ждет меня где-то здесь. Где-то дальше в
темноте.
   Довольно скоро я понял, что заблудился. Не совсем, потому  что  уклон
показывал мне дорогу к полям и людям, но достаточно, чтобы не знать, где
я нахожусь. Еще хуже, что я упал, ударился о заросший лишайником  корень
и потерял направление. Лес вокруг был слишком густым,  чтобы  разглядеть
вдали огоньки фермерских домов. Где-то через полмили я вышел на  поляну,
но она была вверху, а не внизу. Тем не менее деревья вокруг казались мне
знакомыми. Эту поляну я тоже где-то видел, как и черное выжженное  пятно
в ее центре. Похоже, я никуда не уходил, а кружил на одном  месте,  пока
не заблудился.
   В  самом  деле,  я  помнил  это  все  -  огромный  дуб  позади  меня,
причудливое сплетение его ветвей, толстое лежащее бревно,  о  которое  я
споткнулся. Я крикнул имя моей кузины.
   И тут  меня  охватило  поистине  литературное  ощущение,  воспитанное
Шекспиром, и Джеком Лондоном, и  Готорном,  и  мультфильмами  Диснея,  и
братьями Гримм - чувство жути, переходящее в дикий страх. Вероятно, этот
страх был вызван самим лесом, его чуждой,  безжалостной  природой.  Меня
окружало зло. Не  дарвиновское  безразличие,  а  настоящая,  неприкрытая
враждебность. Никогда раньше я не испытывал подобного  чувства,  чувства
человеческой песчинки под ногой могучей и  страшной  силы.  Алисон  была
частью этой силы, она завлекла меня сюда. Я знал, что если не убегу  тут
же, меня схватят ужасные корявые руки - сучья,  меня  раздавят  камни  и
бревна, мои рот и глаза забьются мхом. Я умру, как  умерли  те  девушки.
Как глупо было думать, что их убили обычные люди!
   Наконец через какое-то время ужас отпустил меня,  и  я  побежал  куда
глаза глядят. Ветки цеплялись мне за одежду и пытались пропороть  живот;
камни скользили у меня  под  ногами.  Много  раз  я  падал.  Когда  я  в
очередной раз поднялся, отряхиваясь от иголок и листьев, я  увидел,  что
Бог сжалился надо мной. Зло исчезло. Через  заросли  просвечивал  огонек
человеческого жилья. При виде  его  ко  мне  начал  возвращаться  разум.
Искусственное освещение - гимн разумности, лампочка отгоняет демонов.  Я
испытывал теперь не больше страха, чем если  бы  гулял  по  расчерченным
садам Версаля.
   Даже мои комплексы вернулись ко мне, и я почувствовал обиду. Обиду на
призрака Алисон, который  завлек  меня  и  бросил  в  самый  решительный
момент. С этим тигарденским чувством я подошел к дому и понял,  наконец,
где я очутился. Когда я подходил к крыльцу, мое тело все  еще  сотрясала
дрожь облегчения.
   Она стояла на крыльце в мужской куртке с  рукавами,  свисающими  ниже
кончиков пальцев. На ней по-прежнему были высокие резиновые сапоги.
   - Кто тут? Майлс? Это ты?
   - Конечно, я. Я заблудился.
   - Ты один?
   - Вы у меня постоянно это спрашиваете.
   - Но я слышала двоих. Я уставился на нее.
   - Заходи, заходи. Я поставлю кофе.
   Я вошел, чувствуя на себе ее изучающий взгляд.
   - Майлс, да что с тобой такое? Ты весь в грязи. И одежда  порвана,  -
она поглядела на мои ноги. - Сними-ка туфли, прежде чем идти на кухню.
   Я стащил туфли - два комка грязи. Только сейчас у меня начали  болеть
многочисленные мелкие порезы и ушибы да еще нога, как раз в  том  месте,
где я ее ударил, когда накануне падал в подвал вместе с креслом.
   - Майлс, что ты тут делаешь в такое время?
