собиралась, двинуться на кухню, но остановилась.
   * Подожди. Можешь ответить на один вопрос?
   * Давай.
   Я ткнула пальцем в первое фото.
   * Кто это?
   Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Молчал он долго, но все-таки сказал.
   * Друг детства. Жил с  нами  в  Риме  по  соседству.  Его  родители  были
американцы.
   * Как его зовут?
   * Звали... Джо.
   Мои нехорошие предчувствия оправдывались в полной мере.
   * Почему звали?
   * Он утонул, едва ему исполнилось шесть.
   Вот тут-то у меня мороз прошел  по  коже.  Три  мальчика...  Один  тонет,
остаются двое. Потом гибнет Шейн, и Иде остается один. Именно так фотографии
и стоят. Значит ли это, что он будет следующим?
   * Ну, пойдем, пойдем, - он потащил меня на кухню.
   Если отбросить все неясные тревоги, это определенно было самое счастливое
утро в моей жизни. Будто целую вечность мы жили в этой квартире,  завтракали
вдвоем, пили кофе с булочками и перебирали кости всем и вся.  Вокруг  царила
такая тишина, такой уют, то  ясно  стало  -  в  самом  начале  я  ничуть  не
ошиблась. Сколько бы мы не ссорились, друг от друга нам все равно никуда  не
деться. Когда люди душой и мыслями настолько похожи, у них есть  только  два
выбора - или любить друг друга, или люто  ненавидеть.  Компромисса  в  такой
ситуации быть не может. Я с самого начала знала, что  безнадежно  влюбилась.
Вот только встреча наша, абсурдная мягко говоря, вынудила меня  обороняться.
А Иде по непонятной  причине  не  хотел  сближаться  и  принял  мою  игру...
Наконец-то все встало на свои места. Слава богу...
   Он быстро собрался и подкинул  меня  до  дому  на  своей  шикарной  белой
машине. Уже на пороге он прижал  меня  к  себе  и  поцеловал,  долго  так...
Странно, но во мне нарастала тревога. Необъяснимая, холодящая душу тревога.
   * Ну ладно, я поехал, - сказал  он,  оторвавшись  от  моих  губ.  -  Будь
умницей, веди себя хорошо и балуйся с колечком, ладно?
   * Хорошо. Без него мне стало так пусто и одиноко, что  я  обхватила  себя
руками. Он уже подходил к машине, когда я очнулась и, подбежав, бросилась на
шею. Страх меня не отпускал. Его волосы между  моих  пальцев,  подрагивающие
ресницы, теплые руки, улыбка  -  все  казалось  таким  близким,  родным,  но
таким... иллюзорным. Я боялась, что он испарится, пропадет навсегда из  моей
жизни, так же внезапно как и появился.
   * Да, кстати, - он порылся в кармане и выудил связку ключей.  -  Я  хочу,
чтобы они были у тебя. Мало ли что... Моя квартира, машины и все что есть  в
моем доме, с сегодняшнего дня в полном твоем распоряжении.
   Я пыталась было возразить, но он был непреклонен.
   - Я так хочу... - И разговор был исчерпан.
   А потом я стояла и смотрела, как он садится в свою  белую  японку,  машет
мне рукой и улетает вниз по улице...
   Бросает в холод и в жар,
   Я вижу тот же кошмар:
   Твой телефон, как пистолет
   У виска...
   Но мне сказали в ответ:
   Тебя давно уже нет,
   оставь надежду после гудка...
   Я проспала практически весь день, все-таки не выспалась  в  чужом  месте.
Встала часов в шесть вечера, вялая  и  хмурая,  с  тяжелой  головой.  Гадкое
чувство - и спать больше не хочется, и абсолютно не знаешь, чем себя занять,
так и слоняешься без дела. Ненавижу такое  состояние.  Поплелась  на  кухню,
поставила чайник, справедливо рассудив, что литр кофе не помешает.  Нога  за
ногу вернулась в комнату и стала одеваться, причем долго  не  могла  попасть
ногами в  штанины  и  руками  в  рукава.  В  моей  голове  царило  полное  и
безраздельное отупение. Со звоном упали  на  ковер  ключи  и  я  безразлично
запихнула их на полку. В зеркале отражалась на редкость опухшая  физиономия.
Надо бы побыстрее привести себя в  порядок,  скоро  Иде  с  работы  приедет,
незачем ему видеть такое чучело, еще испугается и убежит...
   В десять его все еще не было. В одиннадцать тоже. Мобильный  предательски
издевался, выдавая гнусным голосом одну и ту же фразу: This  is  the  recall
service for the number xxx-xx-xx, the holder is out of  the  reach  or  shut
down, please wait for the diversion....
