чущими   ветрами    на
Восьмидесятых улицах или холодный восход на Пятой Авеню с ее пустыми пивными
банками аккуратно выставленными  во дворах возле мусоросжигателей, холодная,
безнадежная  и очень  зловещая  розоватость неба  над  когтистыми  деревьями
Центрального  Парка,  нигде  ни  отдохнуть ни  согреться  потому что  ты  не
миллионер а даже если бы ты им был то всем на это наплевать - Бездонный ужас
сияющей  над озером  Росс  луны,  пихты  бессильные  помочь - Бездонный ужас
Мехико-Сити гнездящийся в госпитальных садах и изнуренные  работой индейские
дети за  рыночными  лотками чудовищно  поздним субботним вечером - Бездонный
ужас   Лоуэлла  с   цыганами   в  пустынных  лавках  на  Миддлсекс  Стрит  и
безнадежность тянущаяся над ними вдоль главной ветки  железной  дороги "B&M"
пересекаемой  Принстонским  Бульваром где деревья которым все  равно  растут
около  безразличной  реки  - Бездонный ужас Фриско,  улицы Норт-Бич туманным
утром  в понедельник и отрешенные итальянцы, покупающие  на углу сигары  или
просто глазеющие на  старых параноидальных  негров болезненно  подозревающих
весь  мир  в  пренебрежении к  себе  или даже  кретины-интеллектуалы которым
повсюду  мерещатся  агенты  ФБР  и  поэтому они  подчеркнуто  избегают  тебя
оставляя стоять  на  отвратительном ветру -  белые дома  с большими  пустыми
окнами, лицемерные телефоны -  Бездонный  ужас Северной Каролины,  маленькие
улочки среди краснокирпичных  домов по  которым зимним вечером возвращаешься
домой  из  кино - маленькие городки Юга в январе --  Ооо, в июне  - Джун[13]
Иванс мертва, прожив жизнь в  иронии, все в порядке,  все хорошо, говорит ее
заброшенная  могила подозрительно косясь  на  меня  в  лунном  свете, все  в
порядке, все  полностью в порядке, все  бесповоротно в  порядке -  Бездонный
ужас  Чайнатауна  на  заре  когда  гуляки  дубасят по  мусорным бакам  а  ты
проходишь  пьяный  и тебе  стыдно  и  мерзко  -  Бездонный  ужас повсюду,  я
прямо-таки   вижу  Париж,  Экзистенциалисты  мочатся   с   набережной[14]  -
Сострадание  - суть печальное понимание -  Я освобождаю себя от попыток быть
счастливым - Что бы ты ни делал это  лишь принижение одного за счет другого,
ты ценишь то-то и отрицаешь то-то, вверх-вниз, но если ты подобен пустоте то
тебе надо лишь созерцать пространство и хотя  в этом  пространстве ты видишь
упрямых людей  в  излюбленных ими хвастливых  личинах  и защитных скорлупках
пренебрежительно фыркающих  и  самодовольных  пассажиров  одного  парома  на
другой берег ты  все так же будешь  созерцать это пространство чья  форма --
пустота,  а пустота -  форма - О  золотая  бесконечность, эти бедолаги  лишь
часть твоей сущностной игры, прими же их и покори  своей истиной  что всегда
истинна  всегда - простите меня недотепы-мои-люди  - Я думаю следовательно я
умираю  - Я думаю следовательно я рождаюсь - Позвольте мне  быть пустотой  -
Когда мальчик замерший и  оглушенный внезапным видением не слышит как дружок
его окликает тот толкает его он не шевелится;  в конце концов дружок смотрит
на него  в  изумлении видя как  чист и истинен его транс -  никогда тебе  не
стать  снова  таким  же  чистым и  не  вернуться  после такого вот прозрения
радостно светясь светом любви, ангелом из сна

