Кариной в постели. Александр гордо отчалил в тот вечер, как королевская яхта, без пассажиров. Чем занимались мы с Кариной в постели? Если бы я помнил. Наверное, чем обычно занимается мужчина с женщиной. В ресторане я обильно окропил себя вином. Белым, красным и серо-буро-малиновым. Скорее в погоне за цветовой гаммой, нежели за качеством. Вы бы видели эту гамму! Поэтому Карина подрядилась проводить меня домой. Александр заявил, что ему противно брать под руку мужчину, да еще пьяного. Вначале Карина пыталась у меня дома разыскать кофе, но натыкалась все время на банки с пивом. Конечно, я требовал пива. Потом я пытался разыскать Карину, но попадались под руку ненужные вещи - рубашки, брюки, говджаки. Когда Карина сварила кофе и принесла его в комнату, оказалось, что я избавился от ненужных вещей и валяюсь голый в постели. Теперь я требовал себе Карину. Она сказала, что кофе по-турецки не в ее вкусе, а я валяюсь, как падишах. Тогда я надел халат и обиделся. Сказал Карине, что, вероятно, я слишком для нее старый... Как изобретение Гутенберга. И всяким пигалицам не понятен мой порядок букв... Карина сказала, что этот порядок не понял бы и Гутенберг, а относительно нашей разницы в возрасте - главное, чтобы человек был хороший...
     Тогда мне подумалось, что я человек хороший. Я даже надел носки. Карина заметила, что это теперь лишнее. Носки, разумеется. Тогда я принялся говорить, тщательно соблюдая знаки препинания. Я говорил, что готов на Карине жениться, что готов сделать ее счастливой, что для этого потребуется день или два, но, главное, надо сейчас переспать, нам переспать с Кариной, переспать немедленно, и тогда все будет в ажуре. Карина ответила, что слышала об этом в разных вариантах, от разных представителей мужского пола, но суть предложений одна - переспать. Конечно, сказал я, мужчины очень боятся спать в одиночку. Тогда пусть спят все вместе, сказала Карина. Это мне не понравилось. И чтобы как-то выделиться из мужской фауны, я принялся читать свои стихи. Которые написал еще в детстве одной девочке. Мои эмпирические чувства понравились Карине. Она разрешила мне выпить пива. Пиво было теплым, Карина холодная - я расстроился и зарыдал. Что я одинок, что у меня нет совести и даже маленькой морской свинки. Помнится, что особенно меня огорчало отсутствие свинки. Даже маленькой свинки, всхлипывал я и показывал на пальцах - какого размера должна быть у меня морская свинка. Карина положила мою голову к себе на колени и гладила, и перебирала руками пряди моих волос. Я тоже гладил - колени Карины. Через некоторое время Карина сказала, что у меня действительно нет совести и что она сейчас пойдет в ванную комнату. Тогда я моментально успокоился и рассказал Карине, какое полотенце мое, а какое свежее. Вскоре Карина выключила в комнате свет, и я почувствовал Карину под своим одеялом. Дальше ничего не помню. Утром я проснулся под своим одеялом, но без Карины. Это было весьма кстати, потому что меня мучила головная боль и память. О маленькой свинке, должно быть. Карина позвонила мне в тот же вечер, но я прикинулся автоответчиком и посоветовал поговорить со мною после длинного гудка. Этот гудок продолжался полгода, покуда я вдруг не выяснил, что на главную роль как нельзя лучше подходит Карина. Но... Как свинка я, безусловно, прогрессировал.

КРИТ. ОТЕЛЬ ?ДИОГЕН?. МОЙ НОМЕР. ИНТЕРЬЕР

Сцена девятая

     Синий силуэт, намалеванный у меня на полу, пополняется. С тех пор, как мы переехали в ?Диоген?, пришло еще четыре конверта. Разная дребедень - колено, еще одна кисть, подбородок и плечико. Я перестал ломать голову, кто развлекается подобным образом. Теперь меня больше беспокоит, что в какой-то момент фотографии вдруг перестанут приходить и портрет синей женщины останется в незавершенном состоянии. А я только-только нащупал интригу. Время от времени я раскладываю свою коллекцию по силуэту, и данная игра стимулирует мое воображение лучше текилы. Горничная старается не повредить мой рисунок своей мокрой тряпкой. Что она каждый раз думает, наводя порядок у меня в номере? Валерия не одобряет мой роман с синей женщиной. Но ведь и Клавдио развлекается как может.