   В полдвенадцатого тишину нарушил телефонный звонок. Я подняла трубку,  но
еще долго  не  могла  ничего  разобрать  -  слышался  вой,  крики,  вопли  и
истеричные всхлипывания. Звонила Мон. Успела  я  разобрать  только  адрес  -
перекресток Рижского шоссе и улицы  9  Мая,  и  спутанные  слова  -приезжай,
быстро, ужас... а потом все оборвалось. И сердце у меня  оборвалось  тоже...
Тот самый перекресток, где погиб Индре... Как угорелая я вылетела на  улицу,
а в голове билась навязчивая ассоциация: Индре  -  Иде,  Иде  -  Индре.  Как
похоже звучит....
   Такси не доехало до места пару кварталов - все  было  оцеплено  полицией.
Над перекрестком висело алое зарево, выстроились в ряд штук  шесть  пожарных
машин, реанимация, подъезжал отряд спасения с  какой-то  жуткой  техникой  и
десятки, десятки полицейских.  За  ограничительной  линией  собралась  толпа
зевак и уже понаехала пресса. Мне  ни  за  что  в  жизни  не  попасть  бы  в
оцепленное кольцо, если бы не Мон.  Она  была  внутри,  истерически  рыдала,
рядом с абсолютно белым лицом стоял Кукс. Увидев  меня,  она  закричала  еще
громче, стала показывать на  меня  пальцем  и  объяснять,  после  чего  меня
впустили. Я попыталась пройти подальше, но Эдгар перегородил мне дорогу.
   - Кей, - тихо произнес он, - не ходи. Поверь, тебе этого лучше не видеть.
Пожалуйста, не хоти туда.
   Он попытался меня удержать, продолжал что-то говорить, но  бесполезно.  Я
хотела знать, что там произошло.
   Эдгар был прав, лучше бы я никогда в жизни этого не видела... В том месте
где на Рижском  шоссе  был  поворот  к  мосту,  от  бордюра  была  пропахана
чудовищная колея, которая  уходила  вниз,  к  железнодорожным  путям.  Стоял
как-то покосившись товарный состав, и, как будто  пожизненно  впечатанная  в
его бок, груда дымящегося металлолома. Все, что осталось от  белой  "Хонды".
Иде в ней уже не было.
   - Он еще жив? - тихо спросила я  Эдгара.  Хотя  прекрасно  понимала,  что
после такой аварии это нереально.
   - Как ни странно, да. Его увезли минут десять назад в первую городскую, -
он тяжело вздохнул.
   - Значит, авария произошла совсем недавно? - спросила я.
   - Нет, - прошептал Кукс,  -  он  разбился  около  одиннадцати.  Спасатели
потратили минут сорок, чтобы вытащить его из этой  мясорубки.  Сама  видишь,
всю машину пришлось разрезать, слишком сильно его зажало внутри.
   Моника не переставала кричать. Такой истерики я никогда у нее не  видела.
Странно, но мне кричать не хотелось, не было  слез,  просто  какое-то  дикое
оцепенение. Все эти крики, вой сирен,  хрипы  полицейских  раций  и  вспышки
фотоаппаратов - все казалось нереальным и  искусственным,  как  в  кино  про
катастрофы. В душе  было  пусто,  лишь  мозг  автоматически  фиксировал  все
происходящее вокруг. Размахнувшись, я  отвесила  Монике  затрещину,  если  и
дальше так пойдет, она свихнется от общего психоза. Она мгновенно  замолчала
и больше я от нее ничего не слышала. Повернулась и пошла прочь, где-то тут я
видела такси...
   В реанимационном отделении первой городской тоже было шумно, все  куда-то
бежали, у стойки толпились люди. Кажется, Иде  в  последнем  полете  зацепил
пару машин... Стоило мне подойти, как  все  расступились.  Из  них  я  была,
пожалуй,  самой  спокойной,  но  именно  это  так  всех  пугало.  Эта  немая
обреченность и пустота заставляли людей уходить с моего пути,  пряча  глаза.
Дежурная медсестра, едва услышав фамилию, опустила  глаза  в  пол,  ее  руки
нервно теребили груду бумаг на столе,  зацепили  графин  с  водой  и  тот  с
фатальным звоном разлетелся на куски. Не выдержав, она  просто  указала  мне
направление пальцем и прошептала: Вторая.... Глаз она так и не подняла.
   Он был еще жив, если это можно назвать жизнью. В сознании до больницы его
так и не довезли, он погрузился в кому едва оказавшись в машине. Только зав.
