я опустил кофейник на пол. Выпрямился, мечтая, чтобы боль, давящая на спину и плечи, исчезла. Правда, чувствовалась она не столь остро благодаря самому испытанному из обезболивающих средств.
     Только раз в жизни я так же страшно напился. Но это произошло не тогда, когда в больнице мне сообщили, что Элизабет умрет, а через четыре дня, когда я узнал, что она будет жить. Я пропустил несчетное число стаканчиков с двойным виски, при этом надо еще учесть, что целую неделю я почти ничего не ел. Как странно сейчас даже вспоминать то исступленное ощущение счастья, в котором я пребывал в ту ночь, не подозревая еще, что это не конец мучений, а лишь начало, начало долгих лет страданий, борьбы и потерь...
     Я сидел, тупо уставившись в боковое зеркало. Если проста... черт!.. постараться... как следует, вполне можно рассмотреть, что там отражается... Бессмысленная игра. Меня просто бесило, что я не в состоянии четко и ясно различать предметы. Упрямо вглядываясь в зеркало, я ждал, пока взгляд не сфокусируется и изображение не обретет четкость. Наконец с нелепой торжествующей улыбкой я отметил, что превосходно вижу все происходящее на улице. Ничего особенного. Ничего, достойного внимания. Дурацкое старое такси стоит у обочины. Дурацкий человек в плаще влезает в это такси.
     В плаще...
     Плащ!
     В сонном мозгу прозвучал смутный сигнал тревоги. Я открыл дверцу и неловко выбрался из кабины на тротуар, опрокинув по дороге кофейник. Привалившись к стенке фургона, глянул в сторону такси. Оно стояло на том же месте. У телефонной будки. Откуда звонил кому-то человек в плаще.
     Говорят, что внезапное потрясение или несчастье отрезвляет, но я этого не заметил. Пошатываясь, пересек тротуар и поднялся на крыльцо дома Тонио. Совершенно забыл про автомобильный сигнал. Заколотил в дверь кулаками, громко взывая к Тонио. Он тотчас же появился на лестнице, ведущей в кабинет и квартиру на втором этаже.
     - Перестаньте, Тай, - сказал он. - Я уже скоро.
     - Нам... нас преследуют... Это опасно. "Он ничего не понимает, - в замешательстве подумал я. - Не знает, о чем идет речь. Но как объяснить?"
     Элизабет, должно быть, успела рассказать ему главное.
     - Вот как? Понятно. Спущусь к вам через минуту. - Он исчез, а я, неуклюже развернувшись, снова посмотрел в ту сторону.
     Такси на том же месте. Огонек погашен: машина занята. Ждет. Ждет, чтобы сообщить Вьерстероду, куда мы поехали.
     Я весь затрясся от бессильной злобы. Значит, Вьерстерод не поверил, что дубинка Росса и угрозы в адрес Элизабет помогут хоть на время добиться от меня послушания. "Плащ" был оставлен для наблюдения. На всякий случай. И я не заметил его. Был пьян и ничего не заметил. А он тут как тут. Повис на "хвосте". "Ну погоди, - в бешенстве подумал я, - уж я тебя проучу, проучу как следует!"
     По лестнице в сопровождении Тонио спускался худенький, сгорбленный старичок. Я отчетливо слышал, как натужно, со свистом ловит он воздух открытым ртом. Они медленно сошли вниз. Поддерживая под руку, Тонио провел его мимо меня, помог переступить через порог и вывел на тротуар.
     Из "Ровера", стоявшего за нашим фургоном, вышла почти такая же пожилая женщина. Тонио передал ей старика, помог усадить его в машину и подошел ко мне.
     - Предпочитают ездить ночью, - объяснил он, - когда на улицах меньше выхлопных газов и легче найти место, где поставить машину.
     - Лорд Фор... Фор... как там его, - пробормотал я.
     - Фолингэм, - кивнул Тони. - Вы его знаете?
     - Видел на скачках. Несчастный старик! - Я повернул голову. - Видите такси?
     - Да.
     - Они преследуют нас.
     - Так...
     - Вот что, вы сами отвезете Элизабет в лечебницу. А я задержу их. Знаете, как трудно ловить такси, когда дождь как из ведра... - Я хихикнул.
     - Подождите, пойду надену пальто. - На нем был обычный медицинский халат, но даже в этом одеянии он выглядел юным и ослепительно красивым, как какая-нибудь звезда поп-эстрады. - Подождите еще немного:
     Я сделал размашистый жест рукой.