   Я упал в кресло, и она пододвинула мне чашку кофе.
   - Тетя Ринн, вы уверены, что слышали в лесу кого-то, кроме меня?
   - Ну, может, это была курица. Они иногда  удирают,  -  она  сидела  в
старом кресле рядом со столом. Ее длинные белые волосы падали  на  плечи
серой твидовой куртки. Пар из чашек сонно вился между нами. -  Дай-ка  я
займусь твоим лицом.
   - Не беспокойтесь, - начал я, но она уже мочила тряпицу  в  раковине.
Потом она взяла с полки горшочек  и  вернулась  ко  мне.  Мокрая  тряпка
приятно холодила лицо.
   - Я не сказала тебе сразу, Майлс, но тебе лучше уехать из  долины.  С
тобой  случилась  беда,  когда  ты  был  здесь  раньше,  и  теперь  тебя
подстерегает еще большая беда. Но если ты останешься, я хочу,  чтобы  ты
оставил дом Джесси и перебрался сюда.
   - Я не могу.
   Она открыла горшок и стала мазать мои раны густой зеленой  микстурой.
В ноздри мне ударил запах леса.
   - Это мазь из трав, Майлс. Так что ты здесь делаешь?
   - Ищу кое-кого.
   - В лесу ночью?
   - Да, кто-то разбил стекла в моей машине, и мне  показалось,  что  он
побежал в лес.
   - А почему ты дрожишь?
   - Не привык бегать, - ее пальцы продолжали втирать мазь в мое лицо.
   - Я могу защитить тебя, Майлс.
   - Мне не нужна защита.
   - Тогда почему ты так испуган?
   - Это просто лес. Темнота...
   - Иногда темноты нужно бояться, - она сердито посмотрела на  меня.  -
Но не нужно мне лгать. Ты искал не того хулигана. А кого?
   Я подумал о деревьях, нависающих над домом, о тьме,  окружающей  этот
маленький круг света.
   Она сказала:
   - Тебе нужно собрать вещи  и  уехать.  Возвращайся  в  Нью-Йорк.  Или
поезжай к своему отцу во Флориду.
   - Не могу, - лесной запах дымкой висел надо мной.
   - Ты погибнешь. Тогда хотя бы перебирайся ко мне.
   - Тетя Ринн, - сказал я. Мое тело опять начинало дрожать. - Некоторые
думают, что я убил тех девушек. Поэтому они и разбили мою машину. Что вы
можете им сделать?
   - Они никогда сюда не придут. Никогда не ступят на эту тропинку, -  я
вспомнил, как меня пугали в детстве подобные ее фразы и этот  взгляд.  -
Они городские. Им нечего делать в долине.
   В маленькой кухне стало очень жарко, и я увидел,  что  печка  пылает,
как костер.
   Я сказал:
   - Я хочу рассказать вам правду. Я почувствовал  тут  что-то  ужасное.
Что-то очень враждебное, чистое зло. Оттого я и дрожу.  Но  это  все  из
книг, да еще те хулиганы в Ардене и Белый Медведь - вот я и испугался. Я
читал о том, как это происходит.
   - Кого ты ждешь, Майлс? - спросила она просто, и я знал,  что  вилять
больше нельзя.
   - Я жду Алисон. Алисон Грининг. Мне показалось, что  я  увидел  ее  с
дороги, и я побежал за ней в лес. Я видел ее три раза.
   - Майлс, - начала она.

Часть третья
Я жгу мосты

Шесть

   - Я не пишу больше свою диссертацию. Мне нет до  этого  дела.  Я  все
сильней и сильней чувствую ее приближение, знаю, что она скоро придет.
   - Майлс...
   - Вот, - я достал из кармана смятый конверт. -  Говр  думает,  что  я
писал это сам, но это ведь ее почерк, правда? Потому он и похож на мой.
   Она снова хотела заговорить, но я поднял руку:
   - Вы ее не любили, и никто ее не любил,  но  мы  с  ней  всегда  были
похожи. Я любил ее. И до сих пор люблю.
