я группа имела своего руководителя по профилю работы. Я же возглавлял
делегацию в общем.
   В о п р о с: Значит, вы много времени уделяли "работе" с иностранными
разведчиками?
   П е н ь к о в с к и й: Да. Днем я работал в посольстве или ездил по
делам делегации, а вечерами встречался с иностранцами.
   В о п р о с: Кроме сведений, которые вы передали в пакетах через Винна,
на встречах с разведчиками вы сообщали им ряд сведений устно?
   П е н ь к о в с к и й: Да.
   В о п р о с: Какое имели значение для разведок сведения, которые вы
сообщали им устно?
   П е н ь к о в с к и й: Поскольку разведчики задавали вопросы о моих
знакомых - где они работают, что они мне рассказывают, - я считал, что к
этим лицам проявляется определенный интерес, и я рассказывал то, что я
слышал от этих лиц о германской проблеме и по другим политическим
вопросам. Я должен сказать, что вопросы задавались целеустремленно и я
старался давать такие же ответы.
   В о п р о с: Как оценивали те материалы, которые вы передавали?
   П е н ь к о в с к и й: По-разному. Некоторые сведения носили общий
характер, а они больше интересовались конкретными материалами и не от руки
написанными. К тем материалам, которые я написал на шестнадцати листах,
они отнеслись критически, как к неподтвержденным источникам, в их числе
была записка по ракетам на трех страницах. Они не сказали, что не верят
всему этому, но ждали от меня конкретных данных, заснятых на пленку.
   В о п р о с: Разведчики не говорили, почему они вам не верят? Может
быть, вы их очень обильно снабжали материалами и это вызывало сомнения?
   П е н ь к о в с к и й: Вы, очевидно, не так меня поняли. Первый раз в
Лондоне я передал информацию для того, чтобы заинтересовать разведчиков и
показать, что я располагаю определенными возможностями. Это были материалы
общего характера.
   Позже, когда я стал обильно снабжать разведку материалами, имевшимися у
меня по линии Госкомитета, разведчики говорили, что я провожу большую
работу, и высоко оценивали ее как с точки зрения объема, так и с точки
зрения важности полученных материалов...
   В о п р о с: Вы проходили во время встреч с разведчиками инструктаж по
шпионской деятельности?
   П е н ь к о в с к и й: Да, они меня наставляли, учили формам и методам
работы.
   В о п р о с: Чему, в частности?
   П е н ь к о в с к и й: Обучали использованию оперативной техники.
   Контролировали, как я понимаю устройство техники, радиопередатчика,
приставок к нему и к приемнику, как я пользуюсь инструкцией.
   В о п р о с: Вам предлагали способы безличной связи?
   П е н ь к о в с к и й: Об этом меня подробно инструктировали в Париже.
На встречах в Лондоне мне говорили, что это наиболее безопасный вид связи,
объясняли преимущества этого способа и примерные места, где бы желательно
иметь эти тайники. О тайнике "номер один" в этот раз разговора не было.
   В о п р о с: Что это за тайник?
   П е н ь к о в с к и й: Он находился на Пушкинской улице, в подъезде
Дома ј 5/6, между магазинами "Мясо" и "Обувь", это почти напротив театра
оперетты; с правой стороны при входе в подъезд была батарея отопления,
окрашенная в темно-зеленый цвет. Эта батарея Укреплена на специальных
крюках. Между батареей и стенкой имелся просвет шириной примерно
пять-шесть сантиметров. Мне показали месторасположение этого дома на плане
Москвы. Нужно было сообщение для закладки в тайник поместить в спичечную
коробочку, обернуть голубой бумагой, заклеить целлофановой лентой и
обмотать проволокой, при помощи которой подвесить коробочку на крючок
сзади батареи отопления. После чего следовало дать соответствующие
сигналы, о которых подробно сказано в обвинительном заключении.
   В о п р о с: Кто подобрал этот тайник?
   П е н ь к о в с к и й: Иностранные разведки.
   В о п р о с: А конкретно?
   П е н ь к о в с к и й: По инструктажу я понял - особенно по фамилиям
людей, которым я должен был звонить, - что к этому тяготеет американское
посольство и что этот тайник должен обеспечиваться представителями
американского посольства в Москве.
