и;
но я вспоминала затем, как закоснел он в своих дурных обычаях, и,  не  чая
обратить его к добру, не смела переступить порог его  печального  дома;  я
даже не была уверена, будут ли там мои слова приняты, как должно.
   Как-то раз  я  вышла  за  старые  ворота  и  направилась  по  дороге  к
Гиммертону. Было это как раз  о  ту  пору,  до  которой  я  дошла  в  моем
рассказе. Стоял ясный морозный день; голая земля, дорога твердая и  сухая.
Я подходила к каменному столбу у развилины, где от большака отходит налево
в поле проселочная дорога. На  нетесаном  песчанике  вырезаны  буквы  -  с
северной стороны Г.П., с восточной Г., с юго-западной  М.С.  Это  веха  на
пути к Скворцам, к Перевалу и к деревне. Солнце зажгло желтым светом серую
маковку столба, напомнив мне лето; и сама  не  знаю,  с  чего  бы,  что-то
давнее, детское проснулось в моем сердце. Двадцать лет назад мы  с  Хиндли
облюбовали это  местечко.  Я  долго  глядела  на  выветренный  камень;  и,
нагнувшись, разглядела у его основания ямку, все  еще  набитую  галькой  и
ракушками, которые мы, бывало, складывали  сюда  вместе  с  другими  более
тленными вещами. И живо, как наяву, я увидела  сидящим  здесь  на  увядшей
траве товарища моих детских игр, - увидела его темную  квадратную  голову,
наклоненную вперед, и маленькую руку,  выгребающую  землю  куском  сланца.
"Бедный Хиндли!" - воскликнула я невольно.  И  отпрянула:  моим  обманутым
глазам на мгновение привиделось, что мальчик поднял лицо и глядит на меня!
Он исчез; но тут же меня неодолимо потянуло на Перевал. Суеверное  чувство
побудило меня уступить своему желанию. "А вдруг он умер! - подумалось мне,
- или скоро умрет! Вдруг это - предвестие смерти!" Чем ближе я подходила к
дому, тем сильней росло мое волнение; а когда я завидела наш  старый  дом,
меня всю затрясло. Видение обогнало меня: оно стояло в воротах и  смотрело
на дорогу. Такова  была  моя  первая  мысль,  когда  я  увидела  лохматого
кареглазого  мальчика,  припавшего  румяной  щечкой   к   косяку.   Затем,
сообразив, я решила, что это, должно быть, Гэртон - мой Гэртон, не так  уж
изменившийся за десять месяцев нашей разлуки.
   - Бог тебя благослови, мой маленький! - крикнула я, тотчас позабыв свой
глупый страх. - Гэртон, это я, Нелли! Няня Нелли!
   Он отступил на шаг и поднял с земли большой камень.
   - Я пришла повидать твоего отца, Гэртон, - добавила я,  угадав  по  его
движению, что если Нелли и жила еще в его памяти, то он ее не  признал  во
мне.
   Он замахнулся, чтобы пустить в меня камень; я принялась уговаривать, но
не могла остановить его: камень попал в мою шляпу;  а  затем  с  лепечущих
губок малыша полился поток брани, которая, понимал ли  он  ее  смысл,  или
нет, произносилась им с привычной уверенностью и исказила  детское  личико
поразившей меня злобой. Поверьте, это меня не столько рассердило,  сколько
опечалило. Чуть не плача,  я  достала  из  кармана  апельсин  и  протянула
мальчику, чтоб расположить его к себе. Он сперва колебался, потом выхватил
у меня гостинец, точно думал, что  я  собираюсь  подразнить  его  и  затем
обмануть. Я показала второй апельсин,  держа  его  так,  чтоб  он  не  мог
дотянуться.
   - Кто тебя научил таким словам, мой мальчик? -  спросила  я.  -  Неужто
священник?
   - К черту и тебя, и священника! Давай сюда! - ответил он мне.