   - Она была твоей ловушкой. Капканом, который ждал, когда  ты  в  него
наступишь.
   - Она остается такой, но мне нет до этого дела.
   - Майлс...
   - Тетя Ринн, в 55-м мы поклялись друг другу, что встретимся здесь,  в
долине, и назначили день. До него осталось несколько недель. Она придет,
и я должен дождаться ее.
   - Майлс, - сказала она, - твоя кузина мертва. Она умерла двадцать лет
назад, и это ты убил ее.
   - Я не верю, - сказал я.
   - Майлс, твоя кузина умерла в 55-м, когда вы с ней купались в  старом
пруду Полсона. Она утонула.
   - Нет. Я ее не убивал. Я не  мог  убить  ее.  Она  значила  для  меня
больше, чем жизнь. Я бы скорее сам умер.
   - Ты мог убить ее случайно, не зная, что ты делаешь. Я  всего-навсего
простая деревенская старуха, но я знаю тебя. И люблю. Твоя кузина всегда
вызывала беды, и ты тоже, только она делала это сознательно. Она выбрала
тернистый путь, она желала зла и смятения, но тебя никогда нельзя было в
этом обвинить.
   - Я не знаю, о чем вы. Да, она была более  сложной,  чем  я,  но  это
просто характер. Это и делало ее такой красивой - для меня. Другие ее не
понимали. Никто не понимал. Но я не убивал ее, случайно или намеренно.
   - Вас там было только двое.
   - Неизвестно.
   - Ты кого-нибудь видел в ту ночь?
   - Не знаю. Несколько раз мне так казалось. И меня ударили в воде.
   - Это Алисон. Она едва не утащила тебя с собой.
   - Лучше бы она это сделала. Мне не было жизни с тех пор.
   - И все из-за нее.
   - Хватит! - крикнул я. Жара, казалось, увеличивалась с каждым словом.
Мой крик испугал ее, она как-то съежилась внутри своей  мужской  куртки.
Потом она медленно, устало отхлебнула кофе, и я почувствовал  раскаяние.
- Простите. Простите, что я кричал. Если  вы  любите  меня,  то,  должно
быть, как какое-нибудь раненое животное. Я  в  ужасном  состоянии,  тетя
Ринн.
   - Я знаю, - сказала она спокойно. - Поэтому я и хочу  тебя  защитить.
Поэтому и предлагаю тебе уехать из долины. Тебе остается только это.
   - Потому что Алисон вернется?
   - Если так, то ты погиб. Она сидит в тебе слишком крепко.
   - Ну и хорошо. Она для меня означает свободу и жизнь.
   - Нет. Она означает смерть. То, что ты чувствовал в лесу.
   - Это просто нервы.
   - Это Алисон. Она зовет тебя.
   - Она звала меня все эти годы.
   - Майлс, ты вызвал силы, с которыми не можешь справиться. Я  тоже  не
могу. Я их боюсь. Как ты думаешь, что случится, если она вернется?
   - Неважно. Она снова будет здесь. Она знает, что я не убивал ее.
   - Это не имеет значения.  Или  имеет,  но  не  то,  что  ты  думаешь.
Расскажи мне о той ночи, Майлс. Я опустил голову:
   - Зачем?
   - Потом скажу. Люди в Ардене помнят, что тебя подозревали в убийстве.
У тебя и без того была дурная репутация -  тебя  знали,  как  вора,  как
странного мальчика, который не может себя  контролировать.  Твоя  кузина
была... не знаю даже, как это назвать. Она была  испорченной  и  портила
других.  Она  выводила  людей  из  равновесия  нарочно,  хотя  была  еще
ребенком. Она ненавидела жизнь. Ненавидела всех, кроме себя.
   - Не правда, - вырвалось у меня.
   - И вы поехали с ней купаться на пруд. Она поймала тебя  еще  крепче,
Майлс. Когда между двумя людьми возникает такая прочная связь, и один из
этих людей порочен, то и сама связь становится порочной.