   В о п р о с: О каких еще возможностях связи шла речь в Лондоне?
   П е н ь к о в с к и й: В Лондоне шла речь о поддержании связи через
женщину по имени Анна. Ее фамилию я узнал уже после ареста: Анна Чизхолм,
жена второго секретаря английского посольства в Москве.
   В о п р о с: Какие условия связи с Анной были предложены вам?
   П е н ь к о в с к и й: Мне было предложено встречаться с нею в
обусловленный день. Такими днями были каждая пятница определенных месяцев
в тринадцать часов на Арбате, район антикварного магазина, и каждая
суббота других условленных месяцев в шестнадцать часов на Цветном
бульваре, где Анна обычно гуляла с детьми. При необходимости я должен был
посетить в это время указанные районы, не подходя к Анне. Анна, увидев
меня, должна следовать за мной на расстоянии, а я по своей инициативе
обязан выбрать место для передачи ей материалов. Для этой цели я выбирал в
основном подъезды домов в переулках, прилегающих к Арбату или Цветному
бульвару. Я шел на расстоянии тридцати примерно метров впереди Анны, то
есть на расстоянии, позволяющем меня видеть, заходил в тот или иной
подъезд и передавал материалы Анне Чизхолм, заходившей туда вслед за мной,
или получал от нее.
   Генерал откинулся на спинку кресла; его острый, аналитический ум
реагировал на с л о в о, будто эхолот, фиксирующий океанские глубины.
   У Пеньковского была радиосвязь, подумал он, постоянные контакты с
Гревиллом Винном по работе в Госкомитете координации научных работ, выезды
за границу, возможность встреч с разведчиками на приемах в посольствах...
Зачем его нужно было с в е т и т ь встречами с Анной Чизхолм на бульваре?
   Видимо, наши контрагенты никогда не разыгрывают только одну карту. Они
держат запасной вариант; наверное, у них тогда появился запасной вариант,
которым они, видимо, дорожили больше Пеньковского... Хорошо, возразил он
себе, а если руководство торопило их? Подгоняло? Требовало ежедневной
информации? Ведь Пеньковский имел выходы на святая святых, на высшие
государственные секреты...
   Но тогда выходит, что каждый завербованный ими человек заранее
обрекается на провал? Значит, они совершенно не ценят свою агентуру? Тоже
не вяжется, возразил он себе. Люди они прагматичные, считают каждый цент.
Пеньковский - не цент. Это был большой капитал, очень большой. Почему они
так к нему отнеслись? Хотя прагматизм в первую очередь предполагает
рассуждение о собственной выгоде: если я, "икс", держащий на связи
чиновника такого уровня, как Пеньковский, снабжаю Лэнгли, а значит, и
Белый дом, практически ежедневной информацией из Москвы, обо мне говорят
как о выдающемся специалисте разведки. Отсюда - рост в карьере, авторитет
в с о о б щ е с т в е, возможность выхода на новые рубежи в иерархическом
аппарате ЦРУ. Значит, агент - некая ступенька в служебной карьере?
   Генерал сунул в рот сигару, усмехнулся. "Тебе жаль бедных агентов, -
сказал он себе, - существуют вне радостей жизни, в постоянном,
изматывающем душу ужасе предстоящего провала; актер, отработавший на сцене
два акта - не ахти уж какое время, - потом долго сидит у себя в
гримуборной без сил, весь в поту, а тут приходится без отдыха играть
двадцать четыре часа в сутки... Во всем и везде тотальная, изматывающая
душу подконтрольность; это делает агента развалиной, неврастеником,
тяжелобольным человеком...
   Нет, - ответил себе генерал, - мне не жаль агента, хотя я и считаю его
самым несчастным человеком на земле: каждый выбирает в жизни свой путь;
человек, п о с м е в ш и й обидеться на Родину за то, что ему не дали
новый чин или обошли наградой, и ставший из-за этого изменником, - какая
уж тут жалость? Неужели, получив от Пеньковского имена, данные,
характеристики, которые интересовали Лондон и Лэнгли, они перестали его
щадить? Или замыслили новую операцию, р а с п л а т и в ш и с ь им,
Алексом [Основной шпионский псевдоним Пеньковского]?"
