вставать завтра,  -  поспешила  ответить  Джерри.  -
Как-нибудь в другой раз.
     - Может, как-нибудь пообедаем вместе, - предложил Дик.
     - Это зависит от мистера Либры, - попыталась уклониться Джерри.
     - Меня не касается, Джерри, с кем вы будете обедать, - заявил  Либра.
Казалось, он был страшно доволен развитием событий.
     "Черт, - подумала Джерри. - Ну  и  положеньице!  Либо  я  восстановлю
против себя Дика, и Либру, либо Силки и опять-таки впоследствии  Либру.  А
я? А у меня болит голова, и я хочу домой в постель."
     - Я позвоню вам утром в офис, - сказал Дик.
     Джерри вежливо улыбнулась.
     - Спокойной ночи, - сказала  Силки,  и  виновато  улыбнулась  Джерри,
словно говоря, что она не виновата в том, что Дик так себя ведет.
     - Подброшу девочку домой, - небрежно промолвил  Дик,  беря  Силки  за
руку. - Где твой кролик?
     - Моя шуба в гардеробе наверху, - ответила Силки  обиженно,  а  потом
усмехнулась и показала Дику язык.
     Они ушли, а Либра проводил Джерри до такси.
     - Ну как он вам? - поинтересовался он по дороге.
     - Хорош.
     - Я слышал, что у него член как у лося.
     - Меня, правда, это мало волнует, мистер Либра.
     - Зато других - очень, - бодро откликнулся Либра.
     - Вы имеете в виду Силки?
     - Что вы имеете в виду?
     - Между ними что-то есть?
     - А почему вы спрашиваете?
     - Из любопытства, - ответила Джерри.
     - Нет, - холодно ответил Либра. - Они просто друзья.
     - Я спрашиваю лишь для того, чтобы не попасть в неловкое положение  с
клиентами.
     - Между ними ничего нет, - твердо повторил Либра. - А  если  и  есть,
пусть Силки сама вам расскажет.
     - Понятно.
     - Что вам понятно?
     - Надеюсь, она не обиделась, - ответила Джерри.
     - Это ее проблемы, не так ли? Природу человека  невозможно  изменить.
Почему  бы  вам  просто  не  получать  удовольствие?  Никому  не   удастся
захомутать нашего друга Дика Девойда. По крайней  мере,  надолго.  Все,  к
чему он стремится, это приятно провести  время.  И  что  в  этом  плохого?
Почему девушки из всего пытаются извлечь душевные потрясения?
     - Вы имеете в виду меня?
     - Я имею в виду всех девушек. Сколько со  всеми  вами  хлопот!  Слава
Тебе Господи, что я счастливо женат.
     Джерри продолжала смотреть на него, когда машина  уже  тронулась.  Ей
было интересно, действительно ли Либра  идет  к  Рубену  по  делу;  и  чем
занимает себя Лиззи Либра в такие вечера. Дик Девере хотя бы был холостым.



                                    2

     Когда Силки Морган исполнилось десять лет, ее мать умерла в госпитале
от туберкулеза. Они  жили  тогда  в  Южной  Филадельфии  на  Южной  Улице,
прославившейся благодаря известной песне, в районе, населенном  неграми  и
итальянцами. Мама  сначала  долго  болела  дома,  а  когда  ее  забрали  в
госпиталь, отец Силки вернулся домой, чтобы ухаживать за детьми. Они  жили
в трехэтажном доме из красного кирпича. В каждой  маленькой  квартирке  по
двенадцать человек, хотя семья Силки состояла  из  восьми,  включая  отца.
Когда они вернулись с похорон, кто-то разрисовал их дверь  белой  краской:
череп и кости, а над ними огромные буквы ТБ. Тогда-то отец  впервые  после
смерти матери и заплакал. Он рыдал и колотил кулаками  в  дверь,  пока  не
разбил их в кровь. Затем он попросил старшего брата Силки Артура  принести
воды и едкого желтого мыла и попытался отмыть краску. Тогда у них не  было
денег, чтобы купить новой краски и перекрасить дверь. Отец заявил, что это
все проклятые итальяшки; никто из черных братьев не сделал бы подобного.
