минут. Метрах в пятидесяти впереди высилась девятиэтажка.
   - Туда послал кого-нибудь? - спросила я, указывая на жилой дом. Артем
кивнул в ответ.
   Впрочем, особо рассчитывать  на  удачу  я  бы  не  стала,  расстояние
приличное, а время самое неподходящее: дети в школе, взрослые на работе.
Конечно, пенсионеры в такую погоду любят посидеть у окна,  но  опять  же
расстояние, да и домик из тех, где вряд ли особенно много пенсионеров.
   Дождь закончился, лужи сверкали, а Артем, точно  догадавшись  о  моих
мыслях, заметил вслух:
   - И собаку не пошлешь. Дождь прошел, какие уж тут следы.
   - Это точно, - согласилась я и вернулась в здание.
   Вторая  дверь  вела  в  коридор,  а  он,  в  свою  очередь,  в  холл,
выглядевший по-прежнему пустынно.
   - Что ж, уйти было нетрудно, - порадовалась я неизвестно чему.
   - Ага, - согласился Артем. - Я спрашивал, дверь во  двор  утром  была
открыта, машины подъезжали с товаром.
   - И никто чужого не заметил? - подивилась я.
   - Да здесь в каждом отделе свой  хозяин,  а  магазинище  огромный,  в
четыре этажа. Прикинь, сколько здесь народа? Разве разберешь, кто  свой,
кто чужой.
   Решив, что в его словах сокрыта  мудрость,  я  неохотно  вернулась  к
трупу