-  Вы,
надеюсь, ничего не имеете против?
     - Нет, -  вежливо  пробормотала  Джерри,  потому  что  ей  предстояло
работать с этим извращенцем, и потянулась за сигаретой.
     - Оставь ее в покое, - спокойно заметил Либра. - Она хорошая девочка.
Она будет здесь распоряжаться в мое отсутствие.
     -  О,  тогда  нам  стоит  познакомиться  поближе,  -  сказал  Франко,
обращаясь к Джерри. Он вынул золотую зажигалку и с  улыбкой  поднес  ее  к
сигарете Джерри.
     Из спальни появились Лиззи и Элейн.
     - Прими наши поздравления, Франко! - воскликнули они хором,  и  Лиззи
поцеловала Франко в щеку.
     - Журнал "Тайм" - торжествующе воскликнул  Франко.  -  Я  скупил  все
номера в ближайшем киоске. Правда, потом отправил половину  назад.  Нельзя
же лишать соседей приятных новостей. Вот дилемма! Хочешь скупить  все  для
себя, но ведь одновременно хочется, чтобы и мир о тебе прочитал. Наверное,
стоит скупить по одному экземпляру в каждом киоске Ист-Сайда. Закажу  себе
новый журнальный столик - огромный,  а  вся  столешница  -  из  журнальных
вырезок, покрытых лаком.
     - Подожди немного, - сказал Либра. -  Как-нибудь  я  помещу  тебя  на
обложку "Тайма".
     - Именно об этом я и хотел  поговорить,  -  сказал  Франко  и  бросил
взгляд на дам, явно желая избавиться от их присутствия.
     - Лиззи и Элейн,  давайте-ка  отсюда...  мигом,  -  бросил  Либра.  -
Аудиенция у Папы закончена. Джерри остается.
     Лиззи и Элейн раздраженно посмотрели на Либру. Элейн забрала графин с
"Кровавой Мэри" и обе вновь удалились в спальню.
     - Вот это мне нравится, -  сказал  Франко  Либре.  -  Беспрекословное
повиновение. Мои модели никогда меня не слушаются, пока не наорешь на  как
следует.
     - А ты с ними не фамильярничай, -  заметил  Либра  и  сел.  Франко  и
Джерри последовали его примеру. - Итак, Франко,  я  хотел  бы  обсудить  с
тобой следующее: обнаженная модель - это  блестящая  идея,  но  ее  нельзя
продавать на улице, поместив на обложку. Твоя следующая  коллекция...  вся
коллекция... должна быть совершенно необычной, новой,  захватывающей  дух.
Ты уже  совершил  революцию  со  своим  подвенечным  платьем,  твоя  новая
коллекция должна изменить лицо высокой моды по всей стране. Она не  должна
быть похожа на то, что ты или кто-нибудь другой делали раньше. Есть у тебя
идеи?
     - Что вы думаете о стиле "Шелков и Сатинов"?
     - Не подходит, - ответил Либра. - Это ново для поющих  групп,  потому
что все группы копируют друг друга, и никогда ничего  не  придумывают.  Ты
просто одел их в то, в чем можно ходить по улице, и все в восторге сказали
"Ах". И считают, что это необычно. Нет, я хочу, чтобы при взгляде на  твою
коллекцию, люди замирали и сразу узнавали автора.
     - Да, - уныло откликнулся Франко, покусывая ногти.
     Либра посмотрел на портрет Сильвии Полидор, словно в ожидании  помощи
от нее. Он смотрел  на  нее  как  на  Мадонну,  способную  ниспослать  ему
божественное вдохновение. Затем лицо его озарилось, он вскочил  и  заходил
по комнате.
     - Накладные плечи! - воскликнул он. - Длинные баски! Сетки! Туфли  на
платформе обитой шляпками от гвоздей, с завязками на лодыжках.  Прозрачные
полые каблуки с золотыми рыбками внутри.
     - Оу! - воскликнул Франко, вскакивая на ноги. - "Взгляд  Джильды".  Я
видел, видел этот фильм вчера по телевизору. Господи! Рита Хейворт - самая
сексуальная женщина в мире!
     - Никто не может сравниться с Сильвией Полидор, - возразил Либра.
     - Ты думаешь, она стала бы носить мои платья?
     - Их будут носить все! - заявил Либра. - Я закажу Нельсону  проклятые
сетки для волос. А ты предложишь им... чулки со швом!  О,  Господи,  ну  и
видок же будет у Лиззи - два фута роста, накладные плечи и длинная  баска.
Придется и мне пойти на жертвы ради твоей карьеры.