     Но они не смогли отмыть краску. Отвратительный рисунок так и  остался
на стенке, пока время не стерло его, как и воспоминания о мягком и  добром
лице мамы. Силки вспоминала мать  каждую  ночь.  Их  стали  все  избегать,
соседи, проходя по лестнице, шарахались в сторону. Артур  объяснил  Силки,
что туберкулез заразен.  И  она  стала  мечтать  заразиться,  чтобы  смочь
подняться на небеса к маме. Отец не дождался, когда краска  сотрется  сама
собой, он просто  исчез,  попросив  соседку  присмотреть  за  детьми.  Она
единственная не отвернулась от детей, хотя и не разрешала несколько недель
играть им со своими ребятишками.  Затем  она  смягчилась.  И  даже  как-то
обняла Силки и сказала: "Я буду твоей Тетушкой Грейс [игра слов:  Grace  -
означает также "милосердие"]. Приходи ко мне, когда  будешь  очень  сильно
скучать по маме".
     Силки думала, что у нее самый красивый и чудесный отец, какой  только
может быть на свете.  Он  был  как  Санта  Клаус:  то  исчезал,  то  вновь
появлялся, каждый раз, однако, оставляя после себя очередную сестренку или
братика. Она была старшей дочкой. Остальные: Корнелиус, Вильям, Ла Джин  и
крошка Цинтия. Ее настоящее имя было Сара, хотя отец еще в детстве прозвал
ее Силки. Мать всегда говорила, что девочка очень похожа на отца.  Он  был
высоким и сильным мужчиной с черными волосами, в которых с годами так и не
появилась седина. Силки воспринимала отца как какую-то знаменитость. Когда
он возвращался, все вокруг были счастливы. Но потом  он  начинал  скучать,
просиживать целыми днями у окна ничего не делая и в одно  прекрасное  утро
снова исчезал.
     У самой Тетушки Грейс было десять ребятишек. Двое из них  -  близнецы
Черил и Берил, были ровесницами Силки, и, сколько она помнила, всегда были
ее ближайшими подружками. Они все делали вместе. В  четырнадцать  лет  они
решили, что станут знаменитыми певицами. В их классе тогда училась девочка
по имени Тамара, которая  тоже  мечтала  стать  певицей.  Она  познакомила
девочек со своей старшей сестрой  Милашкой,  и  каждый  день  после  школы
девочки репетировали. Они пели популярные песенки, исполнявшиеся по радио,
либо  подслушанные  в  магазине  грампластинок.   Милашка,   которой   уже
исполнилось шестнадцать, встречалась с парнем по имени Рудольф. Тот  украл
где-то проигрыватель и кучу пластинок в придачу. Каждый день  после  школы
девочки приходили к нему, слушали записи и пытались подражать певцам, пока
Рудольфу это не надоедало и он не прогонял  их,  уединяясь  с  Милашкой  в
спальне.
     Что  такое  секс,  Силки  узнала   очень   рано.   Она   знала,   как
предохраняться от нежелательной беременности  задолго  до  того,  как  эта
проблема могла возникнуть перед ней, и хотя она и  потеряла  невинность  в
четырнадцать лет, как и большинство ее подружек, она не считала, что  секс
- это очень здорово. Она ненавидела  школу,  но  любила  читать.  В  одной
книжке, взятой в библиотеке,  она  вычитала,  что  всем  знаменитым  людям
приходилось чем-то жертвовать ради достижения  собственной  цели.  Она  не
могла отказаться от еды, потому что ее и так было мало и  Силки  постоянно
чувствовала  голод.  Ее  обычный  рацион  на   день   состоял   из   куска
картофельного пирога из соседней лавки и трех банок колы. Когда была  жива
мама, ей давали деньги на школьные завтраки. Но после ее  смерти  и  ухода
отца денег у нее не было никогда. Ее старший брат Артур,  который  работал
на бензоколонке, выдавал ей деньги раз в неделю,  остальные  ее  братья  и
сестры питались вместе с Тетушкой Грейс. Силки не любила там есть, Тетушка
- это не ее семья и обедать у нее было неловко.  Неоднократно  по  вечерам
Тетушка, Черил и Берил отлавливали Силки на улице и  силой  заставляли  ее
поесть. Иногда голод заставлял забывать  ее  о  гордости  и  она  уступала
уговорам. Нет о пище не могло быть и речи, но  чем-нибудь  Силки  хотелось
пожертвовать. Она не курила и не пила. Она подумывала отказаться от  колы,
но эта жертва казалась незначительной. И тогда она  решила  отказаться  от
секса.
     В это время ей исполнилось шестнадцать.  И  хотя  она  кокетничала  с
мальчиками в школе, в тайне надеясь, что они угостят  ее  гамбургером  или
даже пригласят в закусочную, но спать с ними отказывалась. Однако  в  душе
она знала, что эта жертва - притворство, так как секс не  значил  для  нее
ничего.