   - Хватит проповедей,  -  сказал  я.  -  Говорите  прямо,  что  хотите
сказать, -  мне  хотелось  поскорее  уйти  из  этой  раскаленной  кухни,
вернуться в старый бабушкин дом и не выходить из него.
   - Хорошо, - лицо ее было суровым, как зима. - Кто-то проезжавший мимо
пруда услышал крики и вызвал полицию. Когда туда приехал  старый  Уолтер
Говр, он нашел тебя лежащим на камнях. Лицо у тебя было в крови.  Алисон
была мертва. Ее обнаружили в  воде  недалеко  от  берега.  Вы  оба  были
голыми, и она оказалась... ну, не девушкой.
   - И что, вы думаете, произошло?
   - Я думаю, что она соблазнила тебя, и произошел несчастный случай. Ты
убил ее, но не намеренно, - ее бледное лицо  покраснело,  будто  в  него
втерли краску. - Я никогда не знала физической любви, Майлс,  но  думаю,
что она не обходится без резких движений, - она  посмотрела  на  меня  в
упор. - Тебя нельзя в этом обвинить - по правде говоря, многие женщины в
Ардене думали, что она получила то, что заслужила. Уолтер Говр определил
это, как смерть от несчастного случая. Он был Добрый человек и знал, что
такое неприятности с сыновьями. Он не хотел губить твою жизнь. К тому же
ты был из Апдалей. Люди в долине уважали нашу семью.
   - Скажите мне вот что. Когда все лицемерно жалели меня,  а  на  самом
деле обвиняли, неужели никто не поинтересовался: кто  позвонил  тогда  в
полицию?
   - Он не назвал фамилии. Наверно испугался.
   - И вы действительно верите, что крики от пруда слышны на дороге?
   - Может быть.  Во  всяком  случае,  Майлс,  люди  помнят  эту  старую
историю.
   - Ну и черт с ними. Думаете, я не знаю? Даже  дочь  Дуэйна  знает  об
этом, и ее чокнутый дружок тоже. Но я  привязан  к  своему  прошлому,  и
потому я здесь. Ни в чем, кроме этого, я не виновен.
   - Всем сердцем надеюсь, что это так, - сказала  она.  Я  слышал,  как
ветер снаружи трещит в ветвях, и чувствовал себя персонажем  из  сказки,
прячущимся в пряничном домике. - Но этого мало, чтобы спасти тебя.
   - Я знаю, в чем мое спасение.
   - Спасение в труде.
   - Старая добрая норвежская теория.
   - Так работай! Пиши! Или помогай в  поле!  Я  усмехнулся,  представив
себя и Дуэйна в поле с косами.
   - Я думал, вы опять предложите мне уехать. Только Белый Медведь  меня
не выпустит. Да я и сам не поеду.
   Она поглядела на меня, как мне показалось, в отчаянии.
   - Вы не понимаете, тетя Ринн, - сказал я. - Я не могу уйти из  своего
прошлого, - на середине фразы я зевнул.
   - Бедный уставший мальчик.
   - Да, я устал, - признался я.
   - Спи сегодня здесь, Майлс. А я помолюсь за тебя.
   - Нет, - сказал я автоматически, -  спасибо,  -  и  потом  подумал  о
долгом пути назад, к машине. Батареи, должно быть, сели, и придется идти
домой пешком. В темноте.
   - Ты можешь уйти рано утром. Я тебя разбужу.
   - Ну, может быть, пару часов, - начал я и опять зевнул. На этот раз я
успел закрыть рот рукой. - Вы очень добры.
   Она скрылась в соседней  комнате  и  появилась  со  стопкой  белья  и
вязаным пледом.
   - Пошли, сорванец, - приказала она, и  я  покорно  прошел  за  ней  в
комнату. Там было почти так же жарко, как в кухне, но  я  позволил  тете
Ринн накрыть кровать пледом.