     - Я отправляюсь домой и тут же сажусь за эскизы, - воскликнул Франко,
схватив Либру за руку. - Тореадор, смелее в бой.
     - Ты, лысый извращенец, я тебе не бык! Ты тапой же испанец, как и  я.
И не забудь для вечерних платьев вышить баски бисером.
     - О, это прекрасно, изумительно, - восторженно выкрикивал Франко. - Я
мечтаю, Джерри, увидеть вас в новом стиле.
     - У меня уже есть длинные рыжие волосы, - ответила  Джерри,  думая  о
том, что скорее умрет, чем напялит на себя что-нибудь из того, что они тут
напридумывали.
     - У меня прекрасная идея, - воскликнул Франко. -  Вы  днем  будете  в
офисе?
     - Вероятно, - ответил Либра.
     - Значит, будете, -  крикнул  Франко,  хватая  свою  куртку  и  бегом
устремляясь к двери.
     Либра торжествовал. Он  улыбнулся  Джерри  своей  улыбкой  Чеширского
Кота.
     - Вот так гений делает бизнес, - заметил он. - Не забывайте об  этом.
Только обещайте, никому - ни слова. Тайны моды надо сохранять  тщательнее,
чем государственные. Ни слова!
     - Ни за что, -  пообещала  Джерри.  Конечно,  она  никому  ничего  не
скажет. Ей вовсе не хотелось, чтобы окружающие подумали, что она  работает
на сумасшедшего.
     Либра  отправился  на  очередной  деловой  завтрак.  Лиззи  и   Элейн
потребовали омара  и  шампанское  за  счет  Либры  прямо  в  номер,  чтобы
компенсировать моральный ущерб. Джерри ограничилась шоколадом  с  орехами.
Она экономила деньги на мебель для своей новой очаровательной квартиры.
     В четыре Лиззи  отправилась  в  спортзал,  Элейн  -  домой,  а  Либра
принялся диктовать Джерри письма. И тут снова появился  Франко.  По-началу
Джерри его даже не узнала. На голове у него красовался рыжий парик, волосы
спадали до плеч, а один глаз был прикрыт волнистым локоном.
     - О, Господи! - воскликнул  Либра.  -  По-моему,  мне  сейчас  станет
плохо.
     - Ну, как тебе? - гордо поинтересовался Франко. - Я создам и для себя
новый имидж.
     - Тебе придется научиться не потеть, - сухо заметил  Либра.  -  Парик
уже отклеился.
     Франко провел пальцем по линии стыка.
     - Ну надо же!  -  Ничуть  не  растерявшись,  он  вытащил  из  кармана
бутылочку с клеем, и подклеил отставший на висках парик.
     - Длинные волосы для мужчин, - заявил Франко. - Мне осточертели  твои
шутки насчет моей лысины.
     - Кажется, я успел полюбить ее, - откликнулся Либра.
     - Теперь придется ее забыть, - самодовольно промолвил Франко. -  Нет,
серьезно, этот парик не для меня. Я  собираюсь  надеть  его  на  все  свои
модели.
     Зазвонил телефон. Это был Дик Девере.
     - Привет, Джерри. Какие новости в нашем дурдоме?
     - Да ничего особенного, - ответила Джерри.  -  У  нас  тут  парень  в
рыжеволосом парике и с бутылкой клея.
     - Похоже на Нельсона, - предположил Дик.
     - Это Франко.
     Франко все еще вертелся перед зеркалом, закидывая  голову  и  любуясь
переливом волос в лучах солнца.
     - Хотите поговорить с мистером Либрой?
     - Если честно, я позвонил поговорить с тобой, Джерри.
     - Да?
     - Не надо  волноваться,  -  заметил  он.  -  Ничего  плохого  еще  не
случилось.
     - Просто здесь сейчас такая суматоха.
     - Именно поэтому я предлагаю тебе встретиться завтра  за  ланчем.  Ты
свободна?
     - Нет, извините, - солгала Джерри.
     - О'кей, днем у меня репетиция, так что выпить мы не  сможем.  А  что
насчет послезавтра?
     - Я не знаю... Наверное, я не  смогу  отлучиться  из  офиса.  Я  ведь
только приступила к своим обязанностям, и мне многое надо сделать.
     -  В  том  числе  -  познакомиться  с  клиентами.  Так   как   насчет
послезавтра?
     Конечно же, он был прав. Его на лжи не проведешь  -  он  был  слишком
умен. Либра ценил всех своих клиентов, и она  должна  была  следовать  его
примеру. Что же ей делать? Ей хотелось,  чтобы  Дик  сказал  что-нибудь  о
Силки - либо что у него с ней чисто дружеские отношения, либо - что она  -
его  девушка,  а  Джерри  он  хочет  видеть   исключительно   по   деловым
соображениям, чтобы проявить вежливость или что-нибудь в этом роде.
