жу. Вы слышали об  этом
мистере Лас-Вегас?
     - Ну конечно, - ответила Джерри. -  Я  слышала  о  большинстве  ваших
клиентов. А разве кто-то не слышал?
     Похоже, он был доволен ее ответом.
     - Может и слетаем как-нибудь в Вегас  вместе,  если  мне  не  удастся
отвертеться от встречи. Поверьте мне, Арни Гарни, можно  прожить...  хотя,
лучше я никуда не поеду, а то еще подхвачу воспаление легких. Он  в  жизни
такой же как  и  на  сцене:  здоровается  и  тут  же  рассказывает  дюжину
анекдотов.
     - Мистер Либра, - робко сказала Джерри, - а  вы  вообще  не  особенно
любите их, своих клиентов, да?
     - А как вы думаете,  тот,  кто  рекламирует  мыло,  любит  это  самое
чертово мыло?
     Джерри   позвонила   телефонистке,   поинтересовалась    поступившими
звонками, их накопилось уже двенадцать, и заказала разговор с Лас Вегасом.
Пока Либра беседовал по телефону, из ванной выплыла  Лиззи,  облаченная  в
парик а-ля блондинка Ширли Темпл, вся в кудряшках  и  алом  мини:  красная
шерсть с огромным белоснежным воротником и манжетами.  На  ногах  -  белые
чулки и лакированные черные лодочки от Мэри Джейн. Издалека она  выглядела
лет на десять, не больше. За ней появился и Нельсон, на ходу поливая лаком
ее прическу.
     - Прекратите этот цирк, - вдруг заорал Либра. - Все  вон  отсюда.  От
ваших распылителей до рака легких два шага. Вы что не знаете?
     - Господи, откуда ты это взял? - поинтересовался Нельсон.
     - Вон! Вон! - вопил  Либра.  Его  казалось  сейчас  хватит  припадок,
трудно сказать от чего: то ли от гнева, то ли от страха, то ли от лака для
волос. Нельсон поспешил закрыть баллончик с лаком  и  сунуть  его  в  свой
белый кейс.
     - Это похоже на волосы? - поинтересовалась Лиззи у Джерри.
     - Ну конечно же, - солгала Джерри, не задумываясь.
     - Это все Дайнел, - самодовольно  заявил  Нельсон.  -  Дайнел  вскоре
полностью заменит волосы. Нам останется только выбрить всех женщин  наголо
и обеспечить их набором париков.  Это  гораздо  лучше,  чище  и  шикарнее.
Только сдаете время от времени свои волосы в стирку. И никакой перхоти.
     "А естественные красивые волосы останутся только у  педерастов,  пока
ими не станут все мужчины", - подумала Джерри.
     - А в постели это не свалится с моей головы? - спросила Лиззи.
     -  Это  зависит  от  того,  чем  ты  собираешься  там  заниматься,  -
промурлыкал в ответ Нельсон.
     - А ты как думаешь? - осведомилась Лиззи.
     - Милая, я уверен, что у тебя никаких проблем не будет,  -  с  пошлой
улыбкой заметил Нельсон.
     - Да? Ну ладно,  Нелли,  когда-нибудь,  если  ты  будешь  очень-очень
хорошо себя вести, я расскажу тебе, чем занимаются настоящие женщины.
     - Ой, меня хватит удар, - с  притворным  ужасом  воскликнул  Нельсон,
потом заметил взгляд Джерри и дежурно улыбнулся. -  Не  обращайте  на  нас
внимания, дорогая, мы ведь старые друзья с Лиззи.
     Раздался звонок и Джерри распахнула дверь  люкса.  На  пороге  стояла
высокая, длинноногая блондинка лет двадцати пяти,  облаченная  в  пушистое
манто из рыжей лисицы. Она лучилась здоровьем  и  чистотой,  и  выражением
лица  напоминала  претендентку  на   звание   Мисс   Америка,   сообщавшую
журналисту, что самые лучшие мужчины на свете - это ее  личный  папочка  и
Боб Хоуп.
     - Элейн! - воскликнула Лиззи Либра.
     - О, привет, - ответила Элейн Феллин. Ее  голос  производил  странное
впечатление и абсолютно не вязался с ее  внешностью:  он  был  холодным  и
мертвым. Элейн сбросила манто на ближайшее кресло.
     - Это Джерри Томпсон, она теперь работает  на  Сэма,  -  затараторила
Лиззи. - А это Элейн Феллин, жена Шального Дедди и моя лучшая подруга.
     - Рада познакомиться с вами, - вежливо отозвалась Джерри.
