Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
орое можно увидеть закрыв
глаза и позволив извечной тишине заполнить свои уши - этому блаженству и
благословению нужно верить, дорогие мои -
Пробуждающие, если захотят, перерождаются детьми - Это мое первое
пробуждение -- И нет ни пробуждающих ни пробуждения.
Так лежу я в своей хижине, вспоминая фиалки росшие на задворках нашего
дома на Феб Авеню когда мне было одиннадцать, июньскими ночами, туманные
мечты о них, призрачных, бестелесных, давно исчезнувших, гибнущих опять, и
опять, до самой последней погибели.
21
В середине ночи я просыпаюсь и вспоминаю Мэгги Кэссиди и как я мог бы
жениться на ней и стать старым Финнеганом для нее -- для Ирландской Девчушки
Пларабэлл, мог бы стать хозяином коттеджа, маленького ветхого ирландского
розового коттеджа стоящего среди тростника и старых деревьев на берегах
Конкорда и работал бы угрюмым тормозным кондуктором в жилетке, рукавицах и
бейсбольной кепке, холодными ночами Новой Англии я работал бы ради нее с ее
ирландскими бедрами цвета слоновой кости, ее конфетными губами, ее
ирландским акцентом, "Господней Зеленой Страной" и двумя дочерьми - И ночью
я положил бы ее наискосок на кровать всю мою и прилежную и искал бы лоно ее,
этот источник ее, эту изумрудно темную героическую вещь ее, что так мне
желанна - вспоминаю ее шелковые бедра в обтягивающих джинсах, ее манеру
опираться на бедра руками раздвигая их и подмигивать мне когда мы сидим
вместе и смотрим телевизор - в гостиной ее матери в 1954 году когда я
одержимый прикатил в октябрьский Лоуэлл - Ах, розовый виноград, речная
глина, ее походка, ее глаза - Женщина для старины Дулуоза? Здесь в полночь у
печки в одиночестве, невозможно представить что это было на самом деле -
Мэгги Приключение -
Лапы черных деревьев в залитых лунным светом розоватых сумерках тоже
хранят в себе море любви, и я всегда могу покинуть их и отправиться в
скитания - но когда я стану стар и сяду у моего последнего очага, и птица
будет долдонить на своей пыльной ветке в О Лоуэлле, о чем же буду думать я,
ива? - сейчас ветра вьются в спальном мешке холодя обнаженную спину мою и
склонившись иду я к похвальным трудам моим по дерну земли моей, но кто споет
песню любви для старого пердуна согбенного раздолбанного придурковатого
Джека О - ? - и современные поэты не преподнесут мне лавровый венок будто
мед к моему молоку, насмешки -- лучше уж насмешки любящих женщин, так
кажется мне - я сваливаюсь с мостков, бабах, и река моет мое исподнее -
болтовня в очередях в прачечной - прогулки на свежем воздухе по
понедельникам - фантазмы всех домохозяйкиных Африк -- Учите меня, дочери -
верти мной, безжалостная - но это могло бы стать лучше того чем кажется,
нецелованные губы одинокого Дулуоза угрюмящиеся с могильной плиты
22
Ранними воскресными утрами я всегда вспоминаю Мамин дом на
Лонг-Айленде, как это было в последние года, когда она читала воскресные
газеты, а я вставал, принимал душ, выпивал стакан вина, читал спортивный
раздел и потом ел очаровательный маленький завтрак, приготовленный ею для
меня, стоит мне лишь попросить и она поджарит бекон так, что он похрустывает
а зажаренные ею яйца похожи на маленькие солнышки - Телевизор выключен
потому что воскресными утрами не передают ничего интересного - мне так
горько думать что ее волосы поседели и ей 62 и будет 70 когда мне исполнится
мои совиные 40 - вскорости она уже станет "моей старушкой" - Лежа на кровати
я пытаюсь думать о том как буду заботиться о ней -
Потом, когда дни удлиняются, воскресенья растягиваются, а горы
становятся похожи на скучновато-набожного Саббатини, я часто начинаю думать
о прежних лоуэлльских денечках, когда около четырех часов дня возле
краснокирпичных мельниц у реки собиралась толпа народу, детишки возвращались
из воскресного кино, но О печальная красокирпичность, повсюду в Америке
видишь ты ее, в лучах подкрашивающего солнца, на фоне облаков, и люди одетые
в свое самое лучшее на фоне этой декорации -- Мы все стоим отбрасывая
длинные тени на этой печальной земле и дыхание наше стеснено плотью.