   Генерал отложил сигару и снова углубился в чтение...
   В о п р о с: Кто из представителей иностранных разведок кроме названных
вами пяти человек встречался с вами во время вашего второго приезда в
Лондон?
   П е н ь к о в с к и й: Во время второго приезда в Лондон на второй или
третьей встрече я встретился с англичанином, неизвестным мне до этого,
который знал немножко русский язык и был, как мне кажется, по характеру
обращения к нему разведчиков руководителем какой-то секции английской
разведки. Содержание его разговора было более конкретное, он интересовался
моей жизнью, работой, бытовыми условиями, моим настроением, состоянием
здоровья, членами моей семьи, возможностями дальнейшей работы в Советском
Союзе. В заключение он пожелал мне успехов в работе.
   В о п р о с: Какое задание вы получили от иностранных разведчиков во
время этих бесед?
   П е н ь к о в с к и й: Несмотря на то что мною уже было передано много
материалов и фотоотчетов к ним, я получил задание продолжать
фотографировать, поскольку это представляет интерес. Кроме того, я получил
задание чаще встречаться со своими товарищами - военнослужащими,
интересоваться вопросами военного характера...
   В о п р о с: Как была обусловлена дальнейшая связь с разведчиками после
вашего отъезда из Лондона?
   П е н ь к о в с к и й: Во-первых, была предложена односторонняя
радиосвязь.
   Во-вторых, было сказано, что г-н Винн поедет на французскую
промышленную выставку, которая состоится в Москве в августе 1961 года, не
помню точно, кажется, в конце. Вот эти два канала, и третий канал - Анна
Чизхолм.
   В о п р о с: Передавали ли вы что-либо через Винна иностранным
разведчикам в этот раз?
   П е н ь к о в с к и й: Я дважды передавал пакеты через Винна. В них
были:
   письмо, экспонированные фотопленки, поломанный фотоаппарат "Минске". От
Винна я дважды получал фотопленку к фотоаппарату "Минске", мне также был
передан новый фотоаппарат взамен поломанного, коробка из-под конфет
"Драже", которая должна была использоваться для передачи в ней материалов
шпионского характера.
   В о п р о с: Уточните, какие указания содержались об условиях связи при
помощи коробки конфет?
   П е н ь к о в с к и й: В эту коробку конфет я должен был заложить
соответствующие материалы или пленку и в шестнадцать часов посетить
Цветной бульвар в любой день, исключая дождливую погоду. Подойдя к детям
Анны, обратить внимание на ребенка (а их у Анны было трое), сделать такой
жест любви к детям - дать ребенку коробку конфет. Шоколадные передавать не
рекомендовалось, так как они дорогие и на это могли обратить внимание
прохожие.
   В о п р о с: Вы выполнили указание иностранных разведок о передаче
сведений через Анну Чизхолм?
   П е н ь к о в с к и й: Да, это указание я выполнил, я передал ей
коробку конфет с четырьмя фотопленками, на которые сфотографировал четыре
отчета Госкомитета по КНИР.
   В о п р о с: Расскажите об обстоятельствах передачи коробки.
Пеньковский: В какой-то день, не помню, в воскресный или рабочий, в первых
числах сентября, в обусловленное время - шестнадцать часов - я прибыл в
этот район, без всякого труда нашел указанное место и увидел там Анну,
гуляющую с детьми. Подойдя, я сел на скамейку, где сидели дети, один
ребенок или двое, сейчас не помню, а один играл в песке. Я потрепал
ребенка по щеке, погладил по голове и сказал: "Вот тебе конфеты, кушай".
Анна все это видела.
   В о п р о с: Сколько на вид было лет ребенку?
   П е н ь к о в с к и й: Дети были маленькие, так, примерно от четырех до
восьми лет. Старший ребенок был школьного возраста, а остальные -
дошкольного.
   В о п р о с: Анна сидела на той же скамейке, что и дети?
   П е н ь к о в с к и й: Да, но я сел не рядом с Анной, а на
противоположный конец скамейки, ближе к детям. Все произошло буквально я
течение нескольких минут; затем я встал и ушел. С Анной никакого разговора
у меня не было.
   В о п р о с: Таким образом, для маскировки шпионских связей
использовались даже дети Анны?