     - Привет! - ответила Элейн Феллин и чуть  не  раздавила  руку  Джерри
своим рукопожатием.
     "Да, с обликом Мисс Америка не очень вяжется, хотя  девушка  довольно
красива", - подумала про себя Джерри.
     - У вас тут есть что-нибудь выпить? - поинтересовалась Элейн.  -  Всю
ночь на ногах. Три таблетки секонала и никакого эффекта.  Дедди  сейчас  в
Атлантик Сити занимается благотворительностью. Шоу выходит  сегодня.  И  я
чувствую себя отвратительно.  -  Она  уселась  в  кресло  на  край  своего
чудесного пальто.
     - Может быть мне его лучше повесить? - поинтересовалась Джерри.
     - А ну его... Лучше сделайте мне мартини.
     - А мне скотч, - добавила Лиззи.
     Сэм Лео Либра положил трубку телефона.
     - Вы можете выпить у Сарди, - заявил  он.  -  Выметайтесь-ка  отсюда,
будьте так любезны.
     - Нельсон, ты едешь с нами, - заявила Лиззи.
     - К сожалению, я не могу, работа не ждет, - ответил тот.
     - Но есть-то ты должен, правда? - настаивала Лиззи.
     -  Перекусишь  сэндвичем  в  салоне,  -  подытожил  разговор   Либра,
обращаясь к Нельсону. - Ты что, хочешь лишиться своих клиентов?
     - Они не променяют меня ни на кого другого, - запротестовал Нельсон.
     - Поспорим? В пять секунд. В пять секунд. Стоит мне только  сообщить,
что ты заболел на денек, и им предстоит отправиться на обед  со  вчерашней
прической, и они тут же найдут себе кого-нибудь другого.
     - Господи! - воскликнул Нельсон.
     Лиззи, Элейн и Нельсон быстро выкатились из люкса, на ходу просовывая
руки  в  рукава  пальто  и  делая  прощальные  жесты.  Зазвонил   телефон.
Заработала вторая линия, потом - третья. В ту же секунду раздался звонок в
дверь. Джерри даже обрадовалась. Это означало, что у нее просто  не  будет
времени думать об этих людях, только что покинувших люкс, о жизни, которую
они ведут, и о своей собственной жизни, в которой не намечается  особенных
перемен к лучшему. Все это достаточно угнетало. Похоже,  ей  вновь  грозит
превращение в машину, в автомат. "Господи, Боже мой, - взмолилась  она,  -
ну пусть хоть следующий клиент окажется  нормальным,  приятным  человеком,
которого можно выносить".
     Но на этот  раз  это  был  не  клиент,  это  был  посыльный  среднего
возраста, принесший сценарий. Он ворвался  в  комнату  подобно  урагану  и
остановился только в районе журнального столика. Без всякого  смущения  он
резко сменил курс и направился в сторону спальни. Джерри бросилась за ним,
пытаясь развернуть его по направлению гостиной.  Либра  захохотал.  Джерри
выхватила у посыльного сценарий, подписала какие-то бумажки и  указала  на
дверь. Мужчина исчез столь же стремительно, как и появился.
     - Эти посыльные с каждым днем становятся все хуже и  хуже,  -  заявил
Либра и углубился в письмо, приложенное к сценарию. - Еще один кошмар  для
Сильвии Полидор. Стареющим красавицам, не желающим играть роли  порядочных
мамочек, приходится  играть  роковых  убийц.  Все  сейчас  так  поступают:
Кроуфорд, Дэвис - все. Пока они молоды, они делают из зрителей  импотентов
своей красотой, а когда стареют -  то  кастрируют  топором.  Мне  противно
думать, что Сильвия, моя прекрасная Сильвия,  будет  этим  заниматься.  Но
кровь теперь приносит деньги... а  следовательно,  какого  черта  об  этом
говорить. - Он положил сценарий на стол. - Я сам просматриваю  сценарии  и
отбираю хорошие. Артисты абсолютно лишены вкуса. Не укажи  им  на  хороший
сценарий - сами ничего не увидят. Джерри, позвольте мне дать вам совет  на
тот случай, если вы когда-нибудь соберетесь сами продюсировать  пьесу  или
фильм: если клиенту нравится сценарий, это означает только одно:  сценарий
- полное барахло, но зато каждую секунду эти звезды маячат на экране.
     Джерри улыбнулась. Снова позвонили в дверь. На этот раз перед  Джерри
предстала высокая женщина около тридцати лет.  Ее  мышиного  цвета  волосы
были стянуты сзади в пучок, на плечи наброшено норковое  манто,  на  ногах
белые туфли. В руках медицинский черный чемоданчик.