33

     Короткая   утренняя   перекличка  по   смотрительскому  радио,  смех  и
воспоминания -  7  утра,  ясное солнечное утро, и я  слышу:  "Это  30 десять
восемь  сегодня.  Сейчас  30  чисто"  Что  означает  станция   30  вышла  на
сегодняшнюю связь. Потом: "Это 32 тоже  десять восемь сегодня"  сразу после.
Потом: "Это  34,  десять восемь". Потом: "Это 33, десять семь на  10  минут"
(Отключается на 10 минут). "До полудня, ребята"
     Звучат сквозь  помехи ясным ранним утром  голоса парней из колледжа и я
вижу  как сентябрьскими утрами в кампусе они в своих  новеньких  кашемировых
свитерах с  новенькими книжками  подмышкой идут по влажным от  росы газонам,
перебрасываясь  такими  же  шуточками, их жемчужные  лица,  идеальные зубы и
приглаженные волосы,  кажется,  что  молодость  может  быть только  такой  и
невозможно  себе  представить что где-то далеко  неряшливые  бородатые  юнцы
громыхают утварью в своих бревенчатых хижинах и сквернословя таскают ведрами
воду - нет,  существуют лишь свежие милые молодые люди с отцами - дантистами
или знаменитыми профессорами  на пенсии, легко и радостно ступающие длинными
шагами по первозданным лужайкам к занимательным коричневым полкам библиотеки
колледжа - а черт, да что за ерунда, когда сам я был мальчиком из колледжа я
дрых до трех дня  и  установил  новый  рекорд  Колумбийского университета по
прогулам и до сих пор мне часто снится это что я позабыл где какие занятия и
какие преподаватели  их  ведут  и брожу  потерянно  как турист в  развалинах
Колизея или Лунной Пирамиды  среди громадных заброшенных  призрачных зданий,
слишком изысканных и призрачных чтобы там могли проводиться занятия - Что ж,
маленькие горные пихты в 7 часов утра безразличны к подобным вещам, они лишь
благоухают свежестью.