   П е н ь к о в с к и й: Да, выходит, так.
   В о п р о с: Когда и для какой цели вы прибыли во Францию?
   П е н ь к о в с к и й: Во Францию я вылетел руководителем делегации
советских специалистов, которые должны были побывать на советской
промышленной выставке и посетить ряд фирм по профилям своей специальности.
   В о п р о с: Вы использовали эту командировку для продолжения своей
преступной шпионской деятельности?
   П е н ь к о в с к и й: Да, я использовал ее для этого.
   В о п р о с: Когда вы прибыли в Париж?
   П е н ь к о в с к и й: Я прибыл в аэропорт "Ле Бурже" 20 сентября 1961
года, где меня встречал г-н Винн. Я с собой привез пятнадцать
экспонированных фотопленок и передал их в машине Винну. С аэропорта "Ле
Бурже" мы поехали в гостиницу, которая находилась в районе нашего
посольства в Париже. Там был для меня забронирован номер. В машине Винн
сказал, что моя встреча с иностранными разведчиками будет дня через
два-три и он покажет мне место, где будут меня встречать. В этот раз Винн
в район конспиративной квартиры меня не возил. Он только подвез меня к
мосту через Сену, который находился недалеко от гостиницы, и сказал, что
на другом конце моста меня встретит кто-то из моих знакомых. Так оно и
было.
   В о п р о с: Какой характер носили материалы, заснятые на пятнадцати
фотопленках, переданных вами Винну?
   П е н ь к о в с к и й: Эти материалы носили экономический и
политический характер.
   В о п р о с: А сведения военного характера содержались в них?
   П е н ь к о в с к и й: Военного характера они не носили. Военную
информацию я давал устно.
   В о п р о с: Кто из разведчиков присутствовал на этих встречах?
   П е н ь к о в с к и й: На этих встречах присутствовали пять
разведчиков, которых я называл: три английских и два американских, и со
всеми ними я встречался пять раз.
   В о п р о с: Назовите этих лиц.
   П е н ь к о в с к и й: Ослаф, Радж, Грилье, Александр, Майл.
   В о п р о с: Какой характер носили эти встречи?
   П е н ь к о в с к и й: Эти встречи носили конспиративный характер, и на
этих встречах опять был сделан упор на изучение шпионской техники. Я
изучал два радиопередатчика, контейнеры для закладки шпионских сведений в
тайники, различные по своему устройству. Нот какие основные задачи
решались на этих встречах.
   В о п р о с: Были ли разговоры о ранее переданных вами материалах?
   П е н ь к о в с к и й: Да, был разговор по анализу переданных мною
материалов.
   Кроме того, разведчики интересовались моими знакомыми из числа
работников советского посольства в Париже составом нашей советской
делегации.
   В о п р о с: Опознавали ли вы знакомых по фотокарточкам?
   П е н ь к о в с к и й: Да, мне был предъявлен фотоальбом для опознания
лиц из посольства.
   В о п р о с: А кроме сотрудников посольства вы кого-либо еще из
знакомых опознавали?
   П е н ь к о в с к и й: Для опознания мне были показаны фотокарточки
сотрудников торгпредства, советских представителей - экономистов,
техников-специалистов, которые бывают во Франции.
   В о п р о с: А о военнослужащих шла речь?
   П е н ь к о в с к и й: Да, они спрашивали, кого я знаю из
военнослужащих. Я встретил одного знакомого, которого немножко знал и
который там работал военно-морским атташе. Вот о нем была речь.
   В о п р о с: Вы встречались в Париже с Анной Чизхолм?
   П е н ь к о в с к и й: На предпоследней встрече с разведчиками на
конспиративной квартире я увидел Анну; я был удивлен тем, что она в
Париже. Мне сказали, что она в Париже проводит свой отпуск. Тогда же у нас
с Анной были вновь уточнены места и время встреч.
   В о п р о с: Были ли выработаны другие виды связи с иностранными
разведками кроме связи через Винна и Анну?
   П е н ь к о в с к и й: Да, тогда же подробно обсуждался вопрос
использования предложенного мне тайника "номер один" и были разговоры о
выборе мест для устройства мною других тайников.
