страивает
на них полуночную охоту. Снова. Шаги гулко отдаются в  тишине  ночных  улиц.
Все ближе и ближе... Он уже в пределах видимости.  Вот  теперь  он  вошел  в
пучок нервного, подрагивающего света уличного фонаря на  углу  и  продолжает
двигаться к родному подъезду. Вижу его до мельчайших подробностей, его лицо,
благородное и тонко очерченное, волосы, которые под напором  морского  ветра
то поднимаются, то падают, устраивая на его голове полный бедлам.  Он  то  и
дело небрежным движением откидывает их назад, тяжелая коса бьет  по  плечам.
Вижу его глаза, огромные витражи лиловой  мозаики,  две  холодные  пропасти.
Никогда я  не  смотрю  прямо  в  них.  Я  падаю  в  их  глубину,  подчиняясь
гипнотическому очарованию и, кажется, падать буду до  бесконечности,  как  в
смерть... Иногда становится  страшно:  что  там,  внизу?  Вдруг  его  взгляд
заледенеет, и на смену страшному падению придет смертельный удар... Что если
я разобьюсь? Сейчас в глазах  лишь  усталость  и  желание  поскорее  попасть
домой.
   Его руки, такие сильные и, наверное, нежные, сейчас  глубоко  упрятаны  в
карманы кожаной куртки. Походка стремительная и, кажется,  немного  нервная,
но от этого не теряет своей легкости. Свет все  слабее  и  слабее,  и  вновь
темнота ложится на него темным пятном. Вот  он  возник  из  ночного  небытия
снова, на этот раз под самым моим окном. Еще момент - и его не  станет,  его
поглотит черная дыра ночного  подъезда.  Шаги,  сначала  отчетливые,  нервно
замирают где-то в черной утробе коридоров. На какую-то секунду они возникнут
снова, возле самой нашей двери, а затем  уйдут  наверх,  замерев  прямо  над
головой. Каждый день он проходит здесь и каждый день я не могу  спать,  пока
не провожу его домой, пока лежа в кровати не буду слышать, как он  ходит  по
своей квартире, включает воду, хлопает дверьми, производит все  те  простые,
неторопливые домашние шорохи... Как безумно каждый раз мне хочется разорвать
этот порочный круг. Я с трудом удерживаю себя, чтобы не открыть в один  день
дверь, в тот момент, когда он уже  ставит  ногу  на  ступеньку,  ведущую  на
верхний этаж... А там будь  что  будет,  по  крайней  мере  прекратится  эта
ежедневная пытка. Могу же я  хоть  раз  собрать  волю  в  кулак,  преодолеть
дрожание коленей, голоса и сердца и сказать,  наконец  сказать  все,  что  я
хочу, без издевок, подколок и драки на кулаках... но я  совсем  не  уверена,
что земля не разверзнется у меня  под  ногами  и  не  поглотит  за  подобную
дерзость...
   Я задергиваю занавеску и на цыпочках иду к  кровати.  Разве  можно  самой
отказаться от безумного счастья, и это только от того, что  увидела  его  на
какую-то минуту... Устраиваюсь поудобнее в еще холодной постели и  собираюсь
заснуть. Но перед тем, как туман сна окружит меня, все равно - последняя  на
сегодня мысль - о нем. Он еще не спит, его тихие шаги  наверху  сливаются  в
какой-то совсем особенный, свойственный только  ему,  убаюкивающий  ритм.  А
я... А я завтра снова буду, ежась от ночной прохлады, стоять за занавеской у
окна. Буду ждать лишь затем, чтоб увидеть, только увидеть... Ну не дура ли?
   Со дня похорон прошла уже неделя, все  более  или  менее  улеглось,  хотя
депрессивное настроение не изгонялось. Иде перестал молчать,  но  стал  куда
более жестким, нахальным и язвительным, ни одного слова он не мог произнести
спокойно, не то что улыбнуться. Хотя я все еще  не  могла  признаться  самой
себе, что он мне нужен не для того, чтобы немедленно задушить, он  беспокоил
меня все больше и больше. Он  стал  вращаться  в  компании,  которую  раньше
старательно  избегал  -  тусовку  местных  кутил,  пьяниц  и  девиц  легкого
поведения. Насколько плохо они на него влияли, сказать было  трудно,  с  его
обычной маской безразличности нельзя было даже определить, то ли он трезвый,
то ли постоянно пьян. Создавалось такое впечатление, что он сознательно ищет
выхода из ситуации. Понятно, какого... А учитывая то, что по закону подлости
я не могла пройти и квартала,  более  того,  выйти  из  квартиры,  чтобы  не
столкнуться с ним лицом к лицу, из дома я практически не  выходила.  Большее
количество времени проводила у Янека. Я даже  перестала  обращать  на  их  с
Кейтом развлечения, считая что каждому свое. Хочет жить с парнем - его дело.
