затый вдобавок. ?Этот член на колесиках я прикатила сюда в три часа ночи, когда поняла, что ты не думаешь возвращаться?, - сказала мне Валерия, и я почувствовала по ее интонации, что мы снова изменились... ?Пора бы нам повзрослеть?, - добавила Валерия. Я посопела немного и согласилась - ?пора бы?. Каждая из нас не хотела в этой квартире оставаться и вспоминать проведенное вместе время, наталкиваясь на углы и стены, - мы разъехались по разным углам Праги...
     ?И сказал мне Ангел: что ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее...?
     Вначале я пожила немного у тетки, потом сняла новую квартиру и пожила там, вначале с одним парнем, а потом с другим. Меня звали ?замуж?, я кричала: ?Ay! Ay! Плохо слышно!? - приглашала к себе в гости Валерию, приходила к ней и спрашивала: ?Как ты живешь?? - ?А вот так...? - отвечала Валерия, раздвигала ноги и хохотала. Она все еще работала в рекламном агентстве, я все еще работала в сувенирной лавке, шли годы, мы очень часто с Валерией встречались, иногда спали вместе, меняли работу, мужчин, одежду, привычки и снова обменивали мужчин друг у друга, вроде бы соревнуясь - с кем ему было лучше, но иногда получалось, что лучше всего мне было с Валерией. Наверное, наверняка - я любила Валерию с самого детства. ?А если бы?..? А если бы она превратилась в мужчину - я перестала бы ее любить... Не спрашивай меня, господи, почему - я сама этого не знаю. Потому что мужчины - это мужчины, а Валерия - это конец света. Вот мой ответ. У меня нет ни капельки лесбийских наклонностей - я пробовала переспать с другой женщиной, но даже в щеку поцеловать ее не смогла. Не вру - и не оправдываюсь... А с Валерией все было для меня органично, все уравновешенно - ее одиночество, эксцентричность, фигура, мои школьные воспоминания, первые опыты любви, женское обаяние Валерии, ее характер, взаимопонимание без слов, ее ласки, умение приготовить быстрый обед, - если убрать отсюда хоть капельку, я потеряла бы равновесие и разлюбила Валерию навсегда. Во всяком случае, спать бы с ней перестала. Какая тут взаимосвязь между сексом и хорошо приготовленным кексом - не мне решать, господи... Однажды я сфотографировала Валерию ?по частям?, чтобы развлечь Валерию во время ее весенней депрессии. ?Зачем ты это делаешь?? - безвольно спросила у меня Валерия, ежась, как червяк, под фотоаппаратом. ?Поляроид? в моих руках гудел, выбрасывая наружу квадратные фотографии - тоскливый глаз, кровавые губы, бледная рука. Это были все те же составляющие Валерии, но поникшие, как унылая Прага, когда стекает во Влтаву черная грязь со снегом и нет никакого удовольств
ия глядеть на серое человеческое месиво. Оно растекается по улицам молча и настороженно. Никто не радуется самому себе - ни город, ни люди. ?Зачем ты?..? Валерия слабо сопротивлялась, я щелкала фотовспышкой и размалевала Валерию губной помадой, как вампира. ?Зачем ты издеваешься?? - Валерия неожиданно для меня разрыдалась. Честное слово, я долгое время не могла понять природу депрессии. Я пыталась механически вывести Валерию из этого состояния, покуда однажды не почувствовала все то же самое. И не было у депрессии настоящих причин, как не было причин у погоды, а только какая-то высшая закономерность, какие-то вселенские грехи. Они внезапно концентрируются в нашей душе, и мы испытываем муки за все человечество... За все, что совершили мы и не мы, за все, что можем совершить и совершаем... Тогда я обняла Валерию и прорыдала с ней полвечера...
     Когда Валерия выписалась из больницы, мы снова переделали себя до неузнаваемости. Я оказалась блондинкой Кики с голубенькими глазками, а Валерия - коварной брюнеткой с карими. Но самое удивительное, что мы с Валерией оказались очень похожи и внешне. Мы могли сойти за близняшек, будь в этом необходимость. Фокус природы и современного макияжа. Во всяком случае, с расстояния двух метров нас бы мать родная не различила. Я и Валерия попеременно наблюдали за Агриппиной, и очень скоро в поле нашего зрения оказались ее мужчины - Милош и Клавдио. Впрочем, поначалу мы интересовались только одной Агриппиной, покуда у Валерии не составился ?грандиозный план - как больнее досадить Агриппине?. Название плана мое, потому что Валерия использовала совсем другие слова и выражения, когда речь заходила об ?этой сучке, пакости, старой потаскухе? - и так далее, и тому подобное... Эпитеты Валерии не вызывали у меня возражений, если учесть то, что сделала Агриппина, но замыслы Валерии меня пугали...