     - Уверена, что у вас есть гораздо более важные занятия, чем  болтовня
с секретаршей, - сказала она  без  всякого  кокетства,  однако,  стараясь,
чтобы это не прозвучало стервозно.
     Он расхохотался.
     - Секретаршей? Тебя что, понизили в должности?
     - Вы понимаете, что я имею в виду.
     - Ни малейшего представления. Разве что ты считаешь меня грубияном, и
я тебе не нравлюсь.
     - Дело совсем не в этом, - поспешно возразила Джерри. Франко все  еще
любовался собственным отражением в зеркале, зато Либра не  спускал  с  нее
глаз, и Джерри поняла, что надо заканчивать дискуссию, пока за нее это  не
сделал Либра. - Хорошо, я согласна со всем.
     - Значит, я заеду за тобой в четверг, в час дня. Запиши.
     - Хорошо. До встречи.
     Она положила трубку и сладко улыбнулась Либре.
     - И кто же это предпочел вас мне? - поинтересовался Либра.
     - Дик Девере, - ответила Джерри.
     - Отлично. Я хочу, чтобы все любили вас.
     "Господи, - подумала Джерри. -  Тогда  похоже,  мне  стоит  позвонить
Силки и пригласить ее на ланч. Если она согласится..."
     Франко отправился рисовать эскизы, а Либра засадил Джерри за  машинку
и принялся диктовать, так что на размышления времени у нее не осталось. Но
по дороге домой Джерри начала понимать, что на  самом  деле  она  страдает
из-за мук совести, а не бескорыстия. Ей льстило внимание Дика. Она уже два
месяца ни с кем не встречалась. А с кем она успела познакомиться  в  офисе
Либры? Пока только с  извращенцами  и  дураками.  А  что  ее  ждет?  Новые
извращенцы и дураки. Она была слишком умна, скромна и горда, чтобы  ходить
в бары для одиночек. Можно было конечно  позвонить  кому-нибудь  из  своих
старых приятелей и сказать: "Привет, я снова в  Нью-Йорке!"  Но  ведь  она
покинула этот город в первую очередь из-за них. Может у Дика, как  сказала
бы ее мать, есть симпатичный друг. У него, наверное, много приятелей.
     По дороге она заскочила  в  магазин  и  купила  жареного  цыпленка  и
мускусную дыню. Вот ее жизнь -  выбирать  самого  маленького  цыпленка,  и
понимать, что все равно ей его не съесть. Ей было даже лень  готовить  для
себя одной. По крайней мере она еще не достигла той  стадии,  когда  будет
покупать одну баранью отбивную, как старая дева. Цыпленок  выглядел  более
достойно - окружающие могли счесть, что она ждет кого-нибудь  в  гости  на
ужин или собирается кормить любимого мужа. И все же эти мысли повергали ее
в уныние. Цыпленок, завернутый в бумагу, был еще теплым, и от этого  тепла
тоже становилось грустно. Можно заставить себя забыть  о  сексе  и  детях,
которых не имеешь,  но  как  забыть  об  одиночестве?  Можно  уткнуться  в
телевизор, но телевизор можно смотреть и в девяносто лет.  Джерри  увидела
молодую парочку,  пересекающую  улицу,  -  мужчина  махал  рукой,  пытаясь
остановить такси. Она уже миллион лет не ходила на свидания  в  Нью-Йорке!
Ей вовсе не хотелось радоваться предстоящей встрече с Диком в четверг,  но
не смотря ни на что, она радовалась от предчувствия свидания.
     "Что это ты такая гордячка? - спросила она себя, словно  речь  шла  о
третьем лице. - Ты встречалась с женатыми мужчинами, и  верила  им,  когда
они утверждали, что с женами им не о чем говорить. Тебя же не волновали их
жены. Конечно, тогда ты была моложе, и не знала еще, что  такое  боль,  но
зачем  ты  сейчас  разыгрываешь  благородство?  Из-за  того,   что   Силки
чернокожая?  Взваливаешь  на  себя  все  грехи  мира  -  а  тебя  всего-то
пригласили на ланч." Она преодолела три пролета лестницы и  вошла  в  свою
новую пустую квартиру. Джерри оглядела гостиную - в ней было чисто и голо.