И даже в воскресном шебаршении мыши на чердаке моей хижины было что-то
по воскресному сакральное, связанное с хождением в церковь, церковностью,
молитвенностью -- Что ж, попробуем...
В основном по воскресеньям я маюсь от скуки. И все мои воспоминания
полны тоски. И солнце слишком уж сияющее и золотое. Я думаю чем заняты
сейчас люди Северной Каролины и содрогаюсь в ужасе. В Мехико-Сити они бродят
повсюду поедая здоровенные порции печеной свинины в парках и даже
воскресенье их суть Уныние - должно быть, Саббат был придуман для того,
чтобы приглушить радость.
Для обычных крестьян воскресенье это улыбка, но для нас мрачных поэтов,
ах - мне кажется что воскресенье это подзорная труба Господа.
Сравните церковь вечером в пятницу с кафедрами воскресного утра -
В Баварии одетые в шорты мужчины прогуливаются, заложив руки за спину -
Мухи спят за кружевными занавесками в Кале и в окнах видны парусные корабли
- в воскресенье Селин зевает и умирает Женэ - В Москве все как обычно -
Только в Бенаресе по воскресеньям голосят продавцы с лотков и заклинатели
змеи открывают свои корзины, наигрывая на флейте - На Пике Одиночества в
Высоких Каскадах, по воскресеньям, ах -
В частности, я думаю о краснокирпичной стене принадлежащей
Шеффилдовской Молочной Компании, возле главных путей Лонг-Айлендской
Железной Дороги в Ричмонд-Хилле, подле нее колея в глине накатанная за
неделю автомобилями рабочих, одна-две одинокие машины воскресных
сверхурочников стоят там и сейчас, облака проплывают отражаясь в коричневых
лужах, на свалке валяются деревяшки, консервные банки и тряпье, проезжает
местная электричка с бледными пустыми лицами Воскресных Путешественников - в
предчувствии призрачного дня, когда индустриальная Америка будет покинута и
оставлена ржаветь на один долгий Воскресный День забвения.
23
Зеленая горная гусеница с множеством уродливых маленьких ножек живет в
своем вересковом мирке, голова ее как бледная прозрачная капля, толстое тело
изгибается пытаясь заползти вверх, вися вниз головой как южноамериканский
муравьед бессмысленно болтаясь крутясь и шаря вокруг себя в поисках чего-то,
затем стремительно кидается наверх как прыгающий на ветку мальчик вытянув
тело среди вересковых ветвей и начинает беситься и бросаться на ни в чем
неповинную зелень -- она и сама-то часть этой зелени, двигающийся ее сок --
она изгибается, выпрямляется и сует свою башку куда ни попадя - она среди
пятнисто тенистых джунглей серых прошлогодних вересковых игл - иногда
застывает как удав боа на фотографии безмолвно устремившись ракетою в
небеса, змееголово засыпает, потом поворачивается как паста из тюбика когда
я дую на нее, готовая быстро вывернуться, молниеносно скрыться,
беспрекословно повиноваться приказу таинственных небес лежать тихо, что бы
не грозило с них - Сейчас она очень огорчена тем что я на нее дую, втягивает
горестно голову в плечи и я отпускаю ее бродить незаметно, притворяться
мертвой раз уж ей так угодно - она идет исчезая зигзагами в джунглях, и
теперь когда мои глаза находятся на уровне ее зрения я вижу, что и над ней
тоже возвышаются свои громадины - плоды вереска и бесконечность над ними,
она так же висит вверх ногами и так же цепляется за свою сферу - мы оба
безумны.