     - Проходи, Ингрид, - радостно воскликнул Либра.  Выражение  его  лица
полностью изменилось, пока он произносил эту короткую  фразу:  теперь  оно
выражало радость  маленького  мальчика  при  встрече  с  обожаемой  няней,
которая принесла ему игрушки.
     - Ну как ты, мой дорогой Сэм? - спросила Ингрид с легким акцентом.
     - Готов для тебя, - ответил Либра. - Это мой новый ассистент,  Джерри
Томпсон - Ингрид Леди Барбер [игра слов: Barber - может означать  фамилию;
второе значение - мужской парикмахер], мой врач.
     Женщины обменялись рукопожатием.  Кто  она,  доктор  или  парикмахер?
Попробуй разберись, о чем говорит  Либра.  Хотя,  с  другой  стороны,  еще
сегодня утром Джерри вообще не могла себе представить  личность,  подобную
парикмахеру светского общества Нельсону.
     - Я не парикмахер, - сказала Ингрид, как бы прочитав мысли Джерри.  -
Я всего лишь делаю массаж головы и тела, а также, витаминные инъекции.
     - Это фантастика, - воскликнул Либра. - Абсолютная фантастика. Я могу
быть полностью изможденным, валиться с ног, а Ингрид превращает за секунду
меня в совершенно  нового  человека,  вкатив  мне  дозу  В-двенадцать  или
только-Ингрид-знает-чего-еще. После  такой  терапии  я  по  два  дня  могу
обходиться без еды и сна.
     Ингрид сняла свое норковое манто и подала  его  Джерри,  оставшись  в
безупречно белоснежной форме медсестры.
     - Я вымою руки, а ты Сэм отправляйся тем временем  в  спальню.  Прошу
прощения, - добавила она, обращаясь к Джерри.
     Оба удалились в спальню, прикрыв за собой дверь.  А  Джерри  повесила
манто и налила себе еще одну чашку кофе. Казалось, она уже просто  умирает
от голода. Телефон перестал трезвонить. Наступило священное  время  ланча.
Но Либра ничего не говорил относительно ее обеденного перерыва. Надо будет
спросить. Кофе  уже  остыл.  Когда  она  подписывала  счета,  то  обратила
внимание, что завтрак,  заказанный  в  номер,  обошелся  в  тридцать  один
доллар, а никто из слонявшихся здесь людей так и не притронулся к нему,  и
не притронется. И через час-другой  его  в  целости  и  сохранности  вновь
отправят в ресторан. Она завернула четыре бутерброда в чистую  салфетку  и
положила их к себе в сумочку. Джерри вообще не выносила, когда выбрасывают
еду, а сейчас, в довершение ко всему, была просто без денег.
     Вскоре вернулись Либра и Ингрид. Прямо чудо  какое-то  -  Либра  весь
лучился энергией. Интересно, только ли в инъекции дело?
     - Кофе, Ингрид? - спросил он.
     - Ты всегда предлагаешь мне кофе, и я  всегда  отвечаю  тебе  нет,  -
неодобрительно сказала Ингрид. - Кофе вреден.
     - Да это просто разговорный штамп, не более. Дань  вежливости.  Может
быть, стакан воды?
     - С удовольствием. - Она плеснула себе стакан ледяной воды, и  выпила
одним  долгим  глотком.  -  Ты  только  посмотри  на  эти  пирожные,  -  с
отвращением продолжала она. - Ну кто ест пирожные? Это же сплошной крахмал
и консерванты и больше ничего.
     - У каждого свои причуды, - ответил Либра.
     - Я ем только йогурт, - пояснила Ингрид Джерри.  -  Когда  в  прошлом
году я была беременна, я съедала ежедневно  по  четыре  чашки  йогурта.  И
знаете, мой сын родился с двумя зубами и уже с волосами, а не  лысый,  как
все младенцы.
     Джерри закивала головой.
     - Вы бы на него поглядели -  настоящий  великан.  Уже  ходит.  -  Она
похлопала себя по плоскому животу. - Вы знаете, что у меня четверо детей?
     - Догадайтесь, сколько ей лет? - сказал Либра.
     - Лет тридцать пять, - вежливо ответила Джерри.
     - Сорок пять! - горделиво воскликнул Либра. - Вы только посмотрите на
нее. Я сделаю ее звездой!
     - Можно даже избежать климакса, - безотносительно к чему-либо заявила
Ингрид.  -  С  помощью  новых  гормональных   препаратов   женщина   может
функционировать даже в восемьдесят. - Она повернулась к Джерри.  -  А  вам
сколько лет?
     - Двадцать шесть, - ответила Джерри.