   - Ответь мне, где ты этому научился, тогда получишь, - сказала я. - Кто
тебя учит?
   - Папа-черт, - был ответ.
   - Так. И чему ты учишься у папы? - продолжала я. Он  подпрыгнул,  чтобы
выхватить апельсин. Я подняла выше. - Чему он тебя учит? - спросила я.
   - Ничему, - сказал он, - только чтоб я не  вертелся  под  ногами.  Папа
меня терпеть не может, потому что я его ругаю.
   - Ага! А ругать папу тебя учит черт? - сказала я.
   - Не-ет, - протянул он.
   - А кто же?
   - Хитклиф.
   Я спросила, любит ли он мистера Хитклифа.
   - У-гу, - протянул он опять.
   Я стала выпытывать, за что он его любит, но добилась столько слов:
   - Не знаю! Папа задаст мне, а он папе... он  бранит  папу,  когда  папа
бранит меня. Он говорит, что я могу делать, что хочу.
   - А священник не учит тебя читать и писать? - расспрашивала я.
   - Нет, мне сказали, что священнику вышибут... все зубы и... и  заставят
проглотить их, если он только переступит наш порог. Так обещал Хитклиф!
   Я отдала ему апельсин и попросила сказать отцу, что женщина,  по  имени
Нелли Дин, хочет с ним поговорить и  ждет  его  у  ворот.  Он  побежал  по
дорожке и скрылся в доме; но вместо Хиндли на крыльце появился Хитклиф;  и
я тут же повернула назад, помчалась  не  чуя  ног  вниз  по  дороге  и  не
остановилась, пока не добежала до развилки, и так мне было страшно,  точно
я увидела домового. Тут нет прямой связи  с  историей  мисс  Изабеллы,  но
после этого случая я решила, что буду держать ухо востро и не пожалею сил,
а не дам дурному влиянию захватить Скворцы: пусть даже  я  вызову  бурю  в
доме, отказавшись потворствовать во всем миссис Линтон.
   В следующий раз, когда явился Хитклиф, случилось так, что наша  барышня
кормила во дворе голубей. За три дня она  не  перемолвилась  ни  словом  с
невесткой; но свои капризы она тоже бросила, и для нас  это  было  большим
облегчением. Хитклиф, я знала, не имел привычки оказывать  много  внимания
мисс Линтон. А  сейчас,  увидев  ее,  он  первым  делом  обвел  осторожным
взглядом весь фасад дома. Я стояла на кухне у окна, но отступила так, чтоб
меня не видели. Затем он пересек площадку, подошел  к  мисс  и  что-то  ей
сказал. Она, как видно, смутилась и хотела убежать; он удержал ее, положив
ей руку на плечо. Она отворотила лицо: он, по-видимому, задал ей  какой-то
вопрос, на который она не желала отвечать.  Еще  один  быстрый  взгляд  на
окна, и, полагая, что его не видят, негодяй не постыдился ее обнять.
   - Иуда! Предатель! - закричала я. - Вы  вздумали  вдобавок  лицемерить,
да? Обманщик!
   - Кого ты так, Нелли? - сказал голос Кэтрин  позади  меня:  поглощенная
наблюдением за теми двумя во дворе, я не заметила, как вошла госпожа.
   - Вашего бесценного друга! - ответила я с жаром.  -  Эту  подлую  змею!
Ага, он нас заметил - идет  в  дом!  Посмотрю  я,  как  станет  он  теперь
оправдываться: кружит барышне голову, а вам говорит, что не выносит ее!
   Миссис Линтон видела, как  Изабелла  вырвалась  и  побежала  в  сад;  а
минутой позже Хитклиф отворил дверь. Я не сдержалась и  дала  волю  своему
негодованию; но Кэтрин гневно приказала мне замолчать,  грозя  выпроводить
меня из кухни, если я не придержу свой дерзкий язык.