   Монику увезли обратно в деревню, но никаких хороших вестей от нее не было
- да и не могло быть так скоро. Я на самом деле боялась, что у  нее  это  не
пройдет никогда - характер  слабоват.  Я  читала  книжки,  тупо  смотрела  в
телевизор и по ночам все так же бегала к окну, смотреть как Иде  идет  домой
из очередной забегаловки. Как я ни старалась себя пристыдить, отказаться  от
этого шпионажа было выше моих сил.
   Но странные вещи в моей жизни не кончились, более того - участились.  Вот
уж не знаю, что так на них повлияло, но мне приходилось прикладывать  немало
усилий, чтобы ликвидировать последствия этих явлений. Янек-то прекрасно знал
о них, но от Клеопатры и его мамочки приходилось скрываться.
   Как-то раз я в очередной раз нежилась в  ванной.  В  проживании  в  чужой
квартире это  был  несомненно  один  из  самых  больших  плюсов  -  я  могла
изображать водоплавающую живность хоть по десять раз  за  день.  Янек  стоял
рядом с ванной у зеркала и сосредоточенно брился.  Кейт  бегал  туда-сюда  и
пытался спровоцировать Яна на какое-нибудь постельное хулиганство.  Янека  я
уже давно не стеснялась, а к Кейту привыкла. В конце концов,  какое  ему  до
меня дело, если он голубой?
   Так вот, Ян возил бритвой по подбородку, когда ему в голову пришла мысль:
   - Слышь, - сказал он, - ты на сколько можешь задержать дыхание под водой?
   Я пожала плечами.
   - Понятия не имею. Но так как и плаваю я плохо, и  не  тренировалась,  то
наверное, минуту максимум.
   - Да? А давай  проверим,  -  предложил  он,  -  я  даже  секундомер  могу
притащить.
   Мне было уже все равно, просто так валяться уже наскучило.
   - Давай, - согласилась я, - тащи.
   Пока он бегал в комнату, я недовольно поболтала в воде ногой. Остыла уже.
Прислушиваясь, как Ян в гостиной лазает по шкафам, я с удивлением  заметила,
что вода стала постепенно нагреваться, причем тепло шло волнами.  Когда  уже
стало слишком горячо, я неожиданно для себя взвизгнула вслух:
   - Хватит, наверное?!
   Сразу стало прохладнее. Но осмыслить эту странность я не успела, в  ванну
с секундомером ввалился Янек, рыча:
   - Где этот изменник?
   - Какой еще изменник? - оторопела я.
   - Как?... - он выглядел озадаченным, - Кейта тут нет?
   - Нету, - подтвердила я.
   - А зачем ты вопила? Я-то подумал, что Кейт в ванну пробрался и решил мне
изменить.
   В ту же секунду Кейт возник на пороге.
   - Меня звали?
   Странный он какой-то, подумала я. Как будто мурлычет...
   - Нет, - рявкнул Янек. - Брысь отседова, у нас сейчас эксперимент будет.
   - Пративный, - мурлыкнул Кейт и демонстративно вильнув задом, скрылся.
   - Ладно, давай начнем, - Ян уселся на край ванны и несколько раз запустил
секундомер, проверяя, хорошо ли он отсчитывает, - на счет три ты ныряешь.
   - Хорошо, - согласилась я и приготовилась.
   - Раз, - начал брат отсчет, - Два, - я вдохнула поглубже, - Три!  -  и  я
забулькала под водой.
   Обычно, когда находилась под водой, задерживать дыхание  мне  было  очень
трудно, буквально на двадцатой секунде появляются признаки  удушья,  хочется
вылезти, вдохнуть как следует, а под водой удерживаешь  себя  просто  силой,
чтобы результат получше показать. Сначала я ничего не  заметила.  Потом  мне
пришла в голову мысль, что эти двадцать секунд давно прошли, а мне  хоть  бы
хны. Дышать не хотелось, чувствовала я себя прекрасно.  Я  открыла  глаза  и
сквозь воду посмотрела на брата. Конечно, он выглядел очень расплывчатым, но
удивление на его лице прекрасно  читалось,  он  усиленно  вглядывался  то  в
секундомер, то смотрел на меня.