     Черил и Берил никогда не знали своего отца. Они делали  вид,  что  их
отцом является приятель матери и все верили в это. Приятель Тетушки  Грейс
был неплохим парнем, но  когда  Силки  исполнилось  семнадцать,  он  начал
приставать к ней. Это стало  одной  из  причин,  побудивших  ее  бежать  в
Нью-Йорк. Она не могла оставаться с Тетушкой Грейс, зная, что приятель той
только  того  и  дожидается,  чтобы  прижать  ее  в  углу.  Силки  считала
неприличным, что такой старик увивается за девушкой, которая ему в  дочери
годится.
     Силки продолжала считать себя ребенком, хотя уже  вовсю  пользовалась
косметикой, набор которой  они  с  Черил  и  Берил  похитили  из  дешевого
магазинчика, и делала начесы. Она  вместе  с  Черил  и  Берил  накручивала
волосы на бигуди или взбивала их вверх, чтобы придать себе более  взрослый
вид. У нее была большая высокая грудь,  которую  еще  больше  подчеркивали
облегающие свитера, доставшиеся девушке от старших дочерей  Тетушки.  Одна
из них, Мария, работала в салоне красоты и у нее водились деньги.  Другая,
Ардра, - продавщицей в "Файв энд тен" [сеть дешевых магазинов,  где  любые
товары стоят от пяти до десяти  центов],  но  не  в  том,  откуда  девушки
заимствовали разные мелочи. Они никогда  не  позволяли  себе  воровать  из
магазина, где работала Ардра - девушка могла лишиться работы из-за этого.
     Весной  девушки  решили  бросить  школу  и  автостопом  добраться  до
Нью-Йорка. Тетушку Грейс это не волновало. Она только что потеряла  своего
шестимесячного малыша, и постоянно жаловалась,  как  много  ей  приходится
трудиться, чтобы прокормить всех детей. Подруги умирали от желания бросить
школу.  Милашка  едва  умела   читать.   Она   изощренно   скрывала   свою
безграмотность, и если кто-нибудь хотел довести ее до белого  каления,  то
спрашивал, "что написано на этой вывеске?" или "что идет в кино?". Та  или
что-нибудь выдумывала, или просто набрасывалась на  спрашивающего.  Тамара
тоже читала с трудом. У нее с Милашкой перебывало уже с десяток  различных
отцов, и никто никогда не заставлял  их  делать  домашнее  задание.  Силки
помнила, как несмотря на всю свою занятость ее мама следила за тем,  чтобы
были сделаны уроки, хотя Силки было тогда всего шесть  лет.  Теперь  Силки
была рада, что умеет хорошо читать, потому что, умея  читать,  можно  было
обойтись без школы и самостоятельно получить образование. Силки  поклялась
самой себе, что бросив школу будет  каждую  неделю  прочитывать  по  одной
книге, и свято исполняла клятву.
     Однажды ранним утром Силки и  ее  подружки  упаковали  свое  нехитрое
богатство в продуктовые сумки и отправились в Нью-Йорк на белом кадиллаке,
принадлежащим двум парням. Милашка, Тамара, Черил и Берил напились пива  и
постоянно трахались с одним из  них  на  заднем  сидении  кадиллака,  пока
другой был за рулем. Силки заявила, что у нее сифилис,  и  ее  оставили  в
покое. Достигнув Манхэттэна кампания предложила подбросить ее  в  клинику.
Силки рыдала и говорила, что ей стыдно. Всю дорогу она до смерти  боялась,
что один из парней скажет: "О'кей. У меня тоже". Но слава Богу,  пронесло.
Ребята держались от нее подальше.  А  Силки  была  верна  своей  клятве  -
никакого секса, пока она не станет звездой.
     В Гарлеме у Тамары и Милашки  жила  тетка.  Некоторое  время  девушки
прожили у нее, постоянно осаждая музыкальных продюсеров, чьи имена удалось
найти в  телефонном  справочнике.  Милашка  нанялась  официанткой,  но  на
следующий же день ее уволили; так как она пыталась запомнить все заказы, а
писать и читать не умела. Потом на  ее  место  устроилась  Силки  и  стала
поддерживать  деньгами   остальных.   Черил   обзавелась   многочисленными
дружками, которые ее подкармливали,  Берил  гуляла  с  одним,  который  по
всеобщему подозрению приторговывал наркотиками. Девушкам  он  давал  траву
бесплатно, и обе вскоре втянулись в это дело.  Тамара  нашла  себе  белого
парня по имени Мэрвин, обильно покрытого прыщами и проживавшего в  Гринвич
Вилледж. Он сбежал от своих богатых еврейских родителей из Лефрак Сити,  и
считал высшим шиком связаться с  чернокожей  девчонкой.  Тамара  за  глаза
величала его Деревенским Идиотом, но он не мог  полностью  обеспечить  ее.