Я остаюсь сидеть размышляя не станут ли мои путешествия по Побережью в
Фриско и Мексику столь же печальными и безумными - но господи-ты-боже-мой, я
лучше буду бродить по этому камешку -
24
Некоторые из этих моих дней в горах, несмотря на жару, проникнуты
чистой и холодной красотой предвещающей октябрь и мою свободу на
мексиканском Индейском Плато, где будет еще чище и холодней - О старые мечты
мои о горах мексиканского плато, где небеса полнятся облаками похожими на
бороды патриархов и чем сам я не Патриарх стоящий в развевающихся одеждах на
зеленом холме чистого золота - Лето в Каскадах может припекать в августе но
уже чувствуется что Осень близка, особенно в полдень на восточном склоне
моей горы, вне палящего солнца, где горный воздух резок и деревья уже начали
вянуть в ожидании конца - Теперь я начинаю думать о Первенстве Мира, о
шествии футбола через всю Америку (резкие вскрики голоса откуда-то со
Среднего Запада по потрескивающему радио) - я думаю о винных полках в лавках
вдоль Калифорнийской железной дороги, думаю о гальке лежащей на земле Запада
под просторными Осенне-гудящими небесами, думаю об обширных горизонтах,
равнинах и завершающей их пустыне поросшей кактусами и сухими мескитами
тянущимися вдаль по красному плоскогорью туда где вечно бродят старые мои
бродяжьи грезы и откуда доносятся лишь отклики пустоты, протяжной мечте
автостопщика и бродяги Западных пространств, сезонных сборщиков урожая
спящих в мешках для хлопка и неприхотливо покоящихся под посверкивающими
звездами - Ночью Осень намекает о себе сквозь Лето-в-Каскадах, над хребтом
горы встает красная Венера и ты думаешь "Кто же станет госпожой моею?" - Все
они, туманное мерцание и звенящие насекомые, будут стерты с школьной доски
лета и отброшены на восток напористым западным морским ветром и вот тогда-то
я разлохмаченный им в последний раз протопаю вниз по тропе, с рюкзаком и
прочими делами, распевая снегам и елям, en route к новым приключениям, к
новой тоске по приключениям - и тогда все это останется у меня за плечами (и
ты) океан слез, бывший жизнью на этой земле, столь древней, что разглядывая
свои фотопанорамы окрестностей Пика Одиночества, старых мулов и крепких
чалых лошадок 1935 года (на фотографии) за изгородью загона которого больше
нет, я изумляюсь что горы в 1935-м выглядели так же (очертания снежных полей
Старого Джека остались точь-в-точь такими же, до мельчайших подробностей)
как и в 1956-м, так что древность земли поражает меня и я понимаю что они
(горы) такие изначально, они выглядели так и в 584 году до нашей эры - как и
все остальное, за исключением брызг волн морских -- Жизнь наша движима
стремлением, так и я стану стремиться куда-то и падать вниз с этой горы
полнейшего безупречного знания или полнейшего безупречного незнания
восхищенно и невежественно разглядывая метущиеся повсюду проблески сияния -
Позже поднимается западный ветер, дующий с неулыбчивого запада,
невидимый, и шлет мне ясные знаки сквозь все щели и перегородки - Давай же,
давай, пусть пихты осыпятся скорее, я хочу увидеть юг изумленный белизной --
25
Ноумен[8] - это то что видишь закрыв глаза, это нематериальный золотой
прах, Золотой Ангел Та - Феномен[9] же видишь глаза открыв, в моем случае
это осколки представлений о жизни оставшиеся после тысячи часов, проведенных
в горной хижине - Тут, сверху на поленнице, валяется книжонка-вестерн, уф,
она ужасна, полна сантиментов и пространных рассуждений, дебильных диалогов,
шестнадцать героев с двустволками на одного бедолагу злодея, который мне
пожалуй даже симпатичен своей забулдыжностью и тяжелыми ботинками -- это
единственная книга которую я выкинул - Над ней в углу подоконника
примостилась банка из-под МакМиллановского Рафинированного Масла, в ней я
держу керосин для разжигания огня, для чародейского вызывания огня,
бесчисленных привычных взрывов в моей печке, заставляющих кофе вскипеть -
Моя сковородка висит на гвозде над второй (чугунной) сковородой, слишком
большой для готовки, но капли жира стекающие после стряпни с моей сковородки
на ее оборотную часть напоминают подтеки спермы, я соскребаю их и смахиваю