   - Ни один мужчина не спал в моей постели, и я  слишком  стара,  чтобы
менять свои привычки. Надеюсь, ты не сочтешь меня негостеприимной?
   - Нет, тетя Ринн.
   - Я не шутила насчет молитвы. Говоришь, ты видел ее.
   - Три раза. Я уверен, что это она. Она вернулась, тетя Ринн.
   - Я скажу тебе одну вещь. Если я ее увижу, я этого не переживу.
   - Почему?
   - Она не позволит.
   Для одинокой старухи почти девяноста лет  Ринн  удивительно  эффектно
удавалось заканчивать разговор. Она  вышла,  погасила  свет  в  кухне  и
удалилась в свою спальню, закрыв  за  собой  дверь.  Я  слышал  шуршание
ткани, когда она раздевалась. В комнате пахло дымом, но этот  запах  мог
идти от печки. Ринн начала что-то бормотать под нос.
   Я снял рубашку и джинсы, все еще слыша ее сухой  старческий  голосок,
похожий на тиканье часов. Под этот  голос  я  провалился  в  сон,  самый
глубокий и мирный с тех пор, как я покинул Нью-Йорк.

***

   Через несколько часов меня разбудили  два  разные  звука.  Одним  был
необычайно громкий шорох листьев наверху, как будто лес навис над  домом
и готовился и нападению. Второй еще более обеспокоил меня - тихий  шепот
тети Ринн. Сперва я подумал, что она все еще молится,  потом  догадался,
что она  говорит  во  сне.  Повторяет  одно  слово,  которое  я  не  мог
расслышать в шуме деревьев. Запах  дыма  по-прежнему  висел  в  воздухе.
Когда я, наконец, разобрал, что говорит  тетя,  я  присел  в  постели  и
потянулся за носками. Она снова и снова бормотала сквозь  сон  имя  моей
бабушки.
   - Джесси. Джесси.
   Я не мог слушать это и сознавать, как сильно  беспокою  единственного
человека в долине, который хочет мне помочь. Я быстро оделся и  вышел  в
кухню. Бледные листья налипли на окно снаружи, похожие на руки. Точнее -
на руку одного из моих преследователей в Ардене. Я включил лампу.  Голос
Ринн продолжал взывать к ее сестре. Огонь в печи превратился  в  царство
красных угольков. Побрызгав на лицо водой, я почувствовал засохший  слой
микстуры Ринн. Она отдиралась кусками, усеивая коричневыми пленками  дно
раковины., Закончив  процедуру,  я  заглянул  в  зеркальце,  висящее  на
гвоздике на двери. На меня смотрело  большое  мягкое  лицо,  с  розовыми
пятнами на лбу и щеках, но в остальном невредимое.
   На столе среди записей, касающихся  ее  яичного  бизнеса,  я  отыскал
листок бумаги и ручку и написал:
   "Когда-нибудь вы поймете,  что  я  прав.  Скоро  вернусь  за  яйцами.
Спасибо за все. С любовью, Майлс".
   Я вышел в  ночь,  полную  звуков.  Мои  промокшие  туфли  хлюпали  по
выступающим из земли корням деревьев. Я прошел  высокое  здание,  полное
спящих кур. Потом вышел на тропинку, откуда было  уже  рукой  подать  до
полей, светлых на фоне индигового неба. Переходя ручей, я вновь  услышал
кваканье лягушек, охраняющих свою территорию. Я  шел  быстро,  борясь  с
желанием оглянуться. Если кто-то и наблюдал за  мной,  то  только  яркая
звезда в небе, Венера, посылающая мне свет уже многолетней давности.
   Лишь когда меня овеял ветерок с полей,  я  заметил,  что  запах  дыма
следовал за мной еще долго после того, как я покинул дом Ринн.
   Венера, освети мой путь давно ушедшим светом.
   Бабушка и тетя Ринн, благословите меня.
   Алисон, покажись мне.