Надо будет купить искусственные цветы и свечи. Интересно, доведется ли  ей
кого-нибудь пригласить  сюда  на  обед.  Жить  одной  значит  страдать  от
одиночества, ходить на свидания - страдать от неловкости. Она все  еще  не
могла привыкнуть к своей новой квартире. Джерри отнесла цыпленка  на  свою
безукоризненно чистую кухню, ощущая себя скорее постояльцем  в  гостинице,
чем хозяйкой дома. Не удивительно, что люди вечно приглашают друг друга на
ланчи и обеды. Есть в одиночестве ужасно. Надо быть честной с  собой.  Она
ведь и правда рада,  что  Дик  ее  пригласил.  За  всю  неделю  хоть  одна
маленькая радость. Она сможет надеть свой новый  зеленый  костюм,  который
купила еще в Париже, точно такого же зеленого оттенка,  как  и  ее  глаза.
Господи, ну надо же его наконец надеть, а то он скоро выйдет из моды.



                                    4

     Шальной Дедди, или Мойша Феллин, принимал ванну в номере гостиницы  в
Атлантик-Сити в компании надувной игрушечной Рыбы -  копии  персонажа  его
шоу и четырнадцатилетней девочки по имени Марси, которая накануне  вечером
зашла к нему за кулисы попросить автограф. Марси  была  высокой  загорелой
блондинкой  со  стройными  ногами  и  изящными  руками,  покрытыми  легким
платиновым пушком. Сейчас, вся облепленная  пузырьками  воды  и  пеной,  с
поднятыми наверх волосами и несколькими выбившимися мокрыми локонами,  она
казалась Дедди красивейшей из девушек. Он подтолкнул к ней надувную рыбку,
и она, хихикая, отпасовала ее обратно.
     Газированная вода с пеной - последнее пристрастие Дедди.  Она  давала
ощущение чистоты и свежести без всякого мыла. И запах был изумителен.  Они
принимали ванну уже сорок пять минут под звуки рок-н-ролла,  доносившегося
из радио. Они дурачились и бросались друг в друга пеной.  Игрушечная  Рыба
казалась еще одним членом их компании.  У  Марси  был  прелестный  смех  и
добрые голубые глаза. Она безумно понравилась Шальному Дедди с первого  же
взгляда. Уже через несколько мгновений он покупал ей заварной крем,  потом
отвел ее на выставку  "Хотите  верьте,  хотите  -  нет",  после  чего  она
совершенно спокойно отправилась к нему. Он отключил телефон, так  как  был
уверен, что Элейн не даст ему покоя, как только узнает, что следующее  шоу
будет записываться и он не собирается возвращаться.
     О двух вещах Дедди определенно не хотелось сейчас  думать:  первое  -
это Элейн с ее отвратительным характером,  а  второе  -  предстоящий  день
рождения. Сорок лет! Он сказал Марси, что ему тридцать пять. Он  всем  так
говорил. Как страшно - стареть,  особенно  когда  все  еще  ощущаешь  себя
подростком. Он смеялся над тем же, над чем  смеются  дети.  А  общаться  с
равными себе по возрасту ему было скучно и тоскливо. Вот Либра, к примеру.
Ему до смерти было скучно с Либрой. Либра всегда  так  цинично  говорил  о
девочках, утверждая, что будь он на  месте  Дедди,  то  воспользовался  бы
всеми его малолетними поклонницами. У Либры не было ни души, ни чувств.
     - У меня вся кожа сморщилась, - сказала Марси. - А у тебя?
     - Какой  ужас!  -  воскликнул  Дедди  и  выскочил  из  ванной,  чтобы
осмотреть свое тело. - Нигде я не сморщился. А ты что, сморщилась?
     Марси оглядела свое стройное  тело,  потом  выпрыгнула  из  ванной  и
начала отряхиваться стоя на коврике как щенок после купания.
     - Нет, - рассмеялась она. - Все на месте. - И она вытащила из  ванной
Рыбу. - Мы ей тоже не дадим скукожиться.
     - Можешь забрать ее себе, если хочешь, - сказал Дедди.
     - Правда? Как классно! - Марси прижала к себе резиновую Рыбу. - Но ты
мне нравишься еще больше. Ты еще более классный.
     - Меня ты не сможешь забрать, - с легкой укоризной ответил Дедди. - А
так ты можешь? - У него была игрушка, подбрасывающая шарик от  пинг-понга,
который затем попадал в сетку. Спусковым механизмом было трудно управлять.
Он поиграл немного,  демонстрируя  его  работу,  и  предложил  попробовать
Марси.
     - У меня ничего не получается"! - воскликнула девочка со смехом.
     Он поставил ее перед огромным зеркалом в спальне и стал ее учить,  но
Марси совершенно не было свойственно чувство времени,  еще  хуже  обстояло
дело с координацией движений, и ей ни разу не  удалось  поймать  шарик.  В
конце концов она разозлилась и запустила шарик в Дедди, попав тому в  ухо.