     Поначалу ее фантазии казались мне чистым ребячеством. Так мстительно играют с воображением дети - ?подойти к Агриппине, сказать ?Добрый вечер? и столкнуть ее с моста в воду. Одежда намокнет, и Агриппина утонет?. Или - ?сбросить ей на голову мешок с дерьмом, чтобы дерьмом ее убило?. Тетя мне рассказывала, как в детском саду ?случайно? раскрыли ?страшный заговор? пятилетних воспитанников. ?Убийцы? строили козни против своей воспитательницы за то, что она не выпустила их гулять в положенное время. Копали во дворе ямку, фантазируя: ?Идет она по дорожке, идет она вот так, потом вдруг бабах - и головой о камень?. Воспитанники самозабвенно трудились над этим проектом. Но все тайное становится явным по пути из детского сада домой. Конечно, дети моментально поделились своими планами с бабушками и дедушками. По каким-то причинам эти две возрастные группы всегда откровенны друг с другом. Пряча улыбки, дедушки и бабушки о чем-то долго беседовали с детьми; какие слова были сказаны, в какую дверцу слова постучались - об этом знаешь только ты, господи... Но назавтра дети, пыхтя, закапывали ямку в том же полном составе. Один рыжий мальчик продолжал фантазировать - ?или толкнуть Агриппину под автомобиль или с платформы метро...? Я по возрасту совсем не годилась Валерии в бабушки и не подыскивала нужных слов. Я думала, что все рассосется само собой, как опухоль, Валерия натешится со своими фантазиями, обратится в полицию или забудет. ?Нет, - говорила Валерия, - я сделаю то, что сделаю... И Агриппина - то же самое... Теперь нас не остановить?. Я чувствовала, что этим все и кончится, господи... Валерия сделает первый шаг, Агриппина - второй, и скоро лед треснет, и они провалятся обе - одна по горлышко, а другую затянет под лед течением... Теперь я - Кики - бегала вдоль замерзшей речки и размахивала руками, потому что бегать и переживать за Валерию больше было некому...
     С каждым днем замыслы Валерии становились все изощреннее. Она погрузилась в процесс с головой, стали прорисовываться и другие детали, образ Агриппины обрастал подробностями, и через некоторое время мне стало казаться, что Агриппина жила целую вечность - настолько про нее было много сказано. Валерия устраивала для меня представления - что говорит, что думает и как проводит время Агриппина. Я как зритель сидела в кресле, Валерия расхаживала передо мною по комнате и исполняла ?Трагедию о жизни и смерти Агриппины?. Вот она выходит из дома - не блондинка, не брюнетка, а шатенка, - оглядывается по сторонам, прежде чем перейти улицу. Держится спокойно и независимо, со вкусом одета, встречается с расхлябанным мужчиной средних лет по имени Милош - ?здравствуй, подлец?, - и они прогуливаются по набережной: Агриппина чуть впереди, а Милош пинает ногами камешки. Налетевший ветерок от Влтавы треплет прическу Агриппины - темно-русые волосы закрывают лицо, Агриппина поворачивается к ветру спиной и смеется, глядя на Милоша, который изображает птицу, летящую к ней в объятия. И кажется - они счастливы вдвоем и беззаботны. А вот и Валерия, словно капитан, стоит на Карловом мосту и следит за влюбленными сквозь окуляры... Здесь Валерия выхватывает из сумочки бинокль, и представление продолжается... Милош и Агриппина идут по улице, разглядывая средневековые дома, как любознательные туристы, вычерчивают пальцами в воздухе замысловатые виньетки. Они указывают друг другу на разные крыши и спорят о чем-то. Время от времени Агриппина заразительно смеется, а Милош ухмыляется себе в усы. Неожиданно они скрываются в подъезде, Валерия крадется за ними, Милош и Агриппина поднимаются на последний этаж и по чердачной лестнице забираются на крышу. Все тот же ветер задирает юбку на Агриппине, и Милош ему активно помогает. С Агриппины моментально слетает вся элегантность, и, словно кошка, она отдается Милошу на крыше, изгибаясь возле печной трубы восемнадцатого века... ?Кстати, - говорит мне Валерия, - ты даже представить себе не можешь, какие
проститутские трусики надевает для этих прогулок наша элегантная Агриппина... Да уж, - добавляет Валерия, - никогда не догадаешься, что прячется у женщины под юбкой...? А на мой литературный взгляд, Валерия слишком увлеклась образом Агриппины, вникая в такие детали...