   Тут я услышала как зазвонил телефон. Раз, другой, третий... Похоже,  Кейт
решил из вредности к телефону не подходить.  Что-то  сказав,  я  не  слышала
чего, Янек положил секундомер на край ванны и  вылетел.  А  что  он  сказал,
подумала я  .  Ситуация  начала  меня  откровенно  забавлять.  Почему  я  не
задыхаюсь, вот главный вопрос. Лежу себе спокойненько на дне  ванны,  смотрю
наверх, пузырики считаю, и вылезать не хочется абсолютно. Как я уже говорила
однажды, во мне всегда была велика жажда к экспериментам. Другой человек  бы
удивился, да и вылез от греха подальше, а над странным явлением  поразмыслил
бы на досуге. Я же наоборот, решила лежать до  упора,  посмотрим,  какой  из
всего этого выйдет рекорд.
   Я так увлеклась собственными мыслями и наблюдением за водной стихией, что
появления брата застало меня абсолютно врасплох. С диким воплем  он  вытащил
меня из ванны, стал трясти, звать, бить по щекам и вообще вести себя  крайне
непристойно. Он уложил меня на ванный  коврик  и  явно  приготовился  делать
искусственное дыхание, приложившись ко мне губами. Что ж, подумала я, не все
же время тебе быть голубым. Кто-то помнится, мне обещался  отдаться...  и  я
залепила ему смачный поцелуй.
   Бедняга оторопел сначала, потом с силой оторвался.
   - Ты с ума  сошла?  Я  думал,  ты  захлебнулась!  -  он  стащил  с  ванны
секундомер, - двенадцать минут, как это получилось?
   - А не все ли равно? - удивилась я, - меня теперь уже абсолютно ничего не
смущает. Думаю, если завтра утром я обнаружу в постели слона,  я  натяну  на
него одеяло, чтоб не замерз и спокойно пойду завтракать...
   - Не знаю, как тебя, а меня вся эта галиматья сбивает с толку все  больше
и больше, - он помог мне встать и протянул махровый халат, - я просто уже не
знаю, что и думать. И какого хрена ты вообще влезла не в  свое  дело?  -  он
пнул ногой свалившийся на пол обмылок, - не могла  ты  просто  отдать  сумку
охране и спокойно уйти?!
   - Выходит, не могла, - вздохнула я, - вот такая непутевая  тебе  сестрица
попалась.
   - Да уж, - пробубнил он, - одни неприятности  с  тобой.  И  постоянно  ты
оказываешься не там, где надо. - он на секунду замолчал. - Так  ты  все-таки
расскажешь мне о том, что тебе говорил Шейн?
   Я сосредоточенно вытирала мокрые волосы.
   - Ну? - Янек заводился все больше и больше.
   - Нет, - припечатала я и стала расчесываться, - даже не проси. Тем более,
что толком он так ничего и не сказал. Мы собирались встретиться на следующий
день, но видимо, кому-то эта встреча была не нужна, и беднягу убрали.
   - Хочешь сказать, что он знал о кольце?
   - Знал, и собирался меня просветить. Теперь и этого шанса у меня нет.
   Ян выглядел очень задумчивым.
   - Знаешь, - начал он, - может у тебя еще есть шанс...
   Я обернулась.
   - В смысле?
   - Ну, они же с Дьяволом не разлей вода, одинаково скрытные... Если  такую
важную вещь знал Шейн, разумно предположить, что Дьявол тоже в курсе...-  он
тихо обнял меня за  плечи,  -  может,  тебе  стоит  пойти  на  компромисс  и
подкатить к блондину?
   - Ни за что! - я попыталась вырваться, - чтобы я стала мириться  с  таким
идиотом?! Да как ты только решился мне такое сказать?
   - Не кипятись, - уговаривал он, - знаешь, в чем  твоя  беда?  Ты  слишком
независимая, слишком прямолинейная... Отсюда все проблемы с парнями.  Почему
бы тебе просто не признаться, что ты по нему с ума сходишь?
   - Ничего я не схожу,  -  бурчала  я,  все  еще  пытаясь  освободиться  от
объятий, - и прекрати меня обнимать, кажется, вопрос со своей ориентацией ты
уже решил.
   - С моей ориентацией  все  в  порядке,  -  хихикал  он,  -  она  признает
некоторые исключения. А вот у тебя, дорогая, проблема. Даже если  забыть  на
время всю чертовщину, ты влипла в Дьявола по уши, а признаваться не  хочешь.
Хочешь, я тебе объясню, почему вы все время цапаетесь?
   Я на время прекратила вырываться.
   - Ну?
   - Вы слишком похожи, просто до ужаса.  А  когда  сталкиваются  два  очень
сильных характера, то катастроф не избежать. Если ты что-то от него  хочешь,
то кто-то из вас должен немножко уступить, тогда второй автоматически пойдет
на уступки. И, на мой взгляд, первый шаг надо сделать тебе. Он сейчас  не  в
себе, пожалей беднягу.