***

   Но спустившись по дороге, я увидел только "фольксваген",  похожий  на
свой собственный труп. Его силуэт в тусклом свете  звезд  был  таким  же
жалким и зловещим, как Волшебный Замок Дуэйна. Я подошел к нему, с новой
болью разглядывая разбитые стекла и вмятины. Света не было,  конечно  же
сели батареи.
   Я открыл дверцу и рухнул на сиденье. Потом провел  рукой  по  розовым
отметинам на лице, которые начинали чесаться.
   - Черт, - громко сказал я, думая о  том,  как  трудно  будет  поймать
грузовик с тросом в десяти милях от Ардена. Тут я увидел,  что  ключа  в
зажигании нет. В полном недоумении я надавил гудок.
   - Что такое? - спросил человек, подходящий ко мне  со  стороны  фермы
Сандерсонов. Я разглядел внушительный живот, плоское лицо без  признаков
радости и нос кнопкой - знак фамильного сходства с Тутой Сандерсон.  Как
у  большинства   людей   по   кличке   "Ред",   волосы   у   него   были
тускло-оранжевого оттенка. Он перешел дорогу и положил свою большую руку
на открытую дверцу моей машины. - Что вы тут гудите среди ночи?
   - От злости. Батареи сели, и чертов ключ исчез, должно быть  валяется
где-нибудь здесь, в канаве. И  вы,  вероятно,  заметили,  что  несколько
джентльменов в Ардене потрудились этим вечером над моей машиной. Как  же
тут не гудеть? - поглядев в его одутловатое лицо, я  заметил  в  глазах,
как мне показалось, искорки веселья.
   - Вы что, не слышали, как я вас звал?  Когда  вы  выскочили  из  этой
развалюхи и побежали в лес?
   - Конечно. Я просто не хотел терять времени.
   - Так вот, я ждал на крыльце, когда вы вернетесь. А потом, на  всякий
случай, забрал ключи. И выключил свет, чтобы сберечь ваши батареи.
   - Спасибо. Тогда отдайте ключи,  пожалуйста.  Нам  обоим  давно  пора
спать.
   - Подождите. Что вы там делали? Или вы просто  убегали  от  меня?  Вы
бежали, как заяц от собаки. Все это чертовски странно, Майлс.
   - Не могу сказать, Ред. Не думаю, что я бежал с определенной целью.
   - Ага, - в его веселье появилась желчная нотка. - Мать  говорит,  что
вы и у Дуэйна ведете себя странно. Что его дочка просто не  вылезает  из
вашего дома. Вы ведь специалист по девочкам, правда, Майлс?
   - Нет. Не думаю. Хватит терять время, давайте ключи.
   - Что вы делали в лесу?
   - Ладно, Ред, - сказал я. - По правде говоря, я навещал Ринн.  Можете
ее спросить.
   - Думаю, вы с этой старой ведьмой нашли общий язык.
   - Можете думать что угодно. А я поеду домой.
   - Это не ваш дом, Майлс. Но поезжайте. Вот ключи от вашего дерьма,  -
он протянул мне кольцо с ключами, выглядевшее крошечным на  его  толстом
корявом пальце.

Показания Лероя (Реда) Сандерсона 16 июля

   Меня просто грызло, что мама работает у этого Майлса Тигардена - будь
я на месте Дуэйна, я бы свою дочку и близко не подпустил  к  человеку  с
такой репутацией. Ну говорят, что он ученый и все такое. Вот я  и  решил
поговорить с ним, когда увидел, что его машина остановилась возле нашего
дома. Но он увидел меня и дунул в лес, будто за ним черти гнались.
   Тут можно подумать две вещи. Или он что-то такое увидел в тех  лесах,
или просто убегал от  меня.  Думаю,  и  то  и  другое.  Когда  он  потом
вернулся, он чертовски испугался, увидев меня. Это может значить, что он
что-то замышлял там, в лесу, так ведь?
   Я сказал себе: Ред, подожди. Он вернется. Я пошел и выключил  свет  в
этом куске дерьма, на  котором  он  приехал.  Мы  с  мамой  еще  немного
подождали и легли спать