   - Послушать тебя, так каждый подумает, что ты здесь хозяйка! -  кричала
она. - Изволь знать свое место! Хитклиф, ты что тут затеваешь? Я  же  тебе
сказала - оставь Изабеллу в покое! Прошу тебя, не смущай ее,  если  ты  не
наскучил этим домом и не хочешь, чтобы Линтон запер перед тобою дверь.
   - На это он, бог даст, не решится! - ответил негодяй. Я его уже и тогда
ненавидела. - Он с божьей помощью будет и дальше кроток и терпелив! Мне  с
каждым днем все больше не терпится отправить его в рай!
   - Замолчи! - сказала Кэтрин и притворила дверь  в  комнаты.  -  Не  зли
меня. Почему ты нарушил мой запрет? Она ведь  не  случайно  встретилась  с
тобой?
   - А тебе что? - проворчал он. - Я  вправе  ее  целовать,  если  ей  это
нравится. И ты не вправе возражать. Я не муж твой: ревновать меня тебе  не
приходится!
   - Я тебя и не ревную, - ответила госпожа, - я ревную к тебе. Не хмурься
и не гляди на меня волком! Если ты любишь Изабеллу, ты женишься на ней. Но
любишь ли ты ее? Скажи правду, Хитклиф! Ага, ты не отвечаешь. Уверена, что
не любишь!
   - Да согласится ли еще мистер Линтон, чтоб его сестра  вышла  замуж  за
такого человека? - спросила я.
   - Мистер Линтон  _должен_  будет  согласиться,  -  ответила  решительно
госпожа.
   - Можно избавить его от этого труда, -  сказал  Хитклиф.  -  Я  отлично
обойдусь и без его согласия. Что же касается тебя, Кэтрин, то позволь  мне
сказать несколько слов, раз на то пошло. Тебе следует знать, что я отлично
понимаю, как гнусно ты со мной обходишься, - да, гнусно! Слышишь?  И  если
ты надеешься, что я этого не замечаю, ты глупа; если ты думаешь, что  меня
можно утешить сладкими словами, ты - идиотка; и если ты воображаешь, что я
отказался от мести, ты очень скоро убедишься в обратном! А пока  благодарю
тебя, что ты открыла мне тайну своей золовки: даю  слово,  я  воспользуюсь
этим, как надо. А ты держись в стороне!
   - Что это? Ого! Он показывает себя по-новому! - вскричала  в  изумлении
миссис Линтон. - Я с тобою гнусно  обхожусь?..  И  ты  отомстишь?  Как  ты
будешь мстить, неблагодарный пес? И в чем гнусность моего обхождения?
   - Тебе я не собираюсь мстить, - ответил Хитклиф несколько мягче. -  Мой
план не в этом. Тиран топчет своих рабов, и они не восстают  против  него:
они норовят раздавить тех, кто у них под пятой. Тебе дозволяется  замучить
меня до смерти забавы ради, - но уж дай и мне позабавиться в том  же  духе
и, если только можешь, воздержись от оскорблений. Ты сровняла с землей мой
дворец - не строй же теперь лачугу и не умиляйся собственному  милосердию,
разрешая мне в ней поселиться. Когда бы я вообразил, что тебе в самом деле
хочется женить меня на Изабелле, я бы перерезал себе горло!
   - Ага, беда в том, что я не ревную, да?! - закричала Кэтрин. -  Хорошо,
я больше не буду сватать тебе никаких невест: это все  равно,  что  дарить
черту погибшую душу. Для тебя, как  для  него,  одна  отрада  -  приносить
несчастье. Ты это доказал. Эдгар излечился от  раздражительности,  которой
поддался было при твоем появлении; я начинаю приходить в равновесие; а  ты
не находишь себе покоя, если в доме у нас мир, и решил, как видно, вызвать
ссору. Что ж, рассорься с Эдгаром, Хитклиф, обольсти его сестру: ты  напал
на самый верный способ отомстить мне.