КРИТ. ОТЕЛЬ ?ДИОГЕН?. МОЯ НАТУРА

Сцена десятая

     Без четверти пять по местному времени я и Валерия распрощались с киногруппой у отеля ?Диоген?. Через пятнадцать минут мы были в постели. Валерия сорвала с меня одежду, как будто одежда держалась на одном крючке. Я даже не успел заметить, когда разделась сама Валерия. Как только закрылась дверь.
     Одинокая пушинка, летающая в пылесосе. Это мои ощущения. Я не обладал Валерией. На этот раз со мной вытворяли что-то непонятное. В разных позах и неоднократно. Я не чувствовал Валерии, а только свои эмоции. Я танцевал вальс ?Прощай, сознание? с женщиной-невидимкой. Меня вели и направляли так естественно, что казалось - я кружусь самостоятельно. Сексуальный контакт с тенью, когда тень повторяет все изгибы твоего тела, воздействует одновременно на все твои органы, а ты даже не слышишь ее дыхания. Это необъяснимо, но у меня было полное чувство, что... я занимаюсь любовью сам с собой. Настолько профессионально меня разложили. В таком подвешенном состоянии я находился ровно три часа. Как молекула в космосе. Без перерыва на обед. До момента, когда пылесос решил, что теперь я абсолютно чистое помещение. Изнутри и снаружи. Только тогда Валерия успокоилась.
     Но все-таки я успел заметить кое-что новое. Точка зрения на женщину меняется в зависимости от позы. Правильно? Так вот, Валерия оказалась натуральной блондинкой. Только такой болван, как я, не смог сразу же во всем разобраться. Мальчики, если хотите узнать, какой масти ваша подружка, - лучшая точка зрения ј 69. Днем. Потому что современные краски для волос могут ввести в заблуждение кого угодно...

КРИТ. ОТЕЛЬ ?ДИОГЕН?. НОМЕР КАРИНЫ. ИНТЕРЬЕР

Сцена одиннадцатая

     Карина вязала на спицах. Я уставился на нее с неподдельным изумлением. До того было странно видеть, как в сорокаградусную жару вяжут шерстяные вещи. В моем представлении, нужно делать это зимой, у камина.
     - Зимой этот свитер я буду носить, - сказала Карина. - А вязать его надо летом. Что случилось? Зачем пришел?
     Мне надо было позвонить в Прагу. Из своего номера я сделать этого не мог по одной простой причине... Я хотел позвонить Агриппине и спросить что-нибудь о Валерии. Безразлично - что именно.
     - Привет! - сказал я, когда услышал в трубке контральто Агриппины.
     - Ты весь в бабах, - пробурчала за моей спиной Карина.
     Я только отмахнулся, а надо было поразмыслить - каким образом Карина догадалась, что я звоню женщине?
     - Что случилось? - спросила Агриппина.
     - Ничего не случилось, - отвечал я.
     Карина зафыркала, изображая саркастический смех. Все как сговорились - ?что случилось, что случилось?? Я разозлился.
     - Ты хорошо знаешь Валерию? - Вы бы слышали мою интонацию. Я даже приготовился захихикать, как ехидна. Мол, как тебе мой вопросик? Лесбиянка! Об этом ты умолчала на страницах нашей тетради. Но Агриппина ничуть не смутилась.
     - Вообще не знаю, - отвечала Агриппина. - Никакой Валерии я не знаю. Вот это новость!
     - Что случилось? Алло?!! Алло?!! - шпарила Агриппина на том конце провода. - Говори быстрее, потому что я уезжаю. Уже такси у подъезда. Мой оболтус плюется в меня зубной пастой...
     - Куда уезжаешь? - оторопело спросил я.
     Хотя сообразил, что есть прелестный загородный домик у Агриппины. Возле озера. Агриппина вывозит своего сынка на природу. Чтоб он сдох, негодяй проклятый. Великовозрастный недоносок! Наверное, без него все могло бы повернуться иначе...
     - ?Куда-куда?, - передразнила меня Агриппина. - Все туда же! До осени. А ты где пропадаешь?
     - Я тебе перезвоню. - Я решил не вдаваться в подробности своей театральной жизни.
     - Перезвони, - разрешила Агриппина. - Ты еще слышишь меня, подлец? В ближайшее воскресенье я буду в Праге. Оставлю сына на пару дней и приеду. Ты слышишь меня? Можем встретиться...
     - До свидания, - сказал я и повесил трубку.
     На некоторое время в номере у Карины воцарилась отвратительная тишина. Карина продолжала вязать, я переваривал телефонный разговор и наблюдал за Кариной. Внезапно Карина отложила в сторону спицы и взяла из вазы гроздь винограда.
     - С вами надо - вот так! - сказала Карина и раздавила в руке виноградную гроздь.
     Я видел, как сквозь пальцы вытекает бурый виноградный сок.
     - Иначе вы ничего не понимаете, - добавила Карина.
     Почему же - ?не понимаем?? Я все понял. Что Агриппина знать не знала никакой Валерии. В этом можно было не сомневаться.