34

     Октябрь всегда  был для  меня прекрасным  времечком (стучу  по  дереву)
поэтому я столько говорю о нем - Октябрь 1954 был особо спокойным, помню как
я  тогда  начал  курить трубку  сделанную  из кукурузной кочерыжки (живя  на
Ричмонд-Хилл с мамой) сидя ночами  и сочиняя одну из моих  тщательных книжек
(осторожных книжек) попыток описать Лоуэлл как он есть в его цельности, варя
себе  по ночам cafe-au-lait  из горячего молока и Nescаfe, и  в конце концов
сев на автобус на Лоуэлл, и когда я прошелся по населенным призраками улицам
моего  детства попыхивая  своей  ароматной трубкой,  грызя  крепкие  красные
макинтошевские  яблоки, в своей японской  байковой  рубашке серобурмалиновой
смеси цветов под светло-голубой курткой, в белых ботинках с креповым ободком
(и  черной  каучуковой подошвой),  то  все по-сибирски  бесцветные обитатели
Сентровилля пялились  на  меня давая  понять что  являющийся нормальным  для
Нью-Йорка вид был шокирующим и  даже как бы женственным в Лоуэлле,  хотя мои
коричневые вельветовые штаны были ничем не примечательным старым барахлом  -
Да, коричневый вельвет  и красные яблоки  и моя кукурузная трубка и  большая
пачка  табака в  кармане,  и поэтому попыхивая трубкой но не  затягиваясь, я
ходил и пинал старые скопившиеся в водостоках листья как в те старые времена
когда  мне  было   четыре  года,  таким  же  лоуэлльским   октябрем,  и  эти
великолепные ночи в комнате местного дешевого отеля ("Станция Чэмберс" возле
старого  станционного  здания) когда  ко  мне приходило полное буддистское и
просветленное принятие этого мира как сна - прекрасный октябрь закончившийся
возвращением  в   Нью-Йорк  через  осыпанные  листьями  городки   с   белыми
колокольнями, старой  коричневой иссохшей землей  Новой Англии и кокетливыми
молоденькими  студентками  у  дверей автобуса, прибывающего в  Манхэттен  на
сверкающий Бродвей в 10 вечера, и я покупаю пинту дешевого вина  (портвейна)
и брожу и  пью и пою (продираясь сквозь двери и раскопанную 52-ю улицу) пока
на Третьей Авеню не встречаю и не кого  нибудь а Эстеллу мою старую любовь с
толпой  людей  среди  которых  ее  новый  муж  Харви Маркер  (автор  Нагих и
обреченных), поэтому я не показываю вида что заметил ее а просто поворачиваю
в ту же сторону, любопытные  взгляды, и  я  врубаюсь  как  необузданны улицы
Нью-Йорка,  думая: "Старый пасмурный Лоуэлл такой же как всегда, взгляни как
люди  Нью-Йорка  живут  в вечном карнавале,  празднике и  кутежах Субботнего
Вечера -  а чем еще заниматься в этом  безнадежном одиночестве?" И  я рву  в
Гринвич-Вилледж  в богемный  кабак  "Монмартр" уже  сильно поднабравшийся  и
заказываю пиво  в  тусклом  свете  среди  интеллектуалов-негров,  хипстеров,
торчков  и  музыкантов  (Аллена  Игера) и  около меня  сидит парнишка-негр в
берете, говорящий мне "А чем ты вообще занимаешься?"
     "Я величайший писатель Америки"
     "А я  величайший джаз-пианист в Америке", говорит он и мы пожимаем друг
другу руки, пьем за это  и  он отбарабанивает мне на  пианино странные новые
аккорды, безумные атональные новые аккорды, в старых джазовых композициях  -
Бармен малыш Эл заявляет что  это круто - Снаружи  манхэттенская октябрьская
ночь  и  на  прибрежных оптовых  рынках горят костры  в  бочках  оставленных
портовыми  грузчиками  и я  останавливаюсь у них погреть руки и делаю глоток
два  глотка из бутылки и слышу бвуумм кораблей в канале,  я поднимаю глаза а
там, те же  самые звезды  что и над Лоуэллом, октябрь, старый  меланхоличный
октябрь,  нежный, любящий  и  грустный, и я  знаю что рано  или  поздно и он
увяжется в совершенный букет любви, так мне кажется, и я поднесу его Господу
моему Татхагате,  Богу, говоря  "Господи,  Ты возликовал  - и буду я славить
тебя за то что ты научил меня этому - Господи, теперь я готов к большему - И
на  этот раз я не стану хныкать -  На  этот раз я сохраню сознание в чистоте
перед лицом того что оно есть Пустота Твоих Форм"
     ... Мир этот, осязаемая мысль Бога ...