     - Вам уже пора принимать гормоны.  После  двадцати  пяти  -  это  уже
обязательно. Вы принимаете гормоны?
     - Нет.
     - А противозачаточные пилюли?
     Джерри смущенно взглянула на Либру. Ей безумно хотелось, чтобы все  в
этом офисе прекратили обращаться с ней как с безликим объектом.
     - Да ответьте же ей, ради Бога, - раздраженно сказал Либра. - Она  же
врач.
     Джерри согласно кивнула головой.
     - Отлично, это отлично, - проговорила Ингрид. - Эти таблетки содержат
гормоны. Но после двадцати пяти этого уже недостаточно. Могу  вам  кое-что
предложить.
     - Нет, благодарю, - сказала Джерри.
     - Вы сами не знаете, что вам нужно, - заявила Ингрид. Она застегивала
свой чемоданчик. На лице  было  написано  явное  неодобрение.  -  Я  приду
завтра, сэм. Для массажа. В какое время тебе это будет удобно?
     - В восемь утра.
     - Отлично. А как чувствуешь себя сейчас?
     - Изумительно. Ты просто гений, Ингрид.
     Он устремился к гардеробной, схватил пальто Ингрид  и  помог  ей  его
надеть. Затем, поддерживая ее под руку, проводил до двери  и  поцеловал  в
щеку. Они были одинакового роста.
     - Была рада с вами познакомиться, - вежливо произнесла Джерри.
     - Желаю удачи в вашей новой работе, - сказала Ингрид и удалилась.
     Либра взглянул на часы.
     - Я собираюсь в спорт-зал. Вы можете сходить куда-нибудь  перекусить,
или попросите что-нибудь прямо сюда.
     - Я лучше пройдусь, если вы не возражаете.
     - Конечно не возражаю. Я сэкономлю деньги на вашем ланче.
     - Благодарю. Кстати о деньгах. Не  могла  бы  я  получить  заработную
плату за первую неделю авансом. У меня сейчас небольшие затруднения.
     Он немедленно отправился к  столу  и  выписал  чек.  Затем  аккуратно
вырвал его из чековой книжки и протянул Джерри.
     - Вернусь к трем, - бросил он напоследок.
     Когда он вышел, Джерри  посмотрела  на  чек.  Четыре  сотни  долларов
авансом! В это с трудом верилось. Он совсем не плох - особенно когда  дело
касается денег. И он хочет помочь ей быстрее войти в курс дела. Он конечно
со странностями, но вполне имеет на это право. Она позвонила телефонистке,
предупредила о своем уходе,  закрыла  дверь  номера  и  бросилась  вниз  в
поисках ближайшего отделения своего банка.
     Оставив себе пятьдесят долларов, остальное Джерри  положила  на  свой
счет, перекусила гамбургером, запив его стаканом молока, поймала  такси  и
направилась в свою новую квартиру. Маляры все еще работали, повсюду  стоял
густой  запах  концентрированной  краски.  Новая   квартира!   Она   будет
изумительна! Джерри оставила заказы  зеленщику,  договорилась  об  уборке.
Теперь у нее будут респектабельные и чистые соседи.  Никаких  хиппи,  одни
только пожилые джентльмены, выгуливающие  своих  собачек.  Все,  казалось,
были на работе. А молодые мамаши прогуливали своих младенцев  в  парке.  У
Джерри внутри что-то сжалось.  Интересно,  каково  это:  быть  замужем  за
любимым  человеком  и  гулять  со  своим  собственным  ребенком  в  парке.
Интересно, женится ли  на  ней  кто-нибудь?  Еще  в  колледже  она  решила
мужественно дожидаться преклонного возраста - лет, эдак, двадцати  четырех
- и лишь затем обзавестись семейством.  Но  двадцать  четыре  наступили  и
миновали, а она так и не нашла никого, с кем бы ей хотелось жить. Те,  кто
ей нравились, либо были вполне  удовлетворены  своей  холостяцкой  жизнью,
либо уже были женаты на ком-нибудь, кого, по их собственным  утверждениям,
на дух не переносили, однако никто из них  не  собирался  отказываться  от
своего образа жизни. Возможно, Либра прав, и теперь никто  не  вступает  в
браки. Джерри подумала о своих замужних подругах: были  ли  они  на  самом
деле так счастливы, как уверяли окружающих?  Изменяли  ли  им  уже  мужья?
Получали ли они столько же удовольствия от занятий  любовью,  как  раньше?