Так что девочки поддерживали друг  друга  в  ожидании  момента,  когда  им
удастся прорваться.
     Лето сменилось осенью, затем зимой и наступили холода. Им все еще  не
удавалось  добиться  прослушивания,  но   девушки   ежедневно   продолжали
репетировать. По вечерам Силки работала, а остальные ходили  на  свидания.
Однажды Силки познакомилась  с  парнем,  имеющим  какие-то  связи,  и  тот
устроил им прослушивание. Они  придумали  себе  название  "Сатины".  После
прослушивания им посоветовали  выбрать  солистку,  и  представитель  фирмы
грамзаписи послушал их по  отдельности.  Спор  разгорелся  между  Силки  и
Милашкой. Силки заявила, что Милашка, как старшая, должна исполнять  соло,
хотя в душе знала, что просто умрет, если продюсер остановится на ней.  Но
представитель  фирмы  остановился  на  Силки,  сочтя,  что  у  нее   самый
интересный голос, и назвал группу "Силки и Сатины".
     Остальные по началу не особенно возражали. Солистка  -  не  солистка,
какая разница? Они же безработные. Но через месяц их вновь  пригласили  на
студию и предложили сделать пробную запись. На их жизнь это, однако, никак
не  повлияло.  Девушки  по-настоящему  голодали.  Милашка  забеременела  и
сделала аборт в Нью-Джерси.  Все,  до  последнего  цента,  отложенного  на
запись, пришлось выложить  в  клинике.  Но  девушки  продолжали  держаться
вместе. От пенициллина, который кололи ей в клинике,  у  Милашки  началась
крапивница, и девушки решили, что она умрет. Врач сказал, что у нее больше
никогда не будет детей. Но через два месяца после выхода  из  клиники  она
снова залетела от Тамариного Мэрвина.  Тамара  сказала,  что  убьет  этого
подлого жида, но девушки убедили ее, что гораздо  полезнее  заставить  его
оплатить  очередной  аборт.  Мэрвин  раскошелился  на  кругленькую  сумму,
оплатив услуги врача из Гринвич Вилледж, оказавшегося гораздо лучше своего
коллеги из Нью-Джерси. Это так потрясло Мэрвина, что он уже мало  чем  мог
помочь Тамаре. Тамара  подумывала,  не  выйти  ли  за  него  замуж,  чтобы
доконать его семейку и в результате унаследовать все их денежки.
     Силки не нравилось, что ее подруги становились такими циничными.  Они
относились ко всему легко, пока жили на Южной улице, но  Нью-Йорк  изменил
девушек.  Иногда  по  ночам,  накинув  на  голову  пальто,  в  своем  углу
переполненной  квартирки  Силки  плакала,  стараясь,  чтобы  ее  никто  не
услышал. Возможно, им стоило вернуться домой и выйти замуж. Но несмотря на
слезы, Силки знала, что это  не  принесет  им  счастья.  Нет,  они  должны
добиться своего, просто обязаны. Иначе она кончит свою жизнь, как и  мать,
умрет молодой. Силки была уверена в этом.
     Мысли о смерти преследовали ее постоянно. То ей казалось,  что  ночью
ее укусит крыса, и она умрет, то она опасалась, что заразится туберкулезом
или заболеет цингой и у нее выпадут зубы. Она начала покупать  витамины  в
аптеке, а в ресторане, в котором работала, ела все, что  на  вид  казалось
здоровой  пищей.  Она   стала   поправляться   и   приобрела   удивительно
привлекательный вид, несмотря на все  свои  переживания.  Она  становилась
женщиной. Рассматривая свое тело в зеркале в ванной, она представляла себя
в облегающем вечернем платье и мечтала о будущем великой певицы.
     Девушки сделали пробную запись  и  даже  заработали  на  ней  немного
денег. Следующая песня, которую они  записали,  была  "Ты  покинул  меня".
Когда Силки пела эту песню, она думала об отце, о том, как она его любила,
и воспоминания придавали ее голосу новые оттенки,  о  которых  сама  Силки
даже не подозревала раньше. Прослушивая запись, она думала: "Господи!  Эта
девушка действительно жила и страдала! Даже трудно  представить,  что  это
мой собственный голос!"