     ?Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель...?
     Я тоже рассказывала Валерии, сколько кружек пива выпил сегодня в ?забегаловке? Клавдио, как он ходит, переваливаясь словно утка, как он чавкает, когда думает, что его никто не видит. За рыжим толстяком наблюдать было совсем неинтересно. Он не таскался по крышам с очаровательными женщинами, он не имел их, прости, господи, возле печной трубы, и, кажется, не было женщин у Клавдио вовсе - ни на земле, ни на небе, ни под кроватью, ни дома. И только изредка он навещал Агриппину, а иначе мы бы не догадались о существовании Клавдио. Рыжий сынок Агриппины был карикатурно похож на Клавдио, как скелет отдаленно похож на человека, - мы сделали правильный вывод, что Брошенка, прости, господи, сын Клавдио... За нашими играми прошла целая осень. Мы побывали на киностудии ?Баррандов? и даже приняли участие в ?поисках? у режиссера Милоша, но неудачно. ?В Праге у него бордель?. Мы затерялись среди попок и конкуренток; нас затолкали сиськами другие ?актрисы?. Именно на киностудии мы узнали о Милоше всю подноготную. Девочки в очереди посвятили нас во все подробности режиссерской биографии. Была среди них даже одна ?актриса?, которая провела с режиссером киносеанс в постели. ?Ну и как?? - спрашивали у нее девочки. Она каждый раз закатывала к небу глаза и отвечала, что ?как в Голливуде?. Сочиняла, по всей вероятности, но девочки поглядывали на нее с уважением и говорили - ?эта проб л... эта проба - пройдет вне конкурса?. Только Милош не помнил ничего хорошего или искал что-то новенькое, и ?кинопроба? вылетела из ?обоймы? ровно через три минуты, как и все. ?Ну уж не знаем, чего ему надо...? - пожимали плечами девочки, а были среди них такие специалистки, что ой-ой-ой! Дважды мы с Валерией принимали участие в подобных сборищах, но Милош упорно не обращал на нас внимания и вообще шарахался от девиц, словно черт от ладана, прости, господи. ?Вся Прага для него как бесплатный бордель?. Словом, к Рождеству у Валерии образовался план - заграбастать под себя для начала всех ?мужиков? Агриппины и ?посадить ее в лужу?. Эта сугубо женская ме
сть не вызывала у меня возражений. Поэтому мы подбирались к Милошу и Клавдио, как две пантеры, впрочем, теперь - одна ?пантера?, если принимать во внимание боевую раскраску Валерии. Она давно пришла в себя после больницы и выглядела просто обольстительно, с короткой стрижкой, со своими манерами - женщина-вамп, - говорю как мужчина, помилуйте меня, грешницу. Кроме Милоша и Клавдио, никто возле Агриппины больше не ошивался. Впрочем, хотели мы развратить и ее сыночка, но очень Брошенка был противный и свое уже получил... Мы оставили этот вариант на крайний случай...
     Задрать на взрослой женщине юбку и выставить ее посреди города на посмешище - задача иносказательная и достойная, как нам казалось. Агриппина играла в собственные кошки-мышки, и застукайте ее на крыше с мужчиной - что же, в этом есть своеобразный шарм. ?Экая штучка?, - скажет любой, погрозит Агриппине пальчиком, а потом ухмыльнется себе в усы, вроде как Милош. А вот оголить ее задницу на площади, когда Агриппина этого не ждет - ?ах, какой конфуз?, - страшное дело. Вдобавок может обнаружиться прыщик, вроде каких-нибудь женских отклонений - ?боже мой, прыщик на дряблой попе?, - а мы Агриппину - по заднице, по заднице, по ненапудренной заднице - такое не забывается. Отсюда видно, что мы попросту не знали, чего хотим и как досадить Агриппине по-настоящему. И поэтому кружили возле нее исключительно по-женски. А как мы должны были поступить, прости, господи, пойти и начистить Агриппине физиономию? Ты знаешь, господи, что это не наши методы... Разъяренная волчица может и растерзать за своего щенка, но только когда нет другого выхода. А у меня и Валерии от природы имелся и выход, и вход, прости еще раз...