35

     За  всю грозу так и не пролилось ни капли дождя, молнии ударяли в сухую
древесину и  пожары начали  вспыхивать  везде  по всей  необъятной  глуши, и
только потом начался ливень прибивший огонь  ненадолго - От одного  из  этих
пожаров разгоревшегося на Пекарской реке вниз по Малому Бобровому прямо подо
мной ползет большое облако мутного дыма из-за  которого я ошибочно решаю что
там тоже начался пожар но они прикидывают в каком направлении лежат долины и
в какую сторону относит дым - Еще во  время грозы я вижу красное  зарево над
Пиком Скэджит, позже исчезнувшее, через четыре дня с самолета там обнаружили
выжженный  акр  земли но это в основном сухостой  из-за  него-то и  дымит  в
районе Трех Дурней  - Но  вот начинается большой пожар у Громового Ручья и я
вижу его дым вздымающийся в 22 милях к  югу  от меня  на Рубиновом  хребте -
Сильный  юго-западный  ветер  раздувает  его  с  двух  акров  в  3  часа  до
восемнадцати в 5, радио беснуется, лесничий моего  округа добряк Джин О`Хара
вздыхает  по  радио  над  каждым  новым  сигналом  -  В  Беллингхэме  восемь
пожарников-парашютистов готовы  к  десанту в труднодоступные места  - А наши
собственные скэджитские  подразделения перебрасываются с  Большого Бобрового
на лодках по озеру и дальше  и дальше длинная горная тропа к большому пожару
- Сегодня солнечный день с сильным ветром и самой низкой за год влажностью -
Впечатлительный  Пат Гартон  с Кратерной  решает вначале  что  большой пожар
находится  ближе к  нему чем на самом деле  около  Ухающей Совы  но  ехидный
иезуит  Нед  Гауди со Старательской подтверждает вместе  с самолетом  точное
место  и  это оказывается  "его"  пожар  -  все  эти ребята ведут  себя  как
смотрители-карьеристы так  ревниво они  относятся к этим вещам - "твой"  или
"мой" пожар, как будто -  "Джин, ты там?" спрашивает Говард с Дозорной Горы,
он передает слова бригадира скэджитской команды стоящего с портативным радио
у  пожара   и   пожарных  стоящих   под  недоступной   отвесной   скалой   и
рассматривающих  полыхающий  на  ней  пожар  - "почти  перпендикулярно -  Эй
вызывает 4, он говорит что наверно можно спуститься с вершины, скорее  всего
понадобятся  веревки  и  нельзя  ли  взять  с  собой снаряжение"  -  "Окей",
подтверждает О`Хара "скажи ему чтобы  был наготове -- Четвертый вызывает 33"
-  "33" - "Маккарти уже  добрался  из аэропорта?" (Маккарти вместе с большой
шишкой  из  Лесной  Службы  летают  над  пожаром),  33  должен  связаться  с
аэропортом и выяснить что к чему "Первый вызывает  33"  - повторяется четыре
раза - "Ответ на запрос четвертого,  никак не могу соединиться с аэропортом"
- " Окей, спасибо" - Но выясняется  что Маккарти либо в беллингхэмском офисе
либо  дома, судя по всему все это  его мало заботит ведь это не его  пожар -
О`Хара откликается, добродушнейший человек, ни одного  грубого слова от него
не  слышал (не то  что  начальственный зверем глядящий Герке)  и я думаю что
если  уж суждено  мне  заметить  в сей решающий час какой-нибудь пожар  надо
будет предварить свое сообщение словами "Как ни ненавистна мне мысль о  том,
чтобы обрушить на вас груз  бед сих - " - А тем  временем природа безмятежно
пылает, природа сжигает природу - А я - я сижу и обедаю лапшей с крафтовским
сыром, пью крепкий черный  кофе, наблюдаю как в 22 милях от меня валит дым и
слушаю  радио - Осталось всего три недели и скоро я отправлюсь в Мексику - В
шесть  вечера  когда  солнце  еще  припекает  но  ветер  сильный, надо  мной
появляется самолет, "Скидываем тебе новые батареи", сообщает радио, я выхожу
и  машу им рукой,  они  машут в ответ  как Линдберг[15]  со своего аэроплана
поворачивают   и  описывают  круг  над  моим  хребтом   скидывая   с   небес
чудодейственный  тюк  который  выстреливает  из себя  парусиновый  парашют и
плывет  далеко в сторону от цели (сильный ветер)  и пока  я затаив  волнение
наблюдаю за  ним его начинает  нести прямо  за  кромку хребта в 1500-футовое
Грозовое  Ущелье но  милосердные  маленькие  пихты цепляются  за  парашют  и
тяжелый  тюк свисает со  скалы  -  домыв посуду я беру свой  пустой рюкзак и
спускаюсь вниз, нахожу посылку, тяжеленную, засовываю ее  в рюкзак и отрезав
парашют  с  постромками  потея  и  поскальзываясь  на  гальке  со  свернутым
парашютом  подмышкой мрачно карабкаюсь  вверх на вершину к моей милой старой
сторожке - за пару минут  пот высыхает и дело  сделано - Я  гляжу на далекие
огни в далеких горах и вижу маленькие воображаемые соцветия иллюзий зрения о
которых  говорится  в  Сурангама-Сутре  и  поэтому я  знаю что все  это лишь
эфемерный чувственный сон -- Какая практическая польза от этого знания? -- А
разве в чем-то есть практическая польза?