   Разговор оборвался. Миссис Линтон  сидела  у  огня,  раскрасневшаяся  и
мрачная. Дух, который был у нее на службе, вышел из  повиновения:  она  не
могла ни унять его, ни управлять им. Хитклиф стоял у очага, скрестив  руки
на груди, и думал свою злую думу; в таком положении я оставила их и  пошла
к господину, недоумевавшему, почему Кэтрин замешкалась внизу.
   - Эллен, - сказал он, когда я вошла, - вы не видели госпожу?
   - Видела. Она на кухне, сэр,  -  ответила  я.  -  Ее  очень  расстроило
поведение мистера Хитклифа. Да и в самом деле, довольно, мне кажется, этих
дружеских визитов. Излишняя мягкость порой причиняет зло; так оно и  вышло
у нас... - И я рассказала о сцене во дворе и передала,  насколько  посмела
точно, последовавший спор. Я полагала, это не  может  оказаться  гибельным
для миссис Линтон; разве что она сама себя погубит, встав на защиту гостя.
Эдгар Линтон с  трудом  дослушал  меня  до  конца.  Первые  же  его  слова
показали, что он не склонен непременно обелять жену.
   - Это недопустимо! - вскричал он. - Просто позор, что она  его  считает
своим другом и навязывает мне его общество! Позовите ко мне двух людей  из
прихожей, Эллен. Кэтрин больше  не  должна  разговаривать  с  этим  низким
негодяем - довольно я ей потакал.
   Он спустился вниз и, приказав слугам ждать в коридоре, прошел  со  мною
на кухню. Те двое возобновили свой гневный спор, - по крайней мере  миссис
Линтон нападала теперь с новым рвением. Хитклиф отошел к  окну  и  понурил
голову, как видно, несколько растерявшись перед  яростью  ее  нападок.  Он
первый увидел мистера Линтона  и  поспешил  сделать  ей  знак,  чтобы  она
замолчала; поняв, в чем дело, она сразу притихла.
   - Что такое? - сказал Линтон, обратившись к  ней.  -  Или  ты  утратила
всякое понятие о приличии? Ты остаешься здесь после всего,  что  наговорил
тебе этот подлец? Мне думается, ты только потому не находишь в его  словах
ничего особенного, что это его  обычный  разговор;  привыкла  сама  к  его
низостям и воображаешь, что и я могу примириться с ними!
   - Ты подслушивал у дверей, Эдгар? - спросила госпожа нарочито небрежным
тоном, рассчитанным на то, чтобы раздразнить мужа: как будто ее  нисколько
не  смущало,  что  он  сердится.  Хитклиф,  поднявший  глаза,  когда   тот
заговорил, зло усмехнулся при этом ответе:  должно  быть,  нарочно,  чтобы
отвлечь на себя внимание мистера Линтона. Это ему  удалось;  но  Эдгар  не
собирался доставить гостю развлечение, дав волю своим чувствам.
   - До сих пор я был к вам снисходителен, сэр, - сказал он спокойно. - Не
потому, что я не знал вашего жалкого, низкого нрава. Но я считал,  что  вы
только частично виноваты в нем; и когда  Кэтрин  пожелала  поддерживать  с
вами знакомство, я на  это  неразумно  согласился.  Ваше  общество  -  яд,
который неизбежно отравляет даже самую чистую душу. По этой причине - и во
избежание более тяжелых последствий - я не намерен впредь принимать вас  в
своем доме и требую, чтобы вы немедленно удалились.  Если  вы  задержитесь
хоть на три минуты, вас с позором выведут отсюда.
   Хитклиф смерил говорившего насмешливым взглядом.
   - Кэти, твой ягненок грозится, точно бык! - сказал он. - Как бы ему  не
размозжить свой череп о мой кулак.  Ей-богу,  мистер  Линтон,  мне  крайне
огорчительно, что вы не стоите хорошего пинка!