     - Такси! - произнес я тоном гуляки-полуночника. - Такси нас ждет!
     Он пошел переодеваться. Я слышал равномерное глухое постукивание насоса. Элизабет... Может, надо пойти и успокоить ее? "Нет, - решил я. - В моем нынешнем состоянии от этого вряд ли будет толк".
     Фолингэмы уехали. Такси осталось ждать.
     Сперва я подумал, что мне мерещится, что я увидел нечто вроде розового слона на улице. Нет, только не здесь! Здесь их не может быть. И все-таки это не галлюцинация. Из-за угла, плавно срезав поворот и мягко притормозив у обочины, выехал "Силвер Рейт", собственность фирмы "Машины Лукулла". "Плащ" вылез из такси, подошел к "Роллсу" доложить. Минуты через две он вернулся к машине, сел и уехал.
     Тонио быстро сбежал по лестнице, вместо пальто на нем был черный свитер.
     - Ну поехали!
     Я неуклюже опустил руку ему на плечо.
     - Визи... я говорю, видите "Роллс" - там, где стояло такси?
     - Да.
     - В нем, - стараясь отчетливо выговаривать слова, продолжал я, - сидит "человек, который сказал, что... убьет Элизабет... если я не сделаю, что... он требует... Вот, может, правда... а может, и нет... Но нельзя рисковать... нельзя. Увезите ее... Увезите отсюда... Я не дам... я задержу их!
     - Как? - спокойно спросил Тонио.
     Я посмотрел на подпорку в виде Пизанской башни.
     - Вот этим.
     - Очень тяжелая штука, - возразил он.
     - Ради Бога, только не спорьте со мной, - слабым голосом проговорил я. - Надо увезти ее туда, где вас не найдут. Прошу... ну, прошу вас... давайте, двигайтесь, Тонио. Только ведите машину осторожно...
     Он помедлил, но в конце концов начал проявлять признаки активности.
     - Только помните, - серьезным тоном произнес он, - что Элизабет больше пользы от вас живого.
     - Д-д-допустим...
     - Дайте мне ваш пиджак, - внезапно попросил он. - Пусть думают, что это вы сидите в фургоне.
     Я покорно стащил пиджак, и Тонио надел его. Он был меньше ростом и стройнее, пиджак болтался на нем как на вешалке. Но волосы, такие же темные, как у меня, могли ввести их в заблуждение. Копируя мою пьяную походку, Тонио, пошатываясь, обошел фургон сзади и забрался в кабину.
     Я расхохотался. Мне было море по колено.
     Он завел мотор и медленно отъехал. Я видел, какой артистичный зигзаг выписал он посредине улицы. Все-таки жутко сообразительный парень этот Тонио Перелли!
     "Силвер Рейт" тоже тронулся с места. "Их надо остановить, - тупо твердил я про себя. - Остановить. Не дать разрушить нашу жизнь и жизни других людей. Должен же кто-то, хоть кто-нибудь остановить их, в конце концов! Здесь, на Уэлбек-стрит, с помощью дверной подпорки". Как помешанный я не мог думать ни о чем другом. Я должен их остановить...
     Наклонился и поднял "падающую башню" за два верхних "этажа". Как и предупреждал Тонио, она оказалась страшно тяжелой. Такой тяжелой - прямо руки обрывались. Завтра все это скажется на мне в полной мере. Что да, то да. Но если я поставлю ее обратно... или промахнусь, то завтра будет еще ужаснее.
     Медленно следуя за фургоном, "Роллс" приближался ко мне. Будь я хоть чуточку трезвее, я успел бы подготовиться как следует. Не рассчитал, он проезжает мимо!
     Сошел со ступеньки. Только бы не упасть... Пересек тротуар... Скорее. Держась за железную "башню" обеими руками, раскрутил ее, словно метатель молота, и забыл выпустить из рук. Под действием веса и инерции меня протащило следом за ней несколько ярдов. И хотя в последний момент Росс заметил неладное и попытался свернуть, тяжелая металлическая болванка врезалась именно туда, куда я метил. Пьяным везет! Прямо в центр ветрового стекла!
     Стекло треснуло, по нему с хрустом разбегалась лучистая звезда.
     Серебристые трещины мешали обзору. Огромная машина резко вильнула к середине дороги. Росс нажал на тормоза, и ее отшвырнуло к обочине. Визг шин, скрежещущий толчок... "Роллс" резко остановился под углом к тротуару, его длинный капот выдвинулся до середины улицы, привлекая внимание полиции. Однако полиции на месте не оказалось. Очень жаль! Я был бы ничуть не против, если бы меня замели за появление в нетрезвом виде и нарушение спокойствия граждан и общественного порядка...