   - Не хочу, - надулась я, - пусть первый начинает.
   - Да ладно, - шептал он мне в ухо, - думаешь, я не вижу, как ты замираешь
каждый раз, когда слышишь, как он ходит там, наверху? Ну почему бы тебе хоть
раз не облегчить себе жизнь? Я еще не помню  случая,  когда  твой  несносный
характер хоть в чем-нибудь тебе помог. Пообещай мне, - продолжал он,  -  что
больше не будешь  прятаться.  И  когда  в  следующий  раз  его  увидишь,  то
постараешься хоть десять минут не говорить гадости.
   - Руки тоже не распускать?
   -   Руки   тоже.   Обещай,   что    будешь    паинькой,    самой    милой
девочкой-одуванчиком, даже если он будет тебя дразнить.
   Я все еще сомневалась, но Янек всегда умел меня убедить. Тихо,  спокойно,
без скандала он мог внушить мне все что угодно...
   - Ну можно я хоть запульну в  него  блюдом  с  макаронами  в  итальянском
ресторане, а? - жалостливо попросила я, - так хочется посмотреть,  как  соус
по белым штанам потечет...
   Янек был непреклонен.
   - Ни-ни. Сегодня же мы пойдем в этот ресторан, ты оденешь милое  платьице
- никаких кожаных штанов! - и ты будешь верхом любезности, обещай.
   - Хорошо, - смирилась я, - но учти,  что  этот  вечер  будет  стоить  мне
десяти лет жизни.
   - Вот и умница, - он чмокнул меня в макушку.
   Тут сзади раздался вкрадчивый голос:
   - Так вот какие у вас тут эксперименты...
   Ян отшатнулся от меня поистине с реактивной скоростью. В дверном  проеме,
сощурившись, стоял Кейт.
   - Это совсем не то, что ты подумал, - начал  оправдываться  брат.  Что-то
мне показалось, что эту фразу в последнее время я слышу слишком часто...
   - Да ладно, - ухмыльнулся братов  любовник,  -  я  все  понимаю.  Подруга
детства, первая любовь.. Такое  не  забывается.  Я  все  понимаю  -  разведя
руками, он демонстративно вышел. Янек бросился за  ним.  Ой-ой-ой,  кажется,
его  миротворческая  миссия  обернулась   против   него   самого.   Нехорошо
получается.
   Когда я вылезала из ванной, хлопнула входная дверь, в то  же  время  мимо
пронесся брат, видимо, Кейт обиделся и ушел, а он побежал его  догонять.  Но
он успел кинуть мне на ходу:
   - Не забудь про платьице, в семь я заеду!
   Ну, в семь, так в семь...
   До вечера я успела  еще  спокойно  посмотреть  кино,  пообедать,  навести
марафет и ближе к семи я обозревала в зеркале до омерзения слащавую  фигуру.
Я вообще не люблю платья, а внутренний голос мне подсказывал,  что  подобный
наряд этим вечером будет абсолютно некстати. Но я  обещала  брату,  так  что
придется вытерпеть...
   Наверху хлопнула входная дверь -  Иде  уехал.  Спрятавшись  за  жалюзи  в
комнате брата, я наблюдала, как он садится в свою белую "японку", выезжает с
парковки и уносится в голубую даль. Точнее, в  ресторанчик  "Альберти",  где
сегодня вечером меня ожидает камера пыток.
   Я уже собиралась отойти от  окна,  когда  краем  глаза  уловила  какое-то
движение в конце улицы. К подъезду торопилась сухонькая пожилая женщина, она
почти бежала и почему-то постоянно оглядывалась назад. Казалось  бы,  ничего
странного, ну мало ли кто  ходит  по  улице  и  зачем?  Однако  что-то  меня
насторожило. Я ее знала, вот только где я ее видела, и когда, никак не могла
вспомнить. Я наморщила лоб и принялась  размышлять.  Может,  это  кто-то  из
знакомых моей матери, скажем, одноклассница, или бывшая  коллега?  Да  вроде
нет, этих я всех знаю... А может, она просто работает где-нибудь в магазине,
куда я часто хожу, вот и примелькалась?  Тоже  нет.  Наблюдая,  как  женщина
подходит к дверям, я тщетно старалась  вспомнить,  кто  она  такая.  У  меня
всегда так.  Очень  хорошая  память  на  лица,  если  я  вижу  человека,  то
обязательно запоминаю его лицо, а вот в именах постоянно путаюсь и часто  не
могу вспомнить, где я его видела. Очень неудобно  иногда  получается,  когда
встречаешь кого-то, прекрасно помнишь, что человека  этого  знаешь,  что  мы
знакомы, а вот ни имени, ни места, где встречались  вспомнить  не  можешь...