   Мой господин поглядел на дверь в коридор и  сделал  мне  знак  привести
людей: он не собирался самолично схватиться с противником - не хотел  идти
на этот риск. Я подчинилась; но миссис Линтон, что-то заподозрив, пошла за
мною следом, и, когда я  попробовала  их  позвать,  она  оттолкнула  меня,
захлопнула дверь и заперла ее на ключ.
   - Достойный прием! - сказала она в ответ  на  гневно-удивленный  взгляд
мужа. - Если у тебя не хватает смелости напасть на него, принеси извинения
или дай себя побить. Впредь тебе наука:  не  притворяйся  храбрецом!  Нет,
ключа  ты  не  получишь  -  я  его  скорее  проглочу!  Прекрасно  вы  меня
отблагодарили за мою доброту к вам обоим! За постоянное мое снисхождение к
слабости  одного  и  к  злонравию  другого  я  получила  в  награду   лишь
доказательства слепой неблагодарности -  до  нелепости  глупой!  Эдгар,  я
защищала тебя и твой дом! Но за то, что ты посмел нехорошо  помыслить  обо
мне, я хочу, чтоб Хитклиф избил тебя до дурноты.
   Не потребовалось, однако, никаких побоев, чтобы моему господину в самом
деле стало дурно. Он попробовал отнять у  Кэтрин  ключ,  но  она  его  для
верности зашвырнула в самый жар; и тут  мистера  Эдгара  схватила  нервная
судорога, лицо стало мертвенно-бледным. Он, хоть умри, не  мог  остановить
этого неприятного последствия своего чрезмерного волнения: боль и унижение
совсем сломили его. Он откинулся в кресле и закрыл лицо.
   - Праведное небо! В былые дни вас посвятили  бы  за  это  в  рыцари!  -
вскричала миссис Линтон. - Мы сражены! Сражены! А Хитклиф тебя  и  пальцем
не задел бы, ведь это все равно, как королю двинуть свои  войска  на  стаю
мышей. Не дрожи! Тебя никто не тронет! Ты не ягненок даже, ты - зайчишка!
   - Будь счастлива, Кэти, с этим трусом, у которого в жилах течет молоко!
- сказал ее друг. - Поздравляю тебя с удачным  выбором.  И  этого  жалкого
слюнтяя ты предпочла мне! Я не стал бы марать о него руку, но дал  бы  ему
пинка - и с полным удовольствием.  Он,  кажется,  плачет?  Или  собирается
упасть в обморок со страху?
   Насмешник подошел и толкнул ногою кресло, в котором лежал Линтон. Лучше
бы он держался подальше; мой господин вскочил и нанес ему  прямо  в  грудь
такой удар, который человека послабее, наверно, свалил бы. У  Хитклифа  на
минуту захватило дух. И пока он не отдышался, мистер Линтон  вышел  черным
ходом во двор и оттуда вошел в парадное.
   - Ну вот! Теперь тебе закрыта сюда дорога! - закричала Кэтрин. -  Уходи
скорей! Он вернется с парой пистолетов и с целой сворой  помощников.  Если
он подслушал нас, он, конечно, никогда тебе не простит. Ты  сыграл  с  ним
злую шутку, Хитклиф! Но уходи, уходи скорей! Мне легче видеть припертым  к
стене Эдгара, чем тебя.
   - Ты полагаешь, я уйду, когда у меня все внутри горит от его  удара!  -
взревел Хитклиф. - Клянусь всеми чертями, нет! Я его раздавлю, как  пустой
орех, прежде чем оставлю этот дом! Я должен сейчас же поколотить его,  или
я когда-нибудь его убью; дай же мне до него добраться,  если  тебе  дорога
его жизнь.
   - Он не придет, - сказала я, решившись приврать. -  Идут  кучер  и  два
садовника. Вы, конечно, не станете  ждать,  чтобы  они  вас  вытолкали  за
ворота! У них у каждого в руке по дубинке; а хозяин пошел, должно быть,  в
гостиную - смотреть в окошко, так ли они исполняют его приказ.