КРИТ. ОТЕЛЬ ?ДИОГЕН?. НОМЕР АЛЕКСАНДРА

Сцена двенадцатая

     У Александра роман с Лолой. Надо видеть, как она вокруг него обвивается. Когда я зашел к Александру в номер, он давил пальцами на кнопки калькулятора, а Лола высовывалась из-под манжета его рубашки. И наблюдала.
     - Не двигайся, - сказал я Александру. - Ради бога, не двигайся.
     С ума сойти можно! И как это человек не замечает, что по его телу ползают гадюки?
     - Сейчас я возьму нож и избавлю тебя от этой твари, - добавил я.
     - Не надо, - сказал Александр и спрятал Лолу под манжет. - Лола не ядовита. Лола - ужик. Я ошибался насчет Лолы.
     Еще одно великое прозрение. Сколько же можно нас обманывать? Или мы обманываемся сами?
     - Ты уверен? - спросил я.
     - Абсолютно, - отвечал Александр. - Я показывал Лолу ветеринару. Она молодая и здоровая - уж. Даже не беременная. Мне надо было давно взглянуть на ее документы.
     А вот это мысль! Я пожелал влюбленному Александру счастья в личной жизни и развернулся на выход.
     - Ты куда? - спросил Александр.
     - За Валерией, - ответил я. - Через полчаса мы выезжаем на съемки.