     Я отпрянул от гладкого бока машины и как подкошенный рухнул на асфальт. "Роллс" остановлен, и это самое главное. Дело сделано... Сквозь туман, застилавший мозги, не пробивалась ни одна сколько-нибудь здравая мысль о самосохранении. Я совсем забыл, что в нескольких ярдах от меня осталась распахнутой массивная дверь в квартиру Тонио. Ноги были как ватные. Уэлбек-стрит завертелась колесом и, похоже, вовсе не собиралась останавливаться.
     Меня поднял Росс. Росс со своей дубинкой. Мне было почти безразлично, что он собирается делать. Я так и остался в неведении, потому что в этот момент на улицу из соседнего дома высыпала компания разодетых в вечерние туалеты мужчин и дам. Громкими радостными голосами, разогретыми удавшейся вечеринкой, они немедленно принялись выражать сочувствие по поводу происшествия с "Роллсом".
     - Послушайте, вам помочь чем-нибудь?
     - Вызвать полицию... или "Скорую"?
     - Хотите, мы подвезем?
     - Или позвоним в гараж?
     - Нет, нет, благодарю вас, - ответил Вьерстерод, выжимая из голоса максимум очарования, - вы очень любезны... но мы справимся сами.
     Росс поставил меня на ноги и мрачно встал рядом, придерживая меня за рукав. Вьерстерод все говорил:
     - Мой племянник мастер попадать в разные истории. Вот сегодня напился... Сами, надеюсь, видите, как он пьян... Отвезем его домой, и все будет в порядке...
     Они пробормотали что-то сочувственное. И стали уходить.
     - Н-н-неправда! - закричал я. - Они меня убьют! - Голос звучал невнятно и слишком мелодраматично. Они приостановились, с понимающими и немного смущенными улыбками взглянули на Вьерстерода и двинулись дальше по улице.
     - Эй! - закричал я. - Возьмите меня с собой!
     Бесполезно. Они даже не оглянулись.
     - Что дальше? - спросил Росс Вьерстерода.
     - Его нельзя оставлять здесь. Эти люди нас видели.
     - В машину?
     Вьерстерод кивнул. Росс подтолкнул меня к "Роллсу", по-прежнему крепко придерживая за правую руку. Я попытался стукнуть его левой, но промахнулся. Он двоился у меня в глазах, и это осложняло дело. Вдвоем они с трудом впихнули меня на заднее сиденье, и я растянулся там лицом вниз, сползая наполовину, вне себя от ярости, что мне никак не удается выйти из этого дурацкого алкогольного ступора. В голове звенело, как под действием газового наркоза у дантиста. Но мне не суждено пробудиться навстречу солнечному дню. Привкуса крови во рту тоже не было. Лишь странное бесконечное ощущение одновременного пребывания в сознательном и бессознательном состоянии.
     Росс снял с ветрового стекла несколько отбитых кусков и включил мотор. Сидевший рядом с ним Вьерстерод откинулся на спинку и спросил самым будничным тоном:
     - Куда теперь, мистер Тайрон? Может, навестим вашу жену? Как туда ехать?
     - "Вокруг, вокруг, вокруг куста тутовника", - неразборчиво промямлил я. - И спокойной ночи.
     Он выдавил непечатное слово, которое куда больше соответствовало его натуре, нежели обычная высокопарная болтовня.
     - Все это без толку, - презрительно заметил Росс. - Он все равно не скажет, хоть на куски его режь... А если и скажет, что нам за польза от этого? Работать на вас он никогда не станет. Никогда.
     - Почему? - с тупым упрямством спросил Вьерстерод.
     - Ну, посудите сами. Мы угрожали убить его жену, так? И что же, он сдался? Да, пока мы были там, в квартире. А стоило только отвернуться, как он первым делом вывозит ее оттуда. Мы едем за ним, находим. Он снова увозит ее... И так может продолжаться до бесконечности. Допустим даже, мы убьем ее, тогда он окончательно выйдет из-под контроля. Вот почему он никогда не будет работать на вас.
     "Да, разложил все по полочкам, - в дурацком восхищении подумал я. - Вот это называется глубокий анализ ситуации. Высший класс!"