36

     Именно это-то и подразумевается под Майей, то что нас дурачат заставляя
поверить в реальность ощущения  видимости вещей - Майя на санскрите означает
обманчивость - И  почему все же мы продолжаем позволять себя обманывать даже
когда знаем  об этом?  -  Благодаря  силе привычки,  и  мы  передаем  ее  от
хромосомы к хромосоме нашим детям, но даже  когда последнее живущее на земле
существо слижет свою последнюю каплю воды с  подножия экваториальных ледяных
полей, сила привычки Майи будет неизменной, воплощенной в камнях и в горести
- Каких камнях? Какой горести? Их нет  здесь, нет сейчас, их не было никогда
-  Простейшая  в  этом  мире  истина недоступна нашему  пониманию  из-за  ее
безграничной  простоты,  т.е.  чистой  пустотности  -  Нет  ни  пробуждающих
учителей ни  истин - И  если 400 обнаженных Нагов[16], торжественным миражом
явятся  сюда через хребет и скажут "Нам было сказано  что Будда будет найден
на вершине  этой горы - и  мы  шли много лет, прошли много  стран, и вот  мы
здесь - есть ли здесь еще кто-нибудь кроме тебя?" - "Нет"  - "Тогда Будда  -
это ты" и все 400 распрострутся поклоняясь мне а я буду сидеть в совершенной
алмазной тишине - даже тогда, хоть я и не удивлюсь (к чему удивление?), даже
тогда я буду знать что Будд нет, нет пробуждающих, нет Истины, нет Дхармы, и
все лишь обманчивость Майи

37

     Утро  в Грозовом  Ущелье -  чудесная  мечта  - фьюти-фьюти-фьють  птиц,
длинные сине-бурые  тени  первозданной  туманной  росы,  солнце благоразумно
прячется за пихтами, постоянное бормотание ручья, опухшие  лентяи  деревья с
затуманенными верхушками  сгрудились вокруг озерца куда  вереницами идущих в
церковь  прихожан  капают   капли   росы,  и   вся  эта  золотисто-оранжевая
фантасмагория, все эти  эфемерности небесных светящихся цветов возникающие в
моем глазном яблоке по воле Обманчивости, барабанные перепонки моих ушей что
плавно трепещут превращая  услышанное в  звуки и  даже  сам дотошный комарик
моего  разума, различающего  и досаждающего, старое сухое дерьмо  животных в
сарае, бзиньк-бзиньк утренних  мух, несколько  облачных барашков, безмолвный
Восток Амиды[17], мощный  толчок материи оставивший после себя бугры холмов,
все  это  один  причудливый  плавный сон  запечатленный  (запечатленный?)  в
окончаниях моих нервов, и более  того, Боже мой зачем  мы  живем чтобы  быть
одураченными?  - Зачем мы дурачим себя чтобы жить - дыры в древесном шалаше,
сочащаяся с небес вода терзает печень, древесина от горной долины до бумажки
никчемной,  грязь от  сухости  до дождящего  напора,  мокни,  внутрь, вверх,
круговерть, зеленые листья червями продираются наружу в непрерывном усилии -
попииискивающий  маленький  жучок  раскачисто  медлит  похныкивает  напевает
утренняя пустотность наполненная loi[18]  - Хватит,  я уже все  сказал и нет
даже  Пустынного Одиночества  и даже этой страницы и даже слов  а есть  лишь
омертвелые представления  о  вещах  возросшие на  силе  твоей привычки  -  О
Невежественные братья, О Невежественные сестры, О  я Невежественный! об этом
ничего нельзя написать, потому что все и есть ничто, и поэтому об этом можно
писать  бесконечно!  - Время!  Время!  Вещи!  Вещи!  Почему? Почему? Глупцы!
Глупцы!  Три  Дурня Двенадцать  Дурней  Восемь и Шестьдесят  Пять  Миллионов
Циклов Бесчисленных Циклов Глупцов!  Четеващеотменянадо, а? - И это было так
для  наших  пращуров,  давно уже умерших,  давно уже превратившихся в грязь,
одураченных, одураченных, и нет  никакой такой Великой  Премудрости, которую
мы  получаем  вместе с  их хромосомными палочками - И  так  будет  для наших
прапраправнуков,  которые долго  еще  не родятся,  долго  еще будут тела  их
пространством,  грязь  и  пространство,  грязь  ли,  пространство ли,  какая
разница? - вставайте, давайте же, детки,  просыпайтесь,  - вставайте, пришло
время,  просыпайтесь  --  вглядитесь  получше,  вас  дурачили  -  посмотрите
поближе, вы спите, - давайте же, смотрите, вставайте, теперь  - быть или  не
быть, какая разница?  - Гордость,  злоба,  страх, презрение,  пренебрежение,
индивидуальность, подозрительность, дурные предчувствия, гроза, смерть, горы
-  КТО СКАЗАЛ ВАМ ЧТО  РАДАМАНТ БЫЛ ЗДЕСЬ? КТО ПИШЕТ ЧУШЬ О КТО ЗАЧЕМ ПОЧЕМУ
ЧТО  ПОДОЖДИ О ВЕЩЬ И И И И И И И И И И И И И И МОДХГРАГА НА ПА  РА ТО МА НИ
КО СА ПА РИ МА ТО МА НА ПА ШУУУУ БИЦА РИИИИ - - -  - - - И О О О О - М М М -
ВОТ - ВОТ - ВОТ - - ВОТ - ВОТ - ВОТ  -- ВОТ - ВОТ  - ВОТ - ВОТ - ВОТ - ВОТ -
ВОТ - ВОТ - ВОТ - ВОТ - ВОТ - ВОТ -