   Садовники и кучер в самом деле шли, но с ними и Линтон. Они были уже во
дворе. Хитклиф, подумав, предпочел уклониться от схватки с тремя  слугами;
он взял кочергу, вышиб ею  дверь  и  выбежал  в  коридор,  прежде  чем  те
ввалились с черного хода.
   Миссис Линтон, возбужденная до крайности, попросила меня  проводить  ее
наверх. Она не знала, как я способствовала разыгравшемуся скандалу, и  мне
вовсе не хотелось, чтобы ей это стало известно.
   - Еще немного, и я сойду с ума, Нелли!  -  вскричала  она,  кидаясь  на
диван. - Тысяча кузнечных  молотов  стучит  в  моей  голове!  Предупредите
Изабеллу, чтоб она держалась от меня подальше. Весь этот переполох - из-за
нее; и если она или кто другой вздумает теперь еще сильнее  распалить  мой
гнев, я приду в бешенство. И скажи Эдгару, Нелли, если ты еще увидишь  его
до ночи, что мне грозит опасность не на шутку заболеть.  И  я  хотела  бы,
чтоб так оно и вышло. Я потрясена - так он  меня  удивил  и  огорчил!  Его
нужно запугать. С него, пожалуй, станется еще,  что  он  придет  и  начнет
корить меня или жаловаться; я, понятно, тоже пущусь обвинять, и бог  знает
чем все это кончится у нас! Ты ему  скажешь,  моя  хорошая  Нелли?  Ты  же
видишь, я совсем в этом деле не виновата. Что его толкнуло подслушивать  у
дверей? Хитклиф, когда ты ушла от нас, наговорил много оскорбительного; но
я отвратила бы его от Изабеллы, а  остальное  неважно.  И  вот  все  пошло
прахом. И только потому, что моего супруга обуяла жажда послушать  о  себе
дурное... в ином дураке она сидит, как бес! Эдгар ровно ничего не  потерял
бы, если б не узнал о нашем разговоре. В самом деле, когда  он  напустился
на меня со своими неуместными нареканиями - после того как я ради него  же
до хрипоты отругала Хитклифа, - мне стало все равно, что  бы  они  там  ни
сделали друг с другом: я почувствовала,  что,  чем  бы  ни  кончилась  эта
сцена, мы будем разлучены бог знает на какое долгое время! Хорошо же! Если
я не могу сохранить Хитклифа как друга... если Эдгар хочет быть  мелким  и
ревнивым, я нарочно погублю себя и разобью им обоим сердца,  разбив  свое.
Так я быстро всему положу конец, когда меня доведут до крайности!  Но  это
последнее средство - на случай, если не останется больше никакой  надежды,
и для Линтона это не будет так уж неожиданно. До сих пор он был осторожен,
он боялся меня раздражать; ты должна разъяснить ему, как опасно  отступать
от такой политики, должна напомнить, что моя пылкость,  если  ее  разжечь,
переходит в безумие. Я хотела бы, чтобы с твоего лица  сошло  наконец  это
бесстрастие, чтоб отразилось на нем немного больше тревоги за меня!
   Конечно, тупое безразличие, с  которым  я  принимала  ее  распоряжения,
могло хоть кого разозлить:  она  говорила  с  полной  искренностью.  Но  я
считала, что уж если человек заранее располагает обернуть себе  на  пользу
свои приступы ярости, то он способен, направив к тому свою  волю,  даже  в
самый разгар приступа сохранить над  собою  достаточную  власть,  и  я  не
желала "запугивать" ее мужа,  как  она  меня  просила,  и  усугублять  его
волнение ради ее эгоистических целей. Поэтому, встретив  господина,  когда
он направлялся в гостиную, я ничего ему не сказала, но  я  позволила  себе
вернуться назад и послушать,  не  пойдет  ли  у  них  снова  спор.  Линтон
заговорил первый.
   - Не уходи, Кэтрин, -