Отделением осмелился сказать мне правду в лицо: его смерть - дело нескольких
часов, в крайнем случае суток. Надежды не оставалось никакой, кости  как  из
мясорубки, обширная черепно-мозговая травма,  сломан  позвоночник...  Список
был бесконечным. Мне даже дали на него посмотреть -  сквозь  стекло,  потому
что внутрь не пускали. Хотя трудно было  что-либо  разглядеть  под  паутиной
проводов и аппаратуры. Я по прежнему молчала, по-прежнему  не  плакала.  Это
меня не спасло бы... Пожав руку главврачу,  я  вышла  из  больницы,  села  в
ожидавшее такси и поехала домой. Тихо и  методично  отключила  все  приборы,
застелила постель и взяла ключи с полки. Оглянувшись  на  прощание,  заперла
дверь и направилась к Солнечным домам.
   Все было так, как мы оставили. Наши немытые  чашки  сиротливо  стояли  на
кухонном столе, а в прихожей валялись его тапки. Я подошла  к  камину  и  по
очереди опустила фотографии изображением вниз. Трое, двое... один.
   Быстро и четко закрыла все окна, заперла входную  дверь  и  открыла  газ.
Прихватив его рубашку с кресла в гостиной, я поднялась в спальню и  улеглась
с ней на кровать. Большего я ничего уже от жизни не хотела.
   Я снова стояла в длинном людском хвосте на пути к башне.  Вот  только  на
этот раз я знала, что уже не проснусь и так просто все  это  не  закончится.
Разумеется, я давно догадалась, что это за здание. Не что иное, как небесный
терминал, где происходит сортировка на  плохих  и  хороших.  Наши  предки  и
религиозные деятели совсем иначе  нам  это  описывали...  Я  подняла  голову
наверх, стараясь увидеть, сбылась ли вторая часть моего сна.  Кабина  стояла
под облаками, безнадежно застряв. Вот только теперь я знала, кто тянет  меня
наверх.
   Чем  ближе  подбиралась  моя  очередь,  тем  яснее  прорисовывались  лица
соседей, местность и детали, поначалу все будто было покрыто легкой  дымкой.
Оно и понятно - чем лучше  я  вижу  и  ощущаю  себя  тут,  тем  глубже  меня
затягивает смерть. Чем ближе я к сортировщику, тем труднее вернуться  назад.
И вот час пробил. Двери распахнулись передо мной и я сделала то, на  что  не
решалась раньше. Один-единственный шаг в смерть.
   Кабина дрогнула. Я вдруг испугалась - куда она меня  повезет?  Вверх  или
вниз? Помнится, я никогда не  была  пай  девочкой.  Хулиганила  и  ругалась,
прости, господи. Только не вниз, пожалуйста, только не вниз. Иначе  вся  моя
затея будет напрасной.
   Я поднималась все выше и выше, туман и сырость  постепенно  рассеивались,
уступая место слепящему свету. Кабина поднималась плавно, движение почти  не
ощущалось, было видно кто ехал в соседних кабинах  и  где  выходил,  но  все
больше людей оставалось внизу, а я все продолжала подниматься. На  горизонте
постепенно вырисовывался огромный мегаполис, с иглами небоскребов пронзающих
неземное небо, если это вообще было небо... Я была настолько поражена  видом
города, что не  заметила,  как  кабина  остановилась,  прямо  рядом  с  той,
застрявшей. Очнулась только когда за  спиной  тихо  зашуршали  открывающиеся
двери. Я вышла в просторный мраморный холл, очень похожий на любой другой  в
офисных строениях. Кожаные диваны, кресла, мягкий  ковер  на  полу,  в  углу
журчал стилизованный  фонтанчик.  Рядом  с  тяжелыми  дверями  стоял  столик
секретарши, с компьютером и разными бумажками, все как  полагается...  Хотя,
разве на небесах есть секретарши?
   Оказалось, что есть. Массивные двери приоткрылись, и  появилась  типичная
такая конторская крыса, тетечка лет сорока, в сером платье  и  с  пучком  на
голове. Ничуть не удивляясь, она смерила меня взглядом, уселась  за  стол  и
произнесла:
   - Давайте свидетельство.
   -  Какое  свидетельство?  -  оторопела  я,  -   нет   у   меня   никакого
свидетельства.
   Она нацепила на угреватый нос очки в роговой оправе  и  еще  раз  смерила
меня взглядом.
   - Если бы у вас не было свидетельства о смерти, вас просто не  пропустили
бы через сортировщик.  Так  что  не  валяйте  дурочку  и  выкладывайте  свои
бумажки.