     Песня стала хитом. Они исполнили ее даже в  ресторане,  где  работала
Силки. В новом обличье никто не узнал в  ней  посудомойку.  Силки  бросила
работать. Девушки записали  "Возьми  меня  обратно",  которая  тоже  стала
хитом. В шоу-бизнесе о Сэме Лео Либра знали все.  Он  делал  звезд.  Тогда
"Шелка и Сатины" решили отнести свои записи ему. Однако в телефонной книге
им удалось обнаружить лишь номер  его  секретаря.  Она  обещала  переслать
пленку в Калифорнию.
     И наконец на исходе зимы, по прошествии почти года со времени  своего
приезда в Нью-Йорк, девушки оказались в огромном гостиничном люксе с  этим
потрясающим  человеком.  Одна   из   их   пластинок   вертелась   на   его
стереопроигрывателе,  и  он  брезгливо  осматривал  их,  словно  они  были
клопами.
     - Макияж ни к черту,  -  сказал  он.  -  Мистер  Нельсон  научит  вас
гримироваться. Ваши прически смешны. Он подберет вам парики. Я вложу в вас
деньги, а вы потом их отработаете. Ваши доходы  будут  поступать  ко  мне.
Судя по вашему виду вы не умеете распоряжаться деньгами. На жизнь хватит и
того, что я сам лично буду вам выдавать. Я хочу,  чтобы  вы  переехали  из
Гарлема в гостиницу. Будете жить в одной  комнате  -  думаю,  вы  к  этому
привыкли.  Если  вас  кто-нибудь  спросит,  отвечайте,  что  у  каждой  по
отдельной комнате. Я запрещаю вам  приглашать  к  себе  мужчин,  запрещаю,
понятно?
     - Да, мистер Либра, - хором ответили девушки.
     - Я полагаю, никто из вас не закончил школу?
     - Нет, сэр, - ответила Милашка.
     - Надеюсь, читать и писать умеете?
     - О, да, сэр, - все постарались не смотреть на Милашку.
     - Тогда прочитайте условия  контракта,  подпишите  все  экземпляры  и
отдайте мне. По этому контракту я буду вашим менеджером  в  течение  года.
Если вы будете хорошо  работать,  я  продлю  контракт.  Если  нет,  будете
выставлены вон!
     - Да, сэр.
     - Я намерен придать вам вид хороших, чистеньких американских девочек.
Это означает  -  никаких  ночных  клубов,  никакого  спиртного  на  людях,
марихуаны,  таблеток,  никаких  непристойностей.  Вы  знаете,  что   такое
"непристойность"?
     Девушки кивнули.
     - Это слова "трахаться", "сука",  "дерьмо",  "к  черту",  -  принялся
перечислять мистер Либра, - а также "писька", "член", "яйца", и я не знаю,
что еще может взбрести в ваши идиотские головы.  За  каждое  произнесенное
ругательство я буду вычитать десять долларов из вашей  зарплаты.  Я  хочу,
чтобы даже ваши мысли  стали  пристойными.  Никаких  дискуссий.  Если  вас
кто-нибудь спросит, к примеру, о гражданских  правах,  отвечайте,  что  вы
целиком и полностью "за" и больше ни слова.  Никаких  обсуждений  вопросов
апартеида. Не думаю, чтобы на это могло хватить ваших мозгов.
     Силки бросила тревожный взгляд на Милашку и Тамару. Эта парочка  была
с характером, и Силки опасалась, что Милашка  может  сорваться  и  послать
Либру к такой-то матери. Силки смотрела на них с отчаянным видом,  но  те,
хоть и кипели, держали себя в руках. Силки испытывала  к  Либре  такую  же
ненависть, как и остальные, но она понимала, что только он  может  сделать
их знаменитыми. Им придется слушаться его. Возможно  он  и  вправду  лучше
разбирается в том, как должны вести себя настоящие леди. В  любом  случае,
это пойдет им на пользу. Наверное, это приятно, быть леди.
     Мистер Либра сунул им под нос контракты.
     - Возьмите их домой, прочитайте и  подпишите.  Помойте  свои  грязные
головы. Завтра жду вас здесь ровно в девять. Вас оденут и сделают  макияж.
Я собираюсь отправить вас на телевидение.
     - Телевидение! - ошеломленно посмотрели друг на друга девушки.
     - Че-ерт! - в восторге произнесла Милашка.
     - Минус десять долларов, - прокомментировал Либра.
     - Вот де... дела! - поправилась Милашка.  На  десять  долларов  можно
было купить много хлеба.
     - Очень хорошо, - сказал Либра и протя