на дрова, плевать, какая разница - Затем старая плита с ведром для воды,
неизменный кофейник с длинной рукояткой, почти никогда неиспользуемый чайник
- Затем на маленьком столике великолепнейший засаленный посудный бак,
обложенный различными штуковинами для мытья: металлическим скребком,
посудными тряпками, тряпками-хваталками, посудным ершиком, страшный
кавардак, под всем этим постоянно скапливается лужа темной грязной воды
которую я вытираю раз в неделю - Затем полка с постепенно исчезающим запасом
консервов и прочей провизией, а также коробка с мылом Тайд, на которой
нарисована хорошенькая домохозяйка с упаковкой Тайда в руке и надписью
"Созданы друг для друга" - Коробка Бисквика, оставленная здесь предыдущим
смотрителем и так и не открытая мной, банка сиропа который я терпеть не могу
- и отдаю муравьиной колонии во дворе - старая банка орехового масла
оставленная каким-то смотрителем видимо еще когда президентом был Трумэн
судя по тому какое оно засохшее и протухшее - банка в которой я держу
маринованные луковицы, начавшая вонять как старый лимонад постоявший на
жарком полуденном солнце и закисший в вино - маленькая бутылочка мясной
подливки Кухонный Букет, приходящаяся очень кстати к жареному мясу, но вот
отмывать от нее руки так себе удовольствие - Коробка спагетти Шеф-Боярди,
вот ведь изумительное имя, мне сразу представляется как с пришвартовавшейся
"Куин Мэри" спускаются навстречу блистающим огням Нью-Йорка французские
Шеф-повара чтобы поразить город своими маленькими беретами, или вот еще:
какой-нибудь бутафорский усатый Шеф распевает на кухне итальянские арии в
телевизионном кулинарном шоу - Стопка пакетиков супа из зеленого гороха,
очень вкусного и с беконом, прямо как в "Уолдорф Астории", это Джерри Вагнер
научил меня как-то на ночевке, когда мы с ним ходили в горы и разбили лагерь
на Потреро Мидоуз, он вывалил скворчащий бекон прямо в кастрюлю супа и суп
получился густым и ароматным в дымном ночном воздухе у ручья - Потом пол
целлофанового пакета черного гороха и мешочек ржаной муки для оладьев и
лепешек - Затем банка чего-то соленого оставшаяся с 1952 года и промерзшая
за зиму так что соленье это превратились в какие-то ошметки в рассоле,
напоминающие мексиканские зеленые перцы - моя коробка с кукурузными
хлопьями, нераспечатанная упаковка искусственных дрожжей Калумэ с
нарисованной головой повара - Новая нераспечатанная банка черного перца --
Куски Липтоновского мыла оставленные Стариной Эдом последним из сидевших тут
до меня разъебаев-одиночек - Потом моя банка маринованной свеклы,
темно-рубиновой и красной с редкими белеющими из под стекла вкраплениями
лука - Затем мед в полупустой стекляшке чтобы пить его холодными ночами
когда болеешь или чувствуешь себя плохо - Закрытая банка кофе Максвелл-Хаус,
последняя оставшаяся - Совершенно ненужная бутылка с винным уксусом, как мне
хотелось бы чтобы это было вино, он даже выглядит похоже такого
темно-красного цвета - Позади нее стоит новая жестянка с сиропом-патокой,
иногда я пью его прямо из банки чувствуя привкус железа во рту - Коробка
Рай-Крисп то есть сухого тоскливого концентрата хлеба для сухих тоскливых
гор - И целая шеренга консервов многолетней давности, промерзшая
обезвоженная спаржа выглядящая столь эфемерной что невозможно представить
что это можно есть, будто жуешь воду, такая она бледная - Консервированные
вареные картофелины похожи на усохшие головы и бесполезны - (только олени
способны есть такое) - две последние банки аргентинской тушенки, всего их
было пятнадцать, отличные, приехав на пост тем холодным дождливым днем
вместе с Энди и Марти на лошадях я обнаружил долларов на тридцать
консервированного мяса и тунца, все отличного качества, такого что при моей
бедности мне и в голову не пришло бы купить - Сироп Лесоруба, большая банка,
тоже оставленный кем-то подарок, к моим восхитительным оладьям - Шпинат,
который, хоть и окаменел как железо за все эти бесчисленные проведенные на
полке зимы, но так и не потерял аромата - Моя коробка с картошкой и луком, О
свершись чудо! Как хочется мне содового мороженого и филейной поджарки!