     Валерия заполучила Клавдио под самое Рождество с первой же попытки. Ничего в этом не было сложного для такой девушки, как Валерия. Она спела ему про волшебные колокольчики, и Клавдио тут же повел Валерию к себе домой. Я стояла по другую сторону елки, на тот случай ?если Клавдио предпочитает мальчиков? - пошутила Валерия. ?Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?? Теперь Валерия проводила с Клавдио большую часть своего времени. Из рекламного агентства она уволилась, все ее скромные сбережения ушли на поддержание приличного образа молоденькой девушки... Существует прямая зависимость: чем больше тратишь на себя, тем больше тратятся на тебя мужчины. Порою это выливается им в астрономические суммы, от педикюра до макушки. Валерия всегда точно знает, сколько она израсходовала, ?чтобы привести себя в божеский вид?, и сколько должна получить в десятикратном размере. Это не проституция, господи, это воспитание мужчин по методу Валерии. ?Хотите видеть свою мечту - гоните денежки!? Тогда Валерия будет выглядеть как на картинке. Эпоха крестовых походов и поэзии трубадуров давно прошла - рыцари вернулись с награбленной добычей. Влюбленные пажи больше не вякают под окнами, потому что от глупых песенок у принцесс голова болит. Вы создали патриархальное общество - теперь расплачивайтесь за это. Эмансипация - неплохой довесок на шпильки и шляпки. Клавдио с радостью открыл для Валерии свой бумажник и счет в банке. Разумеется, деньги - это не главное, но и не лишнее.
     Недели через две после знакомства с ?рыжим бегемотом? Валерия сказала мне - ?а покажи-ка, Яна, свой паспорт?. Она развернула мой паспорт на первой страничке и спросила, указывая на мою фотографию, - ?это кто?? Это была Валерия... Во всяком случае, брюнетка Валерия намного больше соответствовала фотографии, нежели я, перекрашенная и с другой прической. Не ведаю, господи, что задумала Валерия с самого начала, а что прояснилось в конце. ?Мне нужен твой паспорт, Яна?, - сказала Валерия. ?Для чего он понадобился тебе, Берта?? - спросила я, хотя догадаться было нетрудно. ?Я выйду замуж за Клавдио по твоему паспорту и под именем Яны Райчек. То-то посмеемся...? - пояснила Валерия. Мне было не до смеха. ?Пойми, - рассуждала Валерия, - Клавдио женится непонятно на ком, лет на двадцать его моложе... Это вдвойне несерьезно...? Для чего же выходить Валерии замуж? У Валерии на все имелся ответ - ?чтобы обчистить Клавдио до нитки?. Я нехотя согласилась. Яна Райчек достаточно прочно увязла в этой игре. ?А когда рыдающий бегемот приползет к Агриппине... Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?..? Валерия отчаянно интриговала, как будто испокон веку занималась только этим. Она рассказывала в лицах, как нищий Клавдио припадет к груди Агриппины, как будет Агриппина кусать локти, что денежки уплыли неизвестно куда и не достались ее сыночку, как посыплются на Агриппину и дальнейшие несчастья, как из рога изобилия... По-моему, Валерия просто побаивалась Агриппину. Я согласилась, чтобы обезопасить Валерию. ?А вдруг Агриппина наведывалась в больницу, чтобы справиться о здоровье Берты Крамар?? - подумала я. И теперь Берта Крамар вдруг выйдет замуж за Клавдио... Пусть лучше это будет Яна Райчек, иначе нового мордобоя Валерии не миновать. Я представила себе разъяренную Агриппину и согласилась с Валерией... Как видишь, господи, шизофрения - заразная болезнь...
     ?Семъ голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, а когда придет, недолго ему быть?.