     - Мало вы его били, - укоризненно произнес Вьерстерод, не желая оспаривать эту тираду.
     - Достаточно.
     - Не похоже.
     - Если помните, - терпеливо продолжал Росс, - ребята Бостона тоже не произвели на него впечатления. Есть два типа людей: одни реагируют на обработку, другие - нет. Этот не реагирует. И угрозы не помогают. И виски тоже. Обычно довольно одного метода. А здесь мы применили все три, чтоб уж наверняка. И что же, какой результат? А никакого. Как тогда, в прошлом году, с Гюнтером Брауталем.
     Вьерстерод пробормотал нечто нечленораздельное.
     "Интересно, - вяло подумал я, - что же случилось с этим самым Гюнтером Брауталем? Уж лучше, пожалуй, не знать..."
     - Я не могу допустить, чтобы все эти штучки сошли ему с рук, - сказал Вьерстерод.
     - Вот это правильно, - согласился Росс.
     - Я не сторонник устранения на территории Великобритании, - раздраженно продолжал Вьерстерод. - Слишком рискованно. Слишком много людей кругом.
     - Предоставьте это мне, - спокойно заметил Росс.
     Опираясь на руки, я с трудом перешел в сидячее положение. Посмотрел в окно. Сверкающие огоньки проносились мимо, сливаясь в сплошную блестящую ленту. Из-за разбитого стекла мы ехали не слишком быстро, но ночной декабрьский воздух врывался в машину и пробирал меня, сидящего в одной хлопковой рубашке, до костей. Через минуту, когда в голове немного прояснится, я распахну дверцу и выскочу. Мы едем не слишком быстро... Хорошо бы дождаться большой улицы, полной народу... Но долго ждать нельзя. Мне совсем не хотелось, чтобы Росс приступил к моему устранению.
     Вьерстерод обернулся:
     - Сами виноваты, мистер Тайрон. Не надо было сердить меня. Надо было слушаться. И делать, что вам говорят. Я дал вам шанс... Вы очень глупо поступили, мистер Тайрон, право же, очень глупо. И вот теперь расплачиваетесь за это.
     - Чего? - грубо спросил я.
     - Он все еще пьяный, - заметил Росс. - Ничего не понимает.
     - Я в этом не уверен. Подумайте только, что он успел натворить за истекший час. Голова у него крепкая, как орех.
     Взгляд мой упал за окно, и я насторожился. Что-то знакомое, ужасно знакомое. Птичьи вольеры, Риджентс-парк, многоугольное проволочное сооружение у входа в зоопарк. Я встречался здесь с Вьерстеродом. Должно быть, он живет где-то поблизости. Наверное, туда меня и везут. Но неважно, что это рядом с зоопарком. Важно, что это совсем недалеко от лечебницы, куда Тонио повез Элизабет. Меньше мили...
     На секунду меня обуял отчаянный страх. Я подумал, что, должно быть, рассказал Вьерстероду, куда надо ехать. Потом вспомнил, что ничего не говорил. Но мы находились слишком близко... А что, если по пути придется проехать мимо больницы и он заметит фургон? А вдруг еще увидит, как выгружают носилки?.. Он может передумать и убьет ее, а меня оставит в живых, и это будет невыносимо, абсолютно и совершенно невыносимо.
     Надо отвлечь их внимание.
     Я заговорил, стараясь выговаривать слова как можно отчетливее:
     - Вьерстерод и Росс, Вьерстерод и Росс...
     - Что такое?! - воскликнул Вьерстерод.
     Реакция Росса свелась к тому, что машина вильнула в сторону и притормозила.
     - Убирайтесь к себе, в Южную Африку, пока... вас не поймали!
     Развернувшись всем корпусом, Вьерстерод уставился на меня. Росс тоже больше посматривал в зеркало, чем на дорогу. Однако не забыл включить мигалку на правый поворот, откуда начиналась дорога к мосту через Риджентс-канал. Прямая дорога к лечебнице, до нее оставалось полмили.
     - Властям все известно, - отчаянно проговорил я. - Я все рассказал им... все рассказал о вас. В прошлую среду. В газете тоже знают... Они напечатают статью в воскресном номере. Так что вы меня тоже запомните, надолго запомните...
     Росс резко крутанул баранку. Я приподнялся, нелепо взмахнул руками и с силой зажал ему глаза. Он снял обе руки с руля, пытаясь освободиться, и машина, пролетев поворот, напролом пересекла дорогу и прямиком понеслась к каналу.