Черт, кто же она такая?
   Женщина тем временем  вошла  в  подъезд,  и  я  было  решила,  что  можно
расслабиться и отложить загадку на потом, тем более, что вечер у меня  будет
не из легких, но потом услышала  на  лестнице  шаги,  а  еще  минуту  спустя
позвонили в квартиру наверху. Интересная картина получается...  Кто  же  она
такая?  Прислушиваясь  к  происходящему  наверху,  я  все  больше  и  больше
уверялась в мысли, что она чего-то боится. То, как она  шла  по  улице,  как
оглядывалась, как нервно и нетерпеливо  звонит,  все  указывало  на  одно  -
страх. Но перед чем? Иде дома нет, он только что уехал, а судя по всему,  он
ей очень нужен... зачем-то.
   Каблуки застучали по лестнице вниз, мимо нашей двери и обратно на  улицу.
Я снова прилипла к окну. Выбежав наружу, женщина остановилась, будто  в  ней
иссяк весь запас энергии, теперь она стояла перед подъездом и растерянно,  я
бы сказала даже обреченно оглядывалась. Минуту спустя она пошла  в  обратную
сторону, медленно, сгорбив плечи, от чего сразу постарела лет на десять. Кто
же она такая?
   Я недолго слонялась по дому, размышляя о несчастной визитерше - вернулись
Ян и Кейт, по всему видно, что помирились, на буксире за ними прибежала Яна.
Она-то уютно чувствовала себя в джинсах, не то  что  я  в  своей  бахроме  и
рюшках. Тьфу, аж самой противно.
   Янек заставил меня пару раз пройтись туда-сюда по комнате, повертеться  и
поупражняться в дежурной улыбке. Наконец, довольно хмыкнув, он взял со стула
куртку и мы вчетвером отправились развлекаться. Я бы, конечно,  назвала  это
мазохизмом, но вслух говорить было нельзя.
   К ресторану мы подъехали уже ближе к восьми, народу было много, но столик
для нас уже был заказан. В  глубине  души  я  лелеяла  робкую  надежду,  что
Идеолион изменит привычке и отправится куда-нибудь еще, в казино,  например,
или в боулинг... Но восторженные женские ахи и визги рассеяли мои надежды  в
пыль.
   В дальнем конце зала, в закуточке, за большим столом,  организованном  из
нескольких поменьше, сдвинутых  вместе,  расположился  настоящий  гарем.  Во
главе стола, на импровизированном возвышении, восседал  Идеолион,  вокруг  -
тесное кольцо из дам всех мастей  и  цветов,  объединенных  одним  -  слепым
обожанием в глазах. Справа от него сидела  по  обыкновению,  фаворитка  дня.
Глянула я туда, и сердце екнуло. Похоже,  не  только  мне  придется  сегодня
несладко. Сегодня ею была та самая предательница Лайла, она просто  в  бисер
рассыпалась. Томно заглядывала Иде в глаза, стелилась постельным ковриком  и
неестественно смеялась. Дьяволу, впрочем, было все равно  -  безразличия  на
лице он так и не сменил.
   Я  покосилась  на  Янека  -  заметит  ли?  Заметил...  Сразу   помрачнел,
отвернулся. Кажется, еще не все потеряно  с  ориентацией,  если  его  старая
подруга так за живое  взяла.  Но  это  его  дело,  думаю,  Кейт  сумеет  его
успокоить вечером. Я же в свою очередь теперь надеялась  только  на  одно  -
чтобы Иде меня не заметил. Но, похоже, напрасно, потому что его устремленный
в пустоту взгляд дрогнул и впился в мое лицо. Все, пропала, цирк начинается,
просьба занять места в первом ряду, скучно сегодня не будет...
   Мы уселись за столик на противоположной стороне зала, причем я  намеренно
села к Иде спиной. Чем позже  начнется  схватка,  тем  меньше  мне  терпеть,
значит, в моих интересах потянуть время.
   Когда через  полчаса  ничего  не  произошло,  я  позволила  себе  немного
расслабиться. В конце концов, почему бы сегодня нам  не  посидеть  по  своим
углам? Если он еще не замучил меня, может на сегодня он  взял  тайм-аут?  Я,
уже успокоившись, ковырялась в блюде со спагетти под грибным  соусом,  когда
зафонил микрофон и знакомый голос тихо произнес:
   - Добрый вечер.
   Так.