La Vie Parisienne, я представляю это себе, ресторан в Мехико-Сити, и
как я вхожу и сажусь за убранный роскошной скатертью стол, заказываю
отличное белое Бордо и филе-миньон, на десерт пирожные, крепкий кофе и
сигару, Ах, и прогуливаюсь вниз по бульвару Реформы в интересную тьму
французского фильма с испанскими субтитрами и внезапно грохочущей
мексиканской кинохроникой
Хозомин, скала, она никогда не ест, не делает запасов, не ждет чуда, не
мечтает о далеких городах, не ждет Осени, не лжет, разве что быть может
умирает - Ба.
Каждую ночь я опять и опять спрашиваю Господа "Почему?" но так и не
слышу достойного ответа
26
Вспоминая, вспоминая этот сладостный мир с его таким горестным
привкусом - время, когда я наигрывал "Старого Отца" Сары Воэн на моем
маленьком пианино в Скалистых Горах и цветная прислуга Лола заплакала на
кухне так, что я подарил пианино ей и потом воскресными утрами, из старого
обшарпанного дома с маленьким крылечком в котором она жила со своим дружком,
по лугам и сосновым лесам Северной Каролины разносились строчки из
Божественной Сары "Вам, Царство, Власть и Слава, на веки вечныя, аминь" --
вздрагивал колокольчиком ее голос на "а" в "Аминь", точно так как ему
подобает, голосу - Горестным? да потому что даже насекомые бьются в
смертельной агонии на столе, а вы что думаете, это бессмертное дурачье, что
восстает, отходит и перерождается, как и мы, "человееечество" - так крылатые
муравьи-самцы гонимые самками уходят умирать, как же невероятно тщетны их
усилия когда они карабкаются по оконным стеклам и бессильно опадают вниз
добравшись доверху, и пытаются вновь и вновь, пока не умирают от истощения -
И тот муравей которого я однажды увидел на полу моей хибары, о как он бился
и корчился в грязной пыли в какой-то фатальной безнадежной судороге - ах,
так и все мы, все мы, понимаем мы это сейчас или нет - Сладостный? Конечно
же сладостный, особенно когда мой обед булькает в кастрюле и рот наполняется
слюной, восхитительная кастрюля зеленой репы, морковки, мяса, лапши и
приправ, однажды вечером я сварил все это и ел потом, сидя полуголый на
утесе, из маленькой чаши, палочками, сидя скрестив ноги, распевая - И потом
теплые залитые лунным светом ночи с еле тлеющей краснотой на западе - тоже
куда как сладостно, ветер, песни, густая сосновая древесность внизу в
ущельях долин - Чашечка кофе и сигарета, ох и не дзена ж себе! а где-то там
люди сражаются с ужасающими карабинами в руках, грудные клетки их пересечены
крест-накрест патронташами, ремни их оттянуты книзу гранатами, их терзают
жажда, усталость, голод, страх, безумие - Должно быть когда Господь
задумывал этот мир, он запланировал заранее меня с моей печальной до
изнеможения душевной болью, А Т А К Ж Е Быка Хаббарда, катающегося по полу
от смеха над дуростью человеческой -
Вечерами сидя за столом у себя в сторожке я вижу в черном стекле
собственное отражение, груболицего человека в грязной замызганной рубахе,
небритого, насупленного, губастого, глазастого, волосатого, носатого,
ушастого, рукастого, шеястого, адамовояблокастого, бровастого, отражение за
которым 7000000000000000 световых лет пустоты, бесконечной тьмы, испещренной
тусклыми световыми намеками, а в глазах моих блеск и я ору буйные песни о
луне на дублинских улицах, водке хей-хей, а потом печальные мексиканские, о
закате над гор