   - Да нет у меня никаких бумажек, - взмолилась я.
   Она вздохнула.
   - Вот до чего  доводит  нежелание  примириться  с  собственной  кончиной.
Девушка, я прекрасно понимаю, что вы молоды и умирать вам не хочется. Но  вы
уже здесь. А значит, уже умерли. Так что не валяйте дурака  и  отдайте  свои
документы.
   - А я вам еще раз говорю, что у меня ничего нет.
   Она уже начала раздражаться.
   - Какой служащий пропустил вас в лифт?
   - Там никого не было, - сказала я, - просто двери открылись и я вошла.
   - И никого у дверей лифта не было? - уточнила она.
   - Никого, - подтвердила я.
   Тетечка задумалась.
   - Откуда вы?
   - Пярну, Эстония.
   - Имя?
   - Катарина К.
   Она быстро впечатала мои данные в компьютер  и  включила  поиск.  Секунду
спустя раздался писк, она посмотрела результаты, потом на меня, потом  снова
на монитор.
   - Вы живы, - заявила она обвиняюще.
   - Наверное, пока  да,  -  проблеяла  я.  Странно,  разве  я  с  собой  не
покончила?
   Странно, что вас допустили до сортировщика, да еще позволили подняться...
- говорила она, - тем  более,  что  на  этом  ярусе  самоубийцам  не  место.
Присядьте на диванчик, а я пока пойду спрошу, что с вами  делать,  -  и  она
снова скрылась за массивными дверями.
   Секунду спустя оттуда  донесся  взволнованный  голос,  вопль...  знакомый
такой и Дьявол вылетел в приемную. На какой-то  момент  он  застыл,  как  бы
соображая, я это или нет, а потом сгреб меня в охапку.
   * Дурочка моя, - шептал он, - зачем ты сюда заявилась?
   На ощупь он был вполне материален, как ни странно.
   * Я не могла, не могла без тебя. Я не хочу чтобы ты умирал.
   Он засмеялся.
   * Глупышка, ты так ничего и не поняла? Я родился только для  того,  чтобы
умереть. Умереть и занять свое место здесь. Я вообще не должен был жить  так
долго.
   Он затащил меня в кабинет и усадил в кресло. Апартаменты  были,  конечно,
шикарные. Огромные окна с видом на тот самый город, что я видела из лифтовой
кабины,  толстенные  ковры,  вся  колористика  выдержана   в   его   любимых
бело-лиловых  тонах.  Массивный  стол  с  компьютером,  одну  стену  целиком
занимали  многочисленные  мониторы,  на   которых   бежали   колонки   цифр,
фотографий, и информации.
   - Смертная статистика, - перехватив мой взгляд, объяснил он. - Пока  я  в
коме, я ничем управлять не могу, -  он  нажал  кнопку  внутренней  связи,  -
хочешь чего-нибудь?
   - Кока-колу, - ответила я немного подумав.
   Он отдал заказ и развалился в кресле, задрав ноги на стол.
   * Видишь ли, мы все трое - Я, Шейн и Джо, должны были занять три  верхних
ступени  небесной  иерархии.  У  каждого  у  нас  свои  обязанности,   а   в
совокупности  мы  должны  обеспечивать  порядок   на   Земле,   регулировать
смертность, катаклизмы, стихии ну и так далее. Этот пост  дается  на  тысячу
лет, после чего мы возрождаемся снова. Иногда можно остаться на второй срок,
но это уже решать не нам, сама понимаешь. Из нас только  Джо  умер  вовремя.
Шейн благополучно добрался сюда, когда ему дали второй шанс. А  я  пролетел.
Опять пролетел... - он скомкал лист бумаги и раздраженно запустил им в окно,
- У меня осталось совсем мало времени. Если я не успею оторваться от  земной
жизни в установленный  срок,  я  потеряю  свой  пост,  вместе  с  кабинетом,
секретаршей, властью и любой надеждой на реинкарнацию.
   - То есть, тебя заменят?
   * Да. Если я не освобожусь, другой возможности у меня не  будет.  На  мое
место возьмут другого, пусть даже он будет хуже. Мне ни в коем случае нельзя
возвращаться в мир живых, понимаешь?
   *  Наверное,  да,  -  ответила  я,  принимая  от  подобревшей  секретарши
запотевший стакан с Кока-Колой, - Наверное, понимаю.
   Он рассеянно помешивал каппучино.