     С Клавдио мы ?познакомились? на ?свадебном? ужине. Рыжий толстяк разглядывал меня с удовольствием, не ведая, что за прошедшее время он мне успел надоесть хуже некуда. Унылая фигура Клавдио маячила у меня перед глазами, когда я готовилась заснуть, мерещилась, словно поплавок после целого дня рыбалки, я открывала глаза и ругалась - ?что-что?? - довольно неприлично. ?Почему мы не можем нанять хотя бы частного детектива?? - спрашивала я у Валерии. ?Сама-сама-сама-сама, - отвечала мне Валерия, - никто об этом не должен знать?. Я снова ругалась. Психиатрическая больница за нас молилась и переживала - вот что!
     Клавдио оказался совершенно безобидным и покладистым мужчиной. Беззлобный, немного потерянный, не скупердяй, не сукин сын какой-нибудь. Он читал свои античные книги, я поглядывала на него и думала - ?а почему Агриппина с ним развелась?? Я не узнала на этот вопрос ответа... После ?свадебного? ужина я осталась ночевать у молодоженов, поутру мы с Валерией устроили для Клавдио небольшое представление... Он совершенно растерялся, когда ?застукал? меня с Валерией за интимными забавами. Что Клавдио видел? Только Валерию, сидящую к нему лицом, да мой затылок у Валерии между коленями. Я фыркала от смеха прямо на ?бутон? Валерии, прости, господи, а Валерия стонала, как сирена, и щелкала меня по башке, чтобы я не ржала. ?Ты мне всю... оплевала?, - прошептала Валерия, когда Клавдио убежал куда подальше и загрохотал бутылками на кухне. Конечно, смешно, если Клавдио подумал, что мы с Валерией такие страстные поклонницы друг друга и тяжело переносим даже пятиминутную разлуку. Валерия не желала и дальше общаться с Клавдио в постели - ?свадебку справили, и достаточно?, - для этого она разыграла рыжего дурачка как по нотам. На мой взгляд, Клавдио слишком трепетно относился к женщинам. Наверное, с детства ему вдолбили, что девочек бить нельзя, что девочкам надо уступать место, что когда девочки вырастут, они вообще превратятся в неземные создания... С божественным светом материнства... И с золотыми гениталиями, прости меня, господи. Когда слащавость и патетика льются через край - это только унижает женщину. Хотя Клавдио и читал античную литературу, но думал о женщинах, как средневековый трубадур какой-то. Меня всегда тошнило от их возвышенной поэзии. Все должно быть в меру, господи. ?Добро пожаловать в семью, милый дядюшка!? Я поселилась на Вацлавской площади вместе с Валерией. Теперь мы обе болтались на иждивении Клавдио, как две паразитки. А он даже этого не замечал. Читал нам вслух свои античные книги и сам же стеснялся прочитанного. Цитировал наизусть выражения классиков, а после чесал затылок - к чему же его цитаты относя
тся? Как если бы посреди женского разговора вставить любой отрывок из Библии. Или конкретные мысли еврейских проповедников перенести на сегодняшнюю жизнь. И все принимает совершенно другую окраску, во всем находится некий потаенный смысл... Это я сейчас такая умная, господи, а на самом деле я дура дурой... Вероятно, дядюшка Клавдио настолько засел у меня в печенках, что со временем я стала думать о нем больше, чем о Валерии. Еще ни один мужчина не болтался у меня на глазах в течение полугода. ?Когда же это началось?? Я поселилась в гостиной у ?дядюшки? Клавдио и наблюдала, как он пытается втянуть живот при моем появлении, как он выбирает на полке книгу, берет ее, перелистывает, хмыкает и с радостной улыбкой обращается ко мне - ?послушай-ка, Кики?. Я с удовольствием слушала. Мы рассуждали о смысле жизни, и, надеюсь, мои слегка циничные реплики нравились ?дядюшке? Клавдио. Во всяком случае, он не менее радостно смеялся. ?Тебе надоело?..? Я чувствовала себя с каждым днем все уютнее на ?дядюшкином? диване в гостиной. Раза четыре Клавдио мне приснился, и один раз мы занимались с ним любовью... В моем сне. ?Скажи?..? Валерия снова задавала мне дурацкие вопросы. Она чувствовала, что я от нее ускользаю. Несколько раз Валерия ночью приходила ко мне в гостиную на диванчик, когда Клавдио крепко спал - ?я