ПРАГА. ВОЗМОЖНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ. ИНТЕРЬЕР

Сцена тринадцатая

     Третий раз ко мне стучится размалеванная Смерть.
     - Кто там? - спрашиваю я, разглядывая странную даму сквозь дверной глазок.
     - Свои, - отвечает Смерть простуженным голосом и чихает.
     - А что, звонка нет? - возмущаюсь я. - Обязательно надо барабанить как сумасшедшая?
     - Мне положено стучать, - оправдывается Смерть. - Все кулаки отбила, предупреждаючи, - жалуется она и снова чихает.
     Нагло врет. Совсем недавно Смерть просвистела в сантиметре от меня на розовом ?ягуаре?. И даже рукой не помахала. Надралась, видимо, с утра пораньше. Пьянь безмозглая. Интересно, в каком отделении полиции ей выдали автомобильные права?
     - У тебя грипп? - спрашиваю я, потому что Смерть путается в соплях, как школьник в подтяжках.
     - Легкая простуда, - лукавит Смерть. - Вчера с утопленником подо льдом возилась, а погода - сам знаешь какая. Не лето. Мы так и будем разговаривать через дверь или ты все-таки меня пустишь? Чаем угостишь...
     Все ясно - у нее грипп. Что же ты дома не сидишь, болезная? Заразу по квартирам разносишь. Ого! Она и косу притащила! За спиною прячет.
     - Знаешь чего, - мне, безусловно, не хотелось впускать гриппозную Смерть, - я тебе не доктор Фауст. В шахматы играть не умею...
     - Как ты мне надоел, - стонет Смерть, - надоел хуже смерти. Банальный, трусливый, неоригинальный, никчемный, бесталанный...
     - Хватит собачиться - заходи.
     - ...стереотипный, бестолковый, глупый человек, - закончила Смерть, переступая через порог моей квартиры. - У тебя даже вешалки для зонтиков нет, - огляделась она и поставила косу в угол. - Где можно вымыть руки?
     Я проводил ее в ванную комнату. Смерть выглядела как уставшая от жизни женщина. То ли блондинка, то ли брюнетка.
     - Что у тебя с лицом? - спросил я, подавая Смерти чистое полотенце.
     - Маскировочная краска для десантников, - нехотя отвечала она, переминаясь с ноги на ногу. - Может быть, оставишь меня на минутку в покое?
     И все-таки Смерть - это женщина. И очень даже хорошенькая. Наверное, маскировочная краска испортила первое впечатление. Или страх. Когда после ванной она зашла в комнату, я сразу же отметил, что Смерть моя недурна собой. Правда, легче от этого ничуть не становится. Мода на том свете со времен доктора Фауста изменилась в лучшую сторону. На Смерти была короткая юбка, облегающий тело свитерок.
     - Ты, как всегда, обращаешь внимание на второстепенные детали, - сказала Смерть и плюхнулась рядом со мною на диван. - Кто в юбке, что под юбкой. - Она явно учила меня жизни. - Ты по-прежнему куришь трубку, пьешь текилу и любишь всех подряд?
     - Это надо расценивать как предложение? - спросил я.
     - Это надо расценивать как вопрос - нету ли у тебя сигаретки и граммов двести целебного бальзама?
     У меня случайно оказалось и то, и другое. Мы выпили со Смертью по рюмочке-другой и закурили. Кого же она мне напоминает?
     - Всех твоих женщин одновременно, - рассмеялась Смерть.
     Щечки у нее раскраснелись, глаза блестели. Тогда я рассказал Смерти один не совсем приличный анекдот и как бы случайно положил ей руку на колено. Кстати, никакой могильной сырости я не почувствовал. А только теплоту и покой.
     - Ты неисправим, - заметила Смерть на мои ухаживания. - Только сегодня ничего не получится. - И убрала мою руку со своего колена.
     Я сделал вид, что обиделся. А может быть, обиделся по-настоящему.
     - Какой ты глупый, - улыбнулась Смерть. - Ведь могут быть у женщины временные трудности? Вдобавок уж лучше пройдемся по девочкам. СПИД, сифилис - это я тебе гарантирую. Вот только отдохну немного...
     Впервые я слышал от женщины разумное предложение.
     - Ты самая оригинальная Смерть.
     - Спасибо, конечно, за комплимент, - ответила она. - Только я разная - и всегда одинаковая. Один идиот занимался любовью на подоконнике с замужней женщиной. Упали в голом виде с десятого этажа. Я едва успела подбежать, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Это оригинально?
     - Да уж лучше, чем подохнуть от гриппа, - сказал я. - Кстати, как твое здоровье?
     - Передумала, - ответила Смерть. - Наверняка ты обидишься, если просто умрешь от инфекции. Я тебя досконально изучила.
     А ведь она права. ?Никто из женщин не знал меня лучше Смерти?. Эпиграф для любого мужчины.
     - Не расстраивайся, - сказала Смерть. - Жди. Я что-нибудь придумаю.
     Мы просидели довольно долго. Глупо хихикали, как двое влюбленных. Пили текилу, бальзам и кофе. Мне было жутко весело беседовать со Смертью. Она знала немало забавных случаев. Помнится, после четвертой рюмки мы даже включили магнитофон и плясали до упаду. Мои соседи, разбуженные весельем, постучали осторожно в стеночку, но Смерть посмотрела лукаво сквозь стеночку, и они затихли. Мы разошлись далеко за полночь. В тот вечер на земле никто не умирал. Я рад этому.

КРИТ. РАЗВАЛИНЫ ДРЕВНЕГО ?ЛАБИРИНТА?. НАТУРА

Сцена четырнадцатая

     ?Легенда об ужасном Минотавре родилась на Крите. В доисторические времена правил на острове могущественный царь Минос. И была у него жена по имени Пасифая. Необычная страсть овладела сердцем этой женщины. Влюбилась Пасифая в белого быка, и не было покоя в ее душе. Тогда хитроумный строитель Дедал, которому открыла Пасифая свою безумную тайну, изготовил для царицы деревянную телку, пустотелую. Забралась в деревянную телку влюбленная Пасифая, подошел белый бык и обладал Пасифаей. Таким образом царица удовлетворила свою страсть. Через определенное время у Пасифаи родился ребенок, Минотавр, - чудовище с бычьей головой и человеческим телом. Чтобы скрыть позор Пасифаи, построил царь Минос дворец, Лабиринт, со сложнейшими переходами, в самом центре которого поселился Минотавр. Никто не мог выбраться из обиталища Минотавра. Мерзкое чудовище настигало людей, заблудившихся в Лабиринте, и пожирало. И только Тесей отыскал Минотавра в таинственном Лабиринте и отрубил придурку его бычью голову. Влюбленная Ариадна подарила герою волшебную нить, благодаря которой...?
     - ?... Все тайное становится явным, а все явное - тайным?, - добавила Карина.
     Я отложил в сторону книгу ?Мифы Древней Греции?, которую читал вслух, для общей, между прочим эрудиции и выгнал Карину со съемочной площадки.
     С директором музея Александр договорился заблаговременно. Ранним утром мы приехали в местечко под названием Кносс, чтобы снять на пленку развалины древнего Лабиринта. Без туристов и экскурсий. Не помню, сколько метров пленки мы израсходовали, но я остался весьма доволен. Чудесная кинематографическая страна для натурных съемок. На небе ни тучки. Освещение ровное, как в павильоне. Мы управились за три с половиной часа.
     Изгнанница Карина с независимым видом вязала свой свитер в микроавтобусе. Клубок ниток подпрыгивал и разматывался у нее на коленях.
     - А ты не могла бы загорать где-нибудь на пляже? - спросил я у Карины.
     - Извини, - пробурчала в ответ Карина. - Но ведь я смеялась, а не рыдала.
     Не знаю, как там у великих мастеров кинематографа, но у меня на съемках царят безобразие и разгул. Крики, хохот, суета и адюльтер режиссера. Только рыданий не хватает. Красиво и романтично пишут о кино всякие беллетристы. На самом же деле съемки фильма - сплошная и нудная круговерть. Даже говорить об этом не хочется. А хочется взглянуть на паспорт Валерии. Потрогать обложку, понюхать въездную визу, посмотреть на фотографию. С какого года она вдруг брюнетка? Наверное, у меня развивается тяга к бюрократическому реализму. Очень нехарактерно для моего творчества.