   - Ну посмотри на меня, - взмолился  он,  -  разве  я  похож  на  простого
человека? Ничуть. Я сразу родился богом, чтобы стать богом. Когда  маленькие
дети красивы, все только умиляются и треплют за щечки. Никто ведь  не  знал,
что я не смогу умереть, когда был назначен срок. А чем  дальше  я  жил,  тем
труднее мне становилось вращаться в обществе с  такой  внешностью.  За  кого
меня только не принимали... И за девочку, и за гомика, и за марсианина, будь
прокляты эти фиолетовые глаза. В конце концов решили, что  я  Дьявол...  Мне
нельзя было жить долго, нельзя было оставлять след в  земной  жизни,  нельзя
было любить кого-то, потому что все это могло помешать моей конечной цели, -
он вздохнул, - и все эти запреты я нарушил, пусть и неосознанно. Я втянул  в
эту  заварушку  тебя,  я  опоздал  умереть...  Сейчас  у  меня  есть  только
один-единственный шанс и упускать его я не намерен.
   Я поняла, что Иде  уже  не  разубедить.  Да  и  что  толку,  если  высшая
инстанция навязала ему такую судьбу.  Может,  это  не  проклятие,  а  благо?
Именно то, ради чего он существует? И такая мелочь, как  я,  не  должна  ему
мешать?... Не должна.
   Я встала и подошла к окну,  давая  понять,  что  на  эту  тему  я  больше
разговаривать не хочу. По крайней мере, пока. Прямо передо мной  расстилался
фантастический город, странная мешанина из всевозможных  культур,  стилей  и
национальностей, сплоченных в тени небоскребов.
   - Что это? - спросила я.
   Иде встал с кресла, подошел.
   - Добро пожаловать в ад, - улыбнулся он, - Но ты, наверное,  уже  поняла,
что ни рая, ни ада нет. Каждому дается то, что он хочет. Помнишь  Булгакова,
помнишь, по какому принципу определилась загробная жизнь Мастера? Все так  и
есть, Кей. Именно  так  все  и  работает.  Конечно,  -  он  откинул  с  глаз
надоедливую прядь, - определенным образом мы народ все-таки  сортируем.  Все
смертники  проходят  через  наш  терминал,  после  чего  их   определяют   в
соответствующие  кварталы.   Кому-то   разрешают   жить   с   уже   умершими
родственниками, кого-то отправляют за город... в зависимости от  того,  чего
человек хочет. Мы стараемся лишь соблюдать минимальный баланс.
   - А как же праведники и грешники? - удивилась я.
   - Хорошими или плохими люди могут быть только на Земле, - сказал  Иде,  -
тут, после сортировщика, все становятся хорошими. Конечно,  в  самом  городе
кто-то живет тихо, кто-то хулиганничает, но вреда от этого никакого.  Каждый
делает то, что хочет.
   - Подожди, - не поняла я, - ведь тогда получается, что  между  нормальным
человеком и маньком-убийцей нет никакой разницы?
   - Разница есть, - покачал он головой,  -  это  ТУТ  всем  хорошо.  Но  на
терминале очень тщательно оценивают все то, что человек делал при  жизни.  И
если он был чудовищем, то  в  следующей  жизни  ему  придется  расплатиться.
Человек совершает грехи и платит за них только на Земле. А тут мы  даем  ему
лишь краткую передышку.
   - Вот вы какие, - протянула я, - значит, шашлык из грешников не делаете?
   - Никак нет, - подтвердил он.
   - Да ну, скукотища какая, - надулась я,  -  я-то  подумала.  что  ты  тут
заместо Люцифера, вертела крутишь, и поджариваешь нехороших мальчиков.
   Он обнял меня и крепко прижал к себе.
   - Разве я похож на экзекутора?
   - Нет, совсем нет, - так приятно  было  снова  чувствовать  на  себе  его
сильные руки. Пусть даже если его материальность - иллюзия.
   - Это не иллюзия, - опять он в мою голову лезет, - эти миры разные,  люди
материальны  и  там,  и  тут,  только  смертные  на   Земле   об   этом   не
догадываются...
   Я прижалась к нему плотнее и мечтательно посмотрела в окно.
   - А мне можно будет попасть туда?
   - В город? - переспросил Иде, - нет, нельзя.
   - Почему?
   - Потому что туда попадают только умершие. Ты сейчас в коме,  значит,  не
имеешь права выйти из терминала, пока твоя судьба  не  определится.  Или  ты
умрешь, или тебя отправят обратно.
   - А кто это решает? - поинтересовалась я.
   - Ну, теоретически, это моя обязанность. Но так  как  я  сам  застрял,  и
ничего решать не могу, то скорее всего этим займется Высшая инстанция.
   -