     КТО ЧТО ЗАЧЕМ КОГДА ИЛИАТО РAT



     После никогда не случилось Вот все что есть в том чего нет - Бумм
     Вверху в долине
     и внизу у горы
     Птица  -  Про-снись!   Про-снись!  Про-снись!  Про-  Проснись  проснись
проснись ПРОСНУЛАСЬ
     ПРОСНУЛАСЬ ПРОСНУЛАСЬ
     ПРОСНУЛАСЬ
     СЕЙЧАС
     Вот мудрость
     тысячелетней крысы
     - Отличного экземпляра, прекрасной териоморфной[19]
     Крысы
     тьма тьма тьма тьма взмах взмах взмах взмах тьма тьма тьма тьма
     взмах взмах взмах взмах
     тьма тьма тьма тьма
     взмах взмах взмах

38

     Меч  и  т.п.,  плоскость весла или  бедствия,  порывистый юноша  пахнет
насильем,  плавный ветра  порыв; взорванный  листьев  поток, воздуха,  звука
трубы  или  горна,  упреком заслуженный Взрыв что порох ружейный, обвиненье,
Упадка  вина  очевидна;  порицание  и  Осужденье  Биения  гама   крикливого,
Горячечно  бредьте  бессвязно,  горите  преступным  пламенем,   отбрасывайте
отблески  пламени,  и  стихните,  безупречно  невинные,  светочем,  факелом,
безупречны,  струенье  огня  безупречного,  что  рвется  наружу  рвущийся  к
действию,   упрека  достоинство,   укоряющий  пламень,  Очерти  им  деревья,
дотронься коры, очерти, обесцветь, обели, и так  ты наметишь тропу или путь,
кали  их,  кали  и  очисть,  орехи  от скорлупы,  обведи  же кору  белизной,
деревьям,  белопятная  их  лик  белизны,  лошадь,  корова,   и  тоже   белы,
blancmange[20],  и подобны  гербу, их миру яви  ты Медузой,  морским древним
мхом,  объяви  громогласно,  значеньем  гербов,  накрахмаль  кукурузным  или
крахмалом  иным,  гербом  разукрась, утончи, насыться