   В о п р о с: Какие еще кроме тайников виды связи были предложены вам
разведчиками?
   П е н ь к о в с к и й: Мне был предложен еще один способ связи, которым
можно было пользоваться при необходимости и при невозможности использовать
уже прежние варианты связи. Для этого я должен был двадцать первого числа
каждого месяца в двадцать один час прибыть в район гостиницы "Балчуг" и по
заранее обусловленному паролю войти в связь со связником для получения
через него указаний или для передачи ему шпионских материалов.
   В о п р о с: Какой был обусловлен пароль?
   П е н ь к о в с к и й: Я должен был прогуливаться по набережной с
папиросой во рту, а в руке держать книгу или пакет, завернутые в белую
бумагу. Очевидно, описание моего внешнего вида должно было быть известно
тому, кто придет на связь. Ко мне должен подойти человек в расстегнутом
пальто, также с папиросой во рту, который скажет: "Мистер Алекс, я от
ваших двух друзей, которые шлют вам свой большой, большой привет".
Подчеркивание дважды "большой, большой" и "от ваших двух друзей" было
условленностью.
   В о п р о с: На каком языке должен происходить разговор?
   П е н ь к о в с к и й: На английском.
   В о п р о с: Была ли договоренность в Париже об установлении связи в
Москве с кем-либо из американских дипломатов?
   П е н ь к о в с к и й: Нет, в Париже мне об этом ничего не говорилось.
Я узнал об этом из инструктивного письма, полученного от Гревилла Винна в
июле 1962 года, и по тем фотокарточкам, которые мне тогда же были показаны
Гревиллом Винном.
   В о п р о с: А когда вы узнали имя Джонсон?
   П е н ь к о в с к и й: Имя Джонсон я узнал из того самого письма,
которое получил 2 июля 1962 года через Гревилла Винна, в день его приезда
в Москву.
   В о п р о с: Как обусловливалась возможность вашей встречи и опознания
Джонсона?
   П е н ь к о в с к и й: Мне было сообщено, что Джонсон прибыл в Москву
недавно, как будто, если память не изменяет, на должность второго
секретаря американского посольства по вопросам или культуры, или сельского
хозяйства (я сейчас точно не помню). В письме было сказано, что я должен
ознакомиться с личностью Джонсона по его фотокарточкам, которые мне
покажет Гревилл Винн, и что впоследствии я смогу с ним встречаться на
официальных дипломатических приемах, куда меня будут приглашать.
   В о п р о с: Кроме фотокарточек какие были установлены условности
опознания вами Джонсона?
   П е н ь к о в с к и й: Я прошу прощения. В Париже был разговор, что в
последующем, если будет выходить на меня новое лицо для поддержания связи,
то у него должна быть защепка на галстуке, инкрустированная красными
камешками.
   В о п р о с: Следовательно, в Париже об этом был разговор?
   П е н ь к о в с к и й: Да. Я прошу прощения, я забыл о содержании этого
разговора, но он был общего характера, без связи с Джонсоном или кем-либо
другим.
   В о п р о с: Джонсон - это настоящая фамилия?
   П е н ь к о в с к и й: Нет, его настоящая фамилия Карлсон.
   В о п р о с: А когда вы об этом узнали?
   П е н ь к о в с к и й: Я об этом узнал в последующем, когда с ним
познакомился.
   В о п р о с: Какие задания вы получили от разведчиков в Париже?
   П е н ь к о в с к и й: В Париже я получил задание продолжать
фотографирование технических материалов в Комитете, причем стараться
фотографировать материалы послевоенного периода, последних лет.
   В о п р о с: Какое еще задание у вас было в Париже?
   П е н ь к о в с к и й: Я получил задание быть готовым к принятию
инструкций по радиопередаче, внимательно их изучить на базе той
практической подготовки, какую я получил во время пребывания в Париже, и
быть готовым к принятию самой техники.
   В о п р о с: Получили ли вы задание на расширение своих знакомств с
военнослужащими Советской Армии и Военно-Морского Флота?
   П е н ь к о в с к и й: Да, мне было предложено расширить круг таких
знакомств.
   В о п р о с: Для какой цели?
   П е н ь к о в с к и й: Для получения от них различной военной
информации, котору