Или занимались этим только по субботам, предварительно выпив, так  как  на
следующий день не надо было рано вставать? Не скучно ли было женам  сидеть
целый день в одиночестве? Джерри точно знала, что ей бы  стало  скучно,  и
она бы постаралась не бросать работу или устроиться  на  неполный  рабочий
день. Что стало с теми немногими парнями, к которым, как ей казалось,  она
действительно испытывала любовь? Не было ли им одиноко, не устали  ли  они
от бесконечной череды новых встреч, от повторения одних и тех же  историй,
от соблазнений и дозированной любви без обязательств. Как чудесно было  бы
любить  кого-нибудь,  и  знать,  что  тебя  любят...  Ну  должно  же  хоть
где-нибудь существовать подобное. Джерри не  сомневалась  в  этом.  Может,
когда ей исполнится пятьдесят, она и смирится  с  браком  по  расчету,  но
сейчас одна мысль об этом ужасала ее. "Ладно, - подумала Джерри, вспоминая
слова своей любимой героини Скарлетт О'Хара, - я подумаю об этом завтра".
     К трем она вернулась в офис. Либра  уже  был  там.  Он  переоделся  в
свежий чистый шелковый костюм цвета морской  волны.  На  шее  был  повязан
красноватый шелковый галстук, оттенявший рыжизну его  вновь  влажных,  как
после  мытья  волос.  После  относительной  свежести  и  прохлады   улицы,
искусственные запахи гостиничного номера оглушили Джерри, но  она  решила,
что со временем привыкнет к этому. Либра включил телевизор.
     - Вы как раз успели, чтобы посмотреть шоу Шального  Дедди,  -  сказал
он. - Садитесь и внимательно смотрите.
     Шоу открыл сам Шальной Дедди,  который  оказался  на  вид  безобидным
парнем, несколько туповатым и медлительным, в рубахе а-ля Бетховен и узких
брюках. Он пылесосил  ковер  в  собственной  квартире.  За  ним  по  пятам
следовала огромная рыба, в чьем резиновом  теле  явно  спрятался  человек.
Рыба лила на ковер воду. Шальной Дедди приказал Рыбе убираться  обратно  к
себе в аквариум,  но  та  отказалась,  заявив,  что  устроит  демонстрацию
протеста перед Национальным Историческим музеем в связи с отказом  снимать
ее в приключенческом телесериале.  У  нее  есть  доказательства,  заверяла
Рыба,  что  на  старом  диком  Западе  водились  рыбы,  но   телевизионное
руководство вело дискриминационную политику и отказывалось внести  Рыбу  в
список персонажей вестерна.
     Шальной Дедди соглашался  с  серьезной  миной.  Он  казался  довольно
симпатичным парнем с забавным невинным лицом и довольно сексуальным телом.
Но Джерри никак не могла разгадать секрет его обаяния. И еще ей  хотелось,
чтобы эта Рыба перестала так громко орать. Скорей  всего,  своей  неудачей
она была обязана именно этому голосу. Джерри вдруг поняла, что уже  первые
пять минут вызывают у зрителя легкое недоумение, а это уже кое-что.
     На экране появилась маленькая девочка - Крошка  Анджела.  Марионетка.
Шальной  Дедди  не  был  чревовещателем,  и  девочку  озвучивала  актриса.
Выглядела она лет на пять, но обладала раздражающей логикой подростка. Она
обрушивала на Шального Дедди потоки критики, а тот пытался защищаться. Она
уверяла, что он одет смешно для взрослого человека. А Дедди доказывал, что
это очень модно, на что девочка отвечала, что "модно" теперь не говорят, а
говорят "кайфово", после чего ударила его по голове огромным  леденцом  на
палочке.
     В это время Рыба продолжала вопить о своей демонстрации протеста, а в
кадре появилась еще одна марионетка, Мышь-Альфонс,  в  свитере  с  высоким
горлом, считающий себя покорителем женщин. Он тут же начал рассказывать  о
своих последних любовных похождениях,  приправляя  повествование  довольно
грязными пошлыми шутками. Мышь-Альфонс попытался с  поцелуями  напасть  на
Анджелу, а Шальной Дедди начал  ее  защищать.  Крошка  Анджела  предложила
Дедди убраться куда подальше и оставить ее в  покое.  Все  громко  вопили,
визжали и носились друг за другом. В конце концов Крошка  Анджела  ударила
леденцом по голове обоих своих партнеров и сбежала из квартиры.
     Затем Мышь-Альфонс попробовал объяснять Шальному Дедди, как  добиться
успеха у женщин, но тот ответил, что ему никогда  не  везет,  так  как  он
очень робкий. Вернувшаяся Рыба принялась рассказывать о своей демонстрации
протеста,  как  будто  она   уже   состоялась:   как   были   воодушевлены
демонстранты, какие они несли лозун