Он восторженно закричал и кинул шарик в Марси, но она уклонилась. А  потом
они начали носиться по всей  комнате,  кидаясь  друг  в  друга  всем,  что
попадалось под руку:  подушками,  журналами,  игрушками,  тапочками  и  ее
бюстгальтером.
     - Где ты так прекрасно загорела, Марси?
     - Ездила на каникулы во Флориду. В Форте Лодердейл множество  парней.
Нам было так весело. - Она на секунду стала серьезной. - Дедди, скажи  мне
честно. Никто не знает, у тебя есть жена или нет?
     - Конечно, я женат, - ответил Дедди. -  Я  же  взрослый.  А  взрослые
всегда женаты.
     - Вот тоска! - протянула девочка.
     - Угу, тоска смертная, - согласился Дедди.
     - А она тебе нравится? Твоя жена?
     - Да, она хорошая.
     - И сколько ей лет?
     - Восемьдесят семь, - сказал Дедди и бросил Марси на кровать.
     Та залилась смехом и ударила Дедди подушкой.
     - Она такая же старая, как ты?
     - А что, я выгляжу на восемьдесят семь?
     - Сколько ей все-таки?
     - Двадцать шесть.
     Марси передернула плечами. Ей стало скучно.
     - Я умираю от голода, - заявила она.
     - И я. Сейчас закажу завтрак.
     Он позвонил в ресторан и заказал два гамбургера с соусом чили  и  две
банки колы. Потом подумал и  добавил  жареной  картошки  и  мороженое  под
шоколадом.
     - Это мой любимый завтрак, - сказала Марси.
     - И мой, - согласился Дедди.
     - А откуда у тебя столько игрушек? - спросила она.
     - Устроители игрушечного шоу присылают мне множество образцов.
     - А мы пойдем туда посмотреть?
     - А ты хочешь?
     - Не особенно, - сказала она, наморщив носик. - Давай лучше посмотрим
телевизор. Скоро тебя будут показывать.
     Шальной Дедди посмотрел на часы. Они продурачились все утро  и  часть
дня. Шоу должно было начаться через десять  минут.  Он  выключил  радио  и
включил телевизор.
     - Мне нравятся твои программы, -  сказала  Марси.  -  Я  каждый  день
смотрю их после школы. А сегодня я вообще в школу не пошла. Интересно, они
позвонят  моим  родителям?  -   Накануне   она   позвонила   родителям   и
предупредила, что переночует у подружки.
     - Будут неприятности?
     - Не-а, - протянула она.
     У нее-то неприятностей не будет, а вот у него... Элейн его убьет.  По
правде говоря, он здорово боялся Элейн. Она была  такой  крутой,  а  когда
выпивала, что теперь происходило  каждый  вечер,  так  вообще  становилась
неуправляемой. Она рыдала, а несколько раз даже набрасывалась  на  него  с
кулаками. Но больше всего он боялся, когда она начинала орать. Тут  равных
ей не  было.  Она  могла  уцепиться  за  любой  повод.  Даже  трудно  было
представить, что когда-то она была такой нежной.
     Люди менялись. И совсем не так, как меняются дети, когда растут, как,
например, его дети, наблюдать за которыми было одно удовольствие. От того,
как  менялись  взрослые,  становилось  страшно.  Они   делались   подлыми,
нервными. Он видел это  на  примере  своей  старшей  сестры  Рут,  которая
воспитывала его после смерти родителей. Она была такая красивая и  добрая,
а потом выросла, вышла замуж и превратилась в занудную  сплетницу,  как  и
все остальные домохозяйки по соседству. Ее муж, Берни, работал в фирме  по
производству булавок для галстуков, и когда они переехали в Скарсдейл, Рут
как с цепи сорвалась. Застелила весь дом огромными белыми коврами, покрыла
все сверху полиэтиленом, и всякий раз входя в комнату, надо  было  снимать
обувь.  Она  постоянно  знакомила  Шального  Дедди  с  незамужними,   либо
разведенными  или  овдовевшими  соседками,  которые  как  две  капли  воды
походили на нее  саму.  Она  ненавидела  всех  его  жен.  И  она  с  Берни
продолжала называть его Мойша. "У меня был один Дедди, - заявляла она, - и
это был не ты" [игра слов: Daddy - ласковое обращение к отцу].
     Вот уж Рут порадуется, если узнает о его  проблемах  с  Элейн.  Сразу
начнет свою песню: "Я тебе говорила" и будет повторять это,  пока  у  него
голова не начнет трещать. Казалось его жены начин