     Вьерстерод бешено завопил и изо всей силы вцепился мне в плечо. Но я по силе отчаяния нисколько не уступал ему. Я все крепче прижимал к себе голову Росса... Это по их вине я был пьян и плевать хотел, где и как разобьется наша машина.
     - Тормози! - заорал Вьерстерод. - Тормози, ты, идиот!
     Росс опустил ногу, но не видел куда. Вместо тормоза он с силой надавил на акселератор.
     "Роллс" перескочил через тротуар и помчался по траве. Набережная, обсаженная молодыми деревцами, сначала полого, а потом все круче спускалась к каналу. "Роллс" с хрустом переломил один ствол, затем налетел на саженец и скосил его, точно стебелек пшеницы.
     Вьерстерод сам схватился за руль, но тяжелая машина слишком быстро неслась под уклон, и справиться с ней он был не в силах. Переднее колесо ударилось еще об один ствол дерева, от толчка руль завертелся и вырвался у него из рук. Вокруг трещали ветки, царапающие полированный корпус автомобиля. В отделении для перчаток Вьерстерод нашел дубинку, повернулся и в припадке ярости стал колотить меня по руке.
     Я отпустил Росса. Но было слишком поздно. Не успел он потянуться к ручному тормозу, как "Роллс", смяв последнее на своем пути деревце, рухнул в канал.
     От удара о поверхность воды машина конвульсивно завертелась, меня, словно тряпичную куклу, отбросило назад, а Росс и Вьерстерод кувырком полетели вперед. Через разбитое ветровое стекло сразу же ворвалась вода, с катастрофической скоростью заливая машину.
     Как выбраться?.. Во внезапно наступившей непроглядной тьме я пытался нащупать ручку дверцы, но не нашел и застыл, не понимая, где теперь мои ноги, где верх, а где низ... Вообще ничего не соображал, кроме того, что мы тонем.
     Вьерстерод пронзительно вопил, вода поднималась все выше. Он все еще размахивал рукой, стараясь нанести мне новый удар. Я понял, что дубинка у него в руке. Вырвал ее и с силой ударил туда, где, по моим предположениям, находилось боковое стекло. Попал во что-то мягкое. Стал как безумный шарить вокруг, обнаружил стекло у себя над головой и ударил.
     Оно треснуло. Треснуло, но не разбилось. Черт бы побрал эти первоклассные "Роллс-Ройсы"! Ударил еще раз. Никак не удавалось размахнуться как следует. Пробуем еще. Пробил дырку. В нее хлынула вода. Не то чтобы потоком, но очень сильно. Стекло находилось под водой. Но не слишком глубоко. Еще раз. Удар, удар! Дыра стала больше, но все еще недостаточно... А ледяная вода все прибывала и доходила почти до груди.
     "Как легко и нестрашно умирать, когда ты мертвецки пьян... - подумал я. - А когда я умру, хоронить меня не надо, просто заспиртуйте мои косточки в виски..." Снова стукнул дубинкой по стеклу, снова промахнулся. Рука проскочила через дыру. И высунулась на поверхность, на воздух! Глупо, как глупо тонуть на глубине в один дюйм в центре Лондона, в Риджентс-канале!
     Втянул руку обратно и ударил снова. Совершенно бесполезно: слишком много воды, слишком много виски... Вода снаружи, а виски внутри. Избитые мышцы слабели, сознание мутилось. "Плыть по реке смерти... Прости меня, Элизабет".
     Внезапно перед глазами мелькнул свет. "Галлюцинация, - подумал я. - Аллилуйя, галлюцинация! Так вот что такое смерть - слепящий белый свет, адский шум в голове, потоки воды и стекла, зовущие голоса, руки, подхватывающие меня, они тянут куда-то и поднимают... поднимают навстречу ветру, вольному холодному ветру..."
     - Был кто-нибудь еще в машине? - услышал я голос. Громкий, настойчивый, он обращался ко мне. Он говорил мне, что я жив. Требовал, чтобы я встал и сделал что-то. Я не соображал что, только смотрел на него, глупо моргая.
     - Скажите, - спросил он снова, - есть кто-нибудь еще в машине? - Он потряс меня за плечо. Больно. Я немного пришел в себя. Он опять спросил: - Был кто-нибудь еще?
     Я кивнул:
     - Двое.
     - Боже, - пробормотал он, - какое несчастье!
     Я сидел на траве на берегу канала и дрожал. Кто-то накинул мне на плечи пальто. Было очень много народу, и люди все прибы