КРИТ. БАР КОРНЕЛИЯ. ?ДАМСКИЙ ПОКЕР?. ИГРА

Сцена пятнадцатая

     Ночной Крит дышит прерывисто. ?Выдох? - на побережье появился подвыпивший прохожий, ?вдох? - и нет его. От этого становится немного прохладнее. Мне нравилось гулять с Валерией по ночному Криту. За две тысячи лет действительность слегка изменилась - к острову причаливают другие корабли, и Валерия несколько раз сбросила кожу. Но только и всего...
     Во втором часу ночи мы с Валерией возвращались к себе в отель. Как оказалось, ?разгуляй? на Крите преследовал всю нашу творческую группу. Например, из бара Корнелия вышел Виктор, кинооператор, покачался на тротуаре для порядка, запутался в мыслях и упал. Вниз объективом.
     - Выпить хотите? - спросил у нас Виктор, не поднимаясь.
     - Не очень, - ответила Валерия и перевернула Виктора на спину.
     - Тогда угощайте, - потребовал Виктор, разглядывая бездонное небо у себя над головой.
     Тогда мы подняли Виктора с тротуара и втроем заглянули к Корнелию в бар. ?Здрасьте! - обиделся Корнелий - Я ведь недавно его выводил!? Вероятно, Корнелий выгуливал Виктора, как собаку, чтобы тот проветривался время от времени. Но мы усадили Виктора к стеночке и приперли тело оператора стулом. Корнелий нацедил всем по кружке пива, а Виктору - стакан содовой. ?Меня от нее тошнит!? - предупредил Виктор. ?Только этого не хватало?, - пробурчал Корнелий и плеснул Виктору немного джина. Других посетителей в этот час у Корнелия не было.
     - В дамский покер играть умеешь? - спросила Валерия у Виктора.
     - Научусь, - пообещал Виктор.
     Мне нравится этот парень - он ни черта не боится. Валерия достала из сумочки маникюрные ножницы и положила их на стол.
     - Это еще зачем? - спросили одновременно Виктор и наблюдающий за нами Корнелий.
     - Фишки ставить, - пояснила Валерия.
     Виктор пожал плечами, а Корнелий перебросил нам из-за стойки колоду карт. Валерия профессионально раскинула карты на троих - меня, себя и Виктора - и предложила мужчинам ?ставить фишки?. Я играл с Валерией в разные забавы, поэтому молча взял со стола ножницы и срезал верхнюю пуговицу со своей рубашки. Виктор последовал моему примеру и выжидательно посмотрел на Валерию.
     - Покер дамский! - пояснила Валерия для дураков. - У меня молния! Вжик, вжик! - добавила она и мгновенно расстегнула молнию на кофточке, и мгновенно ее застегнула.
     Беглое видение ослепило Виктора, как фотовспышка. Он расслабился и отодрал от себя лишнюю пуговицу:
     - Удваиваю!
     - Отвечаю! - согласился я.
     - Иду ва-банк! - сообщила нам решительная Валерия.
     - Это как? - не понял Виктор.
     - Сделаю вжик - до пупка, - заявила Валерия.
     Виктор принялся обр